Кэти неловко сидела в заплесневелом, грязном уголке кухни. Её некогда светло-голубое платье теперь было изорванным и испачканным от долгого сидения на полу. Ей не хотелось носить это старое платье, но выбора не было – сейчас это единственная одежда, что у нее есть, и, к сожалению, совсем не способная ее согреть в этом холодном доме. Пусть война и закончилась шесть лет назад, человечество еще не пришло в норму. Было уничтожено бесчисленное множество зданий, предприятий и жилых домов, в том числе и ее собственный. Кэти с матерью перевели в хижину неподалеку от той самой горы, куда были изгнаны монстры. Постоянное напоминание о разрушении, что они принесли.
Ей стоило подняться, но она была слишком напугана. Ее мать, покуривая сигарету за столом, кажется, еще не подозревала что она там. Кэти знала, что стоит ей шевельнуться и ее заметят. Тело все еще болело с последнего раза, когда мама «заметила» её, и ей не хотелось снова рисковать. Так что она просто сидела там и терпела.
Она подумала о своем отце, когда он еще не ушел на войну, о своем доме, где было тепло и уютно. Эти мысли всегда наполняли ее радостью, и она закрыла глаза, чтобы погрузиться в них.
–
Кэти, – она вспомнила его голос, – Мне нужно идти. Прошу, возьми эти вещи и будь терпеливой. Обещаю, я скоро вернусь.
Затем он вплел красную ленточку в ее волосы и дал игрушечный нож с выгравированным на нем именем.
Кэти
Оставайся терпеливой ради меня. Я люблю тебя.
С любовью, папа.
Годы шли, но он всё не возвращался. Вскоре от генералитета пришла весть, что он погиб в бою. Ее мать была убита горем и выплеснула свой гнев и разочарование на бедную Кэти.
Кэти, с другой стороны, не верила словам генералитета, не могла поверить. Она продолжала надеяться, что отец исполнит свое обещание. Это был единственный способ оставаться в этом доме. Единственный способ вытерпеть жизнь с ней.
Она немного поерзала, стараясь устроиться поудобнее, но была слишком шумной, так что мать услышала ее. Их взгляды встретились, и внутри Кэти нарастало напряжение. Словно ее вот-вот должен был атаковать лев, злобный хищник, преследующий такую слабую жертву. Она медленно подняла свой игрушечный нож, хотя понимала, что слишком напугана, чтобы использовать его. Она никогда не противилась матери и позволяла той делать все те ужасные вещи.
Но сегодня все было иначе, сегодня – тот день, когда она постоит за себя, потому что в ее душе появилось чувство, что было сильнее привычных ей терпеливых поступков. Оно гнало ее прочь из дома, уверяя, что ее ничто не остановит.
–
СОПЛЯ! - Бранилась мать, – Почему ты рассиживаешься здесь?! Я сказала приготовить обед!
– Но... – Сказала она, мгновенно растеряв всю свою уверенность – Я слишком мала чтобы достать до плиты...
– Это не причина! – Закричала. Явно пьяная, она пошатываясь поднялась со своего места и подошла к Кэти, – Что бы сказал твой отец, увидев, какая жалкая ты теперь без него?
Затем мама вернулась обратно, и огонь в ее душе разгорелся яростно, как никогда прежде. Как посмела она назвать ее жалкой, когда все, что делала она – напивалась и спала? Как посмела винить отца, когда сама была виновата во всём?
Дождавшись нужного момента, она рванула за дверь. Матушка вышла за ней, схватив за руку и пытаясь затащить обратно, но Кэти больше не боялась и ударила своим ножиком, заставив мать отшатнуться от боли.
Кэти, не задумываясь, бежала прочь, к горе Эботт. Мать на нетвердых ногах шла за ней, крича той остановиться, но слабый пульс в душе подгонял девочку.
Она достигла вершины горы прежде, чем мама успела догнать ее. К сожалению, дальше некуда было бежать, потому что для спуска гора была слишком крутой с той стороны; и негде спрятаться, так как это была открытая площадка. Кэти в панике оглядывалась, пытаясь найти хоть что-то, что могло помочь.
Мама была все ближе, почти рядом. Девочка нашла дыру в скале, похожую на темную, затягивающую бездну. Кэти взвесила варианты – вернуться назад и принять последствия, или спрыгнуть вниз, рискуя умереть? Она подумала об отце, о том, чего бы он хотел. Он хотел, чтобы она осталась, он хотел, чтобы она была терпеливой. Она просто не могла заставить себя прыгнуть. Девочка села на краю бездны, ожидая, когда мать схватит ее. Но найдя, мама не стала ее ловить, вместо этого решив сделать нечто похуже.
–
Он сражался за тебя... – Сказала она мягко, – Он умер за тебя, а не за меня. Он заботился о тебе больше, чем обо мне. Пусть он никогда этого не говорил, но я знала - все, что он делал, было ради тебя, и ради тебя же он погиб. Собирался забрать тебя у меня, говорил, что я никудышный родитель. И он бы забрал тебя, если бы вернулся тогда, оставив меня совсем одну... Я боялась этого. Боялась остаться в одиночестве. Боялась, что больше не смогу никого полюбить.
Кэти молчала, слушая, что она скажет дальше. Она не двинулась ни на сантиметр, ожидая, что мама сделает с ней.
Ее мать усмехнулась.
– Больше я не боюсь. Теперь я поняла, что больше не смогу никого полюбить, особенно такого поганого ребенка, как ты. На самом деле, я встречу одиночество с распростертыми объятиями! – Она стояла над Кэти, пока та со слезами на глазах смотрела на нее, –
Прощай, мерзкая убийца мужа!
Затем она столкнула Кэти в пропасть.
Прошло несколько часов, прежде чем она проснулась. Цветы не дали ей умереть от падения, но их было недостаточно, чтобы сохранить ее здоровье. Оно понизилось, почти фатально понизилось. Она встала, чувствуя легкое головокружение, и наткнулась на стену. Перед глазами плыло слишком сильно, чтобы понять что-либо. Кэти терпеливо ждала, пока зрение не вернется. Она легла обратно на цветы, чтобы передохнуть, и надеялась, что ей скоро полегчает. Мягкие лютики стали ей удобной подушкой, так что она быстро заснула.
***
–
Дитя моё? – слабо отозвался голос, – Дитя, ты в порядке?
Кэти открыла глаза. В голове все еще звенело, а желудок болезненно скручивало. Если подумать то, скорее всего, она перенесла сотрясение. Напротив нее был монстр, напоминающий козу. Она в ужасе отшатнулась. Не потому, что боялась, а потому, что знала, что монстры могут с ней сделать, и что они сделали с ее отцом.
– Не бойся, моё дитя. Я – Ториэль, Хранительница Руин, – объяснила она, пытаясь успокоить Кэти, – Я не причиню тебе вреда, дорогая. Я всего лишь хочу защитить тебя, понимаешь? Пожалуйста, успокойся! Не стоит так сильно беспокоится, это будет неразумно, учитывая твое текущее состояние.
Дыхание Кэти замедлилось, она осторожно осмотрела старого монстра, который, казалось, пытался помочь ей. Монстр-коза протянула девочке руку и Кэти протянула в ответ, надеясь, что с Ториэль, заботящейся о ней, ей будет лучше.
Они шли через Руины. Ториэль объясняла и помогала решить ей каждую ловушку и головоломку. Кэти все это казалось игрой, и, впервые после смерти отца, она была счастлива.
Пока они шли по тропинке, Ториэль рассказала Кэти свою печальную историю. Как ее дети погибли, как ее муж превратился в жестокое чудовище, и как сильно она хочет снова иметь ребенка.
Затем Кэти рассказала ее историю, как ее отец погиб на войне и как дал ленточку и игрушечный нож перед уходом. Как ее мать потеряла всё материнское, что имела, и озлобилась. Они сразу поняли, что идеально подходят друг другу: мать нашла ребенка, а ребенок нашел мать.
Как были досказаны обе истории, так и они дошли до конца длинного коридора.
– Прошу, мое дитя, – сказала она Кэти, – Жди меня здесь. Пожалуйста, не покидай эту комнату, некоторые загадки впереди довольно сложные. И, учитывая твое низкое здоровье, я не уверена, что ты сможешь справиться даже с одной неудачей, – Затем она вышла из комнаты.
***
Часы шли, но Ториэль не возвращалась. Кэти начало казаться, что Ториэль солгала, и, может, она и вовсе не хотела ребенка. Может, она не собиралась заботиться о Кэти, и хотела ее смерти! Какой монстр не хотел бы, чтобы она,
человек, умерла? Ее терпение было на исходе, и волна гнева и боли от предательства нахлынули на девочку.
Она выскочила из комнаты и приготовилась искать Ториэль. Лучше бы у нее было хорошее оправдание тому, что та оставила ее! Выйдя, она не заметила, что часть земли под ногами была темнее остальной.
Она сломалась под ногами и Кэти вновь упала.
***
–
Моё дитя? – Ториэль отчаянно звала ее, обыскивая каждый уголок Руин, – Кэти! Прошу, иди ко мне!
– Я не должна была оставлять ее так надолго... – думала она, спускаясь вниз по лестнице, – Было безответственно пытаться сделать ей сюрприз таким образом...
Она повернула голову и вскоре нашла то, что искала. Кэти безжизненно лежала на полу; ее светлые волосы пропитались густой алой кровью. Ториэль закричала в ужасе от картины, представшей ей, и попыталась исцелить ребенка. Но было слишком поздно. Вимсан, видимо, нашел ее раньше и уже передал душу королю, а обездушенную ее уже никак нельзя было спасти.
***
Спустя несколько часов Ториэль прислали гроб для тела ребенка, с надписью «Терпение» и рисунком в виде голубого сердца на крышке. Он был ей отвратителен. Они даже не знали ее имени… Ториэль пыталась скрыться от этой мысли.
Что если они…
Что если Вимсан нашел ее на пороге смерти? Что если он просто смотрел и ждал, пока она умрет? Она не хотела думать об этом, но Вимсан, привыкший быть храбрым и волевым, после случая с человеком был слаб и подавлен, словно нес на своей совести бремя вины.
Так или иначе, Ториэль должным образом похоронила дитя рядом с другим, не менее важным, ребенком. Затем она, медленно и печально, пошла к выходу из Руин, на встречу к своему другу, который, как она надеялась, сможет ее утешить.
Он рассказывал ей шутки и каламбуры, но она не смеялась.
– Хей, что такое, леди? – взволнованно спросил он.
– Мне так одиноко... – Она заплакала, – Вся моя семья ушла. Ни один павший ребенок не полюбит меня… если вообще кто-то еще придет...
Он слышал ее громкие всхлипывания и пытался утешить.
– Хей, всё будет в порядке. Со временем еще один человек упадет. Любой полюбит даму, которой нравятся каламбуры! – Он замялся, не зная, что сказать – Другой человек упадет совсем скоро...
Просто будь терпеливой...
