***
— Имя? — … — Имя? — повторил мужчина и смотрел исподлобья на юношу, который впервые попал в полицейский участок. — А… Чонгук… — Полное имя. — громкий голос аж заложил уши. — Чон Чонгук, — парень перевел взгляд в сторону, мягкими и невинными глазами смотрел на в пол. — Возраст. — Девятнадцать. — Чон вздохнул, знал, что не был виноват, но не мог предать друзей. — Родители…. — в ответ молчание. — Родители… — уже более грубо спросил полисмен и стукнул ручкой по столу, у него нервы не железные. — Я не могу сказать… — Ах, что за юнец… В детскую комнату полиции на пятнадцать суток. Потом подумаем. — Чонгука отвели в старую сырую комнату и заперли. Парень обернулся в сторону запертой решетки, схватился руками за неё и тяжело вздохнул. — Айщ… — парень стукнул рукой по железкам и сел на кровать. Она была жесткой, и его нежной попке могли навредить эти ужасные условия. «Тик-Так. Тик-Так. Тик-Так» Повторяли часы, и у Чонгука в голове уже звенело от этих звуков, через полчаса в комнату зашел тот самый парень, который скрутил Чонгука ещё у фонтана. — Привет. — он мимолетно улыбнулся юноше, но тот лишь гладил свою слегка шершавую руку и поджимал губы в сомнениях. — Как дела? — полицейский сел за стол и включил настольную лампу, она противно шумела, и теперь стучание часов заглушало репение лампы. Тусклый свет теплыми лучами ложился на старый стол и белую бумагу. — Это хорошо… — продолжал свой монолог Нам, он посмотрел искоса на Чонгука и закусил верхнюю губу, громко чмокнув на всю комнату. Чон поднял взгляд на полицейского и лег на кровать. — Как тебя зовут? — спросил полицейский и снова в ответ молчание. — Красивое имя… Меня Намджун… — парень поправил волосы и стал что-то писать в тетради, он уже знал его имя, номер и имена родителей. Ребенок — зеркало семьи. — Чего вы хотите? — хрипло спросил Чонгук и посмотрел на Джуна, который старательно записывал данные в пустую, ещё новую, тетрадь. — Ах, мы хотим справедливости. — Глупая у вас справедливость… Вода ес… — Чон сглотнул и недовольно посмотрел в сторону. — Есть? — Да… — полицейский встал с места и, поправляя свою новую, черную форму дал парнише бутылочку воды. Чонгук подошел к входу и забрал воду. Он открыл бутылочку и выпил воду, жадно заглатывая каждую каплю. Но с его пухлых губ сорвалась одна единственная капелька и потекла по острому подбородку, оставляя мокрый след, плавно перетекла на шею и там совсем исчезла. Джун наблюдал за тем, как кадык Чонгука перемещается, когда парень глотал воду. Опустошив бутылку, Чон довольно вздохнул и вытер мокрые губы. — Вот… — офицер протянул Гуку сухую одежду. — Переоденься. — он вернулся на свое место и продолжил писать отчеты. — Прямо здесь? — Чонгук немного растерялся, и между бровями появилась еле заметна морщинка, которая выдавала все его недовольство и обиду. — Нет, можешь домой пойти… — с сарказмом произнес парень, и на губах застыла еле заметная ухмылка. — А-ха-ха, господин офицер, да вы смешной. Или как вас? Нам… Ах, простите я неутрудился запомнить ваше чересчур сложное имя. — Чонгук тоже не промах в плане сарказма, даже может перестараться. — Джун… — Что? — Намджун, меня зовут Намджун… И если ты не наберешься немного культуры и манер, то я буду лично просить начальство и суд отправить тебя на исправительные работы и на дольше. — страшнее Намджуна в гневе только сама смерть, и Чонгук играет именно с ней. — Ах… — Чон надулся и снял с себя мокрую футболку. Его тело было слегка влажным и ткань прилипала к телу. Джун перевел глаза на узника и смотрел на его прекрасное не по годам тело. Накаченные руки, широкие плечи, подтянутый торс и широкая шея — мечта художника-натурщика. Гук надел на себя кофту, она пахла хозяйственным мылом и дешевым ополаскивателем, черная в белую полоску с явными дырками, но это лучше, чем мокрая футболка, что прилипает к его телу из-за чего неудобно двигаться. Чон снял мокрые джинсы, что трудом слезли с его мускулистых бедер. Парень натянул на упругие ягодицы сухие штаны и снова сел на старую койку. — Спокойной ночи… — небрежно кинул юноша и повернулся лицом к стене, стал тихо сопеть, а уже почти рассвет.***
Всю ночь в помещении горел свет, и только когда лучи пробрались через маленькое окошко у самого потолка, он выключился. Нам собрал вещи и, аккуратно сложив их в стопочку на краю стола, пошёл домой. — Мелкий… Проснись… — шептала девушка, она была не высокой, но весьма привлекательной и даже порядком сексуальной. — Онли пять минут… — Нет, онли сейчас… — сказала приказным тоном девушка и недовольно топнула ногой по полу. Чон лениво поднялся с места и сел на кровать. — Вот… — Она поставила на стол поднос с едой. — Поешь, мы не будем тебя голодом морить. — Ох, а я-то думал уже помру… — юноша нелепо хихикнул и почесал затылок. Он подошёл к еде и взял палочки, недовольно посмотрел на рис и вздохнул. Чонгук стал есть нелепый завтрак: рис на вкус, как бумага; мясо — поролон, а морскую капусту он даже и не трогал. — Я не… — Знаю… Но ты парень и должен стоять горой за друзей, иначе — крыса. — Знаю… — Не дерзи нам, и без тебя проблем по горло, а сейчас отсидишь и поедешь домой. — девушка мило улыбнулась мальчику и заправила локон волос за ухо. — Ладно, удачного… Осталось четырнадцать дней… — Ага… — Чон с набитым ртом смотрел на уходящего офицера. «Когда это уже закончится?» Каждый день повторял парень и с нетерпением ждал то полудня, то полночи, время текло не так быстро, как хотелось бы. — Айщ… Ну, можно мне книгу?! — заныл юноша и вцепился в холодную решетку. — Нет! — раздраженно крикнул Нам и громко стукнул по столу. — Ты мне уже весь мозг до дыр проел… Мне надоело вести твое дело, маленький избалованный мальчик, не знающий цены закону и справедливости! — Джун тяжело дышал, а Чон был сильно испуган, таким офицера он ещё не видел. — Ну… — полицейский сжал кулак от злости, Чон затих и слушал тишину, судорожные вздохи Намджуна. — До свидания… — прошипел со злостью мужчина и, громко хлопнув дверью, вышел из комнаты. — Пока… — Чонгук поджал губки и сел обратно на кровать, а потом во всем отделении выключили свет, и Чон совсем погрустнел. Он лег на кровать и смотрел в стену, которая ни капельки не изменилась с прошлой ночи.***
Намджун очень сердитый пришел домой и сразу потянулся к мини-бару за спасительным полусладким. Но он сразу остановился и просто сварил себе кофе. — Уже неделю у нас, а так ничего и не понял… Любит же на мозги капать, засранец… — Джун медленно пил кофе и вдыхал аромат свежесваренного американо. — Я так устал… Нам пошёл в душ, чтоб смыть рутинную нагрузку, а потом завалился спать на любимую кровать, которая согреет и приголубит.***
«Тик-Так. Тик-Так. Тик-Так. Тик-Так. Тик-Так.» Стрелки часов медленно перебегают по кругу, отбивая уже знакомую мелодию. Чонгук наблюдает за тем, как на улице светлеет, и отделение становится все светлее. Серые стены уже не такие тёмные и неприметные, они белеют, и все больше кажется, что он в психушке, и скоро придет его злой смотритель, даст очередную порцию таблеток и снова растворится. Но для смотрителя это тоже не рай, и он с каждым днем все больше сходит с ума. — Последний день… — прошептал Джун и лениво встал с кровати. Больше этот подросток не будет трепать ему нервы и не раскроет свой паршивый ротик на хранителей закона. Пока офицер ехал на работу, он наслаждался моментами тишины, слушал музыку природы и пытался расслабиться. — Надеюсь, сегодня я не сорвусь и не убью его… — парень мило улыбнулся до ямочек на щеках и зашел в участок. — Привет, Джун! — О, привет, Суджун… — Нам наигранно улыбнулся и прошел дальше до своего места отбывания каторги с мелким и наглым гномом, который все время перечит старшим. Ким тихо открывает дверь в комнату и громко поворачивает ключ в замочной скважине. Громкие щелчки мешают Чону наслаждаться тиканьем часов, и он недовольно рыкает, прожигая взглядом полицейского, который всеми силами пытался его раздраконить. — Утро… — с невинной улыбкой произнёс офицер и нагло посмотрел в глаза Чонгуку, который явно не наслаждался таким заурядным соседством. — Утро не бывает добрым… — сонно рычит юноша и скрещивает руки на груди. — Я и не сказал, что оно доброе… — самодовольно отвечает Нам и громко садится за стол. Ким схватил ручку и старые бумаги, стал что-то с ними делать: глаза бегали по строкам, губы произносили тихие слова, которые он записывал и снова продолжал читать. Тем временем Чон маялся от скуки поменял уже сотню поз. Он стал ходить по камере и смотреть на полицейского, а потом снова ходить из угла в угол и цитировать разных поэтов. Хоть где-то эти знания ему пригодились. — Замолкни… — рыкнул мужчина и злобно посмотрел на подростка, который немного растерялся и так и замер на месте. — Вам не нравится поэзия? — саркастически спросил Чонгук, потому что сам на дух её не переносил. — Нравится, но не из твоих гадких и лживых уст. — Я лгал, офицер? — спросил невинным тоном Чонгук и захлопал пушистыми ресницами. — Ложь — это тоже, что и отсасывать своему отцу и при этом говорить, что невинен, как самый чистый ангел. — Но ведь я ничего такого не делал… — Разве ты не знаешь, что употребление наркотиков карается законом? — спросил Нам и перестал писать. Он сложил руки на столе и сплёл пальцы в замок. — О чем вы говорите? — глаза Чонгука невольно забегали по комнате, и он подошел к решетке. Чон зацепился за неё руками и пронзительно смотрел на «друга». — Ты или дурак, или полный кретин… — Джун вздохнул и стал писать что-то в тетради, не отвлекаясь на юношу, который всеми силами пытался помешать ему. — Или… — сказал обиженно Чонгук и сел на кровать спиной к полицейскому. Джун ликовал и счастливо улыбался.***
За окном становилось темнее, а тени все длиннее, пока совсем не слились с темнотой. В маленькой комнате стало совсем темно, и только свет лампы освещал помещение. Чонгук рассматривал стену и невесомо водил пальцем по ней, что-то рисуя. Ким решил прервать все его глубокие философские раздумья и вернуть разум обратно в тело. Он стал щёлкать ручкой по столу, издавая странный и в то же время неприятный звук. — Хватит, блядь… — злобно буркнул Чонгук и повернулся лицом к Намджуну. — Какой грубый тон. Плохой мальчик… Не стоит играть с огнем… — звуки стали громче, а на лице полисмена застыла язвительная улыбка. — А то что? Накажете меня, господин полицейский? — Чон ухмыльнулся. — Заметь, не я это предложил… — Намджун встал из-за стола и подошёл к камере, открывая её. Чонгук забился в угол. Он и подумать не мог, что сможет спровоцировать его. Джун зашёл в камеру и закрыл её с другой стороны. Он зачесал непослушные волосы назад и медленно стал подходить к парню. Чонгук сидел в углу и смотрел на Намджуна, который был настроен очень и очень хорошо наказать Чона. — Начнем урок… — парень прижал его к стене и смотрел в испуганные глаза юноши. — Никогда.. Никогда не груби полицейским! — парень схватил юнца за подбородок и приблизился к его сочным губам. Джун накрыл их своими, и Чонгук пытался оттолкнуть его, но уступал в силе. Нам настойчиво проникал в его рот своим языком и сминал сладкие и молочные губы. Он взял его за подбородок и освободил себе путь в мокрый ротик парня. Языком играл с языком «преступника» и прижал его рукой за грудь к стене. Джун отстранился от поцелуя и посмотрел на красные губы Гука. — Повтори… — но в ответ Чонгук только плюнул ему в лицо. У него своеобразный характер, но сейчас не время показывать свой нрав. — Значит так, да? — Джун сжал скулы Чонгука и посмотрел в глаза, полные злобы и ненависти, потому что тот просто взял и украл его первый поцелуй. Полисмен развернул парня к себе спиной и сковал его запястья наручниками, которые всегда носил с собой. — Хорошо… — Джун провел рукой вдоль позвоночника Чонгука и ухмыльнулся из-за того, как Чон прогнулся от его прикосновения. Ловкая рука пробралась под лёгкую полосатую кофту и невесомыми касаниями изучала торс парня. — Отпустите! — озлобленно рыкнул Чон и стал извиваться под офицером, словно змея. — Не рыпайся, щенок! — Джун сжал его волосы в кулак и потянул на себя. Парень упирался пахом в ягодицы Чонгука и плотно прижимал его к стене. — Это незаконно! — крикнул Чонгук и хотел было ещё что-то добавить, но рука офицера крепко ухватилась за его пах. — Ах... Чонгук заскулил, когда Намджун стал сжимать его чувствительный орган. — Надо было раньше думать… — хрипло прошептал он на ухо парню и поцеловал его в шею прямо возле уха. Офицер нежно укусил молодую кожу и оставил на шее багровое пятно, что потом стало светлее. Чон тяжело дышал от нехватки воздуха, было немного приятно, но он не переставал сопротивляться. В штанах давно стоит, и Гук двигается навстречу движениям Намджуна. Он жалостливо скулит и закусывает губу, пытаясь не сорваться на более громкий стон, который его уже разрывает изнутри. — Хён… — выдыхает Чонгук и пытается освободить руки, но наручники не пускают его, и от безысходности парень натирает очередную мозоль на запястьях. — Пусти… Мямлит Чон, но Нам продолжает его мучить медленными движениями руки сквозь ткань. Джун пробрался уже под боксеры парня, обхватил его возбужденный член своей грубой, слегка шершавой от многих лет службы рукой и накрыл головку большим пальцем, круговыми движениями слегка надавливая. У Чонгука по телу прошлась дрожь, и парень стал тяжело дышать, и ноги подкашивались то ли от слабости, то ли от возбуждения. Чонгук гортанно застонал и упёрся макушкой в стену. Намджун сам изнемогал от возбуждения и переминался с ноги на ногу. Казалось, у него сейчас ширинка разойдется, и так произошло. Железный бегунок быстро пробежал по дорожке и остановился у основания. — Черт, мелкий, прекрати так стонать… — прошипел Нам и сильно сузил кольцо пальцев на органе юноши. Он слабо рыкнул и пытался отдышаться, но ему не дали времени и рывками стянули свободные штаны с бедер. Джун избавился от всей одежды Чонгука и нагнул его так, чтоб он выпячил свою задницу. — Не туда!!! — визгнул парень, и его наручники ещё громче зазвенели. Намджун ввел в кольцо мышц палец на одну фалангу, Чон закусил и без того красные губы и тихо заскулил. Самая девственная и не порочная задница из всех, что когда-либо видел Намджун. Офицер стал медленно двигать пальцем в парне, постепенно растягивая мышцы узкого анала. Джун громко дышал над ухом Чонгука и уже более грубо сжимал его орган в своей руке. Чон упирался щекой в холодную стену и тяжело дышал, ноги подкашивались от слабости и возбуждения. — Не так быстро… — офицер ухмыльнулся и перестал ласкать Гука. Он развернул его к себе лицом и поцеловал, проникая в его аккуратный ротик языком. Джун держал его за упругие ягодицы и прижимал к себе за затылок. Полицейский посасывал пухлые и красные губы Чона и ехидно ухмылялся тому, как подросток тает в его руках, словно кусок масла на раскаленной сковороде. Джун прекратил липкий поцелуй и посмотрел на лицо Чонгука: полуприкрытые веки, набухшие губы от длительных поцелуев и лёгкий румянец на щеках от всего происходящего. — Поработай ротиком, щенок. — хрипло произнес полисмен и поставил Чона перед собой на колени. Гук сглотнул увесистый ком и аккуратно обхватил губами головку. Горячим языком провёл круги и уже более глубоко взял её. Из Намджуна вырвался громкий гортанный стон, и он положил руку парню на голову. Нам сжал в руке волосы и стал буквально насаживать Чонгука на член, чтоб он брал его глубже, но это больше его возможностей. Гук выпустил из своего рта возбужденный орган, и тот громко шлепнул по прессу офицера. Парень изнеможенно глотал воздух, и по лбу покатилась капелька пота. — Хён, хватит… — прошептал Чонгук. — Я больше так не буду… — Чон смотрел на Намджуна исподлобья, но тот лишь усмехнулся. — Врёшь… — прошептал он, и Чон обреченно вздохнул. Офицер повалил юношу на пол и повернул к себе спиной. — Считай… Прохрипел он и ядовито улыбнулся, Джун провел скользкой головкой по промежности, а потом резко вошел в задний проход Чонгука. — Оди…н — прохрипел Чонгук сжимая зубы от дискомфорта. Теперь его задница не такая непорочная, какой была до этого. Ягодицы были красными от шлепков и резких толчков. — Два… три… четыре… — Гук хрипло простонал, и на каменном полу заблестела белая жидкость. Спустя пару толчков Джун излился Чонгуку на спину и поцеловал его шею. — Хороший мальчик… — офицер заправился и оставил Чонгука лежать на полу.***
— Простите, мы будем теперь лучше за ним следить… — сказала женщина и мило улыбнулась. — Конечно. — Намджун махнул головой и искренне улыбнулся. Чон смотрел в потолок и все время держался за шею, на которой было багровое пятно. — Надеюсь, мы тебя больше не посадим в наше отделение… — сказала мило девушка на выходе. — Пока. — Я тоже… — буркнул Чонгук. Намджун смотрел ему вслед и гордо улыбался. Справедливость восторжествовала.