За вычетом отпусков и командировок

Ей отлично подходило слово «идеальная». Всегда и во всём. Пунктуальная, обязательная, исполнительная, аккуратная — это всё было о ней, о Калифе. С её появлением компания Галлей-Ла наконец-то заработала чётко и размеренно, как точно отлаженный механизм. Калифа всегда знала, что происходит, где, почему и что в связи с этим надо или не надо предпринять. Калифе можно было задать любой вопрос, и она всегда знала ответ. У неё в голове бесконечно крутились расходы и доходы, заказы и поставки, встречи и договоры, а заодно любимый сорт кофе Айсберга, день рождения Кокоро-сан (сам бы он точно забывал поздравить), сумма карточных долгов Паули и цены на коктейли в баре Бруно. Она в самом деле была идеальной секретаршей. И не только ею. Тугой пучок волосок к волоску, внимательный взгляд синих глаз из-под очков, тонкие пальцы и стройные ноги — это всё тоже было идеально. Томные стоны, нежные ласки, страстные объятия и припухшие от поцелуев губы... Калифа была настолько образцовой любовницей, что иногда Айсбергу казалось: она воспринимает это исключительно как ещё одну секретарскую обязанность, элемент своей работы, который тоже надо выполнить ответственно, аккуратно и в срок. Десять утра — встреча с поставщиком верёвок, полдень — совещание в первом доке, восемь вечера — переспать с начальником. Ему было не в чем её упрекнуть, просто иногда закрадывались подозрения — ну, не может же всё быть настолько безупречно? Теперь, когда заплаканная Калифа сидела у его кровати, Айсберга страшно мучила совесть за такие мысли. Он всегда воспринимал её в первую очередь как коллегу, а она действительно переживала за него... Он даже не знал на самом деле, как она к нему относится, а может, это только для него глупо «рабочие» отношения, а Калифа ждёт от них чего-то большего? В общем, по всему выходило, что он в этой истории немного подлец и идеальную женщину рядом с собой не ценил по достоинству. — Я всё-таки думаю, что тебе лучше уйти, — не в первый раз повторил Айсберг. — Во время Аква Лагуны Нико Робин наверняка предпримет ещё одну попытку убить меня, здесь может быть небезопасно. — Айсберг-сан, сколько, по-вашему, мы провели вместе ночей? — спросила Калифа. Айсберга такой прямой вопрос отчего-то смутил, они никогда этого не обсуждали. — Нма... — протянул он, пытаясь прикинуть. — Ну, ты работаешь на меня пять лет, но, конечно, не сразу, через два года... — Тысячу, — Калифа улыбнулась ему. — Три года за вычетом отпусков и командировок — ровно тысячу ночей. — Вот как... — пробормотал Айсберг, снова чувствуя себя подлецом. Он заметил, что глаза у неё покраснели, то ли от усталости, то ли от слёз. И судя по тому, что Калифа знала точную цифру, она действительно относилась к их внерабочим отношениям серьёзнее, чем он думал. — Особняк охраняется, за дверью дежурят плотники, — перечисляла Калифа, — а вам в любой момент может потребоваться моя помощь. Я просто не могу себе позволить оставить вас одного в такой момент. Простите, если я вам мешаю... — Что ты! — поспешил переубедить её Айсберг. — Дело совсем не в этом! Я волнуюсь за твою безопасность. — Со мной всё будет в порядке, — взгляд Калифы потеплел. Айбсерг твёрдо пообещал себе: когда это всё закончится, если он будет ещё жив, то непременно исправится. Перестанет воспринимать эту идеальную женщину как должное, никогда больше не будет сомневаться в ней и честно постарается подумать об изменении её статуса в своей жизни... — К тому же сейчас я не в командировке и не в отпуске, — пошутила Калифа, — а значит, нет причин оставлять вас одного, даже если сюда смогут прорваться хоть Нико Робин с командой, хоть все пираты Гранд Лайн. Я просто себя не прощу, если этой ночью меня не будет здесь. Она поправила ему одеяло. — После тысячи ночей разве может одна что-то изменить? Может, понимал Айсберг, вот прямо сейчас одна ночь всё меняет. — Я не знаю, — неловко отшутился он. — Узнаем к утру.