***
Видение развеялось, как только они вошли в атмосферу бесплодной планеты-пустыни, чья энергетика обрушилась на «Лямбда»-шаттл, заставляя многотонный звездолёт пошатнуться. За время полёта до Коррибана мальчишка пытался вчитаться в записи, что ему любезно предоставил контрабандист, но каждый раз его мысли возвращались к тому, что произошло на Джакку. Точнее, к тому, как леденящий душу холод заструился с его перстов, въедаясь отравленными жгутами в разум умудрённого возрастом контрабандиста. Сжимая мерзко-склизкий комок гнева и ужаса в его естестве, заставив поверить добродушным словам новичка, который всего лишь хотел ободрить мужчину в годах. Усмирить его волнения и даровать желанное успокоение. «Как же это стряслось? Я же… я же как обычно звал Силу… даже без особых эмоций…» — бессвязно размышлял малец, отложив в очередной раз новенький датапад на свободное кресло второго пилота, устало прикрывая глаза. — «Ну… учитывая, что я сумел там кому-то даже помочь, то наверно, это даже равноценный обмен», — удручённо помышлял парень. Тихий писк отключающегося автопилота плавно вернул его мыслям связность. Совин открыл глаза, глянул на приборную панель, затем на застеклённую поверхность, чтобы выяснить, что происходит. Корабль тряхнуло, он парил над алеющей поверхностью планеты. Она была незнакома Чару, но он сразу же определил её как опасную. Было в ней что-то враждебное, и шкет не мог справиться с абсурдным ощущением, словно планета знала, что он здесь, и что он — чужак. Всё пространство вокруг казалось неправильным, мёртвым. По собственному желанию парнишка никогда и ни за что бы не приземлился на эту планету. Корабль Таана парил высоко над Коррибаном, но даже с такого огромного расстояния Совин чувствовал, что что-то не так. Прямо на том месте, где располагалась планета, в Силе будто открылась чёрная дыра. Пространство, которое казалось пустым, но всё же наполнено чем-то. С чем-то подобным он уже встречался в Междумирье, но будто бы на краю сознания и не прямо. Сейчас же, практически лицом к лицу с этим ужасом — его бросало то в жар, то в холод. Обычно Чар не стал бы говорить, что у планеты может быть присутствие в Силе, но у этой оно было. Это затаившаяся тьма, отдалённая угроза, она притягивала настолько сильно, что юнлинг не мог понять, как это их корабль ещё не рухнул на поверхность планеты. Коррибан казался живым в худшем, самом тревожном смысле, он излучал неясную, но мрачную и зловещую энергию. Это заставило голову Совина неприятно пульсировать, но он был относительно уверен, что сможет с этим справиться. Владыка-ситх вылетел из своей наполненной мрачным холодом каюты. С момента возвращения юнлинга он был занят подготовкой к финальному этюду, поэтому поговорить с ним не удалось, точнее, не хотелось. Они оба были взволнованны и заняты перед важнейшим шагом в древнюю неизвестность, которая перевернёт судьбу одного из них, крепко связав на века с судьбой второго. Падший джедай, предпочитающий носить безразмерные мантии, скрывающие его статуру и мускулатуру, выглядел несколько иначе… — Не волнуйся, Чар, с этим я справлюсь, — намекнув на неконтролируемый поток ментальной энергии, плотно окутывающий мёртвую планету и сметающий все на своем пути, абсолютно спокойно произнес старый джедай, стараясь хоть как-то усмирить волнение юного пилота и, возможно, свое. — Постарайся найти место ровнее и чище. Нам нужно много свободного места, на всякий случай, — мужчина сжал подголовник мягкого кресла, до которого голова молодого пилота не дотягивалась. Они прибыли, наконец-то! Совин рассеянно кивнул на пожелание рыцаря и открыл голокарту планеты. После чего нажал на несколько кнопок на консоли, чтобы ввести курс, ведущий к какому-то скоплению руин в отдалённой местности, в системы корабля. И звездолёт начал движение по заданному маршруту. Чар снизил скорость корабля и нахмурился, бросая взгляд на голокарту и снова выглядывая через смотровое окно. Коррибан — бесплодная и неприветливая пустыня. Кажется, что на безжизненной территории, к которой они приближаются, нет ни растений, ни живой природы в принципе. Насколько Чар мог видеть, здесь нет ничего, кроме гор и красноватого песка, поднимаемого и переносимого по всей поверхности ветром. Хотя вряд ли именно внешний вид планеты оказывает на него такое сильное влияние. С расстояния ему казалось, что Сила чувствуется неправильно, но это ощущение оказалось ничтожным, когда они приблизились. Он едва был способен что-то ощущать, а то, что чувствовал, мягко говоря, причиняло неудобство. Совин чувствовал, словно чего-то недостаёт, ясно заметно на краю сознания. Оно вьётся вокруг, словно хищник, который ищет хотя бы намёк на слабость, выжидает, чтобы ударить, когда парнишка меньше всего ожидает. Какое-то чужое агрессивное присутствие давило на него. — Хаттова планета, — сквозь зубы цедит недовольный пилот, ощущая, как в висках начинает ломить сильнее с каждой минутой. Но терпит, прямо не говоря о своём состоянии. Всего несколько сотен метров отделяли шаттл могучего ситха, Дарта Оминоса коварного, от песчаной поверхности древнего обиталища зла, вернее, от точки его сосредоточения, таящейся в недрах умершей планеты. Адепт Тёмной стороны был в предвкушении, ощущая ту мощь, сокрытую в хаотичных потоках энергии, кружащих возле звездолёта, желающих смять его, превратить в груду обломков, погребённых на тысячелетия под слоями мелкого, красноватого песка. Ещё мгновение, осталось совсем чуть-чуть. Падший джедай напрягся, стиснув подголовник кресла ещё сильнее, в один миг всё в окутанном сероватой пеленой лжи и обмана нутре старого рыцаря-джедая сжалось, ожидая скорого приземления, и тогда… Корабль качнуло вправо, но мужчина уверенно стоял на ногах, даже не пошатнувшись. Он молча уставился на дисплеи, размещённые на приборной панели звездолёта — долгожданное приземление. На его фарфоровом лице мелькнула едва заметная усмешка, не сулящая ничего хорошего, но шкет не заметил — сейчас он слишком занят переключением нескольких тумблеров, а после ещё пара минут понадобится на сборы. Нет, не сейчас. Позже, в Долине Тёмных Лордов, именно тогда это и произойдет. Стены «Лямбды» взревели, когда невидимые когти, сотканные из той самой концентрированной тёмной энергетики, хлестнули по обшивке. Земля под шаттлом задрожала. Совин напряжённо сжался, ощущая ту пульсирующую, бьющую прямо в мозг энергию, желающую согнуть, сломить юного пилота, который осмелился приземлиться на смертельно-опасную планету. Становилось тяжело дышать, казалось, все внутренности медленно леденеют, постепенно отсекая парня от реальности. Внешний мир тускнел. Ситх для виду схватил Чара за плечо, якобы пытаясь удержать от падения парня в обморок. Словно свежий глоток воздуха тому, кто задыхался, внезапно погружённый на самое дно Тьмы. Чар мотнул головой, попытался хоть как-то противостоять давящему на него потоку мрака, интуитивно возводя хоть какие-то щиты в сознании и пытаясь унять ослабленный разум. Взять себя, наконец, в руки, хватаясь за ускользающую реальность. В ментальном же плане Владыка попытался подчинить себе тот поток энергии. Стремглав обрушившийся на его звездолёт, явно намереваясь прорваться сквозь толстую металлическую обшивку и завладеть слабовольным мальчишкой с помощью его же страха. Тонкими, едва заметными нитями тянущегося из отравленной лживым джедаем души. Когтистые лапы неосязаемого чудища вознеслись над беспомощным звездолётом, но в ту же секунду, корчась в судорожных конвульсиях, оно рухнуло на песчаное полотно, заливаясь диким воем, что был сравним лишь с протяжным свистом мощного порыва ветра. Могущественный ситх уловил течение этого потока, на долю секунды подстроившись под него, чтобы нанести коварный удар исподтишка, вонзив невидимое лезвие своего раскалённого светового меча в самое сердце зверя, сразив его и тем самым подчинив своей непоколебимой воле. Для юного Совина это продлилось какие-то считанные секунды, но в ментальном плане всё было не так легко и гладко. Юнлинг весь вспотел, пытаясь отразить попытки снова утащить его на дно того Зверя, что вился вокруг них, будучи пойманным в незримую хватку падшего джедая. Подобное запросто ломает даже натренированных людей, а то, что юнлинг продержался в подобной атмосфере без должной на то подготовки чуть больше минуты, уже свидетельствует о его потенциале и о том, что Дарт Оминос не ошибся при выборе будущего ученика. Несмотря на то, что лже-джедай подчинил себе часть той необузданной доселе силы, бушующей на единственной пригодной для жизни в секторе Хорусет планете, это ещё ничего не значило. Отчего-то эти щупальца Тьмы продолжали тянуться к мальцу, всё ещё пытаясь воспротивиться воле своего нового хозяина, пытаясь утащить мальчишку во мрак и забвение. — Надо же, посадочка выдалась мягче, чем я думал, — пытаясь хоть как-то разрядить напряженную обстановку, пошутил бородатый джедай, погладив юного, но весьма умелого пилота по голове. Шкет рвано выдохнул и удивлённо вздрогнул, когда персты Владыки сит заботливо скользнули по тёмно-русым прядям, приятно погладив по растрёпанным вихрам. Внутри как-то неожиданно потеплело от подобного заботливого жеста в его сторону, укрепляя ментальные щиты уверенностью и поддержкой. В этот момент на лице сита появилась добродушная, но по-прежнему отравленная улыбка. После чего Совин скользнул к себе в каюту, чтобы переодеться и также собраться, на случай, если опасность не заставит себя долго жать в той самой долине. Он наскоро натянул костюм, что ранее принёс в космолёт вместе с остальным своим нехитрым скарбом. Предполагалось, по словам девы, выдавшей костюм юноше, что его можно использовать для любых погодных условий, вплоть от жара Джакку, до пониженных температур Хота. Также он был снабжён внутренней замкнутой системой дыхания, что помогло бы ему предохраниться от попадания песка в самые труднодоступные места. «Интересно, Таан ожидал чего-то такого?» — с лёгким предвкушением эффекта помышлял шкет, будучи в чуть приподнятом настроении, хотя что физическое, что ментальное состояние оставляло желать лучшего. Но малец не падал духом, ощущая внутреннюю поддержку. Сборы парнишки прошли быстрее, чем предполагалось, видимо, из-за дрожащего предвкушения и волнения ситх в своих суждениях всё усугублял. Мужчина ловким жестом руки пригладил бороду, после накинул на голову капюшон на первый взгляд нового плаща. Свободная мантия была заменена на более скромный, но удобный для передвижения и ведения боя плащ с капюшоном. А доспех и одеяние, которое до сих пор было сокрыто под безразмерной мантией, выглядело еще более странно, чем в тот единственный раз, когда Чару удалось лицезреть Таана во время его тренировок в пещере. Нагрудник был укреплен какими-то эластичными, но, по всей видимости, прочными пластинами, а руки с плеч до запястий — крепко обмотаны подобием кожаных лоскутов. Нижняя часть доспеха Владыки не потерпела изменений, изогнутый эфес со странным ритуальным лезвием на навершии висел на широком ремне с блестящей чёрной пряжкой. Довершала образ маска, висящая на шее Таана — позже он аргументирует это тем, что на Коррибане довольно часто лютуют песчаные бури, от которых неплохо помогает подобная вещь. Все эти одежды джедая Совин впервые видел и мало понимал их назначение. Кроме, разве что, светового клинка. У Чара теперь так же имелся свой подобный артефакт, с эфеса которого свисал браслет, сделанный из причудливых камешков идеальной формы. Тот самый, который Совин пока не решался надеть, но взял с собой в знак почтения памяти бородатого джедая. На голове у парня был шлем, с внешней стороны затонированный от посторонних глаз. В кобурах на поясе были привычные бластеры. — Чар, друг мой, — серьёзно молвил падший джедай, стоя спиной к юнлингу, — держись рядом. Старайся не отходить от меня далеко, иначе это может кончиться быстрее, чем ты пошлёшь эту планету к хаттам в следующий раз. Я не могу позволить тебе подвергаться подобному риску, но сидеть здесь, ожидая моего возвращения, знаешь ли, тоже вариант не из лучших. Как только мы ступим на поверхность — я создам ментальный барьер вокруг тебя, он поможет противостоять вихрю энергетики, бушующему в здешних пустынях. Фауна здесь отнюдь не дружелюбна, но и встречается редко, поэтому тебе лучше держать свой меч наготове, — последнее прозвучало невыносимо серьезно. И, чтобы сделать свои короткие указания менее похожими на приказ, старый рыцарь-джедай отшутился в последний раз за сегодня. — Уж прости, что не удалось провести первый урок фехтования, — в этот момент Таан посмотрел на Совина через плечо. Ему осталось недолго лицезреть фальшивые глаза своего будущего наставника. — Я лучше стреляю из бластеров, — вымученно улыбнулся парень, словно от зубной боли, что легко читалось, что в голосе, что в ментале, который он не скрывал от могучего ситха. Хотя некоторая доля дрожи в Силе явственно мелькнула. Этот синий цвет глаз всё ещё пугал юношу. В дальнейшем Дарт Оминос молчал, а единственным звуком, сопровождающим пару заблудших путников, был протяжный, душераздирающий вопль зверского ветра, время от времени нагоняющего крупные облака пыли и песка. Он ощущал это каждым фибром своего тела — свобода. Дом. Буре только предстояло начаться, Владыка ситх не скрывал своего присутствия в плане Силы — незачем, к тому же, сдерживаясь не удастся спасти шкета от пагубного влияния ядра планеты. Оковы были разорваны. Падший джедай шёл на несколько шагов впереди, вглядываясь в песчаную даль. Половину его неестественно бледного лица скрывала половинчатая маска. Через некоторое время виднелись первые чудом уцелевшие древние статуи циклопических размеров, предупреждающих незваных гостей о том, что они приближаются к заветному месту. — Долина Тёмных Лордов… — прошептал Владыка; он больше не сдерживался, потоки энергии, ужасающе мощные, вихрем кружили вокруг могучего ситха, предшествуя началу песчаной бури. — Чар, не отставай. — А нам обязательно нужно именно сюда? — поинтересовался парень, переполняемый дурными предчувствиями, а потому покрепче вцепившись в один из бластеров. Сила словно кричала о том, что это место опасно, в то же время, завлекая на каком-то совершенно ином уровне. Долина Тёмных Лордов раскинулась ниже, почти что на самом дне бесконечного океана песка, чьи красноватые волны то и дело вздымались над поверхностью, поддаваясь мощным, хлёстким порывам переполненного невыносимо тяжёлой энергетикой для неподготовленного к подобному пользователя Силы ветра. Воздух вокруг был словно наэлектризованный, чувствовалось нарастающее с каждой секундой пребывания на поверхности отнюдь не дружелюбной планеты напряжение, сулящее о приближении чего-то опасного и поистине зловещего. Тёмная сторона Силы крепко сжимала невидимую плеть, что в стремительных, мощных взмахах терзала песчаную поверхность безжизненной планеты, истязая её до последнего, желая добраться до чёрного, клокочущего далеко в раскалённых недрах ядра. Ударная волна от очередного неосязаемого взмаха плети накрыла обоих путников с головой, заставляя грозного ситха тыльной стороной ладони прикрыть глаза. Багровое облако пыли поглотило собою пришельцев, а красно-оранжевый ливень из песка затянулся на несколько минут — предвестники бури настигли Владыку и его юного спутника, когда они стояли на небольшом песчаном холме. Мужчина, прикрывающий рукой лицо, отступил на полшага назад, чуть отвернув голову, при этом свободной рукой потянувшись за Чаром, который стоял позади. Нельзя было потерять его, не сейчас, когда всё близится к завершению. Он был слишком важен для свершения того, что Дарту Оминосу удалось разглядеть в туманном и изменчивом будущем. И под порывами вяжущей и холодной энергетики планеты юноша ощущал, что постепенно замерзает. Словно под проливным дождём его сущность постепенно продрогнет, и он окончательно заморозится, погружаясь в сонную, беспробудную, мёртвую дрёму. Из этого всепоглощающего плена мыслей его вырвала длань лже-джедая, что крепко ухватила его за плечо, словно спасительный круг из омута забвения. «Сила милосердная», — мысленно выдохнул парень, с благодарностью взирая в спину мужчины. Ещё бы чуть-чуть — и канул бы разум паренька в недрах голодной планеты. Рука падшего джедая крепко вцепилась в костюм юнлинга где-то на уровне плеча, мужчина заслонил шкета от того, что должно было появится после того, как багровый туман развеется, а красноватая пыль осядет. Ситх чувствовал тот стремительный поток тьмы, ползущий к слабому пользователю Силы из самих глубин зловещей Долины, которую, словно зубья страшного древнего чудища, окружали обломки и чудом уцелевшие статуи. Монументы, алтари — всё было почти что наполовину погребено под толщами кровавого песка, и только проломленные входы в гробницы Величайших остались расчищенными, будто бы кто-то следил за чистотой усыпальниц. Ограждённая старыми, но хорошо заточенными зубьями Долина Тёмных Лордов располагалась в подобии ущелья, таящего в себе лишь тьму неизвестности и багровые реки песка. Ментальный барьер, умело сотканный могучим Владыкой, выстоял, когда неосязаемые щупальца твари, обитающей в ущелье, достигли беззащитного, но впечатляюще смелого мальчишку. Он пытался создать либо укрепить тот же барьер собственными усилиями. Похвально, но глупо. При таком уровне подготовки и умении пользоваться Силой юному Чару не выстоять против беспощадного, кружащего в гигантском неконтролируемом вихре потока деструктивной энергии. Он слышал зловещий шепот. Ему на ухо шептали голоса, они проникали в его разум, переступая через щиты, словно Совин возвёл их из песка. Голоса казались гладкими, скользя внутри сознания недо-падавана, но при каждом новом движении впивались острыми краями в мысли. Они говорили, соблазняя, рассказывая о надгробии и вечной славе, ждущей его внизу долины. Парень мотнул головой, отгоняя сомнительного содержания видения. Он вспотел, хотя, казалось бы, что не было физически ощутимой причины. Хорошо, что он надел именно этот костюм, иначе потом пришлось бы ещё долго вытряхивать песок из всех предметов одежды. Пыль постепенно оседала, ситх, опустив голову, двинулся вперёд. Пальцы мёртвой хваткой держали плечо шкета, старый джедай тянул юнлинга за собой. Они медленно спускались вниз. Ниже и ниже, погружаясь в мрачную бездну Силы. Щупальца вновь попытались утащить мальца, намереваясь сдавить его шею, но барьер, который подпитывался безграничной Силой Владыки — не дрогнул, оставаясь по-прежнему не прорванным. Во время спуска песок угрожающе шипел, пытаясь предупредить путников об опасности места, в которое они направлялись. Ветер, страдая, продолжал завывать. Вокруг царила нагнетающая обстановка, преисполненная мрака и временно затаившегося зла — родная для Владыки, чуждая для юнлинга, которому было предначертано повторить судьбу своего будущего наставника. Но то, что творилось там, наверху, было лишь предисловием к тому, что ждало адепта Тёмной стороны и Чара в жерле тьмы. Десятки, сотни призраков, блуждающих меж статуй, монументов и алтарей. Блуждающих из одной гробницы в другую. Все они — некогда великие ситхи — жаждали лишь одного — заполучить новое тело, чей разум они смогут нещадно и невыносимо долго отравлять, воплощая свою волю, осуществляя планы и распространяя мор умерших. Невидимые для глаз, но не для Силы, они обратили свои пустые, голодные взоры, на появившихся у самого входа в древнее ущелье пришельцев. Желанное оказалось ближе, чем когда-либо, но никто из неосязаемых злодеев не осмелился приблизиться к мальчику, в котором бурлила жизнь, а вместе с ней и необузданная, колоссальная мощь Силы. Они лишь отступали, прятались и немо наблюдали, не потому, что боялись того, кто вёл юнлинга, нет. Они затаились лишь для того, чтобы нанести удар исподтишка, когда придёт время, завладеть слабеющим рассудком одного из заблудших… они видели того, кто вёл в это место самого Владыку. Даже умершим свойственно ошибаться и заблуждаться, ведь призраки Силы наивно верили в то, что именно по воле одного из Величайших могучий ситх прибыл в Долину. Когда-нибудь он поглотит эти пустышки, и тогда они узнают правду. Падший джедай молчал, хмурился, смотря вдаль. Со стороны могло показаться, что его преодолевает волнение и тревога, возможно, какой-то страх, хотя подобное было маловероятным. На фарфоровом лице, под чёрной тканью маски, мелькнула торжественная ухмылка. Ситх, впервые за долгое время, повернулся к Чару, смерив того многообещающим взглядом, а после… Время пришло. — Чар, мой юный друг, подойди поближе, — голос джедая, на чьих плечах колыхался плащ, звучал серьёзно, уверенно. Шкету предстояло, наконец-то, узнать правду. Совин покорно, но озадаченно подступил ближе, делая стекло шлема прозрачным, чтобы можно было узреть его лицо при возможном разговоре. — Есть вещи, которые ты должен знать. Обо мне. Об Ордене и джедаях, в целом. Ты стал неотъемлемой частью моей жизни, поэтому мне бы хотелось рассказать тебе… Ветер хлестнул путников по лицу. Багровые облака пыли. Мёртвые ситхи, в прошлом правители этой планеты, немо тянулись за Владыкой, наблюдая. — Почему именно сейчас? — резонно спросил шкет, считая, что сейчас «немного не то место и не то время для задушевных разговоров», но прямо этого не говоря. Всё же прямым текстом не хотелось обижать его новообретённого друга. Мальчику, конечно, было приятно, что с ним хотели поделиться чем-то, несомненно, важным. Но ведь они не собирались в скором времени расставаться, времени после задания наверняка выдастся «вагон», а потому было несколько странновато, что его спутник выбрал такое место для подобного рода беседы. Духи, немые наблюдатели, медленно ползли вслед за чужаками, тщетно пытаясь прорваться сквозь мощный ментальный барьер величественного ситха, окутывающий столь лакомый кусочек живой плоти и бурлящей энергии в лице почти что беззащитного юнлинга. Оминос, убавив шаг, прикрыл юнлинга собой. Духи некогда великих воинов давно умершего, истлевшего Ордена стягивались с самых дальних, тёмных и холодных уголков различных гробниц, окружающих пришельцев практически со всех сторон. Каждый из них хотел попытаться завладеть сначала умом, а потом уже крепким юношеским телом Чара, в чьих венах стремительным жизненным потоком бурлит та самая никем необузданная мощь — путь к невообразимому величию и абсолютной власти. Соблазн был велик, но, постепенно, древние обитатели мёртвой пустынной планеты отступали, бросая свои попытки, удаляясь обратно, в забвение, во мрак, в холодное ничто… Им тяжело было сравниться с крупицей могущества, не говоря уже о величии гордо шествующего Владыки, ведущего прямиком в свое логово ни о чём не подозревающего, обманутого и отравленного им мальчишку, в доверие которого он втёрся, при этом приложив не абы какие усилия. Обжигающие страдания, терзающие коварного адепта Тёмной стороны довольно долго, вот-вот оправдают себя, ещё немного — момент — и всё случится так, как было предначертано волей Величайших, тех, кто ступал на красноватый песок зловещей планеты задолго до появления на свет Дарта Оминоса Коварного. Ветер, на удивление холодный, леденящий души до пят, взвыл во время той паузы, грозовыми тучами нависшей над юнлингом и его лживым спутником. Он, казалось бы, прозвучал из недр той самой гробницы, в которую падший джедай вел Чара. Её чёрное нутро взирало на чужаков свысока, а проломленные ворота, точно зубья чудища из старинных легенд, заставляли усомниться в правильности пути, который выбрал старый джедай. Вой, повторившийся чуть позже, ужаснул, пролетев в песчаной тишине долины за одно лишь мгновение. Становилось заметно холоднее. Духи, тянувшиеся за спиной шкета, облачённого в защитный скафандр, тихо перешептывались на ментальном, уловимом далеко не каждым существом уровне. Этот шёпот, голоса… сводили с ума, волей-неволей заставляя оглянуться, посмотреть, не прячется ли за спиной тот, чей болезненный хрип слышен в голове. Дарт Оминос слышал буквально всё, о чём говорили мёртвые, и среди сотен монотонных, сиплых и хриплых голосов он различал зов того, кто заставил Владыку вернуться домой. Вакханалия, царившая вокруг, в ментальном плане давила сильнее по мере приближения к цели. Парень чувствовал эту гнущую к поверхности планеты Силу. Могло показаться, что джедай пытается и от этого уберечь парня, инстинктивно заслоняя собой и тем самым невольно говоря об его отношении к парнишке. Но ветер кипучей ледяной ярости пронизывал насквозь, заставляя юношу дрогнуть и едва сдерживаться, чтобы не взвыть от ударов по сознанию, проскальзывающих, словно вода сквозь пальцы, через телепатический заслон Тёмного Владыки. Даже такие ничтожные, они давили на психику парня не хуже обычных, как если бы они были на нормальной планете. Барьер рыцаря-джедая выдерживал практически все натиски враждебной планеты, умудряясь давать ей отпор при любых обстоятельствах. Этому способствовало то, что, убийственная для Чара, энергетика подпитывала самого Владыку, сводя его затраты Силы к минимуму. Истинное мастерство заключалось в умении обращать сильные стороны своего врага против него самого же, в данном случае никакого врага, по крайней мере для лже-джедая, не было. Был лишь бушующий ураган, сотканный из самой Тьмы, служащей Владыке. Зло вокруг глупого шкета сгущалось, загоняя его в тупик — именно этого и добивался могущественный ситх. Ловушка захлопнулась, а немые наблюдатели постепенно покидали чужаков, оставляя их наедине с болезненной правдой, горечь которой наивному юноше только предстоит ощутить в тот момент, когда его новый друг, наконец, ответит. Кровь застучала в ушах на пару секунд нестерпимого молчания рыцаря, заглушая слух подростка протяжным дезориентирующим звоном, сошедшим лишь тогда, когда Таан заговорил: — Это важно. И я хочу, чтобы ты узнал это именно сейчас по одной простой причине — оно покажет готов ли ты завершить то, что мы начали вместе, со мной. Готов ли ты принять… правду, — мужчина продолжал идти, постепенно замедляясь, его голос дрогнул, произнося последнее слово, но он вовремя осознал осечку, исправляясь. — Готов ли ты после услышанного идти до конца со мной? — вопрос был адресован в пустоту, на мгновение могло показаться, что из забвения послышался ответ, но шквальный ветер, несущий в себе деструктивную энергетику, смёл все сомнения прочь. Тени от зубьев, ограждающих кровавое ущелье, заполоняли собою всё пространство. Мрак расползался из углов и пустоты разграбленных гробниц, в которых спрятались их хозяева. Он поглощал всех, кто не успел вовремя вернуться в свое обиталище. — Ты, мой юный друг, стал неотъемлемой частью моей жизни с того момента, как мы встретились, и именно это сподвигло меня на откровения. Я обещал оберегать тебя во что бы то ни стало, быть твоим другом несмотря ни на что. И я сдержу свое слово. Сейчас ты узнаешь то, что должен знать… то, что защитит тебя от лжецов-джедаев, — под плотной тканью маски мелькнула зловещая усмешка, когда лицо мальчика вытянулось от удивления из-за услышанных фраз. И это выражение постепенно перерастало в ошарашенность и даже неверие. Ведь то, что он услышал, ломало привычные шаблоны и понимание того, что он думал о ситах и джедаях. В рассказанную историю жизни мужчины было нелегко поверить. В этот крик одиночества, в море отчаяния избранного пути и нелёгкого выбора. Адепт Тёмной стороны невольно сжал кулак, продолжая. — Прости, прошу, прости меня за то, что я не рассказал тебе об этом ранее. Ты, Чар, мой мальчик... — Владыка, точно ядовитый паук, вонзающий в беспомощную жертву, оплетённую паутиной, свои отравленные клыки, выдержал паузу. У Совина где-то в нутре ощутимо кольнуло, — ...ты стал мне действительно близким человеком. Это сравнимо лишь с чувством, которое испытывает отец к сыну, понимаешь? Поэтому, друг мой, выслушай меня и пойми — правду. Истинную правду о джедаях, — презрительно бросил Дарт Оминос, не оборачиваясь к своему юному спутнику, которого он, по-прежнему, заслонял собой, выдерживая защитный барьер Силы. — То, что они являются хранителями мира и покоя, защитниками слабых и прочее — стереотипы. На протяжении десятка лет этот Орден стремительно гнил, уничтожаемый изнутри лживыми магистрами, которые находились во власти чиновников и сенаторов. Все до единого — джедаи стали марионетками в руках Республики и Сената, что в таком случае можно говорить о защите мира в Галактике? Что может знать об истинной ценности жизни, об эмоциях тот, кто ведом слепым фанатизмом и приказами бюрократов, продажных блюстителей и творцов законов? Ничего. Абсолютно ничего. Будучи ребенком, я попал в Храм, и на протяжении всего моего обучения, взрослея, я наблюдал то, как меняется Орден и джедаи. Наблюдал за тем, как меняются приоритеты и ценности в их кругах. Молча наблюдал за этим отвратным процессом гниения и разложения тех, кто когда-то носил гордое звание стражей мира. Сложно поверить на слово, но, прошу, поверь, ведь я был там. Я переживал те болезненные изменения с самого детства и, понимаешь, Чар, попросту не мог оставаться в стороне. Не мог смотреть, как низко падают мои учителя и соратники, те, кто с малых лет обучал меня совсем другим вещам. Они так быстро предали то, за что настоящие джедаи боролись столетиями, и именно это злило меня, заставляя вступать в неравные словесные перепалки со старшими представителями Ордена и Совета. В конечном итоге даже мой наставник сказал мне, что если я не изменюсь и не приму то, что действительно важно для Республики и её безопасности — я стану разочарованием для него, и тогда мне будет нечего делать в стенах Храма и в рядах джедаев. Не говоря уже о месте в Совете. Просто вдумайся в слова моего учителя — он тревожился за место в Совете, переживал об одобрении со стороны сенаторов больше, чем о крике своего единственного ученика! — Оминос, выпалив это сквозь зубы, с непривычной для него злобой выдохнул. В этот момент Совин мог ощутить брешь в своем барьере, сквозь которую неосязаемое нечто ударило под дых, заставляя откашляться, буквально выплёвывая лёгкие. Глаза заслезились, в гомоне бури затерялся сдавленный кашель ребёнка за спиной собеседника. Шкет не хотел в данный момент показывать, как просто его могли скрутить в бараний рог, из обыкновенного упрямства. Да и слишком это проявление способностей напоминало о собственных силах подростка, подчас неконтролируемых и опасных. Коварный мрак подползал к юнлингу со спины, ожидая. Ситх продолжал свое шествие и монолог: — Они отреклись от всего. Даже от истинной человечности, присущей другим поколениям джедев. От доброты. От всего. В погоне за полным смирением джедаи утратили ту нить, связующую их со всеми вещами, которые являются близкими для обычных людей. Они утратили силу воли и подчинились. Они сломлены, подавлены, но скрывают всё это за своими якобы древними канонами и глупым кодексом, значение которого не дано понять никому из тех, кто заседает в нынешнем Совете. А таких же, как я, эти лже-стражи делают изгоями, публично высмеивая подобные заявления, продолжая отравлять умы юнлингов, подвергая истинные каноны изменениям. Этот Орден… каждый в нём убеждён, что именно джедаи тысячи лет назад победили ситхов, одержав верх в войне и истребив их. Глупцы. Ситхи уничтожили сами себя, чтобы восстать из пепла позже. Говорить о здравом смысле тех, кто забыл о правде — бессмысленно. Они верят в ложь, которую сами же создают. Я не мог с этим смириться… не мог… — прервавшись, Владыка Оминос резко остановился. Ущелье медленно сжимало свою кровожадную пасть над головами ситха и юнлинга, которому сейчас предстоит сделать выбор. Падший джедай начал медленно поворачиваться к Совину лицом; духи всех воинов истлевшего Ордена в один миг утихли. В невыносимой тишине слышалось едва уловимое шипение. Спустя несколько месяцев шкету удалось лицезреть то самое жгучее пламя яростных вулканов лавовой планеты Мустафар на неестественно бледном, местами сереющем, а в районе глаз — чернеющем — лице Дарта Оминоса. У Чара перехватило дыхание. Факт увиденного подтверждения физических признаков Тёмной Стороны нового покровителя и друга поражал больше, чем какие-либо слова, изречённые за последние полчаса. — Поэтому я покинул Храм, чтобы возродить из пепла то, что было разрушено тысячелетия назад. Возродить Орден Ситхов, как разящий из Тьмы клинок, который истребит лживый, сгнивший Орден джедаев и их Совет, восседающий на Корусканте. Это поможет восстановить баланс и равновесие Силы, чётко очертив Добро и Зло, чтобы они, наконец-то, смогли выяснить — кто же на самом деле сильнее. И именно для этого мне нужен ты, Чар. Прошу, прими знания, которыми я обладаю. Помоги мне восстановить равновесие и истребить лжецов, которые на самом деле не являются джедаями. Пойми… ты слишком дорог для меня, чтобы позволить тебе увязнуть в джедайском вранье. Их отделяла всего пара метров, ситх смотрел в золотистые глаза юноши в поисках того самого понимания, с надеждой на то, что он без каких-либо глупостей согласится на ученичество, иначе… Всё сказанное ситхом было правдой, слегка приукрашенной отравленной ложью, лишь для того, чтобы склонить юного друга на свою сторону, и, отчего-то, ошарашенный мальчишка мог чувствовать ту самую, чуждую ситхам, искренность в словах старого не-джедая: — Таких, как я, Совет именует — Падшими джедаями, иными словами — ситхами. И я отнюдь не Серый джедай. Я именно тот, кем меня нарекли те, кого настигнет мой клинок, панацея от джедайской гнили, заполонившей стены когда-то родного для Таана Минора Храма. Я — ситх, Дарт Оминос, и я искренне прошу у тебя помощи, Чар. Стань моим учеником, — Владыка медленно протянул руку шкету. Мальчик задумчиво уставился на медленно протягиваемую ладонь сита, вслушиваясь в слова о помощи. Открытую просьбу и откровение от того, кто предположительно даже не был способен на подобные жесты, не говоря уже о том, как джедай был добр на протяжении всего их совместного пути. Как волновался и заботился, прощая импульсивное поведение парнишки и всяческие откровенные жесты, навроде объятий со стороны юного пилота. Конечно, каждый из них где-то приврал или утаивал о себе какую-то истину. Например, о глазах. Правда, в случае с юнцом, глаза не были итогом падения на Тёмную сторону, а как Таан верно догадался — генетическим наследием предков. И если задуматься, то со слов немолодого пользователя Силы не удивительным стал тот факт, что его глаза приобрели такой цвет. Его возмущала несправедливость за многие годы жизни во лжи, принимая формы ярости в этих самых глазах. Хотя, и в самом деле, цвет глаз, как и другие факты Падения, были свидетельством частого обращения к Тёмной Стороне. Когда-то давно Чар и Огневушка обсуждали этот вопрос. Вопрос о том, почему Тёмная Сторона оставляет свои следы на последователях. И пришли к тому, что часто тёмные адепты используют оную, как какой-то инструмент. Без почтения. Не обращаясь к Силе с просьбой, но с указкой своей Воли. В то время как джедаи обращаются к ней с уважением, прося, чтобы она вняла их воззванию. И что постепенная потеря человеческого облика вполне логичный исход такого потребительского отношения. Ведь это моральная сторона того аспекта, что при эгоистичном указывании чего-либо снижается тот самый уровень морали. Как если убийство — становится в порядке вещей. На самом-то деле так не должно быть. И пусть Таан Минор жестоко говорил о том, что надо уничтожать лжецов-джедаев, что нужны глобальные перемены именно в предполагаемых высокоморальных слоях общества, ведь «рыба гниёт с головы». С другой стороны, парень успел подумать о том, что джедаи лишь инструмент, и что надо заниматься не ими, а теми, кто ими управляет. Кто маячит властью и возможностями. Если, конечно, всё так, как сказал его спутник. Худощавая подростковая рука без промедления скользнула в мозолистую и широкую ладонь мужчины среднего возраста, когда её носитель, Совин Чар, решительно посмотрел в ответ падшего джедая. — Я пойду с тобой, Мастер, — звучало серьёзно из уст уже почти не ребёнка и как-то совершенно по-новому. Подобное Чар вообще говорил впервые, тем самым подчёркивая своё отношение. — Покажи мне то, в чём я заблуждался и чего не знал, — добавил он, решив, что не сможет просто отказаться от человека в своей жизни, который был столь добр и терпелив к нему. К тому же, задним умом шкет понимал, что новые навыки и тренировки ему не помешают, не говоря уже о том, что кто-то будет его защищать. И через это касание, через возникшую, ещё неимоверно слабую связь этих двух существ ситх, Дарт Оминос, мог ощутить тот поток энергии, ураган мощи, таящийся в нутре парнишки. Неподконтрольный, но альтруистично и безвозмездно делящийся долей своего могущества и Силы, едва не захлёстывая сознание сита своими объёмами на короткое мгновение под неимоверный вой ветра в ущелье проклятой планеты Коррибан. Взвыл ужасающий ветер, безумное эхо которого отражалось от стен ущелья и стремительно неслось в глубины гробниц, где в страхе засели немые духи. Багровые песчинки взмыли в воздух, кружась в небольшом вихре. Мрак царил вокру. Мрак, который прожигал взгляд Владыки Тьмы. Где-то в глубине ограждённого несчётным множеством смертельно опасных каменных зубьев, алеющих на фоне тёмного, багрового небосвода, раскинувшегося над мёртвыми просторами обиталища Владыки Оминоса, ущелья послышался рокот неизвестности, сопровождаемый все тем же леденящим душу гулом. Именно в этот момент падший джедай ощутил прикосновение живого, еще не опороченного Тьмой, но давно отравленного коварной ложью существа. От юношеской ладони исходил тот самый поток, доселе ощущаемый могущественным ситхом лишь в виде грозных колебаний в Силе, течение живительной энергии, создаваемой причудливыми существами, медихлорианами. Дарт Оминос чувствовал те, сокрытые за сотнями ржавеющих замков: величие, могущество, силу — потенциал, дарованный упрямому шкету с момента его рождения. Чувствовал и страх, смешавшийся с неуверенностью Чара в себе, вернее, неуверенность в том, что он не сможет совладать с подобным Даром. Владыка ситх читал юнлинга, словно старинную бумажную книгу, брошенную кем-то, кто забыл её закрыть, много лет назад, и именно в этот момент он осознал то, что мальчишка говорит правду, он открылся перед повелителем тьмы, перестал осторожничать и устраивать глупые проверки, из раза в раз выдумывая все новые уловки и враньё. Адепт Тёмной стороны, преисполненный совсем противоречивыми эмоциями, чувствовал всё это, но не сжимал ладони своего возможного ученика. Казалось бы, рокот, ознаменовавший долгожданный успех, тот триумф, подтверждающий величие Дарта Оминоса, должен был стать символом облегчения, которого мертвенно-бледный мужчина, чьи жёлто-оранжевые глаза полыхали ярче солнц Татуина, не ощущал. Прилив Силы, эхом прокатившийся и до сих пор отбивающийся от красно-оранжевых стен песчаной ловушки, и… ничего более. Искренность в словах этого доверчивого мальчишки ещё ничего не значила, по крайней мере, так считал Владыка, привыкший наблюдать за обычными людьми, которые по большей части действуют не подумав. Не осознав масштаб или же истинную сущность того, во что могут ввязаться. Сотни блуждающих душ замерли, по-прежнему немо наблюдая за происходящим, ведь некогда бывалые, великие воины, учителя и, в прошлом, ученики знают, что сейчас происходит, а юный Совин — в неведении, ведомый лишь своим сердцем, жаждущим тепла. Едва ощутимое дуновение холодного ветра колыхнуло подол чёрного, сотканного в недрах этой зловещей планеты плаща, стягивающегося на крепких плечах Владыки Оминоса. После слов своего юного спутника ситх долго молчал, смотря в золотистые глаза дарования, пытаясь прожечь себе путь в его душу и понять одну лишь вещь: осознает ли Чар то, на что соглашается?.. Есть только один способ узнать — время откровений подходит к концу. — Чар, мальчик мой… — осёкшись, ситх нахмурился, нижняя часть его постепенно сереющего лица была всё так же сокрыта под непроглядной тканевой маской. — Я несказанно рад услышать от тебя такой ответ, но, пойми: ты — особенный для меня, и именно поэтому мое поведение и отношение к тебе выражается несколько иначе, нежели к другим. Именно поэтому сейчас я решил предоставить тебе возможность выбрать свой путь самому, но этот выбор должен быть вполне осознанным. Друг мой, ты должен понимать, что учения Тёмной Стороны и то, во что верую я — кардинально отличается от двуличных джедаев и их псевдо-добра. Они — зло, но Тёмная Сторона и её Владыка — гораздо большее и высшее зло, — свободной рукой адепт Тёмной стороны потрепал мальчишку по плечу, мужчина продолжал. — Ты дорог мне, и этот факт весьма трудно объяснить, но моё восприятие наших с тобой взаимоотношений выглядит, как нечто большее, нежели учитель и ученик. Оно на уровень выше, как отец и сын. Чар, ты — единственное существо, которому я могу полностью довериться, выполнив все свои обещания, клятвы по отношению к тебе, — краска бросилась в лицо парня от осознания откровенности признания. Подобной искренности он от павшего рыцаря точно не ожидал. — Поэтому позволь спросить ещё раз, только точнее: ты готов разделить со мной этот нелёгкий путь, ступив на тропу Тьмы, тем самым оказавшись со мной против всей Галактики, или нет? Готов принять те тайные знания, которые являются равноценными моей жизни, и посвятить себя им? Готов идти к нашей цели со мной, несмотря ни на кого и ни на что, борясь плечом к плечу?.. Наконец юнлинг мог ощутить вихрь энергии, бьющий из кончиков пальцев могущественного Владыки ситха, передающий Чару всё то, что чувствует в данный момент его мудрый собеседник, подчеркивая правдивость его слов, обещаний и намерений касательно судьбы особенного шкета. До рождения нового сита оставалось совсем недолго, и мёртвые души, кружащие в катакомбах и гробницах, в которых царил холодный и непроглядный мрак, ощущали колоссальные колебании Силы, разразившиеся над тем местом, где сейчас решается судьба юного Совина Чара. В ожидании умолк даже тот, чей голос звучал в зловещих чертогах разума тёмного Владыки Оминоса. В голове юнлинга завертелся ураган из эмоций и мыслей. — Мастер, — негромко было начал юнец, собираясь с мыслями, чтобы постараться верно донести суть его помыслов, — я никогда не думал, что кто-либо сможет принять меня, цвет моих глаз и уж тем более позвать себе в ученики с момента нашей первой встречи. А вы… вы сделали это буквально только взглянув на меня, после чего постепенно развеяли мои сомнения на ваш счёт, убедив в своей искренности, — он перевёл дыхание. — Ещё большим шоком для меня стал тот факт, что вы — злодей (по вашим словам). И для меня поразительно слышать такие признания от того, кто считает себя сущим злом, по сравнению с учениями джедаев, о которых вы в курсе не понаслышке. Возможно, вы небезосновательно считаете так из-за ваших методов, которыми вы добиваетесь своей цели. Что, скорее всего, — дикость для джедая. Но позвольте мне принять ваши знания, вашу жизнь, — сердце глухо ухнуло на этих словах, но шкет не дал себе остановиться, — я… пока ещё не готов действовать так же категорично, как Вы. Но я страстно хочу защищать Вас. Защищать ценой жизни. И, быть может, доказать себе и Вам, что Вы не настолько плохи, как хотите казаться, — мальчишка робко улыбнулся, чуть сжав ладонь ситха в момент истины. — Я и радость, и боль в этот путь возьму с собой. Вот моя рука, вот моё плечо, это всё Твоё, абсолютно всё, — безмятежная, Светлая улыбка расцвела на юных устах. Невероятно добрая и альтруистичная в своём естестве и проявлении, несмотря на все те жуткие предупреждения от Владыки Тьмы. Этот внутренний Свет Совина не хотел угасать и желал проявиться во всю мощь, что ощущалось даже на столь тёмной и напитанной тёмной энергетикой планете Коррибан. Что могло одновременно и насторожить или же дать понять, что испытывает владелец этой Силы.***
— Просыпайся. Думаю, ты уже достаточно выспался, — послышался до боли знакомый голос из прошлого, и Чар распахнул глаза.