Тронутая звёздами (Star-touched)

Жемчужины, разбросанные по песчаному берегу Альквалондэ, отражали свет Тельпериона, и клочки разогнанного ветром тумана, зацепившиеся за вершины окрестных скал, заставляли воздух слегка мерцать. Поблизости от линии прибоя влажный песок был достаточно твердым, чтобы дать опору Анайрэ, — милосердно позволив ей не терять достоинство, размахивая руками для равновесия, как пришлось бы на сыпучих песках дальше по пляжу. Над головой крикнула чайка — тоскливый звук, пронзительный на постоянном ветру, — и Анайрэ взглянула вверх. Звезды мерцали в небесах — тускло-серебристых на западном горизонте и темнеющих до чернильно-черного над шепчущим морем — от края до края, насколько хватало глаз. У Анайрэ перехватило дыхание. — Здесь всегда так красиво? — спросила она, и услышала, словно издалека, тихий смешок своей спутницы. — В ясные ночи я порой воображаю, будто могу видеть всё вплоть до восточного берега, — ответила Эарвен, поддразнивая. — Всего лишь воображение, разумеется, но всё равно — да, красиво. Море плескалось у их ног, трогая своими холодными пальцами их босые ступни. Изумленным глазам Анайрэ казалось, будто небо падает на неё — или она сама стремительно мчится небу навстречу, и серебряный свет поглощает её, шумя, словно голодный океан. Она вслепую потянулась к подруге и ощутила, как рука Эарвен скользит ей в ладонь, удерживая её в равновесии. * Пески Альквалондэ были запятнаны алым, тела усеивали берег, словно брошенные куклы, и звезды отражались в пустых глазах. Кровь собиралась в лужицы среди жемчуга, и океан накатывал на берег, стремясь очистить оскверненную землю. В Тирионе Анайрэ проснулась с криком, слетевшим с ее губ в темноту, которая стала их миром, мучительно вырываясь из сна об остекленевших синих глазах и знакомой улыбке, застывшей в гримасе боли и ярости. * В Альквалондэ было тихо — даже чайки над головой казались немыми клочьями белизны. Ступни Анайрэ тонули в песке, с каждым шагом задевая и перемешивая жемчужины, и оставляя за собой глубокие следы. Эарвен шла впереди, шаркая по песку и бормоча под нос что-то, что Анайрэ лишь изредка удавалось расслышать. Она играла в игру с этими наполовину слышными словами — «правда или ложь». — Я всё еще не скорблю, — говорила Эарвен, стиснув зубы, едва шевеля губами. — Гнев не оставляет этому места. Правда. — Я не виню тебя, — добавила она чуть громче. Ложь. Анайрэ прикусила губу достаточно сильно, чтобы ощутить кровь — и ненависть к себе самой. Эарвен внезапно остановилась, запрокинув голову, как если бы доискивалась ответа у далёких звёзд. — Мы должны были... мы ни за что не должны были позволить этим... этим убийцам уйти отсюда живыми. Мне самой стоило бы взять меч, и будь проклята цена... Правда. Анайрэ закрыла глаза. Рокот волн, бьющихся о камни, казался судорожным, как если бы даже их переполняла мстительная ярость. — Ты всё еще важна для меня, — шепот Эарвен прозвучал неожиданно близко — и, открыв глаза, Анайрэ обнаружила её всего в паре дюймов от себя: сведенные гневом брови — и ясные глаза под ними. Анайрэ порывисто наклонилась вперёд и ощутила соль на губах Эарвен: морские брызги и слёзы, унесенные ветром. Правда.