Свободный от цепей запрета

      Запреты нарушают те, кому нечего терять. Лишь те, кто разочаровался в существующем порядке, готовы порвать с ним. Они не боятся перейти грань и навсегда стать изгоями.       Кажется, что нарушение запрета даст преимущество, и ради этого не страшно рискнуть и даже пожертвовать душой. Именно это в свое время соблазнило Раилага. Хотя какие соблазны? Он ничего не хотел для себя — только для своего народа. Ведь смешно подчиняться запрету, обоснованному волей Асхи, равнодушно взирающей на то, как гибнет клан Суровых Сердец. Чем же она лучше проклинаемых демонов, раз допускает это? И если все так, то какая разница, к чьей силе обратиться за помощью? Соблюдение запрета не помогает, а вот его нарушение может сохранить жизни.       Потеря души? Условность, с помощью которой очень часто сажают на цепь запрета. Физическая смерть не менее страшна, а возможно, даже более. Особенно смерть невинных, тех, кто умирает во цвете лет, так и не успев ничего оставить после себя.       Когда Раилаг перешел черту, преступил запрет на взаимодействие с демонами, то не сразу ощутил, что потерял связь с прежним миром, всецело став частью мира нечистого. Как оказалось, не все табу — условность, но понимание этого пришло к Раилагу слишком поздно. Правда, и тогда показалось, что, собственно, он скорее приобрел, нежели потерял. Получив имя Аграил, он смог достичь многого. Однако все это обесценилось, стоило ему встретить Изабель. Именно она позволила ему осознать, что он стал отщепенцем и что тот новый мир, который он теперь считал своим, тоже ему чужд.       Демоны не способны любить. Они не способны жертвовать собой ради чьего-либо блага. Их не интересуют чужие судьбы, несправедливость не вызывает у них благородной ярости — скорее, злорадный смех. Пусть в Шио никогда не озвучивался запрет на искренние чувства, но и так было понятно, что жертвенность — табу для демонов. Черта, которую нельзя преступать, а что ожидает того, кто рискнет совершить подобное, только Кха-Белех знает.       Но, как выяснилось, не знал даже он.       Раилаг-Аграил, нарушивший самый главный запрет Асхана, с тем же успехом переступил и табу, царствующее в Шио. Вернуло ли его это в прежний мир? Или он, сделавшись чужим для обоих миров, наконец-то стал принадлежать самому себе? Не своему народу, не Кха-Белеху и даже не Изабель, а тому Раилагу, которого он до этого по-настоящему не знал?       Все то, что раньше вызывало презрение Асхана, отныне стало его силой. Имя ей было опыт. Ведь никому другому не доводилось пережить такое, и, значит, он был уникален.       Демоны… Он знал, что далеко не все они радостно служат своему властелину, но никто из них не смог скинуть ярмо его власти со своей души, а Раилаг-Аграил, сам того не ведая, сумел. Какой удар по величию Кха-Белеха! Узнай он сразу о том, что произошло, наверняка поспешил бы избавиться от своего рыцаря преисподней.       Ведь тому, кто перешел черту, нечего терять, а самый опасный противник — тот, кто осознанно сделал это… и освободился. От любых запретов, от любых страхов в своей душе