Чужие

Кендра знал: охота рано или поздно закончится. Его не смогли поймать полицейские, его не достало ФБР. Значит, оставалось только Ведомство. И вот он стоял перед ним, один из знаменитых Операторов. Кендра никогда не мог понять — зачем? Почему они существуют? Не восстают против своих создателей? Терпят проклятущую Броню?! Он понял, когда его собственная жизнь бесповоротно изменилась, когда его, израненного, полумёртвого, нашло в лесу племя икубоджи. Они выходили американского наемника, он прожил с ними три года и перенял законы, обычаи и традиции их народа, впитал в кровь, сделал частью себя. Многие на его месте сошли бы с ума, но он выжил. А может быть, и нет, кто знает. Икубоджи считали, что рождение воина наступает лишь с трехсотым черепом и семисотой шкурой, повешенной на личный кусок священной стены храма. Кожа человека ценилась дороже, её считали за пять шкур животных. Кендра охотился в лесу, практически вырезал два племени, прежде чем его нашли и вернули в цивилизацию. Но она ему уже ни черта не была нужна, эта цивилизация. Он убежал из клиники, в разрушенном здании оборудовал для себя охотничью комнату и создал собственный храм. Его трофеи прибывали в количестве и качестве, но Кендра прекрасно понимал: долго это продолжаться не может. И теперь он стоял здесь, одетый в одни армейские штаны, с двумя самодельными ножами в руках. А напротив него стоял Оператор — совсем мальчишка, чьё тело покрывал гибкий железный костюм, состоящий из множества пластин. На перчатках крепились выдвижные когти длиной в полметра, для равновесия конструкция была украшена подобием хвоста с острым наконечником. Голову скрывал шлем, но сквозь полупрозрачное стекло Кендра видел красивое лицо и большие, будто у антилопы, глаза. Да, это была антилопа в шкуре крокодила и с душой Пенекра, демона войны. Он знал, что Операторы не расставались с Броней с детства, с четырех лет — именно в таком возрасте их забирали из детских домов и начинали приучать к этой дряни. В двадцать при попытке извлечения Оператор просто сошел бы с ума. Ведь они, эти Операторы, походили на икубоджи и на Кендру: тоже были чужаками, которым класть на этот поганый мир, которые не хотят в нём жить, вот и шизеют без своих скорлупок из суперпласта. Так что они оба здесь психи и инвалиды. Кендра почувствовал, как им овладела охотничья ярость. Он повесит Оператора на храмовую стену прямо в костюме! Прибьёт гвоздями и будет смотреть, как тот гниёт. Это будет его рождение, его чистая победа! Размахивая ножами и дико воя, Кендра бросился в бой. Ему всё же удалось пришпилить Оператора к стене, но сам он теперь больше походил на кровавое месиво, а не на человека — у мальчишки были переносные, облегченные огнемёты, и ядовитые стрелы, и острые когти. Он всё так же безучастно рассматривал Кендру через зеленоватое стекло. Дрожащими руками Кендра вскрывал пластины Брони, пытался найти хоть одну застежку. Он хотел увидеть кожу, живую плоть. Впиться в неё ногтями, слизать кровь с пальцев и поверить что его противник всё же человек. Он хотел победить человека, могучего, великого война, а не техносимбиота. Кендра сам не мог понять, почему это так важно и какая теперь разница. Сознание покидало его, тело отказывалось подчиняться. Он сполз на пол, хватаясь за ноги Оператора, в исступлении облизывая холод металла. Как же совершенна его добыча, чернокожим мелким людоедам амазонских лесов не сравниться. Эти замахи когтями, удары шлемом, точечное наведение огнестрела. О боги, ради такой битвы стоило сдохнуть. Ну нет, он выживет, он снимет броню и возьмёт свой трофей. Как брал женщин в тех племенах прямо у тел их освежёванных мужей. За эту драку он дважды впадал в исступление, бросал Оператора под себя и кончал, ударяя ножами в пластины снова и снова, но их было не пробить. Спокойствие лица за стеклом оставалось непоколебимым. Кендра застонал, царапая пальцы о хвостовую часть брони, попытался подтянуться, но уже не смог — три из семнадцати ран были слишком серьезны. Он умер, остановившись где-то посередине между желанием и безумием, так и не получив свой лучший трофей. По законам племени он так и не родился. Джексон рассматривал лежащего у его ног человека: убийца, сумасшедший маньяк, вырезавший больше сотни человек в Нью-Йорке, пока власти решали, вызвать специалиста или нет — никто не хотел связываться с Ведомством. Командир включил связь в Броне Джексона, когда тот спокойно спал. Джексон не почувствовал раздражения: с тех пор как системы Брони вошли в позвоночник, он вообще мало что чувствовал. Вот и сейчас он совершенно не понимал, за каким чёртом издыхающий зверь ползает по его телу. Он ему будто поклонялся. Псих несчастный. Джексон вырвал куски арматуры, которыми маньяк прибил его к стене, увешанной черепами и гниющей человеческой кожей. Отвратительно. Система Брони уже восстанавливала тело и закрывала раны. Обычные люди не обладали такой неуязвимостью, и этот бугай завалил всю команду группы захвата, которую послала полиция, а ведь у тех людей были семьи. Стоило сразу вызвать Оператора. Да, они были чужими для этого мира, зато могли главное, самое необходимое — эффективно убивать. Джексон ушёл из старого дома с надеждой, что городские службы спалят его с телом маньяка — Хищника, как его называли в прессе. Хищник издох в своей берлоге, как и положено дикому зверю. Уходя, Джексон от души пнул окровавленное тело. Сапог из новейшего органометалла с хрустом врезался в грудину, дробя ребра трупа. Джексон ухмыльнулся, и на секунду его глаза закрылись — он пережил сладкое чувство облегчения. Он любил чистить этот мир от гнили. Что поделать, даже у Операторов бывают свои небольшие слабости.