Доказательство

Once we were heroes But everything has changed since then Now they recognize you too Katatonia - Evidence

Время Ларк Циклонис бежало только вперед, и оно делало это быстро и незаметно: календарь интересовал ее только в тех случаях, когда требовалось рассчитать дату и сроки очередной операции. Важным было абсолютно все. Когда имеешь дело с теми, кому уже однажды проиграл, неважных вещей не бывает. Здесь Циклонис впервые поняла, что третьего шанса у нее уж точно не будет, а проигрывать детям – стыдно. И она стала лучше. Время сделало ее уравновешенней, хотя на самом деле она всего лишь повзрослела: за неделю до ее отлучки один из ее новых приближенных заметил, что госпожа стала выглядеть совсем иначе. Она и сама знала, что удивительно похорошела за прошедшие месяцы и уже не так сильно напоминала угловатого птенца. Скорее уж, теперь Ларк походила на взрослую хищную птицу; взъерошенную, хмурую ворону, которая точно знает, чего ей не хватает, чтобы возродить разворошенное гнездо. Время не могло вылечить или притупить ее обнажившееся одиночество, и самым паршивым было то, что она осознала исключительную ценность своего... своей тени, только лишившись ее. На дальней стороне у нее появилось – и осталось ждать – много сторонников, но этого было недостаточно. Все они были не тем, что ей нужно. Ведь Темный Ас был рядом с самого ее детства. Циклонис и помыслить не могла, что он когда-нибудь предаст ее, тогда как там, с противоположной стороны Атмоса, у нее за спиной постоянно проносились шепотки. «Нездешняя», «ведьма», даже «коротышка» – и все без определенного источника. Это сводило бы с ума, сохрани она его до сих пор неповрежденным. Отчасти шепотки и заставили ее возвратиться. Отчасти – погоня за прошлым и потаенное чувство вины. Кристаллические машины Циклонис могли затмить солнце, снести и смять целые терры с лица земли – так неужели ей не покорятся время и смерть? Неужели она не покажет им всем? Неужели все не станет по-старому, надежно и уютно, когда спина защищена, сердце спокойно, а вопросы в пустоту не повисают без ответов? Искристая воронка портала привела ее в лавовые Пустоши, лигой ниже того места, где когда-то находилась ее тронная зала. Циклонис взглянула наверх и без сожаления хмыкнула, а затем посмотрела себе под ноги, на руины погибшей Циклонии, – и невольно ахнула. Россыпь стеклоподобных осколков усеивала пересохшую каменистую землю, и оранжевый свет лавы, проходя сквозь них, разбивался на десятки кинжальных радужных лучей. Ей встречались разные кладбища, но это было самым прекрасным. Хоть и не для нее. Ларк Циклонис осторожно опустилась на ноги и огляделась, не зная, с чего начать. Она знала из теории и некогда проверяла опытно: кристаллы Атмоса не плавятся даже в озерах лавы из-за особого строения их микроскопической решетки, а некоторые их виды выносит из глубин земли именно с лавовыми потоками. Хотя будет отлично, если ей не придется нырять в лаву. Впрочем, она и это сумеет, если потребуется. Но важным было другое: на той стороне ей удалось узнать, что человек так же, как и любой кристалл, состоит из крошечных одинаковых частиц, наполненных информацией о целом. При соответствующих – и ныне ей подвластных – умениях даже без клонирующего кристалла можно из одной капли крови создать еще одну целую Ларк Циклонис. Или еще одного надоедливого небесного рыцаря. Или... Она вновь посмотрела на пузырящееся озеро. Оно поглотило упавший остов Циклонии давным-давно – около полутора лет назад. Туда же погрузились все ее подданные, их амуниция, обломки зданий и устройств, а с ними – и осколки кристалла, в который превратился Темный Ас. Ей нужны эти осколки. Хотя бы один. Циклонис склонила навершие посоха к земле – и, чертыхаясь, зажмурилась от ярких сполохов отраженного и собственного кристаллического света. Все осколки отреагировали на вызов одновременно, как частицы одного целого с неясным прошлым; кристалл посоха оказался настроен не в пример грубее, чем ее собственное чутье. Значит, выбора не остается: ей придется искать нужное, роясь собственными руками в острых кристаллах. Что ж, да будет так. И Циклонис встала на колени. Посох она, поколебавшись, отложила, и тот покачнулся и замер, дрожащей тенью коснувшись ее бедра. Острые грани кололи ее пальцы, и теплые и горячие кусочки кристаллов оказывались отброшенными прочь, и катились по трещинам, и тонули в бурлящем озере. Все было не тем, что нужно. Она искала и слушала, отгоняя отчаяние от молчания всеми силами. Не для того она вернулась, чтоб не добиться своего. Ларк Циклонис не уйдет отсюда одна! Боясь, что засомневается, вернется к бессмысленным поискам и окончательно запутается, Циклонис вынудила себя решиться – и тогда она подобрала с земли осколок, показавшийся ей самым подходящим. Ведьма отерла его от пыли и крови, проступившей в тонких царапинках на ее ладони, и, подкинув осколок в воздух, сосредоточилась и направила в него энергию из посоха. Она хлынула прочь из ее тела, словно поток железной пыли, привлекаемый магнитом, и кончики пальцев Ларк похолодели. Сила вытекала из нее через руки, крепко обхватившие потяжелевший посох, его отчаянно влекло к земле, только расслабь пальцы... А потом ее ослепила яркая вспышка. Ларк услышала резкий вздох – и открыла ослепленные глаза, но лишь для того, чтобы отвести их в сторону. Ало-карие глаза Темного Аса смотрели на нее с гневом и укором... но как-то неосознанно. Как будто сквозь туман. Он моргнул, зрачки скользнули к переносице, взгляд сфокусировался – и, отчетливо увидев перед собою Циклонис, воин резко попятился. Сапогом он столкнул в лаву пористый каменный осколок спустя пару шагов и, лишь услышав шипение позади себя, замер. Запоздало ему в спину хлынул жар, он же перекинулся на лицо, искаженное в мучительном воспоминании: – Ты чуть не убила меня! – На самом деле, убила, – обронила Циклонис, отчего-то внимательно глядя на свои сапоги. Темные пятна почти прекратили плясать перед глазами, но дело было в другом: признать свою вину оказалось очень просто – даже слишком. Темный Ас отшатнулся снова и едва не шагнул в раскаленный ручей. Травмирующие воспоминания ненадолго всплыли наружу, точно поплавок в бурном море, и, поселив на поверхности страх и сомнение, спрятались вновь. – Что? О чем ты, ведьма? Что ж, справедливо. На самом деле, сейчас справедливо любое ругательство – но лишь из его уст. – Убила и вернула. Это правда. Я это могу. Циклонианец вскинул пустую руку, стиснул ее в кулак, сжал зубы... но, опомнившись, он выдохнул и бессильно опустил ее вдоль туловища. Теперь они просто молчали, стоя друг напротив друга, ища нечто друг в друге, и Ларк не знала, смотрит ли он на нее: она до сих пор смотрела вниз. Но проверить не решалась. Ей вдруг подумалось: а стоит ли вообще? Ей стало нечем дышать, хотя запыленный воздух и прежде не был благодатью. Захотелось просто свернуться клубком и исчезнуть. Это проявление слабости... но как порою желанно быть слабой, ведомой, нуждающейся в защите и помощи. Желанно, как и все, что невозможно для королевы – и никогда не будет возможно. В себя утомленную девушку привел голос: – Ты... какая-то другая. Что случилось? В ответ Ларк медленно подняла голову и улыбнулась болезненной улыбкой. У нее перед глазами встало собственное отражение в обсидиановом зеркале: отросшие волосы, сглаженные черты, тоскливые глаза повзрослевшей одинокой птицы. Он имел право удивиться. Она была рада его удивить. – Прошло полтора года, Темный Ас. Я успела побывать на другой стороне и вернуться. Снова. За мной ведь увязались эти приставучие рыцари... А ты, все это время ты был мертв! Полтора года никто не мог найти тебя! Полтора года ты провел в Пустошах! Циклонис задохнулась на последнем восклицании и согнулась, обхватив свободной рукой скрученный паникой живот. Она смеялась, и плакала, и цеплялась за свой бесполезный посох – сперва одной рукой, затем, трясясь, уже обеими. Ее собственное тело вот-вот должно было заставить ее обрушиться к его ногам. Темный Ас инстинктивно расставил руки, не желая ей падения, – и на полпути услышал гневный приказ: – Обними меня... Обними сейчас! Повторение было излишним, и последнее ее слово потонуло в его плече. Трясущимися руками, выронив посох, Ларк вцепилась в него, желая удостовериться, что это все настоящее – а может, просто всеми силами стремилась устоять на ногах. Облегчение душило ее солеными слезами. Время смазалось, и старые новые чувства опалили Ларк горло, сдавив его. Неужели где-то и когда-то может быть лучше, чем сейчас? – Ты считаешь, что я по-прежнему обязан тебе? – вдруг услышала она. Это ее отрезвило. – Только до смерти. Я помню, – хрипло ответила Циклонис, но не отпустила его. Говорить так, не глядя, но пребывая рядом, было необычно и очень легко. Куда проще, чем на расстоянии. Она знала, конечно же, знала: клятва верности Циклонии иссякла, когда он упал в Пустошь россыпью крошечных кристаллов. Клятва умерла вместе с его смертью. И больше он не клялся. Он тоже это знал. – Но я не думал, что ты не дашь мне покоя и после нее. – Ты что, хочешь обратно? – Именно это ты и сделаешь, если я откажусь идти с тобой? Развеешь еще раз! Он определенно хотел сказать что-то еще, однако опомнился – и замолчал. Но ей хватило. Ларк закрыла глаза и до боли прикусила губу. Даже «ты» не трогало ее так сильно, как задело это. Да, развеяла бы и тогда, и сейчас. Чтобы не отдать его никому. Но два года назад она бы поступила так, не раздумывая. Как же хорошо он ее знает! Или угадать подобный шаг настолько просто? Она им всем еще покажет... покажет, что может оказаться умнее. Что еще может удивить. – Нет. Не развею... Посмотри вокруг: Циклония погибла. Здесь у меня больше ничего нет. – Зачем же ты вернулась, госпожа Циклонис? – Только за тобой. Он попытался отцепить от себя ее руки, но не смог – не справился! – и сдался. В самом деле, разве эти слова могут означать что-то еще? – Хм. Тогда мне следует подчиниться. В конце концов, сейчас это выглядело для него самым правильным.