Впервые

— Слушай, Тэй... — девушка сидела за партой напротив, её меланхоличный взгляд был направлен в сторону горизонта, где затянутые облаками оранжевые небеса соприкасались с землёй. — М-м-м? — глаза Суконэ были опущены. Она старательно переписывала конспект в свою тетрадь. — Давай поцелуемся? — Рин с милой улыбкой повернулась к подруге. Поставив локти на парту, она подпёрла руками подбородок. Ручка Тэй дёрнулась, чуть не разорвав бумагу и оставив на странице иссиня-чёрный зигзаг. — С че-чего это ты вдруг? — слова выговаривались с запинкой, словно губы не вполне ей повиновались. Тэй перечеркнула несколько раз испорченный зигзагом кандзи, собираясь переписать его заново. — Я тут подумала... Мы же с тобой сколько знакомы? — Рин опирается щекой то на одну руку, то на другую; её глаза обшаривают комнату, подчёркнуто избегая взгляда собеседницы. — И ни разу ни с кем не целовались! Может, если поцелуемся, в отношениях некоторое оживление наступит... Как думаешь, а? — На её губах играет озорная улыбочка. — Что за глупость! Ах, понимаю. Очередная твоя попытка меня запутать. Голубоглазка с невозмутимым выражением лица наблюдает за движениями тонких рук своей седовласой подруги. Точёные длинные пальчики с тщательно отполированными и покрытыми прозрачным лаком ноготочками листают исписанные страницы. Водя выделителем, отмечают отдельные строки. Завораживающе ложится светотень, когда они держат ручку над листом, а от стремительного изящества их перемещений замирает сердце. Рин складывает руки на спинке стула и кладёт на них голову. — Я говорю серьёзно, — тон всё так же спокоен. Девушка вопросительно заглядывает снизу вверх в глаза Тэй. Суконэ Тэй протяжно вздыхает. Она смущена. Это заметно по лёгкому прищуру глаз, по тому, как нервно крутят ручку её пальцы. Взгляд то замрёт в одной точке, то метнётся куда-то в сторону. Кажется это, или она и впрямь слегка покраснела? — Спасибо за тетрадь, — девушка толкает тетрадь на противоположный край парты и начинает убирать вещи в сумку. — Ты разве дописала уже? — Рин тянет конспект к себе и поднимается. Вслед за подругой она выходит из аудитории. — Кхм, да... Не беспокойся, — в воздухе витает неловкое напряжение. — Лучше скажи, как там занятия в кружке? — Да всё тип-топ, — и чуть тише, нараспев, — каблучки-макияж, поцелуй свой получу сейчас, — девушке явно доставляет удовольствие смущать подругу. — Ой, да ну тебя. Попроси кого-нибудь другого, обязательно найдутся желающие. — А вот не хочу другого, — демонстративно надувает губки Рин. — Хочу свою подружку ростом в метр девяносто, хо-хо-хо! — Да чтоб тебя! — Тэй яростно треплет ногтями свою чёлку, не в силах сдерживать поднимающееся из глубины непонятное чувство. — Хватит, прекрати! — М-м-м... Не-а! — Донельзя довольное личико. — Маленькая засранка... Выйдя из здания колледжа, они сменили тему и болтали обо всякой ерунде прежде, чем разойтись по домам. Однако... — Ну дава-а-ай поцелуемся, — Рин липла к подруге на протяжении уже нескольких дней. Все попытки Тэй отбиться терпели неудачу. — Я же сказала, что не хочу! — Хмурая мина на лице. Резко втягивает через трубочку остатки сока со дна коробки. — Ты просто ещё не пробовала! В книжках пишут, что это очень даже приятно. — В каких ещё... книжках? — В тоне, которым выделено последнее слово, явно слышится недоверие. — Вэлл, ю ноу, в тех самых, где дают всякие рекомендации на тему свиданий и объясняют, как плавно перейти к активным действиям, когда приглашают «на чашечку кофе», — блондинка многозначительно поиграла бровками. — Извращенка, — буркнула себе под нос Тэй и отвернулась от греха подальше. — Найди, наконец, себе парня. Или девушку. В общем, того, кто на такое согласится! — А ты разве не планируешь искать? Разве не собираешься ходить повсюду с любимым под ручку, прижиматься к нему в киношке на страшных моментах, целоваться при полной луне-е-е... Тэй издала нечленораздельный звук, задыхаясь, словно выброшенная на берег рыба. Пытаясь хоть как-то успокоить себя, она прижала ладони к лицу. Естественно, она представляла, чем могла бы заняться вместе с возлюбленным... да только не было такового и в ближайшее время не предвиделось. Ведь те воспоминания ещё не совсем улеглись, а всё из-за... — Дз-зынь! — Ладно, пошли на пару. У меня будет ещё возможность сорвать нежный бутон твоих губ, ах! Фэйспалм Тэй весьма красноречиво передавал её внутреннее состояние. И где только Рин такого набралась? Но никто и предположить не мог, что будет дальше... Однажды возле дома Тэй появился котёнок. Мёртвый. Девушка, спустившись с крыльца, взглянула на него с невозмутимым видом, словно это была всего лишь пустая коробка из-под сока, портившая внешний вид газона. Вздох. Губы сжаты в тонкую линию. Тэй вернулась в дом, надела резиновые перчатки и захватила садовую лопатку. Выйдя на улицу, она подняла тушку и отнесла к ближайшему кусту, а после начала копать. Почва была на удивление мягкой для середины осени. Может, не стоило так близко к крапиве... Да какая уж теперь разница? Девушка засыпала маленькое тельце землёй, а сверху набросала оборванных с куста листьев, чтобы прикрыть ими могилку. Ведь так обычно и поступают, да? Лишь захлопнув за собой входную дверь, Тэй позволила себе расплакаться. Её всю трясло. Ей удалось продержаться до конца, обмануть себя, убедить, что в её руках — просто мусор, от которого нужно избавиться. Но это стоило девушке неимоверных усилий. Она не знала, чей это был котёнок. На его теле не было ран... Может, отравили? Ох, да неважно. На следующий день, когда она ехала в метро на учёбу, кто-то залез в её сумку. Точнее, попытался подбросить ей окровавленный скальпель. К счастью, Тэй заметила это прежде, чем добралась до колледжа. Ещё день спустя к ней незаметно подобрались сзади и отрезали часть волос, а на оставшиеся вылили какую-то липкую гадость. Тэй нервничала. Непонимание происходящего выбивало её из колеи. Когда её одногруппник Руко сунул нос к ней в тетрадь, решив списать контрольную, девушка накричала на него и ударила. Причём ударила так сильно, что впечатала лицом в парту. У него даже кровь пошла. Обычно Тэй не возражала против списывания, но все эти странные происшествия так выводили её из себя... Рин и та перестала лезть к ней с поцелуями, старалась сдерживать свои эмоции. Но Кагаминэ страшно было смотреть на измождённое лицо подруги. Рин, конечно, знала о том, что с ней творилось, и по мере сил пыталась успокаивать Тэй. Выходило неплохо — но лишь до тех пор, пока снова что-нибудь не случалось... Девушки шагали по мосту над железнодорожными путями, переходя на соседнюю платформу. В этот раз Рин решила идти вместе с Тэй. — Я тебе говорю, будет лучше, если я начну заезжать за тобой по утрам и провожать на учёбу. — Скажешь тоже! У нас ведь разное расписание, даже первые пары чаще всего не в одно время начинаются. Да и смысл тебе такой большой крюк делать? А вдруг и с тобой что случится? Нет, Рин, я так не могу! — Ой, да со мной всё будет чики-пуки! И вообще, никогда не прощу этому кретину, что испортил твои прекрасные воло... Девушка не успела договорить. В этот момент её сильно толкнули и она пролетела несколько метров по ступенькам высокой лестницы. Хорошо хоть успела выставить руки и защитить голову. Тэй впала в ступор, но лишь на мгновение. Затем она рванула вслед за убегающей незнакомкой. Ледяная ярость бушевала в ней, когда она схватила обидчицу за ворот, царапнув ногтями шею, и резко развернула к себе. От рывка та пошатнулась и ударилась о перила, чуть не перелетев через край. Закашлялась. Суконэ взглянула зеленовласой девушке в лицо и узнала в ней бывшую одноклассницу. Из той самой школы, где Тэй училась, пока во втором классе старшей не перевелась. — Гуми, ты... — Да чтоб ты сдохла, тварь! Тэй дёрнулась было заехать ей в нос, но сдержалась. — Так все эти происшествия со мной — твоих рук дело? — она схватила девушку за руку с такой силой, что ногти глубоко впились в плоть. Ранить они, конечно, не могли, но ей довольно было и того, что хватка явно причиняла противнице боль. — У-угх... С-сука... Сама виновата! Если бы ты не убила Нэру... — Пальцы Тэй дрогнули и разжались; воспользовавшись заминкой, Гуми вырвалась и умчалась прочь. Суконэ сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь вернуть самообладание. Особого успеха, впрочем, не добилась, и, махнув на всё рукой, направилась к Рин, которая уже сидела на ступеньках и ждала её. Девушка опустилась рядом с подругой и осторожно осмотрела ушибы. — Как твоё самочувствие? — Жить буду, долго и счастливо. Правда, от занятий никак не отвертеться. Левую ногу повредила лишь слегка, а правая вообще цела, пфе. — Прости... Это всё из-за меня... — Обычно спокойные, ничего не выражающие глаза Суконэ теперь были полны сожаления и печали. Рин не могла этого не заметить, а заметив, потянула подругу к себе. Их губы соприкоснулись. Суконэ задрожала, обжигающе солёные слёзы покатились по её щекам. Она вцепилась в руку Рин и разрыдалась, повторяя: «Прости, прости». Всхлипывания утихли лишь спустя несколько минут. Суконэ сидела на ступеньках, глядя в никуда; Рин прижималась к её боку. — Не хочешь прояснить ситуацию, м? Сердце девушки ёкнуло. Что ж, это был вполне ожидаемый вопрос. Тэй не хотела рассказывать, но подруга имела право знать. Даже если, узнав, она перестанет быть подругой... — В прежней моей школе мне нравился один мальчик. Голубоглазый блондин, ниже меня ростом... Кагаминэ Лен. Ага, точь-в-точь ты, даже фамилия совпадает. Кхм, так вот. Он не только мне нравился. Девчонки за ним толпами бегали, да и парни не отставали. Я была... самым настоящим сталкером. Ходила за ним тенью. Посреди ночи разбуди — скажу, что он любит, чего не выносит, на что аллергия. Подбрасывала своё бенто к нему в шкафчик. Иногда нарочно заваливала самостоятельные, чтобы был повод подойти к нему и попросить позаниматься вместе. В такие моменты считала себя счастливой. Однажды... За пару недель до школьного фестиваля ко мне подошла Акита Нэру, подруга детства Лена. Попросила помощи с выпечкой, а взамен пообещала замолвить за меня словечко. Я, такая вся на седьмом небе от счастья, забесплатно напекла ей кучу пирогов... А потом она сказала, что Лен не пойдёт на фестиваль с такой дурой, как я, а пойдёт с ней. Я была... очень зла. Так зла, что швырнула в неё бутылку воды, которую в тот момент держала в руке. Попала точно в голову. Нэру упала с платформы на рельсы. Поезд был близко, но она успела встать на ноги. Ещё бы вот только шевелилась побыстрее... Я бы успела её вытащить. Если бы захотела, — глаза Тэй расширились. — Но я подумала: «Так этой твари и надо». Я улыбалась, когда поезд снёс её на моих глазах. Левую руку оторвало сразу, и в итоге только она одна и осталась целой. Остальное просто расплющило в кашу. Мне было так радостно и так легко. Я вся дрожала от неописуемого восторга. В конце концов, я осталась безнаказанной. Богатенький дядюшка, несчастный случай, все дела... После этого я начала делать гадости и другим девушкам. Не с таким трагичным исходом, конечно, — у кого-то весь шкафчик дерьмом провонял, кто-то подвернул ногу, кто-то остался без ногтей... Я надеялась, что благодаря этому смогу стать для него ближе всех. Учебный год заканчивался. Я подошла к нему. Мы были одни в классе. Закатное солнце отражалось в стекле, по кабинету гулял лёгкий ветерок... Я призналась ему в любви. Так волновалась. Он сказал: «Я всё знаю. Пожалуйста, оставь меня в покое. И остальных тоже больше не трогай». Затем он ушёл. Я осталась наедине со своими мыслями, спрашивая себя, что же я сделала не так. И не находя ответа. После всего произошедшего дядя от греха подальше перевёл меня в другую школу — ту, где мы с тобой встретились. Вот и вся история. А та девушка с зелёными волосами — Гуми, лучшая подруга Нэру. Видимо, решила мне отомстить... Тэй всё смотрела куда-то вдаль, боясь повернуть голову и наткнуться на презрение во взгляде единственной своей подруги. Страшно. Кружится голова, и воздух вокруг словно колеблется. Но высказанная вслух правда принесла некоторое облегчение. Теперь остаётся только принять свою судьбу. — Тэй... — Блондинка накручивает на палец прядь светлых волос. — Когда я поправлюсь, ты сходишь со мной на свидание, хорошо? — В её ободряющей улыбке нет ни тени осуждения. Девушка поражена до глубины души. Она не верит в происходящее. Но... Почему бы не попытать счастья с той, что приняла тебя, несмотря на все сотворённые тобой ужасы? — Эм... Хорошо, — неуверенный кивок и робкая улыбка в ответ. — О, похоже, наш поезд?.. Спустя месяц нога Рин пришла в норму, и девушка дразнилась и приставала к Тэй, как ни в чём не бывало. На свидание они всё-таки сходили — правда, из-за внезапно обрушившегося на город проливного дождя ограничились просмотром кино и посиделками в кафе. Впрочем, плохая погода не сделала тот полный спокойствия и тихого счастья день менее драгоценным. — Слу-ушай, у меня тут новая порция ужастиков набралась. Не хочешь посмотреть их со мной сегодня ночью? Родителей не будет, брателло тусит в другом городе, а холодильник под завязку забит вкусной и здоровой пищей — «фастфуд» называется. Суконэ замерла, глядя на сияющее лицо подруги. Ах, разве такой невинной улыбке можно отказать? Но почему-то на душе было неспокойно... Увы, ужастики, выбранные Рин, по большей части оказались той ещё нудятиной. До экшна дело порой не доходило даже в конце. Но, как оно всегда и бывает, нашлась-таки в подборке парочка фильмов, которая полностью спасла вечер. Поднятию настроения немало способствовали также шутливые комментарии и откровенные обсуждения — девушкам не было нужды опасаться нагоняя за излишнюю «свободу слова». Когда подруги решили наконец отправиться на боковую, у обеих уже слипались глаза. В комнате Рин стояла широкая двуспальная кровать, а напротив неё — угловой стол. Помимо компьютера, на нём располагались карандаши, тюбики с краской, кисти, маркеры, валялся среди всего этого даже мастихин. В стороне стоял мольберт, да только вечно пустой, а потому Тэй даже не представляла, на кой Кагаминэ он вообще нужен. Приняв ванну, Суконэ аккуратно заплела свои длиннющие волосы в широкую косу, а после зарылась в одеяло в ожидании, когда подруга закончит водные процедуры. Ох, что-то они затянулись... Тяжёлый вздох. Тэй страшно хотела спать, но чувствовала себя неуютно, находясь одна в чужой комнате. Дверь ванной наконец открылась и Тэй уставилась на подругу полусонным укоряющим взором, который ту, впрочем, не впечатлил — Рин столь увлечённо вытирала влажные волосы полотенцем, что не замечала ничего вокруг. Закончив с этим занятием, Кагаминэ шлёпнулась на кровать и уткнулась носом в подушку. Потом подняла голову, глянула на Суконэ — а та уж глаза закрыла и сопит вовсю. Блондинка осторожно потянулась к ней. — Тэй... Я тебя сейчас поцелую... Ответом ей стало лишь неразборчивое бормотание, а потому Рин решила времени зря не терять и прижалась своими губами к её. Даже такое лёгкое прикосновение привело девушку в смятение. Она крепко зажмурилась, стараясь обрести уверенность. Неловкое прикосновение языка к губам — так волнующе. Чуть дальше, и вот дотянулась до языка подруги. Вкус пресный, но отчего-то это лишь побуждает к дальнейшим действиям. Сердце колотится в груди. Языки мягко переплетаются. Тэй не противится — находясь в полудрёме, она, тем не менее, прекрасно осознаёт происходящее. И ей тоже оно нравится, хоть девушка и нервничает немного. Кагаминэ за талию притягивает Суконэ к себе, поглаживая её поясницу. Ночнушка Тэй, должно быть, уже прилично так задралась, но блондинка не торопится сразу к тёпленькому местечку. Она опрокидывает подругу на спину, нависая над ней. На губах играет счастливая улыбка. Тэй слегка выставляет колено, и Кагаминэ зажимает его между ног, ритмично двигая бёдрами. Трение пробуждает приятное тепло в низу живота; жар мгновенно распространяется по всему телу, затуманивая разум. Рин утыкается носом в ложбинку меж грудей подруги. — Мои ма-аленькие пре-елести, — мурлычет она едва слышно, чтобы не нарушить царящую вокруг атмосферу тихого желания. — Я так давно об этом мечтала, — девушка глубже зарывается в груди лицом и прижимает их к своим щекам. — М-мгх, извращенка, как есть извращенка, — отвечает её седовласая подруга без малейшего намёка на недовольство в голосе. На самом деле у Тэй они были большие. Мягкие и тёплые. Порой они казались ей невыносимо тяжёлыми. Она давно хотела, чтобы их помассировали — когда делаешь это сама, ощущения совершенно не те. Сейчас же тлеющая сладость разливалась внутри её груди и клокотала, отзываясь на прикосновения язычка и губ Рин к соскам. Девушка словно задевала своими ласками некий нерв, и это отдавалось внизу сильным возбуждением. Кожа на груди и ключицах Тэй алела от поцелуев и укусов. Это она заметила, когда любимая подруга ненадолго оторвалась от них, чтобы вновь поцеловать в губы. Её взгляд был полон страсти, а Тэй вся пылала, готовая добровольно отдаться на заклание. Вот рука Рин спускается ниже, задирая подол ночнушки и решительно пробираясь под ткань трусиков. Там, внутри, тепло и мокро. Поначалу кончики пальцев лишь легонько касаются промежности, потом они проникают глубже, окунаясь во влагалище. А после — скользят выше, дотрагиваясь до клитора. Тэй вцепается в маечку подруги. Сладкое онемение волной проходит по её телу. Ей хочется ещё. И она задыхающимся шёпотом молит подругу продолжать. Едва слышные стоны. Что Тэй, что Рин привыкли мастурбировать тихо, ибо редко оставались дома одни. И вроде вот она, долгожданная свобода, но нет — обеих не покидает ощущение, что звуки здесь будут неуместны, что они нарушат всю сладость момента. Приятнее сдерживаться, собирая страсть по капелькам в глубине себя. Рин сжимает ноги сильнее, чувствуя неистовое биение пульса внизу. Головокружение. Она не хочет перегореть прежде, чем любовница дойдёт до пика. Прервав ненадолго ласки, она стягивает с подруги трусики. У Тэй красивое тело. Только сейчас Рин впервые увидела её полностью обнажённой. Зрелище завораживает... От плеч до бёдер, от бёдер до узких ступней — настоящее воплощение изящества. Ах, она больше не в силах терпеть это сладостное напряжение! Стянула бельё и с себя. Поза ножниц. Её вагина соприкасается с вагиной любовницы, они трутся друг о друга в унисон. Когда в этом возникает необходимость, Кагаминэ удерживает и направляет подругу. Это пока самая верная поза для двоих, о которой она узнала. Другие сочла неудобными или же для них требовались игрушки. А Рин всё-таки не хотелось так поспешно лишаться последней капельки невинности... С каждым движением её всё сильнее охватывает страсть. Все прочие тактильные ощущения давно угасли, осталось лишь это, дарящее запредельную сладость не только ей самой, но и подруге. Тэй впивается в подушку ногтями, негромко стонет. Её тело изгибается, охваченное пульсирующим жаром, а сердце колотится так, что его биение прорывается сквозь рёбра. «Рин», — срывается с губ. И это становится сигналом для опустошающей разрядки. Они ещё двигаются по инерции, но вскоре, обессилев, падают на простыни. Кожа мокрая от пота, волосы растрёпаны. Надо бы привести себя в порядок, но они продолжают лежать, тяжело дыша. Первой приподнимается Рин. Она отыскивает свои трусики, а после тянется к подруге с нежным поцелуем. Тэй это сразу приводит в чувство. — Извращенка, — тычет она Рин кулаком в бок. Та лишь хохочет в ответ. — Каюсь-каюсь, есть такое, но прошу меня помиловать! — На каком это основании? — Суконэ распускает косу и заплетает вновь, приводя растрепавшиеся волосы в порядок. — А на таком, что влюблена аж... Хм-м, дай-ка подумать... Со второго класса старшей школы! Тэй теряет дар речи. Именно тогда они впервые и встретились. — Что? — Ну-у, началось всё с лёгкой влюблённости, а дальше я просто падала. Всё глубже и глу-убже, — её заливистый смех заполняет комнату, как нечто осязаемое. — Прости, что не сразу сказала. Не хотела тебя отпугнуть. Да и вдруг разонравилась бы ты мне в процессе общения... Рин внезапно обнимает её сзади, крепко прижимая к себе. — Мур-р, — слышится над ухом. — Вот же засранка... Изволь тогда взять на себя ответственность за мои чувства! И смотри — никаких промашек, а то получишь! — Да не вопрос! — И слова договора они скрепили поцелуем — прежде, чем наконец спокойно уснули.