My shooting star

Майкрофт сладко потягивается, разминая затекшие от неудобной позы мышцы. По его правой руке волнами расходятся мурашки, а непоседливое солнце ласково гладит покрытую плотной рыжеватой щетиной щеку. Он удивляется этому ощущению каждое утро на протяжении вот уже третьей по счету недели и внутренне ужасается, думая о том, что когда-нибудь их с Грегори сумасшедшей эскападе может прийти конец. Грегори, собственно, лежит рядом — как раз на этой самой затекшей руке, и Майкрофту приходится повозиться, чтобы высвободить ее, не потревожив сон мужа. Он сам жаворонок, и первые солнечные лучи всегда — его награда за стойкость. Грегори же любит просыпаться около полудня, лениво тянет кофе и окончательно приходит в себя уже после плотного завтрака: яичница с беконом, сэндвичи, вторая чашка американо с молоком. Иногда — две сигареты. Они уехали из Лондона три недели назад. После празднования шестой годовщины, после очередного заявления Майкрофта «Да шла бы к черту вся Британия с ее бесконечными проблемами!», после очередной усмешки Грегори «А почему нет? Соберем вещи, арендуем машину и поедем куда глаза глядят. Отрастим бороды, будем смотреть на звездное небо, пить виски из твоих бесценных запасов!». И черт дернул Майкрофта согласиться. Однако они едут уже три недели, и даже почти не отклонились от плана: на бумажной карте всего несколько отметок, каждый поцелуй — совершенно разный, в зависимости от их прогрессирующей небритости, а от коллекции бурбона пятьдесят шестого года осталась лишь треть. И да, они действительно спокойно сидят и смотрят на звезды, зная, что где-то за их плечами рушатся мосты и государства, стремительно умирают люди и близится конец света. Потому что их друзья и родные — те незримые столпы общества, плечи которых в состоянии выдержать месяц отсутствия мистера и мистера Британское Правительство. В конце концов, у каждого есть право на медовый месяц.