Взаимоотношения между членами коллектива, дружелюбная атмосфера в рабочей среде и командообразование: руководство по плодотворному сотрудничеству в МИ-6

— Они весьма настойчивы, — говорит Кью, получив двенадцатое письмо за неделю, заголовок которого, напечатанный красными буквами двадцать четвертого кегля, гласит: «ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ЧЛЕНАМИ КОЛЛЕКТИВА, ДРУЖЕЛЮБНАЯ АТМОСФЕРА В РАБОЧЕЙ СРЕДЕ И КОМАНДООБРАЗОВАНИЕ: однодневный тренинг — явка обязательна». — Можем ли мы удаленно стереть информацию по запланированной дате и притвориться, будто никогда не получали это? — интересуется у Кью один из его миньонов. Надо признаться, идея весьма заманчива. — Разумеется, пункт «обязательной явки» распространяется не на всех, — рассеянно замечает Кью, открыв письмо в правом нижнем углу своего экрана, и при этом не спуская глаз с отслеживания траектории движения агента 003 по карте. — Некоторые из нас обременены действительно важной работой. — Тут написано, что М будет присутствовать, — говорит Р, читая письмо у него из-за плеча и одновременно осторожно размахивая паяльником над головой Кью. — М-м-м, я прямо вижу сейчас его лицо, — рассеянно отвечает Кью. — Вероятно, его вынудили поставить на этом резолюцию. Кстати, а кто все это устраивает? Разве не отдел кадров? — О, Боже, нет. Какой-то государственный комитет с несуразно длинной аббревиатурой в названии. Независимый консультативный орган, обеспечивающий гармонию на рабочем месте или что-то в этом роде. Кью вздыхает. — Они ничему не учатся, не так ли? — О, смотрите, кажется на этот раз они учли прошлые ошибки. Вот: «полевые агенты, не находящиеся в данный момент на задании, в том числе агенты программы „Два нуля“, также обязаны присутствовать». Кью громко хохочет, и Р быстро поднимает вверх паяльник, как раз вовремя, чтобы избежать возгорания густой шевелюры главы технического отдела. — Неудивительно, что в последние несколько дней за пределами кабинета М развилась такая бурная деятельность — Манипенни говорила, что все разбежались по самым дальним уголкам мира, выбрав тяжелейшие задания. Р хмыкает. — 007 ведь в городе, не так ли? Кью, наконец, поднимает глаза. — Я думал, его отправили на Мальту? — Нет, Алек перехватил у него эту миссию. Кажется, они поспорили на стрельбище лет десять назад и сейчас, наконец, тот решил стрясти с него должок. — Алек вспомнил о старом долге, только чтобы пропустить этот черный день? — Кью удивленно поднимает брови. — Это ведь не может быть настолько ужасно, правда? Р многозначительно смотрит на него. — Ну, я же прошел через официальное вступление в должность, — добавляет Кью. — Это было не так уж плохо. — Потому что процедурой занималась лично М, — сообщает Р. — Это заняло... сколько, пятнадцать секунд? — Пять на самом деле. «Не облажайся» — вот и все, что она сказала. — Кью снова взглянул на точку на экране, которая обозначала 003, добравшегося до безопасного места, в свой отель, — и затем растянул окно электронной почты на половину экрана. — Краткость — основа эффективности в работе и так далее. — Золотые слова. Кью просматривает письмо до конца и прищуривается. — О, вот дерьмо. Тут говорится, что все руководители должны присутствовать, или годовой бюджет их отделов не будет утвержден. Разве они могут это сделать? Р наконец-то присаживается и похлопывает Кью по плечу. — Если они в состоянии заставить агентов программы «Два нуля» присутствовать на тренинге, посвященном вопросам охраны здоровья и безопасности... — зловеще говорит она, — значит, могут все. *** В день семинара придя на работу, Кью обнаруживает на дверях и стенах коридоров указатели, прикрепленные для того, чтобы каждый мог найти дорогу в актовый зал. А еще, Кью видит одетого в цветастую гавайскую рубашку мужчину, на шее которого болтается розовый галстук и табличка, уверяющая, что у него — третий уровень допуска. Он призывно машет рукой, и говорит: — Сюда, идите сюда! Направляясь в зал, Кью проверяет свой телефон и выясняет, что большинство его миньонов скрылись в тумане — внезапно у них дома отказали сервера, произошли наводнения и сбои подачи электроэнергии. Венцом всего становится сообщение от Р: ее настигло стихийное бедствие в лице взорвавшегося ни с того ни с сего тостера, и потому, ей неимоверно жаль, но придется пропустить «грандиозное событие». — Сволочи, — бормочет Кью, устраиваясь на мягком красном сидении. Зрительный зал огромен — он помпезен и больше подходит для оперы, но, странным образом, Кью внезапно и совершенно отчетливо ощущает себя старшекурсником, поэтому садится в самый последний ряд у стены. — Вот она — подлинная и очевидная иллюстрация бюрократии как железной клетки, — звучит у него за плечом удивленный голос. Быстро обволакивающий запах парфюма — приятен, знаком и сбивает с мыслей. Кью вдыхает через нос. — Бонд. — И тебе тоже доброго утра, Кью, — вежливо отвечает Бонд и грациозно устраивается на соседнем месте с таким видом, словно и правда пришел в оперу. Кью обводит взглядом зал и, испытывая смешанные чувства, понимает: большинство из присутствующих ему незнакомы. О том, что фактических штатных сотрудников МИ-6 в зале почти нет, и говорить не стоит. Это означает, что некоторые (большая часть, на самом деле) из тех, кого он знает, достаточно умны, чтобы вовремя состряпать себе прикрытие или взять выходной. — Ну, если всемогущий 007 не смог избежать цепких ручек организаторов семинара, думаю, все мы изначально были обречены, — безрадостно говорит он. Бонд фыркает. — Я почти ушел, но заметил тебя, — говорит он. Кью, наконец, смотрит на него и саркастично интересуется: — О-о-о, так ты остался только ради меня? Как трогательно. — Кто-то же должен поддержать тебя, — очаровательно улыбается Бонд. Кью поднимает бровь. — Поддержать? — переспрашивает он, и в этот момент на сцене появляется некто и берет в руки микрофон. — Добро пожаловать, шпионы, герои и международные миротворцы! — восклицает мужчина. — О боже, — стонет Кью. Бонд бросает на него короткий взгляд, подразумевающий «я же говорил». — Теперь, прежде чем начать, — продолжает ведущий. — Я хотел бы предложить вам отключить ваши мобильные телефоны. — Он выдерживает паузу, во время которой улыбается слишком широко, чтобы Кью мог спокойно переварить этот оскал. — Не один, не два, а все сразу. — Парочка стажеров и миньонов суетятся, но большинство сидящих даже не шевелятся, окидывая оратора откровенно неприветливым взглядом. Бонд глубже устраивается в кресле, явно готовясь к шоу. Ведущий хлопает в ладоши и пожимает плечами. — Ну, я предполагал, что ко мне вряд ли прислушаются, поэтому купил вот этого малыша. Он вытаскивает из кармана маленький радиоприемник, и Кью — ей-Богу — давится воздухом. — Вот дерьмо! — говорит он, подаваясь вперед, чтобы лучше рассмотреть. — Что это? — лениво и беззаботно интересуется Бонд, но глаза Кью застилает красная пелена. — Пример нарушения безопасности технического отдела, вот что это такое! — яростно бормочет он и быстро выхватывает свой телефон. — Поверить не могу… — Эта малипусечка, как мне сказали, — вещает ведущий, радостно размахивая передатчиком, — новейшее изобретение знаменитого технического отдела. Несколько человек вытягивают шеи в сторону Кью, но спешно отворачиваются, столкнувшись со взглядом Бонда. Кью, разумеется, не обращает на все это ни малейшего внимания, полностью уйдя в свой телефон — его пальцы летают по дисплею. — Черт возьми, у него же есть защита от случайного нажатия… — Это похоже на радио, — сообщает ведущий. — Но далеко не столь безобидно. Бонд наклоняется к Кью. — Не взорвется? — Заткнись, 007, я пытаюсь спасти нас, — яростно хмурится Кью. Бонд прищуривается. — Ну, мне сказали, что за ним закреплен статус благонадежности, — медленно говорит он. — Но если ты считаешь иначе, я с легкостью это исправлю. Кью не отвечает, но в этот момент мимо них проходит Таннер, который наклоняется к уху Бонда и шепчет: — Как бы М ни мечтал об этом, пожалуйста, не стреляй в чиновника на сцене. Он не враг. Бонд скользит взглядом по Таннеру и пухлой папке в его руках. — М сегодня настроился на плодотворный день? — Ты не представляешь, — отвечает Таннер. Бонд указывает на ведущего, все еще самодовольно размахивающего «радио», стремясь напугать всех своими понтами таинственной угрозой, но не преуспевает в этом. — Он один из нас? Таннер выпрямляется и крылья его носа вздрагивают. — Это слишком сильно сказано. В этот момент Кью разражается проклятиями. — Твою мать! — бросает он, взмахнув телефоном в точности как тот псих на сцене. — Что ты делаешь? — спрашивает Бонд, скрывая веселье. — Это какая-то ритуальная пляска жрецов отдела технических разработок, чтобы прогнать злых духов? Кью свирепо смотрит на него. — Нет, ты, наследие прошлого века. Сигнал сейчас пропадет. Размахивание телефоном рассекает шаблон... не важно, — говорит он, раздраженно возвращаясь к своему экрану. — Ты только что назвал меня наследием? — спрашивает Бонд. — Да, очевидная иллюстрация представлений о ценностях МИ-6: физическая сила и дурные решения, — красноречиво комментирует Кью. — Давай же, давай… — Твои оскорбления день ото дня становятся все более изысканными, — отмечает Бонд. — Спасибо, — милостиво принимает комплимент Кью. — Я уже в центральном управлении. Мне просто нужно… — Нажимаем эту маленькую кнопочку! — бодро объявляет ведущий и жмет на кнопку. Кью рядом с Бондом захлебывается проклятиями, швыряет свой телефон на пол и закрывает глаза. — И глушим сигнал всех электронных гаджетов в радиусе километра. В зале начинается бурная деятельность, за которой следуют вздохи, проклятия и стоны, когда сидящие проверяют свои телефоны, планшеты, компьютеры и «умные часы», убеждаясь, что да, сигнал отсутствует везде. Кое-кто снова поворачивает голову в сторону Кью, а потом злобно смотрит на сцену. Все еще не открывая глаз, Кью прижимает пальцы к векам. — Я был так близок, — тоскливо говорит он. Бонд, не сдержавшись, ухмыляется. — Тебя победило собственное творение. Только ради этого стоило остаться. — На следующую миссию пойдешь с водным пистолетиком и голосом Джастина Бибера в ухе, — бросает Кью, насупившись. — Посмотрим тогда, кто тебя победит. — Как минимум тридцать две угрозы, летящие мне в голову, — говорит Бонд и улыбается так, что в уголках глаз собираются морщинки, и, черт возьми, это шикарный отвлекающий маневр. Разумеется, именно в этот момент ведущий окликает их. — Эй, вы двое! — кричит он, указывая прямо на них. Он смотрит так, что Кью уверен: будь у него прожектор, он бы точно навел его на их фигуры. — Не желаете поделиться с классом? Кью складывает руки на коленях, и лицо его принимает блаженное выражение. — Мне нужно что-нибудь взорвать, — цедит он, фальшиво улыбаясь. Бонд откашливается и выпрямляется. — Речь идет о водяном пистолете, — заявляет он. Кью оборачивается и недоверчиво смотрит на него. — А если сначала? — говорит ведущий, улыбаясь слегка напряженно. — Водяной пистолет, — повторяет Бонд. — И пение Джастина Бибера. Что-то вдохновляющее технический отдел на работу. — Он откидывается обратно на кресло с львиной грацией и смотрит на Кью с извращенной радостью. — Мне кажется, что это и вправду неплохой мотиватор. Где-то в зале кто-то медленно хлопает в ладоши. Кью делает себе мысленную пометку записать звук и проанализировать его позже, чтобы подписать источник аплодисментов на ежедневные анонсы телемагазина. К счастью, ведущий теряет к ним интерес. Узнал ли он их с Бондом, Кью так и не понял. — Просто чтобы ты знал, — бормочет Кью, медленно и небрежно наклоняясь к полу за брошенным телефоном, — теперь мы говорим не о водяном пистолете. Отправишься с оружием, сделанным из жевательной резинки. Бонд неприятно причмокивает губами, что также откровенно неуместно напоминает звук поцелуя, и Кью краснеет, не в силах справиться с этим. — Ненавижу тебя, — произносит он с легким отчаянием. — Ты так любезен, — подмигивает Бонд. — Я бы подал рапорт о сексуальных домогательствах, но он попросту затеряется среди прочих, уже написанных на тебя, так что вряд ли в этом есть смысл. — Ну, если это не откровенное согласие, тогда даже не знаю, что это, — нежно говорит Бонд. Кью скрывает истерический всхлип, прижав к губам кулак, и Бонд заботливо гладит его по спине, а затем медленно и почти невесомо касается шеи. — Я на тебя воздействую? — спрашивает Кью, широко раскрыв глаза и выделяя интонацией «действую». — Воздействие оказывается на обе стороны, — отвечает Бонд. Он произносит слово «воздействие» так, словно оно является синонимом «доверия». На сцене ведущий вещает о важности пересмотра и развития понятия морали, эффективности и подотчетности, и Кью очень, очень медленно кивает. — Думаю, я могу вызвать небольшой взрыв, используя свой телефон, — наконец говорит он. Бонд остро и пьяняще ухмыляется. — Я знал, что ты не зря мне нравишься. *** Операция «Взрывоопасная Диверсия» сходит на нет пятнадцать минут спустя, когда Бонда и Кью вызывают на сцену. Ведущий настолько непоколебим, что, либо он прошел закалку на Фолклендских островах*, либо просто не обращает внимания… — Как вас зовут? — бодро интересуется он, глядя на Бонда. «Наверняка не обращает внимания», — думает Кью, что, вероятно, к лучшему, учитывая все обстоятельства. — Бонд, — отвечает тот и выдерживает эффектную паузу. — Джеймс Бонд. Со своего места Кью видит М и Таннера, сидящих в первом ряду с одинаковым стоическим выражением на лицах. У М слегка подергивается щека, а отчаянный взгляд Таннера молча говорит: «Я вижу, как „Титаник“ движется в сторону айсберга, но не могу остановить его, и где же носит Манипенни, когда она так нужна?» Или, может быть, Кью просто проецирует свои собственные мысли... Он не уверен на этот счет. — Мистер Бонд, — объявляет ведущий. Затем, к веселью Кью, смешанному со смутным ужасом, тот широким жестом обводит фигуру Бонда. — Кажется, вы часто посещаете тренажерный зал. Губы Бонда подергиваются. — Время от времени, — соглашается он. — М-м-м. У вас сильное тело. Кью хочется воткнуть ему что-нибудь в глаз. — А скажите! — оратор выпрямляется и резко разворачивается к публике. — У вас часто бывают травмы спины? Взгляд Бонда вспыхивает. — Кроме всего прочего, — сдержанно бормочет он. — Ах, — торжествует ведущий. — Значит, вы неправильно выполняете ручное манипулирование. Кью беспомощно наблюдает за тем, как Бонд симулирует интерес. — То есть? Ведущий досадливо фыркает. — Сейчас, как правило, у нас для подобного рода вещей используют пустые картонные коробки , — говорит он. — Но поскольку здесь неортодоксальная организация... — он делает паузу и чего-то ждет, но чего именно, Кью никак не может понять, поскольку аудитория встречает этот эффект гробовым молчанием. — Скорее всего, вам, ребята, не часто приходится поднимать тяжелые коробки при вашей работе. Еще одна пауза. — Он пытается быть смешным? — бормочет Бонд. — Я не знаю, потому что ощущаю в себе некоторую тягу к самоубийству, так что не думаю, что у него получается, — отчаянно говорит Кью. — Ха-ха! — заполняет паузу ведущий, объясняя свою заминку, однако Кью еще сильнее чувствует себя оторванным от реальности. — Мне пришло в голову, что полезнее всего продемонстрировать вам сценарии, которые на самом деле могут произойти при вашей работе. Мистер Бонд! Бонд изображает полное внимание и вежливо поднимает брови. — Итак. Допустим, вы должны нести этого джентльмена, — ведущий указывает на Кью, и тот мгновенно впадает в панику. — Меня?! — восклицает он и резко отступает на три шага назад. — Погодите, разве я здесь не только для моральной поддержки? — в конце фразы голос Кью безнадежно стремится ввысь, знаменуя ее знаком вопроса и мольбой. И глаза Бонда, черт возьми, опасно загораются. — Давайте предположим, что вам нужно нести этого джентльмена, — напирает ведущий, абсолютно игнорируя протесты Кью. — Как бы вы это сделали? — Ну, это зависит от того, — мягко и нежно говорит Бонд и, Господи Боже, подмигивает зрителям, — выношу я его из здания, которое вот-вот взорвется, или несу в постель? Из горла Кью вырывается всхлип, и все, о чем он в состоянии думать, так это о том, что он теперь должен придумывать что-то, что вызвало бы у присутствующих ретроградную амнезию, потому что, о Боже. Это станет унизительным финалом его карьеры в шпионаже. Ведущий на миг кажется сбитым с толку, но быстро приходит в себя и говорит: — Почему бы вам не показать нам оба варианта? — Нет, — протестует Кью, когда Бонд подхватывает его, как невесту. В аудитории поднимается суета, и слышны громкие щелчки фотоаппаратов на телефонах. После этого Кью придется отправить вирус на общий сервер и разрушить все их кредитные истории… — Я много лет хотел сделать это, — выдыхает Бонд в шею Кью. Он смотрит на него и улыбается, а Кью отчаянно думает о Королеве. — Клянусь Богом, Бонд, я еще усложню тебе жизнь. — Или вот так, — заявляет Бонд, и вдруг все перед глазами Кью переворачивается с ног на голову, и он оказывается свисающим с плеча Бонда вниз головой. — Сильно усложню, — хрипит Кью. — М-м-м. Я знаю. Позже, душечка. Кью хочет укусить, пнуть его и, возможно, сделать еще какой-нибудь грязный трюк, но сдерживается, не желая устраивать шоу для публики, поэтому просто изображает из себя бесчувственное тело. — Отлично, замечательно, — с восторгом говорит ведущий. — Впечатляющая демонстрация силы и ловкости. Первая, полагаю, была «постель», а вторая «спасение»? — Вообще-то наоборот, — весело поправляет Бонд, не думая ни о чем. — Иногда они кусаются. — Хм-м, — ведущий, нахмурившись, смотрит на них. — А вы..? — Друзья, — сообщает Бонд, и Кью одновременно с ним выплевывает: — Коллеги. — Понятно, — медленно говорит ведущий. — Ну, не важно. Разберемся с этим позже. А пока можете вернуться на свои места. Давайте поаплодируем нашим добровольцам! Кью бросает на публику уничтожающий взгляд, и те немногие, кто подняли свои руки, чтобы похлопать, резко опускают их. После короткой паузы в зале раздается одно-единственное медленное рукоплескание с первого ряда. — Будь проклята моя жизнь, — говорит Кью и гневно проходит мимо упорно хлопающего в ладоши М, таща за собой Бонда. *** — Мне нужен чай. Много чая, — жалуется Кью. — И почему на таких мероприятиях его не подают? Я нуждаюсь как минимум в десяти галлонах. На сцене ведущий с упоением демонстрирует, как правильно поднимать что-то тяжелое — «от ног, а не со спины», извиваясь для пущего эффекта. И поскольку Бонд подлый ублюдок, он молча достает флягу и протягивает ему. — Только посмотрите, — говорит Кью. — И почему я не удивлен? — он выхватывает флягу и делает большой глоток. — Все подготовились. Думаю, что Р в какой-то момент попыталась предупредить меня об этом, но я не слушал. Почему я не слушал ее? — Кью, — терпеливо говорит Бонд. — Ты брюзжишь. — Мы англичане, — сообщает ему Кью. — Брюзжание — это общенациональное хобби. Как ты можешь быть всем для Королевы и страны и не знать этого? — Думаю, что некоторые из нас проявляют патриотизм другими способами, — говорит Бонд. Он забирает флягу обратно и отпивает из нее, глубже устраиваясь в кресле. — Ты мог бы избежать всего этого, — угрюмо говорит Кью. — Тогда кто был бы с тобой здесь? — спрашивает Бонд: сплошная искренняя забота и теплые голубые глаза. — Давай не будем об этом, — бормочет Кью. — Честно говоря, не уверен, больше от этого вреда или пользы для меня. — Ты бы предпочел, чтобы как невесту тебя нес М? — интересуется Бонд и наверняка про себя умирает от смеха, мудак. Кью уверен в этом. — Дай мне флягу, — раздраженно бросает Кью и настраивается на долгое ожидание, пока все это не окончится. *** — Разрешение конфликтов на рабочем месте, — объявляет оратор на третий час семинара. Его бесконечный энтузиазм сильно действует на нервы Кью. — Как бы вы разрешили ссору на рабочем месте? Стычку между коллегами? Столкновение? Даже стрельбу? Есть ли еще слова, начинающиеся на букву «с», которые мы можем использовать в этом контексте? — Слабоумие, — бормочет Кью. — Нет? Жаль, думаю и у меня варианты закончились, — говорит ведущий, почесывая подбородок. — Поэтому нам снова нужен доброволец, — он сканирует взглядом аудиторию, а затем взгляд его светлеет. — А, начальник! Знаменитый М. — О, это обещает быть интересным, — говорит Бонд, выпрямляясь в кресле. Кью тянется к фляге, но Бонд случайным образом держит ее вне поля его досягаемости с некоей легкой рассеянностью, присущей только полевым агентам, и Кью бросает на него уничижительный взгляд. — Некоторые просто мечтают увидеть, как этот мир сгорит. — Ты да я, да мы с тобой, — говорит Бонд, и этот комментарий кажется Кью настолько точным, что в груди расцветает ощущение неуместного единомыслия. — Вон он идет, — продолжает Бонд. М очень медленно и неловко поднимается на сцену, словно готовится получить премию «Золотая Малина»**. — М, — обращается к нему ведущий. — Как разрешить конфликт на рабочем месте? Ага, вот она — очередная потасовка! М медленно наклоняется к микрофону и произносит с авторитетом главы церковного прихода: — Я говорю им: «Отвалите оба!» Кью дико хлопает ладонями по подлокотникам своего кресла и восторженно восклицает, а потом резко приходит в себя и смотрит на Бонда. — Что было во фляге? — Абсент, — легко отвечает тот. — Вижу, он неплохо работает. — Да пошел ты, — говорит Кью. — Я знаю, каков абсент на вкус. Это не он. — Ты знаешь? — с интересом смотрит на него Бонд, и Кью бросает в жар. В его голове мелькает мысль, что это — слегка возбуждающе и немного нехорошо. — Возможно, мы не должны спрашивать у кого-то имеющего такую абсолютную власть, — говорит ведущий, выказывая первые признаки нервозности. М возвращается на свое место. — Кто-нибудь еще...? — его взгляд останавливается на Таннере. — О, нет, — говорит Таннер, тут же засуетившись. — Я э-э-э. Я просто... У меня нет никакой власти. Я в основном заведую бумажками. И... хм. Сандвичами М. — Он хорош, — комментирует Бонд. И словно актерские способности Таннера не достаточно хороши сами по себе, М идет ему на выручку, царственно кивая в ответ. Ведущий быстро сдувается. — Теперь я хочу чипсов, — с ехидным злорадством говорит Кью. — Это будет прекрасно. На этих словах ведущий снова воодушевляется. — Начальники отделов, — заявляет он, сканируя аудиторию. — Где вы? Я знаю, вы присутствуете, по крайней мере, некоторые из вас! Лицо Кью мрачнеет. — Только попробуй поднять сейчас руку, 007, и клянусь М… — Я слишком профессионален для этого, — отвечает Бонд. — А вот твоих миньонов, однако, стоило бы подучить тому, как тонко уходить от наводящих вопросов. — Ох... кто там посмотрел на меня? — спрашивает Кью. — 007, я хочу, чтобы ты назвал их имена. И хочу, чтобы к концу дня их уволили. — Думаю, ты перепутал меня с Тессой из отдела кадров, — любезно говорит Бонд. — Или ты хочешь их убить? Кью свирепо смотрит на него. — Даже не... — начинает он, когда его перебивает ведущий. — Начальник департамента технических разработок! Ну и ну! Знаменитый технический отдел! Кью нехотя встает. — Ух ты, это снова вы, — с легким удивлением смотрит на него ведущий. — Нужно быть гением, чтобы стать главой департамента в столь юном возрасте, да? — Но не достаточно гениален, чтобы избежать всего этого, — мрачно бормочет Кью. Бонд хлопает его по заднице — его по заднице! — Иди на сцену. — Нет, я пущу корни прямо здесь, большое спасибо. Ведущий не останавливается — он на самом деле подбегает к нему с микрофоном в руках. Кью косится на него с той же неприязнью, которой обычно удостаивает лишь холодный чай. — Итак! — радостно говорит ведущий. — Как вы, будучи начальником отдела, боретесь с конфликтами на рабочем месте? Все оборачиваются, чтобы посмотреть на Кью, который жаждет сжаться в комок и, возможно, взорваться. — Какими именно? — говорит он, спустя минуту. — Простите? — спрашивает ведущий, приложив руку к уху. — Я спросил, какой именно конфликт? — повторяет Кью, включая старый добрый прием, «а пошло оно все». — По шкале от переключения каждого светофора перед неприятелем на красный, до стирания всего его существования с лица земли — о каком конкретно конфликте идет речь?— Ведущий, опешив, смотрит на него. — Я не думаю, что это... Это неверное отношение к урегулированию конфликтов, — говорит он. — Нет? — резко бросает Кью. — Ну, тогда не бесите нас. Технический отдел заботится о своих сотрудниках. Снова раздаются медленные хлопки, на этот раз прямо рядом с ним. — Заткнись, — говорит Кью, глядя на ухмыляющегося Бонда. — Ты знаешь, о чем я говорю. Бонд притягивает Кью за руку к себе и говорит в микрофон: — Да, знаю. — И что тебя тогда так шокировало? — раздраженно интересуется он. Ведущий выглядит так, будто съел что-то сырое и в данный момент очень старается протолкнуть это нечто в свой пищевод. — Он все еще здесь, не так ли? — Кью бросает микрофон на кресло в ряду перед ним и, насупившись, снова садится. — Хотя и не знаю, как надолго. — Ладно, ладно. Я подумал, что мы начинаем нравиться друг другу, — говорит Бонд и имеет наглость опустить руку на кресло Кью. — Я бы не стал заходить так далеко, — колко говорит Кью, но все равно откидывается на кресло. *** — Хотелось бы мне взорвать твои яйца, — объявляет Кью. — Тебе стоит поработать над грязными разговорчиками, дорогуша, — лениво замечает Бонд. — Кроме того, ты же понимаешь, насколько это сейчас неуместно? — Да похрен мне. Он не заставит меня выйти на сцену для сраной демонстрации сексуальных домогательств. Почему он вообще меня вызвал? Да я в жизни ни на кого не бросил похотливого взгляда! — Тебе лучше выйти на сцену, — услужливо советует Бонд, совершенно игнорируя боль Кью. — Если не хочешь, чтобы он также продемонстрировать правильный способ вручную обрабатывать кого-то, кто этого не хочет. — И мистер Бонд! — кричит ведущий. — Идите, идите. Присядьте в первом ряду. Я хочу, чтобы вы это услышали. Бонд вздыхает и встает. Поправляет костюм и невзначай интересуется: — Как далеко мы еще от твоего взрыва? Кью зло смотрит на него и плетется на сцену, пока Бонд садится рядом с М в первом ряду. — А сейчас, юный начальник технического отдела... Кстати, как вас зовут? — спрашивает ведущий, вспомнив, что так и не узнал его имени в прошлое выступление. — Кью, — стоически отвечает он. Ведущий вежливо ждет секунду, а потом уточняет: — Кью, то есть Квинт? Квентин? Квебек? Кью поворачивается и смотрит на него очень, очень спокойно. — Ладно, просто Кью, — сглатывает ведущий. Краем глаза Кью видит, как Бонд начинает наслаждаться происходящим, поэтому он переводит взгляд в сторону аудитории, пока ведущий не говорит: — Как вы себя чувствуете, оказавшись жертвой сексуальных домогательств? Кью так быстро и яростно переводит на него взгляд, что в глазах начинает рябить. — Я, что, — ровным голосом произносит он. — Жертва, — повторяет ведущий. — Вы и мистер Бонд здесь... Ухмылка Бонда застывает, и он выглядит так, словно разрывается между весельем и возмущением. — ...тут явное неравенство сил, — продолжает гнуть свою линию ведущий — Вы сказали, что являетесь просто коллегами, а мистер Бонд намекнул, что вы — друзья, а возможно, и больше... — Очевидно, так и есть, — бормочет Кью себе под нос, не отрывая взгляда от Бонда. — Тем не менее, он не спросил у вас разрешения прикоснуться к вам, когда подхватил вас на руки... — Меня вызвали к этой демонстрации! — запротестовал Бонд, глядя по сторонам. М, похоже, снова собрался отвесить аплодисментов. — По тому, как вы общались, по моим наблюдениям, — говорит ведущий, резко и самодовольно ухмыляясь, — за все это время, думаю, он сделал больше одного нежелательного аванса. — Хм, — говорит Кью. — Теперь я понимаю, — успокаивающе произносит ведущий. — Вы явно бессильны против кого-то, вроде мистера Бонда. — Простите? — возмущается Кью. Ведущий делает паузу и протягивает раскрытую ладонь в классическом успокаивающем жесте. — Ну, он же полевой агент, — объясняет тот. — А вы всего лишь техник. У Кью перед глазами с такой скоростью появляется красная пелена, что следующие слова воспринимаются им, как фоновый шум. — Итак, вы можете быть начальником отдела и иметь более высокий ранг... — ведущий замолкает, когда Кью вырывает микрофон из его рук. — Что вы делаете? Кью молниеносно открывает микрофон, что-то задевает внутри, переворачивает его обратно, закрывает крышку и возвращает ведущему. — Вот. Тот смотрит на него озадаченно. — Что это было? Кью пожимает плечами. Ведущий продолжает пристально смотреть на него еще пару секунд, а потом стучит по микрофону. — О, он не работает. Вы сломали его. — М-м-м. Я так не думаю, — легко отзывается он. — Вы не пробовали выключить его и снова включить? Ведущий выключает микрофон, а затем снова включает, как вдруг — бах! Маленькая синяя искра вспыхивает и трещит, заставляя его вскрикнуть от боли и удивления. — Не смотрите на меня, — невинно хлопает глазами Кью. — Я просто техник. На этот раз Кью смотрит, как все медленно начинают хлопать в ладоши — Бонд, М и Таннер; бухгалтера и сотрудники отдела кадров; его доверчивые миньоны. Поэтому решает, что на следующий же день каждый из них обзаведется хорошей кредитной историей. *** После того, как этот кромешный п*ец заканчивается, все отправляются на обед, пока ведущий что-то слабо вещает о совместной работе, запланированной на вторую половину дня. У Кью перед глазами вспыхивает картинка, в которой он снова попадает в объятия Бонда, и немедленно решает, что ему стоит добавить градусов в его пунш. Однако Бонд с Таннером останавливают его: когда Кью добирается до чаши с пуншем, от него уже просто неприлично несет алкоголем. — Да, — говорит Кью. — Пожалуйста, плесните мне от души моего «Эрл Грея». — «Освежить» ваш любимый чай? — дразнящее говорит Бонд, выуживая откуда-то еще одну флягу — да сколько же их у него припасено, в самом-то деле? — Разве это не своеобразное кощунство? — Не тогда, когда это чрезвычайная тактическая необходимость, — огрызается Кью. — Боже, ты понятия не имеешь, насколько близко к грани я сейчас подошел. — Нет, имеем, — отвечает Таннер. — Вот почему Бонд здесь. — Чтобы позлить меня? — спрашивает Кью, искоса глядя на Таннера. — Я был о вас лучшего мнения, Таннер. — Чтобы присмотреть за тобой, — отвечает тот. — Дабы кое-кто не взорвал и не обрушил нам на головы целый этаж. Бонд пожимает плечами. — У гениев очень низкий порог терпимости к дуракам, — объясняет он. — Даже при том, что показало это событие, я бы сказал, что вы не поддались всеобщему идиотизму. — У некоторых из нас есть возможность выбирать, — говорит Таннер, печально глядя на Кью, однако, каким-то образом этот взгляд заставляет Кью ощущать себя даже большим идиотом, чем до этого. — Там говорилось, что явка обязательна! — отчаянно возражает он. — От этого зависит судьба моего годового бюджета! Бонд и Таннер смотрят на него с такой жалостью, что Кью хочется воткнуть себе в глаз вилку для фруктов. — Что ж, надеюсь, вы подавитесь вашими тарталетками, — ядовито бросает Кью. — Прошу меня извинить, я должен идти. — У них припасено отдельное здание, — говорит Таннер, перебрасывая в другую руку яблоко, чтобы взять воду. — Для разных тренировок навыков командной работы. — Ну, тогда извините, я намереваюсь взорвать пожарный выход, — заявляет Кью и быстро бежит к М. — Если ты это сделаешь, — спокойно говорит М, — это превысит твой годовой бюджет. — Он щедро наливает себе пунш и залпом выпивает его. Кью смотрит на него. — Могу я, по крайней мере, взорвать прожектор на потолке? — умоляет он, ощущая прилив храбрости, о котором скорее всего скоро пожалеет. — Это подарит нам пятнадцать минут тишины. Пожалуйста. М не отвечает. Вместо этого он очень внимательно изучает сандвич с яйцом и салатом. Таннер грызет яблоко. Кью в отчаянии. Бонд откашливается. — Ну, мы всегда можем отлучиться в туалет. Кью поворачивается и впивается в него взглядом, надеясь молча и ясно дать понять: «не сейчас, придурок!», и тут ему начинает казаться, что он бредит, когда слышит голос М: — Да, это отличный вариант. Даже Таннер медленно кивает, и Кью охватывает нешуточное волнение. — Что ты подмешал в пунш? — шепчет он. И Бонд — Боже правый! — громко смеется. — Мне нравится ход твоих мыслей, — тепло говорит он, соблазнительно улыбаясь. — Но нет. Я имел в виду вентиляционное отверстие на потолке в туалете. Кью яростно краснеет и воспроизводит в голове чертежи здания. — Ой. О-о. — Осень сейчас выдалась достаточно сухой, — говорит М и осторожно кладет сандвич на тарелку. — Было бы весьма печально, если бы спринклер сработал сразу же после ланча. — Действительно, печально, — соглашается Бонд. Глаза Кью светлеют, и он сразу оживает. — Спринклеры подключены к гидравлической системе вне... о, я могу устроить этот ливень... — Давай не будем увлекаться, — останавливает его Бонд, скрывая довольную усмешку. — Чертов водопад. — Я серьезно. У меня нет сменной одежды. Но Кью уже погружается в идею, ведя собственные расчеты и пятясь в сторону туалета. Пару секунд спустя он останавливается и раздраженно моргает. — Чего вы ждете, 007? Идемте со мной, подсадите меня. Бонд салютует М, идя за Кью. — Готов к труду и обороне, — говорит он. *** — Бонд, правда, прекрати щипать меня за задницу. — Прямо сейчас это часть работы. — Что ж, нет, ты что-то делаешь не так. Немного левее... выше, нет, в другую сторону, черт побери, толкни меня сильнее! Я не могу дотянуться! — Хотел бы я, чтобы ты услышал себя, потому что именно об этом и говорилось прежде. — Иди на х... — Восхитительное приглашение, но не тогда, когда ты сидишь на моей голове. — Я могу и обязательно направлю на тебя парочку труб, после чего ты с ног до головы окажешься в сточных водах и грязи, и даже не думай, будто я этого не сделаю. *** Потом, когда все собрались снаружи, поскольку внутри лило, как из ведра, ведущий стоит со сложенным из ладоней импровизированным рупором: — Я так сожалею, — он кажется удрученным и раздраженным. С его головы свисает сомнительного вида нечто: желтое и липкое. — Ввиду такого неудачного поворота событий мы могли бы продолжить импровизированные упражнения по командообразованию и на улице, но, боюсь, долг зовет, и мне нужно вернуться в свой офис. Так что простите. Думаю, на сегодня достаточно. Это было... Остальные его слова тонут в звуке восторженных аплодисментов и радостных возгласах. Все разбегаются быстрее, чем кто-либо успевает сказать «М». — Слава богу, что ему понадобилось вернуться в свой офис, — сказал Кью, держа в руках исходящую горячим паром любимую кружку. — В какой-то миг я подумал, что мне придется повлиять на погоду, чтобы заставить его все прекратить. — Ты бы сделал это, — произносит Бонд. Не спрашивая. — Конечно, — отвечает Кью. — И не думаю, что в следующий раз такого рода уведомление вообще попадет в наш почтовый сервер, — он потягивается, затем замечает что-то краем глаза. — Манипенни! Та подходит ближе и подмигивает. — Привет, мальчики, — весело говорит она. — Хорошо прошел день? — Кошмарно, но сейчас в конце туннеля показался свет, — говорит Кью. — Где ты была? Погоди, не отвечай. Ты оказалась достаточно умна, чтобы избежать этого. — М-м-м. Конечно, я в курсе, каким было ваше утро, — беззаботно говорит Манипенни. — Именно поэтому мне и пришлось отбыть и устроить незначительный кризис в госслужбе, который, кстати, означал, что наш прекрасный организатор вынужден был спешно вернуться к себе в офис и трудиться там всю оставшуюся часть дня. М выбирает именно этот момент, чтобы появится с насквозь мокрым жилетом в руке. Вторую он протягивает для рукопожатий. — Все молодцы, — говорит он, пожимая всем руки. — Отличный пример сплоченной работы. Кью смотрит, как торжественно удаляется М и счастливо вздыхает. — Люблю я свою работу, — немного мечтательно говорит он. Бонд наклоняется к нему, многозначительно ухмыляясь. — Иисусе, даже не думай, — говорит он, тыкая в Бонда кружкой. — Ты все равно идешь на следующую миссию с водным пистолетом. У тебя ведь назначение туда, где есть море или океан, не так ли? Посмотрим, смогу ли я сделать так, чтобы твой пистолет стрелял пузырьками кислорода... Не смейся, это не смешно… — Кью, я чувствую к тебе то же самое, — проникновенно и тепло говорит Бонд, и от этого в груди Кью что-то трепещет. Он улыбается. — Мудак.