***
Аня проснулась очень рано. Ей разбудил громкий стук на этаже ниже. От испуга она даже вскрикнула, садясь в своей кровати. Грохот продолжался. Аня смогла различить еще какие-то звуки, напоминающие всплеск, и тут до нее дошло. — Твою же ш! — Фройлян выскочила из-под одеяла. В спешке пытаясь найти второй тапок, она поскакала к двери. Домашней туфли естественно в поле зрения не оказалось, и плюнул, Аня распахнула дверь и помчалась к лестнице. Когда она одолела пролет, звуки стали громче. Девушка бежала по этажу, ища, откуда раздается гул воды. Когда она подбежала к ванной комнате, внутри её ждал полный хаос: на полу было разлито море, с полок попадали флакончики, а возле ванны суетился Куколь, который очень комично держал в руке газовый ключ. В лицо горбуну сильным напором лилась вода. — Господь всемогущий! Что здесь происходит?! — Ответа на вопрос Аня не ждала. Куколь попытался что-то промычать, но за громким гулом воды его не было слышно. Девушка проковыляла к горбуну, чтобы понять, откуда именно струится вода. Осмотрев рядом пролегающие трубы и ванну, она поняла, что отвалился кран, а вентиля в самой комнате нет. — Куколь, где воду перекрыть можно? — Кричала Аня, пытаясь заткнуть струю полотенцем, проплывающем мимо. — В кохельне! — Тогда бегите туда и перекрывайте все краны! Быстрее! — Аня понимала, что от ее действий сейчас мало что изменится, но упорно продолжала засовывать полотенце в трубу. Куколь проковылял к двери и чуть не поскользнулся на выходе. Ане оставалось только надеяться, что горбун сейчас нигде не навернется и успеет перекрыть подачу воды до того, как ванная комната превратится в аквариум. «Герберту это очень не понравится!» думала фройлян, осматривая помещение. Один из пузырьков открылся и по воде расплывались бензиновыми кольцами мыльные пятна. — А вот теперь бы мне не навернуться! Спустя еще минуты три поток ослаб, и вода перестала хлестать из трубы. Аня разогнулась и повернулась к уже пустующему туалетному столику. В отражении на нее смотрело нечто неописуемое: мокрые повисшие сосульками волосы, промокшая до нитки ночная сорочка, а под глазами этого нечто растеклась черными разводами тушь. -Приплыли.***
Через несколько часов упорной работы тряпками, ванная комната приняла исходный вид. Не хватало только разбитого флакона духов и парочки шампуней. В ход шли все вещи, напоминающие что-то, чем можно собрать больше воды. Не обошлось и без жертв, в очередной раз, когда Аня выжала воду в ведро, она поняла, что держала в руках не мокрую и уже в серых пятнах тряпку, а новый халат Виконта, о котором он прожужжал ей все уши. Парень так хотел этот халат от дорогого бренда PepperHome, рассказывал, какие у него прозрачные вставки в виде крыльев и какие к нему шли белые тапочки. — Дааа, кажется, скоро мне эти тапочки пригодятся. Когда весь переполох утих, и можно уже было вернуться к обычному укладу, на часах было половина первого. «О, можно и вставать. С добрым утром, Анечка!» подумала девушка, оттирая остатки туши. Волосы пришлось просто расчесать и оставить как есть, мокрыми. Полотенец-то сухих больше не было. Как в последствии рассказал Куколь, это произошло из-за одной из сумасшедших идей Виконта. Тот давно хотел поставить новый модернизированный кран, который имел выдвигающийся шланг. Конечно, ванна со времен царя Гороха просто не приспособлена к таких диковинкам, так что рано или поздно это должно было случиться. Но горбун не ожидал, что не пройдет и двух суток. День обещал быть насыщенным. В первой половине Граф поставил Куколю задачу подобрать фройлян фасон и ткани для бального платья. Правда, Аню эта затея не очень порадовала. В способностях слуги она, конечно, не сомневалась, но для снятия мерок ей нужно было больше часа простоять на тумбе. Не двигаясь. Молча. Затем, когда пришло время выбирать фасон, оказалось, что Ане не хватает роста, чтобы все предполагаемые типажи платьев хорошо смотрелись. — Да я как чайник с ручками буду выглядеть! Не-не-не, только не без плеч, ему ж держаться на мне не на чем. А это, ну вы посмотрите, ну какой еще разрез с моей з.....Короче, вообще не то. Нужно что-то из новых стилей. И пришлось еще раз вставать на тумбу и брать несколько замеров. Когда Аня всё-таки определилась, что бы она хотела на себе видеть, Куколь принес подборку тканей. Дело пошло куда быстрей, ведь Аня знала три правила платья на бал: длина в пол, шея открыта, цвет красный. — Да что всё красный да красный! Да, я понимаю, что белое в конце празднества будет в красную крапинку, но почему именно красное-то? Есть же множество других цветов, на которых не видно…пятен. — Хохяин хкахал олько кыахный! — Кошмар! Хоть голой иди. Куколь поморщился. — Да шучу я! Так, а в чем будет сам Граф? Вы ему еще не шили костюм? — Фот. — И Куколь достал из большой книги с набросками лист, на котором были изображены фрагменты мужского парадного костюма. — Тааакс, посмотрим. Основной цвет черный, верно? — Фа. — А внутренняя сторона плаща какая будет? — Хёрная. — Не удивительно. — Аня закусила губу. Граф не изменял традициям, и даже на современный бал решил надеть камзол, расшитый черными драгоценными камнями и рубашку с жабо. — А Виконт уже придумал, в чем пойдет на бал? — Коехно, фуойян! — Горбун поковырялся в набросках и достал сложенный втрое длинный лист. Когда Анна развернула бумагу, ее глаза округлились. Герберт настолько продумал свой костюм, что на листе были отмечены даже маленькие запонки на манжетах. Рисунок был в цвете, а кое-где на полях аккуратным вытянутым подчерком были оставлены пометки для некоторых деталей. Какие-то указывали на цвет, какие-то на длину узора. Костюм в целом выглядел ошеломляюще, а самое главное, что он был именно того цвета, которого Аня хотела платье! — Куколь, я поговорю с Графом, а вы пока закажите дюпон вот точно такого же цвета и черную кружевную ткань. Я сейчас нарисую вам приблизительно то, что должно получиться. Горбун тяжело вздохнул, и еще раз предложил посмотреть ткани, но Аня наотрез отказалась, ведь она уже всё выбрала. В голове девушки платье продумано было довольно подробно, и постепенно на листе бумаги появилась точная копия того, что она хотела. — Вооот. Оно не с горлом, есть рукава, а главное я не буду смотреться как мелочь пузатая в огромном платье. Украшений не нужно, кружево уже само по себе будет украшением, никаких камней, я только серьги надену и прическу высокую сделаю, может, в нее пару заколок. И будет во! — Девушка показала большой палец. — Сколько платье шиться будет? — Акое, — Куколь задумался и потупил взгляд в стену. — Хня тъи. — Это превосходно, господин Куколь! А представьте, сколько ушло бы времени на то огромное с кринолином! — Охин. — Что «один»? — Хень. — Как?! — Девушка осела на тумбу, держа в руках свой набросок. — Тхань ехть, къиналин пиивехли хеводня, а хыл бы я чахов хехть. А вахему пъатью хень тоъко бует идти тхань. — Ох ёёё. — Аня потерла лоб. — Но вы же сможете это сделать, правда? — Хмоху. Но фы Хохяина пиедупъедите. — Да, обязательно! — Аня конечно не хотела говорить Его Сиятельству, ведь переубедить того было просто нереально. А вот заранее узнать, традиция ли «красное платье» — нужно спросить у Герберта. Когда с платьем было покончено, Аня решила сделать небольшой перерыв и посидеть в саду на заднем дворе Замка. В воздухе уже витали нотки наступающей зимы, хвойный лес, располагающийся в низине перед замком, потускнел, а лиственные уже успели перекраситься в темные оттенки желтого. Природа уходила в спячку, лишь вечно зеленый сад на маленьком островке Эльца напоминал, каким теплым было ушедшее лето. — Интересно, чем Куколь тут всё поливает, что кусты не желтеют? — Аня присела в крытой беседке и, облокотившись на вырезные перила, стала разглядывать дорогу, соединяющую лес с воротами замка. Она вспомнила, как мама рассказывала, что гуляла по этому мосту. Им с экскурсией так и не удалось попасть Замок, но она рассказывала, как приблизительно он должен был выглядеть изнутри. Смешно, но ни одна мамина догадка не совпала с реальностью. Его Сиятельство подстроил всё под себя и свой привычный уклад. — Надеюсь, тебе там хорошо. — Аня мысленно обратилась к маме, смотря на яркий солнечный диск, постепенно клонящийся к горизонту. Перед выездом она позвонила маме, и они проболтали целых полтора часа. Аня рассказывала о своих учебных успехах, о том, как ей живется в общежитии, но больше говорила мама. Она рассказывала о том, как ее повысили, что теперь она будет представлять их компанию на международных переговорах и что командировок будет теперь еще больше. Аня не особо расстроилась. После Бала она вряд ли сможет видеться мамой, как раньше. Минус на минус, как говорится… Тонкая курточка, в которую фройлян была облачена, с каждой минутой всё меньше защищала от наступающего холода, и Аня решила вернуться в Замок. Ноябрьский день кончается быстро, вот солнце уже стало опираться на верхушки гор, словно уставший путник, решивший прервать своё путешествие и немного отдохнуть на линии горизонта. Наступала тьма, а вместе с ней усиливался ветер. Проходя по коридорам, Аня слышала, как ветер пытается прорваться даже через самые маленькие лазейки. Его песня была весела, молодой ноябрьский вихрь то затихал, словно набирая сил, то распалялся так, что заставлял стучать оконные рамы. Аня решила переодеться в одно из платьев, которые купила в городе для уроков с треклятым Жирафом и достала танцевальные туфли на среднем тоненьком каблучке. Носы у туфель уже потерлись, но виду они не потеряли, да и для репетиций они вполне разношены. Фройлян подошла к туалетному столику с большим овальным зеркалом. Высохшие волосы запутались между собой так сильно, что Аня решила тщательно расчесаться и собрать их в высокий хвост. Чуть не сломав расческу, девушка смогла-таки победить капну безобразия на голове, и через пять минус у нее уже красовался высокий конский хвост, завязанный большой бархатной резинкой. — Боже, так хвост затянула, что глаза не закрываются! — Аня поправила прическу и платье. В зеркале стояла уже оформившаяся красавица в черном облегающем грудь и талию, платье. Его юбка струилась вниз, опускаясь чуть ниже колена. Черная классика была эстетично подчеркнута светлыми туфельками, переплетающими лодыжки золотыми полосами. Удовлетворившись отражением, фройлян зажгла свечи в канделябре, выскочила из комнаты и быстрым шагом направилась к заветным дверям. Распахнув тяжелые двери, Аня шагнула в танцевальный зал. Она мечтала вновь вернуться сюда, чтобы прочувствовать ту воодушевляющую эйфорию. Когда в первый раз, фройлян ступила на порог этого зала, она еле могла станцевать простое танго. А сейчас… Анна поставила подсвечник на клавесин и прошла на середину паркета. — Ну-с, начнем. Фройлян сделала книксен перед воображаемым кавалером и нежно подала руку. Каждый бал испокон веков открывается полонезом. Вот она идет, подняв руку на уровень чуть ниже плеча, мягкое глиссе правой ногой, переходящее в плие, шаг на полупальцы левой ногой, шаг на полупальцы правой ногой. И снова глиссе и плие. В ее движениях была невообразимая легкость. Аня держалась как натянутая струна арфы, ее взгляд смотрел прямо перед собой, но иногда она посматривала в сторону воображаемого кавалера. После прошествия по залу, она представила, как пары начинают делать танцевальные фигуры, и вот она разделяется со своим спутником, дабы перейти в фигуру «крест», а потом снова с ним соединиться, приступив к фигуре «фонтан». В ее голове звучала торжественная музыка, от которой нельзя было отвлекаться ни на секунду, ведь иначе можно сбиться со счета. Пройдя несколько фигур, Аня остановилась, приподняла руку и прошла вокруг присевшего невидимки, а затем, в момент, когда он должен был встать, она повернулась и вновь сделала книксен, тем самым благодаря его за танец. — Превосходно! Ты была сама нежность, Дитя моё! — Анна услышала тихий бархатный голос в конце зала. Музыка в ее голове прервалась. У приоткрытой двери стоял Его Сиятельство. В тусклом свете канделябра его лицо было тяжело разглядеть, но фигуру и голос Аня узнает всегда. Мужчина стоял, слегка облокотившись на косяк и скрестив руки на груди. «Интересно, как долго он здесь стоит?!» — Доброго вечера, Ваше Сиятельство! — Тихо произнесла фройлян. Она прекрасно знала, что ее услышали. — Простите, я не заметила, как быстро стемнело, мне следовало спуститься в гостиную, дабы встретить вас. — Всё в порядке, Анна. — Граф шагнул вперед. — Не окажете ли вы мне честь станцевать со мной венский вальс? — И мужчина сделал мягкий поклон. — С превеликим удовольствие, Ваше Сиятельство. Граф подал руку девушке, и они закружили в танце. Венский вальс отличался быстротой темпа и некоторыми, непривычными для Ани, движениями. Но девушку это нисколько не смутило. Они двигались в унисон, словно паря по просторному полутемную залу. Анна теперь не боялась наступить мужчине на ногу, ведь сейчас она могла даже в полной темноте уверенно двигаться и чувствовать партнёра. Хоть и Граф фон Кролок был намного выше ее, фройлян держала руку на его предплечье и легко отклоняла голову, не чувствуя скованности. Они танцевали, забыв обо всем на свете, для них сейчас играла волшебная музыка вальса. Поворот, еще поворот, Граф аккуратно взял Анну за талию и приподнял, легко, как пушинку. Еще восьмерка, и мужчина подхватил её и закружил, держа на руках. Аня прильнула к груди Вампира, мягко держа руки на его плечах. Поворот, и вот Анна уже подле него. Когда темп замедлился, фройлян, облокотившись на руку мужчины, отклонилась назад и плавно провела рукой по воздуху. Граф вернул девушку к себе и слегка отдалился. Они поклонились друг другу. — Ты великолепна, Дитя моё! Тебе не нужна музыка, ты и есть- мелодия. — Спасибо, Ваше Сиятельство, мне лестно это слышать, ведь это всё благодаря вам. — Если человеку не дано от рождения, то, сколько его не учи, он никогда не приобретет того, что есть у тебя. Ты прекрасно чувствуешь партнёра. — Ваше Сиятельство, мои щеки не выдержат столько комплиментов. — Тут прохладно, ты разгорячённая, я думаю, нам лучше пройти в мой кабинет. Камин уже растоплен, так что там я буду за тебя спокоен. — Граф подошёл ближе к Ане. — Не хватало нам еще одной ангины прямо перед праздником. Мужчина забрал подсвечник с клавесина и, приобняв девушку, повел ее к выходу. — А что, самая длинная ночь в году — это праздник? — Аня, я в вечность не поверю, что ты забыла про то, когда состоится Бал. — В ночь с 21 на 22 декабря. А, ой, это же будет мой день рожденья! Граф ничего не ответил, а лишь улыбнулся уголком рта. Они поднялись на нужный этаж. Фройлян уже успела остыть после активной тренировки. Иногда она вздрагивала от приливающего холода. Граф видел это, но сегодня он был без плаща, и ему ничего не оставалось, как идти быстрее, но Аня не поспевала за его шагом. Наконец, они очутились перед нужной дверью. Вампир достал связку ключей и, выделив среди замысловатых, нужный ключ, открыл старинную дверь. Как только проем стал достаточно широким, Анна юркнула как кошка в кабинет и приземлилась на кресло у камина. Большие поленья уже разгорелись до бела и стали отдавать жар, наполняя комнату теплом. — Замерзла? — «Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?» — потирая плечи прошептала сквозь зубы фройлян. — Это какая-то цитата? — Да, из детского фильма новогоднего. «Морозко» называется. — Я слышал эту сказку. Но в моё время она наверняка звучала немного иначе. — Граф прошел к комоду и достал оттуда уже полюбившийся Ане плед. Подойдя к креслу, он перегнулся и накрыл Аню с головой теплой тканью. — Вам читали сказки? — Аня вынырнула из-под пледа и развернулась к Вампиру. — Конечно, я ведь тоже был когда-то ребенком. Но сказки, которые рассказывали детям моего столетия, как ты знаешь, не были столь позитивны, как современные. Морозко — не исключение. Граф подошел к маленькому столику, на котором, как только сейчас заметила Аня, стояла небольшая спиртовка, а на ней серебряная бульотка. По краям на вырезных фарфоровых блюдечках стояли маленькие расписные чашечки. Аня еще не видела такой красивой росписи: полностью черный фарфор был украшен золотыми завитушками. Около бульотки притаился и сам заварочный чайник из того же сервиза. — Чаю? — С удовольствием! — Аня укуталась в пледе, поджав под себя ноги. — В моей семье рассказывали притчу о Госпоже Метелице. Это тоже одна из сказок Братьев Гримм. — Мужчина налил чай девушке, подал чашку, а сам сел в соседнее кресло. — По этой притче сирота терпела разные обиды от мачехи, и однажды та заставила девочку прыгнуть в колодец, чтобы найти потерянное веретено. Так она оказалась в подземном мире. Ей предстояло пройти испытание на прилежание и доброту, оказывать помощь нуждающимся: вынуть из печи готовый хлеб, потрясти дерево со зрелыми яблоками. В конце концов дорога привела девочку к Госпоже Метелице. Девочка стала служить Госпоже, и теперь ей предстояло каждый день вытряхивать перину Метелицы, отчего на всём белом свете шёл снег. Через несколько лет девочка начала тосковать по родному дому и попросила хозяйку отпустить её. В воротах, ведущих на землю, на девочку осыпалась золотая пыль, а её одежда превратилась в красивое платье, расшитое золотыми нитями. Метелица вернула ей потерянное веретено. Мачеха встретила девушку ласково. Позавидовав рассказу сводной сестры, родная дочь нырнула в колодец, но не прошла испытания на доброту и прилежание. Не захотев служить Госпоже Метелице, сестрица сбежала, а перед вратами на нее обрушился котёл со смолой, которая пристала к ней на всю жизнь. — Красивая притча. — Девушка так заслушалась, что, разомлев от горячего чая, сладко улыбалась, смотря на огонь. — У нас в советское время детям преподносили сказки как поучительные фильмы в музыкальной манере. Обязательно красочные персонажи, которые обязательно имели хотя-бы одну свою песню. Жаль, что сейчас такого нет. — Ты ведь любишь музыку, верно? — Я очень люблю всё, что связано с искусством. Мюзиклы, опера, оркестровые концерты — я не могу без этого. С самого детства у меня была мечта — сходить на балет. За семнадцать лет я так и не смогла сходить на него ни разу. Хоть на что, только бы увидеть, как можно красиво с помощью музыки и жестов передать смысл произведения. — Тогда, думаю, тебе понравится мой подарок. — Граф поднялся с кресла и подошел к книжной полке. Достав один томик, он раскрыл его на самой середине и достал из нее какие-то литки. Захлопнув томик, Вампир поставил его на прежнее место, и направился в сторону фройлян. — Дитя моё, я очень хотел бы, чтобы до Бала ты действительно осуществила свою мечту. Это билеты на балет щелкунчик, который приедет к нам из России на гастроли в Нюрнберг. Аня не верила своим глазам. Она даже встала с кресла и поставила чашку на столик, чтобы проверить, не снится ли ей всё это. Но Граф действительно протягивал ей билеты. — Их три? — Надеюсь, ты пригласишь нас с Гербертом составить тебе компанию в путешествии? — Мы? Мы едем в Нюрнберг? Все вместе?! — Аня не могла сдержать эмоций и с каждым следующим словом переходила на визг. — Мы едем на балет! — Завтра вечером мы отправляемся. Передай Герберту, чтобы он тоже собирал чемодан.