U is for UST

По традиции, весеннее собрание мировых держав состоялось в последний четверг марта. Естественно, как только часы пробили пять, собрание оперативно свернули и переместили в ближайший паб. Работа была закончена, и страны стремительно напивались. Учитывая репутацию Англии, никто не был удивлен, что он охотно включился в пьяный разгул. Но мало кто знал настоящую причину, почему продолжения собраний в пабе были столь желанны для него. С довольной отрыжкой Англия прикончил четвертую пинту и стукнул пустым стаканом о барную стойку. Даже в шумном переполненном баре звук был достаточно громким, чтобы привлечь внимание определенной нации. Как только Англия заметил, что Америка посмотрел в его сторону, он, эффектно качнувшись, едва не упал со стула. Через несколько секунд сильная рука обхватила его за талию и удержала на месте. Англия подавил желание улыбнуться, когда прислонился к твердому и теплому телу Америки. Ему было приятно и удобно, а Америка пах просто божественно, так что Англия закрыл глаза и радостно вздохнул. ― Чувак, ты уже в говно? ― спросил Америка с удивленным смешком. ― Еще даже не полночь. ― Я не пьян! ― Англия запротестовал, позволяя себе перейти на особо заметный акцент. Он лениво повернул голову вбок и посмотрел на Америку. ― У меня потрясающая невосприи- приим… Что? Он запнулся, растворяясь в нежности улыбающихся глаз другой нации. Пьянящее чувство захлестнуло его, и это не имело никакого отношения к выпитому. Он одарил Америку глупой улыбкой, и Америка расплылся в ответной. ―Ты пьян, Англия. Пора домой, ― объявил Америка. Бывало, он взваливал Англию на плечо, как мешок картошки, но сегодня он повернулся к нему и помог забраться на свою широкую и мускулистую спину. Англия обвил руками его шею и положил голову на плечо. Было так приятно притворяться пьяным. Румянец на его щеках ни у кого не вызывал вопросов, и никто не удивлялся, почему он висит на Америке. ― Клянусь, твоя выдержка становится все хуже, ― заметил Америка. ― Всего четыре пива, не то чтобы я следил за этим, конечно. ― Я мгбы выпить еще четыре! ― продолжал громко настаивать Англия. Америка фыркнул. ― Да, конечно, ― ответил он и понес Англию через паб. Он помахал другим странам на прощание и направился к выходу. ― Не забудь поприкалываться над ним! ― крикнул Пруссия, вскинув кулак вверх и расплескав свой напиток. Сидящий рядом Германия покачал головой и вздохнул. Сегодня Америка не был единственным, кому предстояло транспортировать пьяное тело домой. Когда они дошли до двери, Америка схватил с вешалки свою обшитую мехом куртку. Он вышел на улицу и, почувствовав прохладу мартовского воздуха, небрежно накинул ее на плечи Англии. С курткой Америки сверху и Америкой под ним Англия словно находился в самом центре вкуснейшего бутерброда из Америки. Его щеки ярко вспыхнули — это он тоже мог свалить на опьянение. ― Знаешь, однажды я уволюсь с этой работы по отправке твоей пьяной задницы домой, ― сказал Америка, ловя такси. Но он звучал так, словно забавлялся, чем как если бы был раздражен, и по-привычному аккуратно помог Англии забраться в машину. Убедившись, что тот пристегнут, он продиктовал таксисту адрес Англии без сомнений и запинок. Учитывая то, сколько раз он помогал ему добираться домой, было совсем неудивительно, что он запомнил адрес. Однако Англия всегда ощущал нечто теплое в груди всякий раз, когда слышал, как Америка произносил его. Такси резко повернуло влево, и Англия позволил себе сползти по сидению, пока его щека не прижалась к плечу Америки. И вместо того, чтобы оттолкнуть или посмеяться над его пьяными выходками, Америка поднял руку и приобнял его за плечо. Англия наклонил голову вперед и почувствовал разливающееся по телу тепло, когда Америка притянул его ближе. Англия глянул одним глазом из-под растрепанной челки, поймав отражение их уютной позы в темных окнах такси. Он улыбнулся, упиваясь возможностью прижиматься к Америке, не открывая правду. Их маленькая традиция началась, когда Англия пригласил Америку выпить вместе еще во время Второй Мировой. Тогда он сглупил, недооценив невосприимчивость мальчишки к алкоголю. На следующий день он проснулся с пульсирующей головной болью и провалом в воспоминаниях. К своему удивлению он обнаружил, что его ремень и ботинки были аккуратно с него сняты и оставлены рядом с кроватью. А на прикроватном столике обнаружились таблетки аспирина и стакан с водой. Такой заботы и внимательности от Америки Англия точно не ожидал, и, когда они собрались выпить в следующий раз, Англия пил чуточку меньше, а притворялся чуточку больше. И на этот раз, когда Америка дотащил его пьяную задницу до дома, Англия запомнил, как бережно тот донес его до спальни, и ту мягкую улыбку, появившуюся на губах Америки, после того как он все так же аккуратно уместил Англию под простынями. Это было удивительно. Англия будто вновь увидел проблески того милого Америки, который, как он думал, был давно потерян для него. Но, к сожалению, Америка показывал эту свою сторону, только когда думал, что Англия в стельку пьян. Так и создалась репутация Англии, способного напиться с нескольких бокалов, тогда же Америка самопровозгласил себя его эскортом до дома для каждого подобного случая. К тому моменту, когда такси остановилось у его дома, Англии стало настолько тепло и хорошо, что играть пьяный обморок было легче простого. Когда Америка вытащил его из машины, он опустил голову на его грудь и позволил ему нести себя на руках, как невесту ― держа одной рукой под коленями, а другой поддерживая спину. Если бы он был трезвее, он нашел бы позу оскорбительной, но так как он притворялся мертвецки пьяным, то без проблем позволил Америке пронести его таким образом через весь двор до входной двери. Америка никогда не подхватывал его так, когда они еще были на публике, только в близости его дома, и, несмотря на то, что Англия очень бы хотел узнать причину этому, он никогда не спрашивал, ведь это означало признать свое пьяное притворство. Вся суть была в том, что Англия не мог признаться Америке. Ни сейчас, ни когда-либо. Он знал лучше, чем кто-либо другой, что любовь между нациями была опасной штукой. В любой момент их страны могли завлечь в другой союз, тем самым разъединив их. Или даже хуже. Те отрезки времени, которые люди сочли бы за долгий срок, пролетали для наций в мгновение ока. Возможно, они могли провести вместе счастливых лет сто, но в итоге это время неизбежно закончилось бы, и его сердце оказалось бы разбито, а Англия не был уверен, что сможет вынести это. Так что гораздо безопаснее было придерживаться их маленькой игры и наслаждаться этими украденными моментами. Благодаря годам тренировок Америка был способен отворить входную дверь и не уронить при этом Англию. Дверь с шумом захлопнулась позади них, и шаги Америки отозвались эхом в коридоре. Он прошел к лестнице, не зажигая света. Его хватка была бережной, но внезапно он резко стиснул Англию, споткнувшись на первой ступеньке. ― Твою ж! ― громко выругался он. Англия моргнул. ― Америка? ― пробормотал он сонно, словно только что очнулся, когда Америка начал подниматься по лестнице. ― Чтослчилось? ― О, все как обычно, ― пояснил Америка, рассмеявшись. ― Ты напился после собрания, а так как я герой, то решил, что пора нести тебя в кровать. ― Он сделал паузу. ― В смысле, в твою кровать. Спать. Без меня! ― Ты мог бы поспать со мной, ― предложил Англия, уповая на свою пьяную невинность. Он взглянул на порозовевшие щеки Америки и улыбнулся про себя, когда тот зашелся кашлем, слишком смущенный, чтоб ответить. Со все еще горящими щеками Америка, наконец, поднялся на второй этаж и пнул носком ботинка дверь в спальню Англии, добавляя новый отпечаток к тем сотням, что уже имелись на ней с предыдущих раз. Англия ценил каждый из них. Как только Америка опустил его на шуршащие льняные простыни, он обхватил руками его шею и притянул к себе для поцелуя. ― Останься со мной, ― прошептал он. Их поцелуи были сравнительно новой традицией. Америка допускал их, только если пил сам в этот вечер. Сегодня его губы были на вкус как ром с колой. Америка закрыл глаза и прильнул ближе, но потерял равновесие и умудрился не упасть всем весом на Англию, только выставив вперед руки, поймав голову Англии в своеобразную ловушку. Глядя в полуприкрытые глаза Америки, Англия почувствовал тяжесть в груди. Комнату наполняло только их тяжелое дыхание. Секунду спустя они оба потянулись друг к другу, и их губы соприкоснулись. Поцелуй был подобен электрическому разряду, враз прошедшему по венам. Америка жадно целовал его, просовывая язык между губ Англии. Вся его нежность была позабыта, уступив место голоду и жажде. Со скоростью и силой, которые противоречили его пьяной немощи, Англия перекатил Америку на спину, и, оказавшись сверху, принялся осыпать его мокрыми небрежными поцелуями и укусами, следы от которых он будет старательно не замечать на следующий день. Они могли бы зайти дальше… если бы только он был готов признать правду. Но правда означала риск познакомиться с гневом Америки за годы вранья, за то, что воспользовался его благородными порывами обеспечивать безопасную доставку Англии в собственную постель после каждой ночи в пабе. Он боялся даже подумать о том, что могло значить признание своих чувств для той осторожной дружбы, что они умудрились построить. ― Черт! ― хрипло прошептал Америка, звуча при этом одновременно возбужденно и раздосадованно. Он чуть отодвинулся и грустно глянул на Англию. Обычно это означало сигнал к тому, что он готов скинуть Англию с себя и настаивать на том, что слишком пьян, чтобы осознавать, что он творил. Англия ненавидел слышать тоску в его голосе, так что решил спасти его от ненужных слов или действий. Самое время для того, чтобы отрубиться. С мягким вздохом он плюхнулся вперед, приземлившись чуть в стороне от Америки. Их ноги все еще были переплетены, а секунду спустя Англия почувствовал, как Америка запустил пальцы в его спутанные пряди. ― Боже, ты такое недоразумение, ― ласково пробормотал Америка. Он медленно выпутался из плена его ног и потянулся, чтоб стащить с Англии ботинки. Они с тихим стуком упали на пол рядом с кроватью. ― Такое великолепное, сексуальное недоразумение. Англия продолжал дышать размеренно и спокойно, несмотря на то, что его сердце громко бухало в груди. Ему всегда нравилось слышать правду, срывающуюся с губ Америки, когда тот думал, что Англия слишком пьян, чтобы запомнить. Как говорилось, истина в вине, только в данном случае вино Англии влекло за собой истину Америки. Он почувствовал, как Америка слез с кровати и удалился в ванную, впрочем, вскоре он вернулся оттуда и поставил на тумбочку стакан. Как и обычно, там наверняка была вода, чтобы запить ибупрофен, который Америка всегда оставлял ему, дабы Англия не страдал наутро от головной боли. Какая жалость, что не существовало таблеток от любовного недуга! Секунду спустя он ощутил мягкий поцелуй в лоб, за которым последовал тяжелый вздох, наполненный любовной тоской. ― Черт тебя подери, Англия! Почему ты заставляешь меня любить тебя так сильно?! Англия распахнул глаза, шокировано глядя на Америку, который с не меньшим шоком уставился на него. Несмотря на все то, что Америка говорил, когда предполагал, что Англия пьян и не слышит его, он никогда раньше не использовал слово на букву Л. То самое пугающее слово, которое было способно нарушить хлипкий баланс из отрицания и влюбленной привязанности. Перемена, угрожающая самим основам их особых отношений. Совсем не сонный и вовсе не пьяный Англия уставился на Америку, пойманный в ловушку его голубых глаз. Его заявление тяжелым грузом опустилось между ними. Америка пялился в ответ. Его рот открылся и закрылся, как у рыбы, выброшенной на берег. ― С днем Апрельского Дурака! ― наконец прокричал он и, безумно расхохотавшись, выбежал из спальни. Удивленно моргнув пару раз, Англия медленно улыбнулся и покачал головой. Без сомнения, они оба были дураками, но, возможно, когда-нибудь настанет день, когда они смогут признаться в этом.