Афинарий. 1 сезон.

Санкт-Петербург. 5 ноября 2040 года.       Алекс не мог заснуть. Его всё время дёргали за плечи и кричали над ухом, только вот крик был заглушён, словно Алекс оглох. С трудом, ему удалось открыть глаза. Перед ним, нагнувшись, стоял парень в маске с раскраской в виде черепа, в спортивной форме и в бронежилете. — Вставай, блядь! На нас напали! — орал всё тот же парень. — К-кто напал? Когда? — перепугавшись, вставал Алекс. — Как кто? Отражения! Вставай, а то нам всем хана! — хватая АК-74М, направился к выходу, партизан. — А ты кто? — пытался переварить информацию Алекс. — Да ёбанный твой рот! Чё с тобой?! Да это же я — Всесвет!       Партизан снял маску с лица и перед Алексом появился Всесвет. Он уже не выглядел как подросток, а как уже взрослый человек. Он успел отрастить плотную щетину, которая покрывала его огромный шрам на щеке. — Чего лежишь? Бегом! — Проорал Всесвет и скрылся за дверью.       Алекс быстро схватил в руки его верный АКСУ-12 и, надев бронежилет, направился вслед за своим товарищем.       Все бежали ко главному входу. Алекс начал расспрашивать пробегающих мимо о случившемся. Пока все особо не знают, что происходит. Следуя потоку, Алекс снова наткнулся на Всесвета, который перевязывал старика, встречавшего противника первым. — Всесвет, твою мать! Может скажешь, что именно происходит? — Да блядь, ты чё? Амнезией начал страдать? На нас напали «отражения»! Прям через парадный, сука, вход! — Чего? — Алекс не понимал. «Как „отражения“ смогли открыть главные ворота? — думал Алекс. — Двери же толщиной в 50 сантиметров!» — Чего, чего! Хуй через плечо! Давай уже пиздуй к остальным! — начал Всесвет толкать Алекса в гущу событий.       Алекс не узнавал прежнего Всесвета, который был стеснителен, добр и отзывчив. Теперь он был хладнокровным, грубым и безжалостно отправлял на гибель каждого, лишь бы исполнить свой долг.        Алекс отвернулся на миг от Всесвета, как вдруг все лежали на полу с бледными лицами над кровавыми лужами. Алекс снова повернулся к старику, которого подлатывал Всесвет, но тот склонил голову на свою окровавленную грудь. — Пацан. — появился хриплый голос из неоткуда. — Подойди.       Алекс оглянулся. Из ковра трупов, высунулась голова женщины, так же участвовавшая в сражении. Он подошёл к ней и взялся за её руку. — Держитесь, я сейчас вас вылечу, только помолчите. — Уже поздно. Лучше беги и сообщи, что спасения не будет. — выблёвывая кровь, сказала она. — Что?       Она отпустила его руку и покинула мир живых. Алекс был в шоке. В глубине станции послышался голос Афины. — Алекс, помоги!       Алекс, по автомату, побежал на крик и наткнулся на Отражение, которое навело на него свой ствол.       Алекс проснулся весь покрытый холодным потом. Он всё также сидел в камере ГМОшников. Уже успел придумать этим тварям прозвище, а план побега не сможет, ведь он побывал лишь в камере и медицинском, поэтому глупо соображать, как сбежать, если не знаешь остальное. Напротив сидел Морпех. — Hey! Are you all right? (Ей! С тобой всё в порядке?) — спросил сосед. — Yeah. Thanks for caring. (Ага. Спасибо за заботу.) — ответил на его родном языке Алекс. — My name is John. (Меня зовут Джон) — Alex. — Nice, to meet you. (Рад познакомится) — Me too. (Я тоже)       Алексу становилось не уютно. — So, how are you get captured? (Так, как тебя поймали?) — It’s a long story. (Это долгая история.)       Оба сидели на полу и смотрели друг на друга. — How many citizens are survived? (Сколько гражданских выжило?) — Actually, I don’t know. Maybe 200-300 thousand people. (Вообще-то, я не знаю. Может 200-300 тысяч человек.)       Американец начал качать головой, давая знать, что сочувствует. — What they done with you? (Что они сделали с тобою?) — продолжал разговор морпех. — Nothing. (Ничего.)       Прошли две минуты очень долго. Вдруг американец продолжил разговор. — They said, that you screaming something about your friend. Who is he? (Они говорили, что ты кричал что-то про своего друга. Кто он?) — You understand the Russian? (Ты понимаешь русский?)       Он помахал кистью по и против часовой стрелки, указывая «так себе». — Сказать, что я знать русский хорошо, глупо. — сказал с акцентом негр. — А чего раньше не говорил? — удивился Алекс. — Не хотеть. — ответил американец.       Сидели и улыбались друг другу, как дураки. — Ты понимал, что говорили эти твари? — продолжил Алекс. — Что такое твари? — Beasts. — Аааааа. Понимать, но плохо. Ваш slang сложный для меня. — Ясно. А чего выстраивал дурака у доктора. — Кто знать его? Может он хотеть убить. — Возможно.       Сидели и смотрели кто куда. Внутрь вошёл Борис. Взял с собой кружку чего-то горячего. — Здорова, Борис. — поздоровался Алекс. — Молчать. Со мной тебе запрещено разговаривать.- грозно сказал медведь. — Чего пьешь? — Молчать сказал! — ударил по столу своей лапой надзиратель.       Прошло три часа, по ощущению Алекса. Медведь медленно допивал свой напиток. Наслаждается вкусом. — Чёрт. Совсем остыло. А такой вкусный он, когда горячий. — Чай пить? — Спросил Джон. — Опа! Вот и заговорил, наконец, человеческим языком! — Я его и раньше знать. — Хех, что-то не видно. — запил свой напиток охранник.       Прошло много времени, а напиток всё не кончился. Стук капель начинал бесить Алекса. — Начальник, чё пьешь? — не сдержавшись, сказал Алекс. — Ладно уж. Отвар грибной. Рецепт из книжки узнал. — Ух ты! У вас значит книжки читают ещё. А я то думал, что они уже в прошлом. — Разве? Они у вас не в моде? — заинтересовался медведь. — Не-а. У нас теперь в компьютерах да в телефонах все сидят. -ответил Алекс. — Ааа, слышал про эти штуки. Они вроде удобные. Завидую вам. Такие штуки у вас, а жалуетесь, что они бесполезные.       Дверь открылась и внутрь вошло существо покрытое перьями и имеющее крылья, которые выполняют ещё и функцию рук. Перья доходили лишь до лица. В нём он узнал давнего знакомого, который встречался с Эллой. — Феня? — Алекс? — существо посмотрело удивлённо на своего давнего знакомого.- Господи. Борис, освободи его. — Вы знакомы? — одновременно сказали Джон и Борис. — Да. До войны он встречался с моей подругой. — сказал Алекс. — Ты встречался с самкой людей? — У Бориса явно было много вопросов к Фене. — Потом всё объясню. Сейчас надо их выпустить.       Наконец-то Алекс снова ощутил чувство свободы. Феня пожал руку другу, а после дружески обнял. Он сказал, что начал считать Алекса, Эллу и Афину погибшими и что больше их не сможет увидеть.       Алекса пугало то, что Феня ГМОшник, но со старыми знакомыми спокойнее, чем с неизвестным. Они вышли за пределы комнаты и Алекс узрел мир, в котором родился его знакомый. Феня продолжал говорить о своём, но Алекс не слушал.       Мир ГМОшников был лишь из бункера, в котором умещалось неизвестно сколько особей разных мастей и видов. В нём существовали смеси человека и тигра, ящерицы, змеи, птицы, рыбы (в бункере был огромный искусственный пруд, занимающий 1/3 часть его площади) медведя, лисы и так далее. Тут собрались все виды животных, проживающих на бывшей территории СССР. Представители сего мира удивлялись, при виде Алекса и Джона, они отвечали тем же.       Через некоторое время экскурсии, Алекс вспомнил, что Феня считал Алекса, Эллу и Афину мёртвыми, но он не упомянул Всесвета. Это ему казалось очень странным. Тут у него щёлкнуло в голове. Он остановился, схватил Феню за плечи и, смотря в глаза, спросил: — Что с Всесветом? — Что? — Не понимая о чём речь, спросил Феня. — Ты не упомянул Всесвета, когда разговаривал со мной. — Когда? — строил дурака птенец. — Когда, выпустил меня с этим солдатом из клетки. Ты не упомянул Всесвета, а значит ты знаешь, что с ним.- дергая за плечи, говорил Алекс. Джон стоял в стороне и не понимал, про что идёт речь. — Я-я не могу сказать. — Феникс! — послышался знакомый голос неподалёку. — Ты какого чёрта выпустил на свободу людей?!       Позади Фени стоял Дарвин вместе с Муркой, приготовившая свои когти к бою. Все обитатели, которые были рядом, попрятались в своих жилых комнатах. — Дарвин, послушай, им можно доверять… — Откуда тебе знать? — Я с ними разговаривал часто, ты же знаешь. — Феникс, они могут примерить любой лик, чтобы втереться в доверия живому существу. Вспомни, как они ставили над нами эксперименты. — Это уже в прошлом! — Не сдержался Феникс. — Люди уже изменились! — Люди никогда не меняются! — продолжал Дарвин. — Но это не ко всем же относится! -надрывая глотку, орал Феникс.       Оба ГМО-шника стояли и озлобленно друг на друга смотрели. Сразу было видно, что у них отношения не очень. — Послушайте, мы… — не договорил Алекс. — Вам никто слова не давал! — оказалась в паре сантиметров от Алекса, приложив когти на шею, Мурка.       Атмосфера наколялась, ведь так и до боя не далеко. Алекс, начал думать что-же делать, как вдруг… — Алекс? Феня? — прозвучал уставший, слабый голос. *** Пол часа назад.       Темнота. Лишь темнота и мёртвая тишина окружали мой разум. Я всё время ожидал, что снова, появится свет из неоткуда и снова выйдет из света женщина. Ни того, ни другого не происходило.       Тут я смог набраться сил, чтобы открыть глаза. Попробовал открыть левый. Не поддаётся. Хочет ещё чуточку отдохнуть. Попробовал снова, но уже правым. Он, не хотя, поддался. Чуть не ослеп, когда открыл его. Оставил веки полуоткрытыми, чтобы мог привыкнуть ко свету. Спустя примерно пять минут, я понял, что оказался в медицинской палате. Лежал я на советской скрипучей кровати. Левый глаз всё ещё не хотел открываться. «Ну ничего, и без него справлюсь, пока что.»       Я попробовал сделать первый шаг, но я даже встать не смог. Ноги совсем не держали. Затекли напрочь. «Да сколько я тут находился?»       В правую руку был воткнут шприц, который подключён с пакетиком крови. Тот висел на капельнице. Я схватился за неё и понял, что был в чём мать родила. Я начал искать вещи. Рядом с моей кроватью был заборчик, ограждающий медицинский кабинет и палату. На вешалке нашёл свою куртку. Она мне уже оказалась мелковатой. Щёки чесались. Напротив вешалки, висело зеркало. Не мог сфокусироваться нормально на отражении, глаз ещё привыкал к свету. Подойдя ближе к зеркалу, я заметил первое изменение в своём образе. Оно было не в щетине, которая в моём возрасте была слишком густой, а в огромном шраме, который закрывал яму, где должен был находиться мой левый глаз. Я стоял и осматривал сильно изменившееся лицо. «А мир не кажется плоским, как говорят учёные медицинских наук.»       Такая была моя первая мысль на счёт этого. Ни страха, ни волнения. Просто удивление. Я нашёл спрятанную дверь, которая выдвигается в бок параллельно со шкафом. Позади двери был переулок, с множеством таких же выдвижных металлических дверей. «Видемо, я в бункере.»       Ковылял я по переулку, пока не вышел в пещеру, переделанную для того, чтобы в ней жили люди. В ней был огромный пруд, отражающий свет лампочек, которые висели сверху. Я просто стоял и наслаждался устало видом. Водная гладь была ровнее некуда, лампочки нежно освещали пруд (скорее озеро) и поле с огромным дубом. По среди поля находились грядки, на которых выращивались разные фрукты и овощи. «Нет. Это не бункер. Это Рай под землёй.»       В дали послышался криг. — Но это не ко всем же относится!       Мне стало интересно в чём дело и поковылял к нужному мне направлению. Дойдя до дуба, увидел пять фигур, одна из которых напоминало Шимпанзе, второе отделанной напоминало человека с кошачьими ушами, а третья была похожа на человека с перьями и две совершенно человеческие, но лица двух из них мне оказались знакомыми. — Алекс? Феня?       Феня посмотрел в мою сторону сразу же, но вот Алекс не мог, из-за того, что девушка с кошачьими ушами то ли держала его за горло, то ли за голову. И вот стою я под дубом с капельницей и одетый лишь в куртку. Женщина-кошка сразу отпустила Алекса, и тот потерев шею, направился ко мне. Подойдя, он снял с себя штаны и протянул их мне. Он остался лишь в трусах. Мне было понятно, зачем это сделал. Я без вопросов взял и надел их на себя. Надо как-то срам скрывать! — А ты изменился. — неловко сказал Алекс. — Бороду отрастил. Я тоже заметил, что у него огромные тени под глазами и шрам на правой кисти. — А вот ты — ничуть. Алекс просто улыбнулся и по дружески меня обнял.  — Братан! Как же я по тебе скучал! — На правом плече стало мокро. — Ты чё, плачешь? — Ага! Перепугал меня, говнюк! Я ничего не стал говорить. Дал ему выпустить накопившиеся эмоции.