На грани реальности

Очнулся Стайлз лежащим на Дереке и тут же принялся беспокойно его ощупывать. – Всё в порядке, это было во сне, мне уже не больно, – мягко сказал тот, открыв глаза. И Стайлз выдохнул, откидываясь больной головой на спинку сиденья. Дерек, как и Скотт, не был так чувствителен к последствиям сна, как он или Лидия. Просыпаясь, Дерек оставлял сон, как наверняка оставил и свою любовь к Стайлзу в лимбе. По крайней мере, ему, долгое время влюблённому, хотелось думать, что хотя бы Дерек не испытывает той боли, что заживо разрывала самого Стайлза. Он не врал Скотту, что не винил Дерека. Так и было. Он принял его выбор и считал правильным. Хорошо, начал считать, когда перестал себя жалеть. – Сколько осталось времени, Лидс? – спросил он, поворачиваясь к водительскому окошку. – Ещё тридцать две минуты, – не отвлекаясь от дороги, сказала та. – Агент Кали проспит без обновления дозы ещё шесть. А вот Эллисон не помешало бы перевести из сомнацинового сна в обычный. – Скотт, – резко обернулся Стайлз и чуть не взвыл от прострелившей голову боли. – О, со мной тоже всё в порядке, спасибо, что переживаешь за сломанный тобой нос! – вызверился тот, выдёргивая из вены катетер. – Радуйся, что только нос, – угрожающе тихим голосом прорычал Дерек. – И что он быстро разобрался с твоим косяком и ты недолго страдал. Я бы сломал тебе обе руки, и поверь, хоть ФБР – это не ЦРУ, где знают, как причинить боль, я тоже знаю. – Что случилось? – встрепенулась Лидия. – Скотт подставил команду, намеренно не сказав всех маркеров для наполнения, – мрачно бросил Дерек. – Не тебе говорить о подставах, чувак! Эллисон ни в чём не замешана, я точно знаю! – Ага, поэтому её сознание начало защищаться от вторжения с первых минут. Стайлз просто смотрел на возмущённо надувшего щёки Скотта и осознавал, что не удивлён. Не понимал, не был готов, но ни капли не удивился, что тот поступил именно так. – Стайлз, но у нас же получилось? – даже не спрашивала, а утверждала Лидия. – Да, я вскрыл сейф. И, благодаря Скотту, мы действительно не узнаем, замешана ли Эллисон в чём-то незаконном. Но кое-что я узнал, и это не назовёшь хорошими новостями. – Что там? – Я думаю, что озвучу это, когда агент Кали придёт в себя. Стайлз взял у Лидии чемоданчик и воткнул неподключенный до этого катетер из запястья Кали в ПЭСИВ, побрызгал в лицо Эллисон из баллончика со снотворной смесью и велел всем изображать выход из сна. Дерек, закрыв глаза, откинулся головой ему на плечо, мягко мазнув волосами по щеке, всё ещё недовольно фыркающий Скотт вернул свою трубку на место, и Стайлз тоже прикрыл глаза, ожидая пробуждения агента Кали и вдыхая полузабытый запах шампуня Дерека, от которого защемило в груди. – Ох, как же голова раскалывается, – простонала она через несколько минут, когда Стайлз, уже надышавшийся пьянящим Дереком, начал проваливаться в обычный умиротворённый сон. Запах действовал на него как хорошая доза кислорода после задержки дыхания – головокружительно и жизненно необходимо. – Добро пожаловать в нашу реальность, – подколол Кали Стайлз, медленно открывая расфокусированные глаза. И вроде, ничего такого не сказал, просто поприветствовал, но, кажется, кинувшая на него злой взгляд Кали поняла, о чём он. У него после выноса себе мозгов во сне всегда болела голова, а у неё, похоже, просто личная непереносимость снотворного. Обычно, побочных действий не было. Хотя они редко оставались с объектом после, поэтому статистика основывалась только на исследованиях Лидии. – Что там было? Я ничего не помню, – нахмурилась она и зло оскалилась, когда Стайлз потянулся вытащить из её запястья иглу катетера. – Я сама! – Так бывает первый раз, – с полной уверенностью сказала Лидия, и Кали, похожая сейчас на раненую волчицу, чуть успокоилась от её бархатистого голоса. – Стайлз сейчас всё расскажет. Дерек завозился и отлепился от его плеча со стоном, явно похожим на разочарование. По крайней мере, Стайлзу хотелось бы думать именно так. – Ох, чёрт, как же взрывается мозг, – подыграл Дерек, чтобы окончательно усыпить тревожный радар Кали. Скотт тоже открыл глаза и тут же вытащил свой катетер и Эллисон, напоследок ласково проведя по её запястью большим пальцем. – Я вскрыл сейф, – сказал Стайлз, когда тот смотал все трубки и закрыл чемоданчик. – Дальше работать бесполезно, у Джерарда рак, он ест обезболивающие горстями. Мы его не вскроем. – Это... – подавилась словами Лидия, слушающая их через открытое водительское окошко с опущенной перегородкой. Рядом резко выдохнул Дерек, и испуганно замер Скотт, баюкающий спящую Эллисон. – Пиздец, ты хочешь сказать? – хмыкнул Стайлз. – Да, это именно он. – Что будем делать? – Теперь это забота агента Кали, – пожал он плечами, отчаянно скрывая собственные переживания от неё. Но не от Дерека. Тот взял его за правую руку, переплетя их пальцы и поглаживая большим место от катетера, как недавно делал Скотт с Эллисон. И Стайлз разрывался от эмоций, утопая в его тепле, своей любви и незнании, для Кали это всё или только для него. – Пиши подробный отчёт, Стилински, мне нужно хорошо обдумать эту информацию, – бросила Кали сквозь зубы, явно оставшаяся недовольной полученным результатом. – А пока радуйтесь. Радоваться Стайлзу не хотелось. А ещё он теперь проклинал себя, что они всё же перестраховались и не взяли Кали с собой в сон Эллисон. Возможно, другой возможности вскрыть её сейф уже не будет. – Давайте теперь вернём всё, как было, – вздохнул он и до побелевших пальцев сжал руку Дерека. Скотт подхватил свою Белоснежку и перенёс обратно на заднее сидение. – Лидия, высади нас где-нибудь, – перестав на время рефлексировать и включив координатора, сказал Стайлз. – Скотт, скажешь Эллисон, когда она проснётся, что от шампанского и накопившейся усталости её утрясло в машине, поэтому она уснула. Ты не стал будить, отменил бронь в ресторане и попросил водителя просто покатать вас. Думаю, так ты ещё и заработаешь дополнительные очки. Дерек рядом саркастично фыркнул, закатив глаза, за что Стайлз пихнул его бедром: не время сейчас выяснять отношения. – Жду вас завтра в офисе штаб-квартиры с отчётом, – бросила на прощание Кали, быстрым шагом уходя в сторону высаживающего пассажира такси. Управляемый Лидией лимузин со Скоттом и Эллисон неуклюже скрылся за поворотом. – Мы что-нибудь придумаем, Стайлз, – непривычно мягко сказал Дерек, аккуратно вовлекая его в объятия, словно приручал дикое животное. Но Стайлз находился в полном раздрае и даже не думал противиться. Собственно, он никогда не мог сопротивляться Дереку, как бы это ни было благоразумно. – Давай напьёмся? – уткнувшись носом Дереку в изгиб плеча, предложил он. – А как же протокол? – как-то ласково спросил Дерек. – На хуй протокол, отчёт и всё ЦРУ скопом, – решительно сказал Стайлз. *** – Мы так и не поговорили о том пробном погружении, – отпив пиво из уже третьего бокала, осторожно начал Дерек. – Не о чем говорить, – отмахнулся Стайлз, пританцовывая на месте после восьмого шота текилы. Обсуждать, что он воссоздал последний совместный сон, не стоило и на трезвую голову, а под алкоголем и подавно. Была велика вероятность выболтать все свои тайны. И, как бы они ни были незначительны для кого-то, но Стайлз не хотел больше обнажаться ни перед кем. – Хэй, – поймал его Дерек пальцами за подбородок. – У тебя есть пистолет? – Вообще есть, конечно, я всё-таки агент ЦРУ, – Стайлз, как завороженный, уставился в серьёзные зелёные глаза. – С собой? – рука Дерека скользнула по груди Стайлза в прореху немного расстёгнутой худи и вытащила из наплечной кобуры пистолет. – Что ты делаешь? – во всеобщем гомоне бара прошептал Стайлз. Недалеко от них то и дело раздавались трескучие удары врезавшихся друг в друга шаров пула. Несмотря на ранний ещё час, играла заводная музыка и громко переговаривались «костюмы» из ближайших офисов, заглянувшие пропустить по стаканчику-другому после трудового дня. – Ты выстрелил мне в лицо, когда я пытался тебя поцеловать во сне. Не хочу, чтобы ты проделал этот фокус и сейчас, – тягучим голосом сказал Дерек, незаметно пряча пистолет Стайлза себе за пояс. – Надеюсь, он на предохранителе и я не отстрелю себе филей. Стайлз не успел возразить, как его рот попал в плен напористых губ Дерека. Лицо обожгло щетиной, а из груди вырвался какой-то жалкий звук. И перед тем, как утонуть в водовороте нахлынувших ощущений – так Дерек целовался, когда переживал и хотел понравиться, так Дерек не целовал его очень давно даже по меркам сна – Стайлз мельком бросил взгляд на пальцы. Десять. – Ты не спишь, – в поцелуй усмехнулся Дерек, сжимая горячей ладонью его затылок. – А лучше бы спал, – со вздохом отстранился Стайлз и тут же запил вкус этого поцелуя терпкой текилой. – Зачем, Дерек? – А ты не понимаешь? – тот бросил на него хмурый взгляд, мгновенно растеряв всю нежность. – Раньше бы сказал без колебания. Потому что думал, что знаю тебя. Но восемь лет назад я понял, что ошибался, – Стайлз старался не допустить в голос горечи и, кажется, преуспел. Потому что Дерек нахмурился ещё сильнее. – Представь, что ты знаешь всю ситуацию и считаешь, что знаешь меня. И ответь, мог бы я поступить по-другому? – а вот в голосе Дерека отчётливо ощущалась прогорклая боль. – Нет, Дерек, – вздохнул Стайлз. – Ты поступил верно. Просто я ничего не забыл, – едва слышно закончил он, закрывая глаза. *** Артур, бледный до синевы, жёстко отчитал Стайлза и Дерека за безалаберность. По его подсчётам в лимбе их проекции провели бы ещё как минимум десять лет, их психика и так могла пострадать, а уж через столько времени и подавно. Имс и срочно вызванный в помощь для их спасения Питер увезли ошарашенного Дерека домой, предварительно всунув в трясущиеся руки Артура фляжку с виски. Стайлз и сам бы не отказался выпить. Привыкнуть к реальности, где ты всё ещё подросток, оказалось непросто. Но, проснувшись, Стайлз не смог отпустить сон. Любовь к Дереку никуда не делась, просто он снова стал шестнадцатилеткой – внешне. Его эмоции по-особенному обострились – то взрослое чувство, что жило с двадцатичетырёхлетним Стайлзом во сне, периодически поднималось до диапазона взрывающихся фейерверков, конфетти и пузырьков счастья, распирающих сердце, как гелий воздушный шар: того и гляди вылетит из груди и унесётся в небо, к тем самым фейерверкам. Стайлзу сложно было себя контролировать. Ведь он уже прожил этот период, мозгами он повзрослел, но и окружающие до сих пор считали его ребёнком, что невероятно бесило, и он сам иногда не мог совладать с собой. Что бесило вдвойне. Стайлз разучился чувствовать себя слабым и уязвимым. И после восьми лет непрерывного нахождения бок о бок ему чертовски не хватало Дерека. Отец даже предложил сдать анализ на наркотики, наблюдая скачки его настроения. – Он просто влюбился, Ноа, – громким шёпотом сказал отцу за ужином Артур, чтобы снять этот вопрос с повестки дня. Отец понятливо хмыкнул, и они оба рассмеялись над разрумянившимся Стайлзом. Стайлз не видел Дерека уже почти неделю, но не доставал звонками – выпускные экзамены на носу, да ещё и события последнего восьмилетнего сна и эта чёртова адаптация… Дереку нужно было побыть одному, да и Питер наверняка задал ему трёпку и отобрал телефон. Его самого Артур тоже наказал: зарядные от телефона и ноутбука на неопределённый срок переехали в комнату отца вместе с ключами от машины и кошельком. И Стайлз всё понимал, без возражений принял наказание и от Артура, и молчание от Дерека. Но скучать от этого меньше не стал. Он подозревал, что и во сне напоминал восторженного щенка, точно такого же, как Скотт, когда тот мечтал об их новенькой Кире. А сейчас, в этом резонансе понимания собственного подросткового тела с мироощущением взрослого парня, в физической и психологической зависимости от единственной постоянной единицы – Дерека – наверняка выглядел тем ещё психом. Когда же Дерек позвонил в субботу днём, Стайлз, будь он чуть посильнее, от эмоций раздавил бы трубку домашнего радиотелефона в руках. – Прогуляемся? – предложил Дерек. И Стайлз согласился, хоть и надеялся зависнуть вместе в тепле и уединённости собственной комнаты, где, хоть и без секса, смог бы утолить тактильный голод. Хотя и мысли о сексе в реальности его весьма будоражили. Каково это будет: потрогать Дерека по-настоящему? Стонет ли он так же? Любит ли те же вещи? Каковы ощущения от его врывающегося в задницу члена? В реальности сексуальный опыт Стайлза ограничивался только теорией, и он не знал, будет ли испытывать весь спектр эмоций, что испытывал с Дереком во сне. Наверно, начни тот сейчас вылизывать всё его тощее тело, уделяя особое внимание мошонке, члену и анусу – Стайлз умрёт от стыда, хотя в лимбе обожал устраиваемые Дереком долгие прелюдии. Но Дерек предложил пройтись, и он не стал возражать – они всё успеют попробовать не только во сне. После поспешной прогулки до пиццерии Стайлз попытался вернуть хмурому и какому-то измождённому Дереку хорошее настроение. Наверно, тот тяжело перестраивался на реальность, да и все эти экзамены... – Ты ведёшь себя, как девчонка, Стайлз, – раздражённо бросил Дерек и покосился на телефон, завибрировавший в который раз. Кто-то бесперебойно писал ему сообщения, не удивительно, что он бесился. – Ну, я же твоя девчонка, Дерек, – расплылся в улыбке Стайлз и облизал губы, испачканные мороженым. Ничего предосудительного и девчоночьего в своём поведении он не видел: ему шестнадцать, и, раз ничего не изменишь вот прямо сейчас, он имеет полное право просто веселиться, а заодно пытаться развеселить Дерека. Стайлз шутил, рассчитывая, что тот выключит телефон, фыркнет и скажет ему: «Ты мой парень, Стайлз». И тогда бы он разулыбался ещё сильнее и полез целоваться – уже в реальности – холодными губами, хранящими аромат пралине с карамелью. И никто бы его не осудил – хоть какое-то преимущество подросткового возраста. Но Дерек передёрнул плечами и уставился в окно, ничего не отвечая. – Дерек? – осторожно позвал Стайлз, чувствуя иррациональную тревогу. – Пейдж беременна. Мы женимся сразу после выпускного и уезжаем из Бикон-Хиллз, пока её положение не стало заметным всем. Её родители не хотят, чтобы на ней висело клеймо залетевшей старшеклассницы. Прости, – безэмоциональной скороговоркой выдал Дерек и покосился на вновь завибрировавший телефон. – Это она пишет? – каким-то не своим голосом ответил Стайлз. – Потеряла, наверно. Беременным вредно нервничать, лучше поезжай к своей невесте. Да, извини. Поздравляю, чувак! – Стайлз, давай я отвезу тебя домой, – с умоляющими нотками попросил Дерек. – Я и так чувствую себя полным мудаком. – Не, я доем мороженое, а потом Скотт обещал присоединиться. Иди. – Стайлз! – Иди, Дерек. Я немного посижу и поеду домой. Иди. Пожалуйста, – кажется, на последнем слове его голос сорвался, но Дерек, слава богу, решил оставить его одного и, кинув на стол десятку – за себя и Стайлза – стремительно ушёл, сказав тихое и шаблонное «мне так жаль». Стайлз посидел ещё какое-то время, растопырил перед собой дрожащие пальцы и не смог их сосчитать – картинка расплывалась, как во сне. Выдохнув, он сунул руку за пояс джинсов, где во сне всегда прятался верный глок, но руки ничего не нашарили. «Нужно проснуться, – билась единственная мысль в голове. – Нужно проснуться! » Если его оружие куда-то пропало, то у отца на верхней полке, за футболками, точно лежит старенький кольт. Он встал из-за стола, а потом сразу оказался у машины и будто через мгновение уже поднимался по лестнице своего дома в комнату отца. Ступеньки расплывались, как будто Стайлз смотрел на них сквозь залитое дождём стекло, лицо и шею неприятно холодило, рубашка липла к груди, будто и он сам попал под ливень. Пистолет Стайлз нашарил не глядя, повторяя вслух: – Надо проснуться, мне просто надо проснуться. Он даже не успел взвести курок, как запястье резко выкрутили, заставив заорать от сильной боли. – Господи, Стайлз, что ты делаешь? – в панике заорал Артур, отпихивая ногой выпавший из руки пистолет. – Почему ты весь в слезах? Слёзы. Вот почему пальцы и всё вокруг расплывалось. Он не спал, он просто беззвучно плакал от самой пиццерии до дома, и вообще доехал каким-то чудом. – Зачем ты разбудил нас, Артур? – горько спросил Стайлз, оседая на отцовскую кровать и вытирая, наконец, мокрое лицо краешком рубашки. Отец, слава богу, был на дежурстве и не увидел, что его сын чуть не застрелился, перепутав реальность со сном. – Почему хэппи-энд есть у всех историй, кроме моей? – Выключи королеву драмы и расскажи внятно, что случилось? – Артур говорил твёрдо и уверенно, но по цвету походил на свою кипенно-белую рубашку. – Пейдж ждёт ребенка, семью Хейлов – свадьба. Вас с Имсом тоже, наверное, позовут как друзей семьи. Стайлза, надеюсь, что нет. – Ох, Стайлз... – Можно я полежу один? – сказал он, сворачиваясь в спасительный клубочек. Артур укрыл его одеялом и вышел. Когда стемнело, отец, не задавая вопросов, перенёс Стайлза в его комнату. Потом в школе узнали об ориентации Стайлза, и если бы не любимчик школы, вратарь команды по лакроссу Дэнни, открывший свои отношения с другим парнем из команды – Итаном, и ещё парочка популярных ребят, напомнивших о толерантности Америки, Стайлзу пришлось бы несладко. Скотт выучил кучу новых матерных слов, проклиная Дерека и давая отпор школьным гомофобам, а Стайлз ходил, как зомби, не реагируя и мечтая опять оказаться во сне, куда за тобой не следует душевная боль из реальности. Ни Дерек, ни Пейдж не появлялись в школе и, кажется, даже не сдавали экзамены в Бикон-Хиллз. Имс наверняка знал, что там и как, но благоразумно молчал, а Стайлз просто не мог спросить и глупо ждал, что Дерек наплюёт на ответственность и долбанные мужские поступки, придёт и спасёт его от всего мира, одиночества и разъедающей боли. Стайлз провалился в депрессию. Скотту он так и не нашёл сил рассказать, и тот списывал его состояние на потерю друга и кризис ориентации. Отец старался поддержать, как мог, а Артур и Имс действовали, как умели. Жаль, что помогло ненадолго. Потом Стайлз всё-таки рассказал Скотту, правда, о разделённых снах, а не своей несчастной влюблённости. В их маленькой компании появилась Лидия. И Стайлз заставил себя не любить Дерека. Так он думал. «Я всегда буду любить только тебя». Сейчас, спустя восемь реальных лет, Стайлз мог сказать, что сдержал обещание. *** – Я тоже, – со своей обычной серьёзностью сказал ему Дерек. То ли отвечая на его последнюю мысль, то ли на последние слова. «Я тоже помню и до сих пор люблю», – хотел увидеть Стайлз в зелени глаз Дерека, но так боялся. Так боялся, что снова могут выбрать не его. Они оба не такие, как Скотт. Наверное, воспитаны по- другому. Долг, честь всегда превыше личных интересов. Любви. Стайлз вырос с отцом-шерифом, так и не женившимся после смерти мамы и посвятившим себя букве закона. Дерек наоборот вырос в большой дружной семье, но и уровень ответственности в их семействе зашкаливал. И Стайлз знал: случись что, Дерек снова, не колеблясь, выберет свою малышку Тали. А Стайлз засушит бабочек из своего живота ради спасения Лидии и Скотта, хоть последний и не считал, что его нужно спасать от гнёта ЦРУ. Ради дела. «Ты циничная сволочь, Стайлз», – хмыкнул про себя он, но Дерек заткнул его мысленный поток новым поцелуем. Стайлз не смог распознать его значение, потому что так – мягко и отчаянно одновременно он не целовал его никогда. А дома, оказавшись в темноте такой знакомой спальни, где они провели не одну ночь бок о бок, Стайлза охватило странное чувство неловкости, не возникавшее даже с парнями, с которыми он был знаком на момент запрыгивания в постель максимум пару часов. – К чёрту всё, – громко выругался он и повалил Дерека на кровать, стягивая с него и с себя одежду между поцелуями, чуть не сорвал ногти, торопливо отстёгивая его наплечную кобуру, и даже не потрудился поаккуратнее скинуть с кровати два пистолета. Сегодня ни у одного не хватило бы терпения на долгую и неспешную прелюдию. Руки Стайлза жадно шарили по разгорячённому телу Дерека, пальцы Дерека наскоро растягивали его, зубы оставляли тут же проходящие следы на шее и плечах, и Стайлз бы не отказался от его меток, но Дерек никогда бы не укусил до кровоподтёка, как бы Стайлз не просил. – Я готов, – тяжело дыша, просипел он, и Дерек с тихим стоном вошёл в него, придерживая за бёдра. Стайлз шире развёл колени и сильнее прогнулся в спине, упираясь лопатками и затылком в матрас, а членом в живот Дерека. Принимая и отдаваясь. Под закрытыми веками взрывались фейерверки удовольствия, но Стайлз не открывал глаза, чтобы посчитать пальцы. Если он ходит на грани реальности – пусть. После Стайлз, выжатый физически и эмоционально до последней капли, отключился на мерно вздымающейся груди Дерека, обнимая так крепко, будто хотел вплавить своё тело в него каждой молекулой. Ленивая злость на Скотта, мысли об отчёте, провалившемся плане и ЦРУ в целом в голове Стайлза выключило, как тумблером. А утром сказка кончилась, столкнувшись в лобовую с реальностью.