Как бы хирург

Тэхену часто говорили в детстве, что он обязательно, повзрослев, станет лучшим доктором, а учитывая, что простой терапией парень не страдал, по горам он пойдет в высшем направлении, то бишь, если захочет, станет настоящим хирургом. Тэхену часто говорили в детстве, что если тот исполнит свою и родительскую мечту — станет врачом, — то у него не будет хватать времени на личную жизнь; говорили и то, что, возможно, ради работы придется отказаться от многого и посвятить себя вере и правде, спасая человеческие жизни. И самое интересное в этом то, что Тэхену было как-то все равно: будет ли у него хозяюшка женушка и пять спиногрызов, ему куда более была важна работа и статус «торакальный хирург». В свои двадцать семь Тэхен пришел на финишную прямую к своей мечте. С улыбкой доказал родителям, что небезнадежен и что «вот, смотри, мама, теперь я доктор». Но насчет второй половинки и личной жизни в целом все пошло не так, и не сказать, что у Тэхена самая крепкая семья и уже скоро будут детишки, скорей всего, их вообще никогда не будет, потому что Чонгук. Вот Чонгук и все. Увязался за Тэхеном еще со школьных парт, говорил о вселенской любви, о том, что жить без него не может и что вообще планирует с ним век скоротать, а Тэхен лишь улыбался, говорил «конечно-конечно» и как бы ждал, когда этот маленький ад кончится. Ведь думал Тэхен, что вовсе не гей и трахаться в зад в нем природой не заложено, но отчего-то этот мелкий зад Чона манил и вот уже на протяжении десяти лет периодически признан самым лучшим после жаркой ебли. Тэхен не планировал влюбляться, просто жахал и все, это приятно, честно. Но вот этот дурачок с кроличьими зубками с годами подрос, возмужал и походил на самого корейского Аполлона. Из-за красоты не влюбляются, а значит Тэхен весь неправильный, раз последним рычажком в его «просто друг» послужил тот факт, что Чонгук слишком красив, глаз не отвести. Младший знал, кого выбирал и был готов к тому, что когда Тэхен все же станет полноценным врачом, часы их встреч значительно сократятся, порой вечера будут одинокими и холодными, а постель с правой стороны так и останется пустой. Брюнет не жаловался ни разу, не ругался и не срывался. Да и к чему, если «Тэхен-а у меня самый лучший», «Тэхен-а спасает людей», «Тэхен-а, я люблю тебя». Вот так и живется легче. Сам же Чонгук, если сравнивать того с Тэхеном, совсем отлынивает от забот, прохлаждается по улицам Сеула и вкушает плоды запретного, но всегда в пределах приличного. В школе он был еще тем лентяем, никогда, в принципе, не отличался в учебе, но и не сравнивал себя с землей, потому школу закончил нормально. Вот только учиться больше нигде не захотел и решил после школы сразу начать работать. И пока Тэхен мучил себя за стопой книг, проводил за учебой все бессонные ночи и тратил нервные клетки из-за неудач, Чонгук преспокойненько работал в клубе барменом и, скопив некоторые сбережения, смог в двадцать пять открыть свое кафе. В общем, жизнь Гука ничем не уступала жизни Тэхена. И пусть мозг у старшего на несколько грамм тяжелее, хотя это в принципе невозможно, Чонгук все же преуспел и мог обеспечить счастливое будущее себе и Тэхену. У Чонгука приключения случаются именно в смену Тэ. И пусть даже если младший из дому, в принципе, не выходил, а лишь вышел подышать на балкон в одних трусах, когда на улице холод. Этого оказывается хватило для иммунитета Чонгука, чтобы на следующее утро вызвать у парня жар и сухой кашель. И все бы хорошо, если бы не тактика брюнета «мой парень доктор и лечить меня будет только он», независимо от того, что Тэхен как бы не терапевт, Тэхен как бы хирург. Чонгука этот факт не волновал и с любой болячкой он являлся Киму на работу, выставлял больное место и с улыбкой говорил «лечи». Тэхен бесится не по-детски, когда младший почти ни с кем его не ставит, приходит с какими-то глупыми болячками и думает, что Тэхен знает, как их лечить. Но русоволосый как бы в душе не чаял, как лечится кашель, как снизить жар и какую таблетку лучше положить в рот от боли в голове. Все его знания в этой сфере находились на уровне «заботливой мамочки», то есть все, что он мог сделать, — дать пачку парацетамола, брызнуть в рот специальный спрей и понизить жар пропитанной уксусом тряпочкой. Пожалуй, все. Чонгук явился в кабинет Тэхена ранним утром, часов в шесть, и, пошатываясь на своих двух, дошел до кресла напротив стола Тэхена и, не обращая внимания на уставшего парня, плюхнулся в объятия мягкой мебели. Заметить, что Чонгук нездоров, было раз плюнуть, потому Тэхен, уже понимая, что судьбы «хён, вылечи меня» не избежать, потер от усталости переносицу и, отложив очки на стол, с тяжелым выдохом спросил: — Ну и? — Хён, я заболел, — жалостливо протянул младший и, пошмыгав носом в доказательство своей вновь нагрянувшей болезни, съехал в кресле чуть вниз. — Ну так нужно было идти к своему доктору, а ты прохлаждаешься здесь зазря, лишь осложнения получишь, — возмутился русоволосый. — Ладно, пошли, я отведу тебя, все равно моя смена уже закончилась. — Нет, хён, я пришел к своему доктору, — через силу выдавил улыбку младший и, сняв с себя легкую курточку, поднял футболку, оголяя свой накаченный торс. — Тэхен-а, лечи. — Чонгук, ты уже не маленький! Так какого черта творишь? Тэхен начал злиться, и не поймешь, от чего именно: из-за глупости младшего или очевидной температуры Чонгука, что сказывалась на его здоровье. Но понять, что младший и шагу не сделает к исправлению всей ситуации, было очевидным. Тэхен уж слишком давно знает этого засранца, и эта болезненная улыбка говорит лишь «я в твоих руках». Раздражает. — Хорошо, — сдался Ким, потирая переносицу от усталости, — раздевайся и на кушетку, я помою руки и вернусь. — Отличненько, — будто и не болея вовсе, подпрыгнул Чонгук с кресла и вмиг оказался у кушетки без верхней одежды. Тэхен, как и обещал, вернулся быстро и с чистыми руками. Так как Чонгука было трогать не в новинку, да и в случае чего от него мало что можно было подцепить, старший обошелся без перчаток. Его вид уже не выглядел столь уставшим, как было поначалу, да и по глазам сказать трудно, что парень чем-то недоволен. Сказать наоборот, — даже воодушевлен и заинтригован. — Нужно померить температуру, — развел руки в стороны Тэхен, доставая длинный градусник с флакончиком смазки. — Вазелин закончился, а смазку купил домой. Вот видишь, пригодилась. Но пригодилась к чему, Чонгуку было не понять. Если только… — Ты чо мне его в жопу хочешь запихать? — Именно, — с дьявольской ухмылкой на лице ответил Ким. — Снимайте штаны, пациент, и займите так полюбившуюся вам позу — рака. Удивление младшего было не передать словами, он, конечно, любил играться и никогда не был против, но когда голова разрывается от очевидной повышенной температуры и жара по всему телу, о сексе думать совсем не хотелось. И одно лишь тешило младшего: Тэхен врач, он знает, что делать, он несомненно поможет. Потому, долго не раздумывая, Чонгук приспустил до колен штаны и занял на кушетке не совсем приемлемую позу для этого кабинета. — Отлично, — под нос себе усмехнулся Тэхен, занимая место позади Чонгука, где его взору открылась картина прекрасного и такого желанного. И раз лечить этого поганца Тэхен не вызывался и ничего подобного не обещал, то без угрызения совести так блядски медленно стал смазывать заднее отверстие смазкой, получая полное удовольствие от замедленного процесса и поблескивающей гладкой кожи ягодиц. — Тэхен-и, — жалобно заскулил Чонгук, когда в анусе почувствовал не инородный предмет, а длинные пальцы Кима. И они тут же заменились чем-то холодным и сухим. Но благодаря лубриканту градусник вошел без проблем и задержался так на несколько минут. За это время у младшего начали саднить коленки, ладошки стали жечь от взаимодействия их с кожей кушетки, но двинуться лишний раз он не осмеливался, не зная, к чему подобное может привести. Но вот уже вскоре Тэхен вытащил градусник и, даже не удосужившись посмотреть, какая температура у Чонгука, положил предмет на крышку стола и в мгновенье подлетел к Чону, пока тот не успел сесть и одеться. — Х-хён? — почувствовав, как к бедрам коснулись холодные руки старшего, Чон, неожиданно для себя, стал заикаться. Но не сказать, что от страха и вдруг накатившего желания. Было весьма неожиданно, вот и все. — Пообещай, что сходишь к своему доктору, — занимая место на коленях позади Чонгука, Тэхен прижался к обнаженному телу пахом, шеркая нежную и скользкую кожу ягодиц материей дорогих брюк и холодной бляшкой ремня. — Н-но зачем? — не понимал Чонгук. — Потому что я, блять, не собираюсь тебя лечить, — в ответ прорычал Ким, склоняясь к обнаженной спине младшего лицом и оставляя на ней мокрые и краткие поцелуи. Сказать доигрался — ничего не сказать. Это так же бессмысленно, как и в принципе просить помощи у хирурга, и, наверное, будь бы это другой человек, он бы также смерил температуру, только, пожалуй, не через анус, сказал бы что-то близкое с «я выпишу жаропонижающие, но сходи к врачу, хорошо?». Но с Чонгуком иная ситуация, здесь его можно взять, можно пожалеть, а можно наказать за его настырность и непослушание. И совсем неважно, что у малого высокая температура, сам виноват, что больной полез на рожон. Тэхен бы и был груб в другой раз, но отчего-то наказывать это непослушное, глупое дитя совсем не хотелось. Старший чувствовал за собой долг, он обязан помочь, но не так, как того хотел Чонгук, увы. Под ладонями Тэхена горячая и мягкая кожа младшего, Киму в кайф трогать его именно таким: слабым и беззащитным, — а пока это было возможно, Тэхен не упускал возможность осязать своего горячего кроху. — Тэхен, мне так плохо, — заскулил Чон, как только почувствовал влажные ладони парня на своих ягодицах. — Дав-вай… — Конечно, давай, — усмехнулся Тэхен, не давая возможности Чонгуку договорить. — Только не потом и не дома. Пришел сюда, а я скучал. И к тому же ты такой горячий, Гукки. Тэхен лакомился этим податливым телом во все тяжкие. Сказать честно, Ким никогда не был извергом или тираном в постели, всегда трахал так, как давал тому Чонгук. Но сейчас, даже слыша такое скрытое «нет», все равно ласкал и губами, и руками, кусал особо чувствительные участки на спине, вылизывал столь же горячим языком, как и тело младшего. А Чон лишь склонил голову, сжал кулачки до побеления костяшек и скулил, теперь уже не разберешь, от дискомфорта ли, или от удовольствия. Хотя наслаждения от прелюдий он не получал в данный момент. Тэхен как назло медлит. Пробует на вкус так, словно делает подобное с Чонгуком впервые; трогает так, словно ни разу не осязал это тело. А Чонгуку плохо, у него жар и ебаться ну в край не хочется, остается только скулить и… Тэхен без предупреждения, не разрывая поцелуев, прошелся по позвоночнику мокрой дорожкой поцелуев, и, достигнув сжатого колечка мышц, сделал то, чего раньше Чонгук был категорически против, потому ни разу за всю историю их половой жизни Тэхен не осмеливался вылизать своего мальчика, как течную суку. Но сейчас старший взял роль злого и непослушного, высунул язык и стал пробовать на вкус. Чонгук успел вскрикнуть слабое «Тэхен-и», а в его анус уже протолкнули мягкий и горячий язык. Ким явно получал удовольствие от процесса и от такого заплаканного Чонгука, но и сказать, что Чону не нравилось — солгать. Он лишь закрыл глаза и открыл рот, с каждым разом выдыхая так тяжело и часто, как только Тэхен делал блаженно прекрасно. — Мм, хороший мальчик, — отстраняясь от пульсирующего ануса, Тэхен, дабы донести весь свой восторг громко причмокнул губами и добавил: — вкусно. Чонгук бы в другой раз покраснел и поменялся с Тэхеном местами, чтобы наказать того поркой, ну или своим малым Чонгукки, вот только сам Ким сейчас был только в самом разгаре и, заметив, как началось копошение со стороны Чона, тут же схватился за эти упругие бедра. «Только не сегодня», — прошептал Ким, одной рукой расстегивая бляшку ремня и послушную молнию на брюках. — Кто больше не придет к Тэхену тогда, когда поднимается температура? — Ким откровенно издевался и пытал младшего, но услышать заветное «я больше не приду» хотелось как ничего иного. — Я всегда буду приходить к тебе. Облом. Хотя, признаться честно, это льстило Киму сейчас, и, достав уже облившийся член собственной смазкой, стал водить головкой члена по раскрасневшемуся колечку мышц Чонгука. — Тогда, вскоре температура у тебя будет ассоциироваться с моим членом, — легко выдохнул Тэхен и резко вошел. Чонгук был не в силах сдержать крик души, и, погрузив кабинет в не тихий стон, молил богов не свалиться на пол с этой чертовой кушетки, ибо колени предательски дрожали и грозились повалить своего обладателя. Но разве может упасть тот, кого держат сильные руки позади, и когда вдалбливается раскрепощенно знакомый член? Вот и Чон подумал, что нет, потому расслабился и уткнулся лицом в кушетку, еще больше выгибаясь в спине и открывая свои достоинства на максимум. Тэхену нравится абсолютно все: и горячее тело младшего, и его всхлипы от неожиданной боли и даже тот факт, что сегодня случилось их первое вылизывание. Ким лишь сильнее вгоняет свой член в это податливое тело и ловит кайф, предвкушая будущую разрядку. Толчок, другой, сильнее, тише. Сегодня Ким хотел кончить один, чтобы дать понять Чонгуку, что тот наказан и будет бороться с возбуждением сам, но видимо Ким плохо рассчитал ситуацию и Чон отчего-то завелся в судорогах и с протяжным стоном кончил прямо на кожаную кушетку. — Ах, Гукки, — простонал старший, пытаясь догнать младшего и взаимно излиться семенем, но еще слишком рано и ему хочется больше. Он повалил младшего на живот и рывком перевернул Чона к себе лицом. Все же ебать заплаканного мальчика намного приятнее и дрочнее, нежели смотря на знакомый зад. Чонгук не часто плачет во время спаривания, и такие случаи нужно запоминать. Войдя на полную, Тэхен стал двигаться ритмично и с пошлым причмокиванием. Смотря, как Чонгук от блаженства и боли одновременно закрыл глаза, Ким улыбнулся и коснулся своими губами чужих, вторгаясь языком в чужой рот. Чон отвечал на поцелуй так же охотно и аппетитно, и, почувствовав, как парень с заключительным толчком излился внутри, расслабленно выдохнул и прикусил старшего за губу. — Док-ктор… Ким… я-я, зайду… попозже, — медсестра в шоке выскочила из кабинета своего доктора, даже не дождавшись, пока ей дадут вольную. А Ким лишь от смущения хохотнул. Это первый раз, когда они попались, а точнее — забыли закрыть дверь кабинета. — И что теперь будет? — залившись красной краской на щеках, спросил Чонгук, обвивая шею Кима руками. — Думаю, где найти жаропонижающее, — с улыбкой на лице прошептал Ким, целуя такие мягкие и родные губы напротив. И все же у Чонгука в жизни всегда будет только один доктор. И совсем неважно, что он как бы хирург, что он вроде как не разбирается в простых простудах. Зато какое удовольствие можно получить и от болезни тоже, когда во владениях имеется сам Ким Тэхен — успешный хирург Сеула.