Георгины

Пот стекал по моему лицу. Мне совершенно не хотелось думать: правильно ли я поступаю или нужно бросить все к чертям прямо сейчас, пока не поздно. Очевидно, я пожалею об этом завтра, если не сегодня. Но разве люди не имеют право на риск?

* * *

Полнолуние приближалось, а мне так не хотелось оставаться одному. Ведь у меня нет дома, нет работы и нет друзей. Я был готов завыть волком преждевременно, лишь бы хоть как-то избавиться от жгучей боли где-то там, внутри меня. Если мне приходится страдать даже тогда, когда я здоров, зачем же вообще происходит мое существование? Так или иначе, вчерашние мои мысли ничем не отличались от теперешних. Я был разбит, подавлен и морально уничтожен — и это всё одновременно. Я до сих пор оправдываю свои действия и даже то, что так по-скотски нажрался, хлестая огневиски почти без остановки. А дальше — в тумане. Очередной паб, знакомые, мимолетные беседы и море выпивки. Затем, я, кажется, кого-то встретил и долго говорил, а потом слушал, и снова говорил. И вот теперь я просыпаюсь в чьем-то доме на неуютной кушетке, голова раскалывается, но я все еще в состоянии отчетливо рассуждать. Знать бы ещё, о чём я хочу рассуждать. Из соседней комнаты доносится шум, а позже я начинаю вслушиваться в шаги, которые с каждой секундой раздаются все ближе и ближе. Я замираю. Пытаюсь прокрутить в голове вчерашнее, но, к сожалению, снова тщетно. — Люпин. Голос раздается почти над моим ухом. Голос, который моментально заставляет мое сердце сжаться от непостижимого ужаса. Я тут же подрываюсь с места в надежде, что этот жест с моей стороны тут же всё решит. Не знаю, правда, как. Снейп подходит ко мне так близко, что я мог бы разглядеть на его лице самые мелкие морщинки. Мог, если бы хватило смелости посмотреть Снейпу в глаза. Иногда мне кажется, что я не оборотень, который становится злостным волком, а обычный анимаг, превращающийся в трусливого пса каждый раз, когда на пути появляется кто-то определенно сильнее и могущественнее. Снейп. Он не из тех, кто будет долго церемониться или ждать каких-то определенных слов. Он больно хватает меня за плечо и толкает обратно на кушетку. — Куда ты собрался? Ты едва стоишь на ногах. Я даже готов был сказать, что со мной все в порядке, но не смог. От ядовитый и мерзкий голос Снейпа в голове пульсирует, и я почти хочу умереть от накатившего стыда и внезапной тошноты. Из последних сил выдавливаю: — Я в порядке. И еще раз. Скорее уже для того, чтобы самому в этом убедиться: — Я в порядке. — Знаешь, Люпин... — Снейп замолчал, но не от того, что ему нечего сказать. Я уверен, есть. На самом деле Снейп думает над фразой, которая смогла бы стать предельно колкой. Для меня. Я слишком хорошо знаю Снейпа, чтобы сомневаться в его поступках. И слишком долго, чтобы иметь надежду, что этот человек способен поступать иначе. Мои колени начинают трястись. Я чувствую себя школьником, который забыл принести домашнее задание. Разумеется, в школе со мной таких казусов не происходило. Но в глубине души я практически уверен, что в таких обстоятельствах обязательно начинает что-то трястись. В моем случае — психика и колени. — Я в порядке... Мне стоило давно оглядеться по сторонам. Этот дом не мог не принадлежать Снейпу. Он мрачный, темный и в нем совершенно не уютно. Окна плотно закрыты, шкафы без стекол. Все аккуратно и без единой погрешности. Складывается впечатление, что сюда никогда не ступала нога человека, либо Снейп просто испепеляет тех, кто, не приведи Мерлин, хоть на дюйм сдвинет прикроватный коврик. Я мимолетом глянул на свою кушетку. Если моя теория верна, то прямо сейчас Снейп должен был меня убить за тот хаос, который на ней происходил. — Люпин, ты отвратительный человек. Я всю ночь выслушивал твое нытье, а ты готов просто так взять и уйти, — на лице Снейпа застывает жуткая полуулыбка. И я пытаюсь понять, что творится у него в голове. — Не то, чтобы я хотел, чтобы ты остался, — продолжает Снейп и пристально смотрит мне в глаза, — Люпин. Я просто ожидал элементарной благодарности. Ну знаешь, это когда один человек... Взмахом руки обрываю фразу. Снейп молчит, внимательно изучая мою реакцию. Я знаю: Снейп не привык видеть меня таким. Он задумчиво вглядывается куда-то в сторону, теперь уже избегая моего взгляда. Я не боюсь его. Сейчас — нет. Да, к свою собственному стыду, во время обучения в Хогвартсе я боялся Снейпа так, как не боялся никого. В самых кошмарных снах я видел Снейпа, который врывается ко мне среди ночи, а Джеймса и Сириуса в этот момент нет рядом. И даже Питер куда-то пропадает. Все исчезают, остаемся только мы: я и Снейп. Вдвоем. А дальше он начинает всячески надо мной издеваться и повторять те ужасные вещи. Снова и снова, каждый раз. "Ты — оборотень, Люпин", — говорит Снейп. Я всегда пытаюсь проснуться, когда он это произносит, но сон почему-то становится только крепче. "Ты — оборотень, Люпин", — словно ногтем по стеклу. Я ненавижу этот мерзкий скрип, а Снейп из сна будто весь состоит из этих звуков. Каждый чертов раз мои кошмары строят одну и ту же картину. Я всегда боялся быть оборотнем. Я всегда боялся Снейпа, а он зачем-то приходил в мои сны и измельчал мою душу. Сначала оскорблениями, а затем самыми жестокими и изощренными заклинаниями. "Ты — гребаный оборотень, Люпин. Жалкий, ничтожный оборотень!" — настойчиво и тихо, возле самого уха. И я резко обрываю воспоминания. Нет, скорее они надрывают меня. Меня начинает трясти, и я сам не состоянии понять, из-за чего. Последствия выпитого алкоголя? Присутствие Снейпа? Или былые воспоминания, которые насильно заставили меня снова пережить весь тот ужас. Воспоминания, которые возобновили мои самые потаённые страхи. Теперь мне страшно. Действительно страшно. И стыдно. Стыдно от того, что Снейп видит меня таким беспомощным, слабым, уязвимым. Готов поспорить, Снейп ликует и отмечает свою маленькую победу. Я почти уверен, что он ждал этого. Ждал, когда я сломаюсь. "Урод!" Но, клянусь, даже он не ожидал застать меня врасплох, когда я в таком состоянии. Я машинально прикрываю лицо руками, в надежде защититься от воображаемых ударов. Что-то влажное ощущаю на своих щеках, но отбрасываю ненужную информацию в сторону. Ни к чему сейчас. Только не тогда, когда сны все еще преследуют меня, и я почти вижу взмах руки над собой. Я готов закричать, мне хочется позвать кого угодно на помощь, даже самого Темного Лорда, но меня словно парализовало. "Совершенно ни на что не способный кретин!" Все еще продолжаю спасаться от невидимых ударов, как будто я вообще не в состоянии постоять за себя. Совершенно не к месту вспоминаю, что помимо прочей ерунды мне иногда снятся георгины. Совсем редко. Но я очень люблю эти сны. Они всегда спокойные, наполненные тишиной и уютом. Моя любовь к цветам своеобразна и, конечно, забавна. Ведь волкам не положено любить прекрасное. "Оборотням" — тут же поправляю себя. Но я же другой. Джеймс иногда в шутку говорил, что волкам повезло, что у них есть я. Он говорил, что все имеют право быть собой. А еще иногда Джеймс хлопал меня по плечу и рассказывал о том, что я стану самым великим, самым замечательным волшебником на земле, ведь я умный и до чёртиков добрый. Я так не считаю, конечно же, это всё Джеймс. И Сириус иногда, правда, не так часто. Я почему-то вздрагиваю, снова проваливаясь в воспоминания. Усердно стараюсь вспомнить вчерашнее и понять, каким образом мы пересеклись со Снейпом. И что касательно моего нытья? Что Снейп имел в виду? Неужели я серьёзно мог вот так вот просто завалиться к собственном врагу и, фигурально выражаясь, ныть ему в жилетку? "Никому не нужный оборотень!" Я с подозрением открываю глаза и смотрю на Снейпа, который за всё это время не проронил ни слова. Он просто сидел напротив меня и смотрел, как я справляюсь со своими воображаемыми монстрами. Никак не могу понять, о чём он сейчас думает. Возможно, Снейп окончательно убедился в моей ненормальности. Возможно, пришел тот самый момент, когда сну суждено сбыться. Неужели Снейп способен мстить, спустя столько времени? Сможет ли он поднять на меня руку? Кинуть непростительное? Да, черт возьми, да! — Люпин! Не обращаю внимания. Он может. Этот Снейп был грёбаным пожирателем, и он всегда, всегда меня ненавидел. На ум приходит маггловский фильм "Вспомнить всё", и я снова воображаю себе Снейпа, который наносит удар за ударом, говоря о всех тех вещах, за которые он меня ненавидит. За то, что принимал участие во всех тех детских издевательствах. За то, что водился с Джеймсом. За то, что раньше него занял пост преподавателя по защите. За то, что оказался не в то время не в том месте. — Чёртов Люпин! Ну же, Снейп, чего ты ждешь? Словно прокравшись в мое подсознание и определив мои страхи, Снейп действительно сжимает руку в кулак. Я зажмуриваюсь, не хочу этого видеть. Видения во сне, здесь — настоящая боль. Не открывать глаза. — Ты всегда был идиотом. Молчу. Даже если станет провоцировать. — Самым неисправимым идиотом из всех, кого я знал. Мне кажется, я даже слышу, как его рука направляется в мою сторону. И я уверен, что смогу вынести удар. Я жду целое мгновение, но ничего не происходит. И когда я почти готов в недоумении открыть глаза, лица касается сухая рука Снейпа. Он тыльной стороной ладони проводит по моей щеке и замирает. Мне уже можно посмотреть? Прежде, чем я решаюсь сказать хоть слово, Снейп убирает руку и аккуратно присаживается рядом со мной. На эту неудобную кушетку. Мы сидим в молчании, и я решаюсь. Решаюсь на отчаянный шаг, который, возможно стоило бы для начала обдумать. Мне совершенно не хочется думать: правильно ли я поступаю или нужно бросить всё прямо сейчас, пока не поздно. Очевидно, я пожалею об этом завтра, если не сегодня. Но разве люди не имеют право на риск? — Можно мне немного у тебя пожить? — я не успеваю договорить, тут же начинаю оправдываться. А затем смущенно смотрю в пол. Я не имел права. "Бестолковый оборотень!" Я хочу встать и уйти, но совершенно нет сил. Я в который раз задумываюсь: правильно ли то, что мы сидим тут рядом, словно давние приятели. Почему Снейп не отвечает? О чём он теперь думает? Лучше бы он вышвырнул меня из дома, прежде, чем я сюда пришел. Мне было бы проще, а Снейпу — спокойнее. — Знаешь, за этим окном у меня растут георгины. Я моментально отрываюсь от собственных размышлений. Я даже не уверен, действительно ли услышал то, что мне только что сказал Снейп. — Что? — Тебе понравится. Я тупо смотрю на него, не в силах уже что-либо спрашивать. Мне хочется кричать на него, обвинять в том, что проникать в чужие головы — незаконно. А потом я понимаю, что Снейп этого не делал. Он просто догадался. Он всегда так поступает. Я смотрю на Снейпа и улыбаюсь как идиот. — Я люблю георгины.