Осколки. Часть 2

— Что дальше? — немного нервно начал Саша. Нервозность в сочетании с присущей ему от природы задиристостью — гремучая смесь. Многих из его окружения участившиеся импульсивные выходки стали порядком раздражать. — План-то есть? Стас сверкнул глазами и отошел к окну. Антошин, не придумав ничего лучше, предсказуемо потянулся за бутылкой, стоявшей на стеклянной поверхности столика возле него. Миша, к удивлению Саши, посмотрел ему прямо в глаза. Это, правда, было удивительно в свете последних событий. Они не виделись наедине с той самой пьяной, страстной и одновременно странной ночи, срывающей маски. А потом все закрутилось. При стихийных и нечастых встречах, в погоне за убийцей, все разговоры были сугубо делового характера, наскоро, а потом — разбег по своим делам. Но во время этих встреч оба бросали несмелые, беглые взгляды друг на друга, которые, как им казалась, оставались незамеченными. Для других – да, но не для них. Но все это было вскользь и едва уловимо. Слишком уж тогда Миша был одержим местью за Леру. Ведь убийца был рядом. Очень близко. Как оказалось, можно было руку протянуть и потрогать. Тогда летней ночью в зотовской спальне все казалось таким естественным, необходимым. А сейчас? Стыд? Нет. Раскаяние? Тоже мимо. Такое поведение можно было легко списать на вполне естественную неловкость, присущую многим людям после секса без продолжения. Да, многим, но не им же, ей богу — двум прожженным ментам, перетрахавшим кучу баб. И на тебе! В краску при виде объекта своего вожделения. На сегодня у Миши было запланировано важное оперативное мероприятие, в котором он должен участвовать. Некстати позвонил Петров и попросил приехать. Понятно, что не на кофеек с коньячком приглашает. Надо быть у него. Миша к оговоренному времени подъехал к дому Петрова и сразу же заметил сашкин форд. Значит, уже здесь. От одной этой мысли в груди поднялась горячая волна, прокатилась по телу, запечатлела лихорадочный румянец на щеках и по итогу сдавила горло. Так, значит. Такого махрового говнюка — Михаила Зотова, который так стойко держался под колючим взглядом зеленых глаз и хлёстко звучащего голоса, при виде его машины в жар бросило. Заебись. Вроде простой и естественный вопрос Саши сломал всю оборону. Ненадолго, но он заметил. — И какого черта теперь? — Миша посмотрел с вызовом и выхватил только что наполненный стакан у Антошина, который как раз поднес его к губам. — Ээ… Опрокинул в себя и, не глядя, вернул его в просящую руку Дениса: — Все? Сдулся? - обратился он к Степнову. — А че ты предлагаешь, а? — моментально завелся Саша и подался вперед. — По всей необъятной Родине педофилов искать?! Буквально в два шага Миша преодолел расстояние между ними и рявкнул прямо в лицо: — Будем искать! Что-то не устраивает — вали! — Эй, ребят, ну вы чего? Ну? — подскочил и встал между ними недавно вошедший Боря. Еще несколько бесконечных мгновений глаза в глаза. Саша первым отвел взгляд. — Да все, Борь. Нормально, – стало очень неуютно от последующего стасового «идиоты» и недоуменных лиц остальных. Саша встряхнул края кожанки и уселся в кресло, а Зотов приземлился на диван. Слово взял Петров. Вкратце рассказал об иерархии бизнеса на детях и раздал каждому папки с более детальной информацией для дальнейшего ознакомления. На том и попрощались. Уже на улице Денис нагнал Зотова и заговорщицки шепнул: — Мишань, может, оттянемся? — Чего?! — немного брезгливо. — Че-че? Зависнем у тебя в борделе! Сегодня. — Аа, – Миша что-то прикинул в голове и утвердительно кивнул. — Можно. Только! — назидательно выставив указательный палец. — У меня не благотворительный фонд, но скидку сделаю, так уж и быть. — Да не вопрос, Мишань! — Ну все, давай, адрес знаешь. До вечера, — Зотов юркнул в свой вольво. *** — Эй, иди сюда, — махнув рукой, потребовал немного захмелевший майор. Выдав рабочую улыбку, проститутка грациозно опустилась на него. Соприкосновение тел сопровождалось глупым хихиканьем девушки, отчетливо почувствовавшей возбуждение мужчины. Тупая сука! - Миша закатил глаза от нахлынувшего раздражения. — Сейчас что-то смешное было? — угрожающе прошипел он. — Давай работай! Зотов смотрел в потолок и ни черта не чувствовал. Очередная разукрашенная блядь. И ведь все делает хорошо, сучка, профессионально. Не доебешься. Хотя, почему нет? Да нет, лень. Средь фальшивых, чрезмерно томных стонов, Зотов уловил какой-то посторонний звук. То ли шорох, то ли… Саша прикрыл дверь и облокотилась на нее спиной. — Нравится? — почерневшие глаза, сталь в голосе. Девушка резко обернулась, а затем отскочила к спинке кровати, прикрываясь одеялом. — Куда? — несмотря в ее сторону. — А кто хозяина ублажать будет? Ведь ему так хорошо. Было. Ведь хорошо, правда, Миш? — прожигает взглядом, полным ненависти. «Миш»? Полоснуло. Неприятие, ненависть, желание убить, секс и только сейчас, впервые он назвал его по имени. Странно? Приятно? Да хрен знает! Что он здесь вообще делает?! — Ты дверью не ошибся, — рука потянулась к бутылке. Пару жадных глотков. — Аа, понятно! — ухмыльнулся Зотов. — Антошин притащил? — снова глоток. Почему-то присутствие или отсутствие Саши заставляло Мишу чаще прикладываться к бутылке и забывать о стаканах. — Так ты будешь ее ебать или как? Зотов поперхнулся. Несколько тонких струек янтарной жидкости покатились по нижней губе и подбородку, скользнув по изгибу к шее, и застыли мелкими каплями на груди. До конца не откашлявшись, он, морщась, прохрипел: — Степнов, ты ничего не попутал? — одновременно с вопросом дно из толстого стекла, под тяжестью жидкости и руки Мишы, гулко стукнулось об деревянную поверхность. Такое привычное, но раздражающее с каждым разом все больше, высокомерие вывело окончательно. Подойдя к девушке, Саша дернул ее за руку, заставив сесть на край кровати, и расстегнул ширинку: — Тогда будешь обслуживать меня, — из заднего кармана штанов он извлек презерватив и вручил девице. — Раскатывай. Без рук. — Миш? — замешкалась путана. Глаза Миши были прикованы к рукам обнажающим смуглую кожу, рельеф мышц пресса, стягивающим штаны и сейчас явно тесные боксеры. — Он не против. Девица обворожительно улыбнулась красавчику брюнету, который был явно в ее вкусе. Миша не нашелся, что ответить. Не хотел отвечать, будет вернее. Слишком сильно хотелось этого безумия. Хотелось видеть эту гримасу удовольствия на его лице. Слышать тяжелое, к концу, срывающееся на стоны дыхание. Видеть подрагивание темных ресниц. И в конце практически физически ощущать прошибающий тело оргазм. Когда Саша кончил и завалился в нескольких сантиметров от него, больше всего на свете хотелось его поцеловать, обнять, разделить этот кайф на двоих. И он бы это сделал, почти наверняка! Но… Саша резко перевернулся на живот и так тихо, почти шепотом произнес: — А теперь иди к сортиру и вздрочни на меня. *** Все  повторялось. Стоило сделать один маленький шажок навстречу друг другу,  как их тут же отбрасывало на десять шагов назад, причем с ударной силой. Размазывало по стенке лицом в кровь. И каждый сидел в своем углу,  зализывал раны, переваривал обиды - слова, брошенные другим,  разбирал на молекулы все, что было, не решаясь собрать  в единое целое.     Стас косился на них. Уже давно. Но если раньше опасливо,  сдабривая своеобразной заботой, прикрытой сарказмом, то сейчас  непонимающе. И никто иной, как  Стас – верный друг,  дал им повод разорвать это хождение по кругу.     *** Обсудив некоторые проблемы касаемо бизнеса Карпова, в частности наезды конкурентов и прочие незначительных проблемы, спровоцированные порой странным поведением Петрова, Карпов и Зотов собрались расходиться. И тут Миша заметил неподалеку от них Степнова. Он опирался рукой о подъездную дверь, наклонив голову вниз. Поза была не читаема — то ли организм не справляется с алкогольной интоксикацией, то ли ему сейчас просто похуй, где завалиться спать. — Это че? — махнув головой в сторону Саши, поинтересовался Зотов. — Не знаю, может, ты с ним поговоришь? Миша поменялся в лице от возмущения: — Я в няньки не нанимался. Стас как-то рассеяно посмотрел на него и флегматично протянул: -  А придется.     — Да мы…   - Зотов, избавь, — устало прервал  его Стас  на полуслове и посмотрел в сторону пошатывающегося  Сани. – Влез он во что-то нехорошее.    Степнов подошел  к ним.  Зацепив Мишу взглядом,  заметно напрягся и, не удосужившись на элементарное «здорово»,  крикнул  вслед удаляющемуся Карпову:    -  Стас! Ты куда? Подожди!    — Стоять! – Миша схватил его за рукав куртки.    Сашу качнуло назад, и он потерял чувство равновесия окончательно. Навалился на Мишу, прижав того к двери машины.    Тяжесть тела, теплые  ладони, ненарочно вцепившиеся  в него. Расслабленные  и приоткрытые губы, находящиеся в нескольких миллиметрах от его рта – от всего этого у  Миши перехватило дыхание. Он отчетливо понимал, что если прямо сейчас не оттолкнет  этого  мудака, то точно его поцелует.  -  Степнов! -  вполне натурально изобразил брезгливую гримасу  и слегка толкнул его с расчетом, чтобы тот не упал назад.    А Саша смотрел на него. Смотрел безумно серьезно.   Ах, блядь, но почему ты такой…  Дальше  Зотов запретил себе думать. Открыл пассажирскую дверь и втолкнул в машину  ничуть не сопротивляющегося Степнова.  Облокотившись  локтем о выступ в дверце,  Саша слегка развернулся и с комфортом наблюдал за Мишей.     - Ну, куда  едем? — членораздельно, но с ленцой промурлыкал он.  — Домой? – замешкавшись, предложил Миша.    — К тебе или ко мне? – незамедлительно.   — Ко мне ближе, – губы растянулись в хитрой улыбке, и Миша сильней надавил на газ.  Это было заразительно, и Саша не смог не ответить тем же. Зотов не был стереотипен в проявлении чувств. Его улыбка нисколько  не располагала к себе, не делала его добрей. Напротив, настораживала, предупреждала. Люди чувствовали подвох  за маской доброжелательности и надо заметить — справедливо. А Саша тащился с него такого. Вопреки.   Подъезд.  Лифт… Миша целовал его, как в последний раз, прокусывая тонкую кожу губ, ища и находя вновь и вновь его язык.  В  поясницу болезненно врезались поручни вдоль стен, травмируя кожу. Но физический дискомфорт  не мешал  Саше отвечать на поцелуй с тем же неистовством. И плотная ткань джинсовой куртки не спасала от ссадин, так как руки  Миши проникли под нее и футболку, оголив спину.    Степнов  отстранился и,  вдохнув немного воздуха, прошептал:    - Кнопка…    — Что?  — непонимающе.     - Кнопку нажми… – сквозь смех пояснил Саша. – Здесь двери долго закрываются.   Пока Миша отвлекся на чертову кнопку с обозначением нужного этажа, Саша сдернул с его головы полицейскую фуражку:     — Ну что мы, в самом деле, как в порно фильме.     — Степнов!    — Да, мой господин полицейский,  - откровенно дурачился Саня. В довершении всего он накинул себе на голову атрибут  мента.   Как будто боясь, что Саша может исчезнуть из его поля зрения, Миша облокотился одной рукой о стену, ограничив его в передвижение. Любовался лицом, которое сейчас украшала улыбка, обнажая ровные белые зубы, искрящиеся игривым, немного пьяным блеском глаза и, не выдержав, улыбнулся:   — А тебе идет,  – получилось слишком тепло, слишком по-настоящему.   Саша вмиг посерьезнел. Возникшая  атмосфера  легкости улетучилась. Лифт остановился.    Пройдя  в комнату,  Миша бросил через плечо:     - Чай?  Кофе?     — Пиво есть?   Зотов  глянул на него, вопросительно приподняв бровь.   — Чего? Голова болит.  — В холодильнике.    Когда Миша зашел в кухню, то обнаружил Степнова, сидящего на подоконнике с бутылкой пива и вазочкой с фисташками. В пальцах была зажата еще не подкуренная сигарета. Только он  собрался съязвить что-то по поводу того, что он неплохо устроился, как  Саша поднес бутылку ко рту и, плотно обхватив горлышко губами,  начал жадно пить, всасывая в себя весь воздух вместе с жидкостью, не сводя с него глаз. Само собой на ум пришло выражение «выпить все соки».    Все-таки Саша разомкнул влажные губы. Сменил бутылку на Parlament  и поднес зажигалку к кончику сигареты.  — Я не люблю, когда курят в квартире. Саша лишь хмыкнул на замечание и щелкнул зажигалкой. Поднял глаза на Мишу, полные вызова и насмешки, и демонстративно медленно выпустил тонкую струйку дыма.    Развод  «давайтрахнименя» , кажется, затянулся. Задумка Саши рисковала увенчаться успехом. Потому Миша уселся напротив Степнова на все тот  же подоконник. Распахнул окно, глотнул пива с его бутылки и выхватил сигарету из его руки.  Затянулся разок и выкинул в окно.    — Как обстоят дела с головой? Саша пожал плечами, мол, хорошо, можно и поболтать. -  Лучше таблеток помогает, –  ухмыляясь,  он указал глазами на пиво.    — Потому и бухать опять начал?  Много головной боли в последнее время?    - Тебе не кажется, что запоздало ты о моем здоровье переживать стал?    - Что происходит? – закидывая пару очищенных фисташек в рот,  обронил Миша почти безразлично. Делая вид, что «укол» его не задел.  Саша заглянул  в его лицо, как будто ища ответ, а потом спрыгнул с подоконника  и направился к выходу.    — Эй, ты куда?  - провожая взглядом, окликнул его Зотов.  — Стасу привет, — послышалось уже из коридора. Хлопнула входная дверь.   *** На следующий день Зотов твердо решил разобраться в ситуации. Ближе к концу рабочего дня, который, к слову, у страж правопорядка был ненормированный, Миша подъехал к «Мневникам», где трудился Степнов. Припарковался неподалеку от входа, так, чтобы его мерс оставался незамеченным для входящих и выходящих из здания за рядом других машин. При этом у него сохранялся прекрасный обзор. Ждать пришлось недолго. Буквально минут через десять вышел Саша, с деловой до не могу физиономией, поигрывая ключами от машины. Сбежал по ступенькам вниз и щелкнул сигналкой. — Мм… растешь, Саня, - одобряюще кивнул Миша головой, наблюдая как Степнов садится за руль новехонькой спортивной бэхи — Дурак. Саша подкатил к какому-то ангару и зашел внутрь. Так и не замеченный на протяжении всего пути, Миша подъехал следом. Первое, что бросилось в глаза Зотову, когда он вошёл в помещение, был ринг, на котором стоял Сашка, бодро раздававший указания светловолосому рослому парню и хилому на вид бойцу в шортах и боксерских перчатках. Рядом сновало еще несколько парней спортивного телосложения. - … Так, все понятно? — все согласно кивнули. — На сегодня все свободны. — Я впечатлен, — раздался до боли знакомый голос с нотками ехидства. Не оборачиваясь, Саша констатировал: — Зотов. Миша стоял внизу, облокотившись рукой о сетку ринга и, не стесняясь, рассматривал задницу Степнова, выдавая свою фирменную обворожительную улыбку. Саша, подойдя к краю, ловко спрыгнул вниз, приземлившись напротив него. Так близко, что Мише пришлось незаметно сделать шаг назад. Он продолжал улыбаться. Улыбка хорошо маскирует истинные эмоции, от переизбытка которых у него на несколько секунд случился речевой коллапс. Да и еще этот запах приятного и дорогого парфюма сбивал дыхание. Он прошелся взглядом сверху вниз и обратно, отметив и новые, явно брендовые шмотки, купленные уж точно не на ментовскую зарплату. — Ты в курсе, что опера на таких тачках не ездят? Им доходы, в том числе левые, не позволяют. — Так ты тачкой меня пришел попрекать? — заложив руки в карманы, Саша лениво прохаживался по залу. Впрочем, не выпуская Мишу из поля зрения. — Оригинально! А Стас без лишних вступлений начал меня жизни учить. Но цель-то у вас одна, один черт. На лице Мише отразилось неподдельное недоумение. — Стас знает, — отозвался Саша на немой вопрос. — Только почему он тебя ко мне подослал, не пойму. — склонив голову на бок, Саша застыл в ожидании. Но Миша не спешил с комментариями. — Сань, ты понимаешь, что тебя рано или поздно возьмут за жопу? — решил он не заострять внимание на загадочном поведении их общего друга. Уж больно тема щекотливая. Саша снова сократил расстояния между ними до интимного и улыбнулся, заметив реакцию на его близость. — Брось, — взгляд скользил по лицу, обжигая кожу. — У тебя же получается. Почему у меня не должно? — шепотом, невесомо касаясь губами шеи. Находясь под давлением двух прямо противоположных, разрывающих его желаний, Миша схватил Сашку за горло и вдавил в податливую сетку. Рука, сжимающая горло, секунду после отчаянно вцепилась в плечо Степнова, сдавливая кожу и мягкие ткани до образования синяков. Вторая — в натянутое волокно сетки, тонкое и острое словно леска. — Сдаешься? — не скрывая радости, Саша считал ответ без слов. Последующий поцелуй был красноречивей тысячи слов, взглядов и иных действий, сосредотачивая в себе столько страсти и снедающей изо дня в день тоски, что от жадности и грубости, с какими они поедали друг друга, мышцы лица сводило легкой, немного болезненной судорогой. Оторвавшись от уже немного припухших губ, Миша вдохнул необходимую порцию кислорода и прошипел, тяжело дыша: — Куда полез? Ты хоть понимаешь, что без жертв не обойдется? — усиливая злое предвестие последней фразы, кровь из рассеченной о проволоку ладони, еще теплая, запечатлелась разводами на груди Саши, пачкая белоснежную футболку. — Ты сейчас, как Стас говоришь, — с упрямством и обидой несмышленого ребенка пытался парировать Саша. — У меня все под контролем! - Эээ, у вас тут все нормально? — послышался неуверенный голос. Оба непонимающе уставились на Егора, на время, кажется, позабыв где они находятся, и что они здесь не одни. Но к Зотову быстро вернулось привычное самообладание. — Просто отлично! — запахнув на груди Саши джинсовую жилетку, Миша ухмыльнулся и скрылся за массивной железной дверью. Немного взъерошенный Степнов нервно одернул сбившуюся и перепачканную футболку. — Егор, я не понял, у тебя работы нет? — Саша совершенно забыл, что сам же несколько минут назад отпустил его домой. На полпути к машине Мишу застал звонок. Он вытащил телефон из кармана, светящийся дисплей которого настойчиво уведомлял о том, что звонит Карпов. — Да. — Зотов, — дожевывая лист салата, начал Стас— Дело есть. — Слушаю. — Ты, Миш, не слушай, а езжай ко мне, — Стас смотрел на недовольную Свету, без энтузиазма скребущую вилкой по тарелке. Аппетит пропал окончательно. — Да! — выходя из-за стола, вспомнил Стас. — Степнова с собой захвати. Ты же с ним? В трубке послышался шумный вдох. Стас невозмутимо продолжил: — Выдыхай. Мы мыслим одинаково, забыл? Зотов скользнул большим пальцем по дисплею и пару раз раздраженно ткнул«завершить». Вернулся обратно, коротко бросил «Карпов просил приехать» и, не дожидаясь ответа, вышел и прыгнул в машину. Когда Миша подъехал к дому, Стас уже встречал его у подъезда. — Ну, че случилось? — поежился Зотов под вечерним по-осеннему холодным ветром. Стас, будто не слыша вопроса, стоял в привычной позе, широко расставив ноги. Только Миша вновь собрался что-то сказать, как Карпов опередил его. — А вот и Саня, — под слепящим светом фар оба прищурились. Саша с хмурым видом подошел к ним. Молча поздоровался со Стасом за руку, игнорируя Зотова. — Опять посрались, девочки? - Поочередно посмотрев на парней, стоящих по обе руки от него, поинтересовался Карпов. Саша упорно смотрел на фонарь в конце улицы, а Миша стряхивал несуществующие пылинки с рукава пиджака. — Так, понятно, — тяжело вздохнул Стас и взглянул на часы. — Ну что, поехали мочить плохих дяденек? У вас смотрю и настроение подходящее. *** По дороге он ввел их в курс дела. Ехали они за город, в частично отстроенный элитный поселок. К некому олигарху среднего звена и представителю народных масс по роду деятельности, а также конченому уроду-педофилу по состоянию души. Достопочтенный господин любил раз, а то и два в неделю с друзьями по интересам отвисать в своем доме, специально приобретенном для организации в нем закрытого притона. Сегодня выдался как раз день такой вылазки. Всю эту информацию Стасу предоставил Петров. С его же слов, в доме отсутствовала охрана, что облегчало задачу по ликвидации присутствующих там нелюдей и спасению детей. — Не боятся, значит, ни черта, ни бога, сукины дети, — заключил Зотов. — Поиграем в подручных Сатаны, — отозвался Сашка с заднего сидения. — Детский сад, — пожурил Стас, выруливая на обочину и останавливая «Инфинити» рядом с машиной Антошина, хозяин которой уже заждался. Мужчины скупо поздоровались и минут через пять стояли с задней стороны дома. — Стволы у всех левые, надеюсь? — проявил осторожность Стас, запихивая за пояс оружие. Все согласно кивнули. — Хорошо. Детей выводим к автобусу. Боря скоро подгонит. В непроглядной ночной тьме они без труда перелезли через забор. Зотов и Степнов встали по обе стороны от двери черного входа с пистолетами дулом вверх в руках. Обменялись понятными профессионалам кивками, и Саша одним резким ударом ноги выбил несмотря на несомненную дороговизну всё же хлипкую дверь. В доме царил полумрак и подозрительная тишина. Крадучись, они подошли к первой закрытой двери. Судя по материалу, из которого она была изготовлена, и исходившему из щели жару, эта была сауна. Открыв дверь, Стас сразу же наткнулся на отвратительную сцену насилия. На мгновение он прикрыл глаза, в которых и без того потемнело. Сглотнул подступивший к горлу ком. — Денис, убери пацана. Антошин, плотно сжимая губы от переполняющей его ярости, обойдя Стаса, взял на руки обессиленного, находящегося в почти бессознательном состоянии ребенка. Накинул на него попавшуюся под руку простынь и, тихо шепча что-то успокаивающее, выбежал вон с мальчишкой. Через секунду раздался первый выстрел. Дальше события развивались стремительно. Комнаты, извилистые коридоры, лестница, выстрелы за выстрелами. Некоторые твари делали жалкие попытки откупится или вовсе принимались просить и умолять, вызывая еще большее омерзение со стороны казнящих. Когда очередной участник всего этого дерьма кинулся в ноги к Степнову, моля о пощаде, тот не выдержал — хладнокровие, как и терпение, не безграничны. Да и не сашкины это добродетели. Схватил эту мразь за ворот расстегнутой рубашки, дернул вверх и врезал кулаком по лицу. Удары руками, ногами сыпались градом. Войдя в раж, он уже не мог остановится. — Хватит! — Степнов не реагировал, и Миша просто оттащил его от окровавленного тела. — Он мертв! — Зотов хорошенько тряхнул Саню за плечи, пытаясь вернуть к реальности. Саша посмотрел на безжизненное изуродованное тело, которое даже родные вряд ли б теперь опознали, и перевел прояснившийся взгляд на Мишу. В глазах всё ещё плескалась холодным полымем ярость, но её уже вытесняла боль, и этой страшной невыносимой боли было столько, что Миша не выдержал, крепко сжал руки Степнова и быстро-быстро зашептал: — Все, все, Сань, успокойся. — Миш… - Саша смотрел через его плечо. — Что? Зажимая рану на боку, из которой при каждом шаге проступала кровь, по коридору с трудом передвигался мужчина. Он то и дело опирался второй рукой о стену, в которой на более близком расстоянии Степнов разглядел пистолет. — Твою мать! — Саша резко с размаху оттолкнул ничего непонимающего опешившего друга к стене, и направил пистолет на мужчину. Оглушённый внезапным ударом и ослеплённый яркой в темноте вспышкой Зотов следующий миг пропустил. Через доли секунды он, придя в себя, увидел Сашку, оседающего на пол и неловко заваливающегося на бок, как в дурной замедленной съёмке. *** POV Миша Туман. В ушах шум. Голоса вокруг слышатся как через слой ваты. Сашкино лицо, подернутое гримасой плохо скрываемой боли. Мои руки в его крови, пытающиеся зажать рану, из которой беспрерывно сочится кровь, алая кровь. Страшно. Поднимаю голову вверх на звук голоса, который спрашивает меня о чем-то. Кажется, Стас. Точно он. Ору про скорую и еще что-то совершенно неуместное в месте с десятком, а то и больше трупов, которые мы разбросали по всему дому. Денис и Стас пытаются пережать какой-то тряпкой артерию. А я глажу Саню по коротким, жестким волосам и лихорадочно шепчу отрывистые фразы «…потерпи… все будет хорошо…не надо…пожалуйста, Саш…» Видно, как ему тяжело это дается, но он слабо улыбается в ответ. Картинка почему-то становится немного размытой, а глаза щиплет. Замечаю, как Стас с Денисом мельком переглядываются. Стас сквозь сжатые зубы ругается, вытирает руку о собственную штанину и набирает кого-то. — Мне насрать! Мы не довезем его до больницы… - волна леденящего страха прокатывает по телу, пальцы немеют. — Да, много крови… - как по указке смотрю рядом с Сашкой — весь паркет в крови. Мы все в кровавых мазках, импровизированный жгут на ноге, только что наложенный, уже почти полностью намок. Тошнотворный металлический запах заполнил все пространство вокруг нас. Смотрю на Сашу — кожа побледнела, глаза закрыты. С замиранием сердца нахожу запястье. Пульс есть. Не узнавая собственного голоса, спрашиваю: — Врач? — Скоро будет. Петров обещал. — Если не будет, я его рядом с ним похороню, — поднимаю глаза на Стаса. Вижу, он понимает, что это не пустые слова. Петров не подвел. Бригада скорой из Лесного оперативно подоспела. Не задавая лишних вопросов по поводу царящего вокруг «беспорядка», меня попросили отойти и не мешать. Я стоял рядом и внимательно следил за всеми манипуляциями врачей. Капельница, пакет крови, уколы, носилки, машина… Чувствую тряску. Скорая? Открываю глаза. Нет. Больница. Стас. Я, кажется, заснул, пока ждал окончания операции. — Как он? — как-будто и не спал бодро спрашиваю я. — Кость задета, большая потеря крови, но операция прошла успешно, — на последней фразе улыбка облегчения. — Жить будет, — протягивает мне стаканчик с автомата. По запаху — кофе. Делаю глоток. Тепло, проходя через пищевод, приятно разливается по одеревенелому телу. Редкостная гадость напиток с автомата, но сейчас он кажется весьма недурным. — К нему можно? — спрашиваю, вставая со стула. — Нет, — безапелляционно осаживает меня Стас. — Он еще в реанимации, — выдерживает паузу. — Но нам можно. Ненадолго. Собираюсь открыть дверь. Стас сует мне какую-то белую хрень. Ах да, халат надо бы накинуть. Входим. Сашка еще без сознания, видимо после наркоза не отошел, но радостно то, что без трубок из носа. Только капельница стоит. Сажусь на стул рядом с ним. Провожу взглядом по изгибу бровей, ресницам, губам. Черт! Ужасно бледным. Ямочке, родинке — по каждой черточке. Знаю, что Стас стоит у меня за спиной, но не могу ничего с собой поделать. Кладу руку на его ладонь, крепко сжимаю в своей. Чувствую на плече руку. — Я в коридоре, — тихонько щелкает дверной замок. Сижу еще некоторое время. Молчу. Мысленно благодарю Бога за его спасение. — Стас … - надо объяснить. Что тут, блядь, можно объяснить? Зачем… еще и в коридоре? Он и так все видел. Он и Денис. Стас смотрит пристально, внимательно. Опускаю глаза в пол. — Я спал со своей жертвой, — почему-то вздрагиваю от его интонации и слов, хотя и знаю прекрасно всю их историю со Светой. — …которую искалечил во всех смыслах этого слова. Вводил в заблуждение, изображая неравнодушного к проблемам других соседа. Потом она стреляла в меня. И знаешь, что самое печальное? — поднимаю на него вопросительный взгляд. — Я ее никогда не любил. — Молчу. Жду вывод… приговор. — Но ведь это не про тебя, да? — Да, — отвечаю уверенно, без запинки. — Еще что-то хочешь мне сказать? — Поехали. Мне на работу надо. *** Те пару недель, что Саша находился в больнице, Миша продуктивно использовал на то, чтобы разрешить его проблемы. А проблемы, надо заметить, были не шуточные. Во-первых, как-то нужно было объяснить его огнестрельное ранение. В понятие «объяснить» входил железный отмаз в виде необходимого пакета документов о проведении каких-то сказочных оперативных в Подмосковье с участием московского опера. Во-вторых, прикрыть к чертовой матери сашкину лавочку с боями, от греха подальше. Если с первым никаких проблем не должно было возникнуть в силу должности майора, то со вторым без родственных связей Зотову обойтись не представлялось возможным. Будь они неладны. Генерал Грачев, конечно, задал ряд неудобных вопросов, в число которых вошли: «Твой какой интерес? Кто он тебе такой?». Миша был готов к какому угодно повороту событий — упрекам, касаемо его несостоятельности, и даже очередной пощечине — это все неважно. Он почти свыкся с его презрением. На этот раз отец выслушал сына, даже не впадая в ярость. Дело было вовсе не в хорошем расположении духа генерала в этот день. Горевшая в глазах Миши решимость во что бы то ни стало помочь молодому, никому не нужному (по мнению генерала) оперу заинтересовала Грачева. Ведь у его сына нет друзей. Есть коллеги, нужные люди, да кто угодно, но не друзья. А своего сына генерал знал, как себя, или думал, что знал. Грачёв провел доскональное, не официальное расследование. Труды по сокрытию следов, приложенные Петровым, оказались напрасны. Начальник московской полиции выяснил, что на самом деле произошло в тот сентябрьский день в доме олигарха, и помог, не задавая сыну более никаких вопросов. Миша навещал Сашу неизменно в компании кого-то из друзей. Порой они заваливались все вместе в маленькую, но одноместную больничную палату. Посещения больного проходили в веселой и непринужденной атмосфере. Сашка много смеялся, и так легко и беззаботно, словно и не было всех его пограничных с жизнью и смертью состояний, депрессии и череды убийств. Каждый визит Боря приносил пресловутые апельсины и аккуратно складывал их во вместительную вазу для фруктов. И кто это придумал, почему именно апельсины? Миша, в свою очередь, приносил всякие «данисссимо» и различные мясные деликатесы, нарезанные и готовые к употреблению. Оставалось только вскрыть вакуумную упаковку. А Денис — несколько банок пива, незаметно протащенных через медицинский пост. Последние уходили гораздо быстрей всего остального, а ярко-оранжевые плоды всегда оставались Сашке про запас. Стас, как старший товарищ, следил за шаткой дисциплиной в палате и частенько на пару с молоденькой медсестричкой подгонял всех на выход, так как время посещения давно истекло, а больному надо отдыхать и набираться сил. Никто не вспоминал о событиях той ночи. В конце концов все благополучно разрешилось с детьми, с непричастностью компании к темному делу по убийству, в последствии переквалифицированному в разбой. Преступников не нашли и не найдут, генерал позаботился об этом. Сашка был жив и почти в порядке. Остальное — дело времени. *** Михаил Зотов проснулся с первыми лучами солнца, пробивающимися через прореху небрежно задернутых накануне темных портьер. День обещал быть солнечным, воздух по-осеннему свежим, но все еще с отголосками почти ушедшего летнего тепла. Несмотря на несусветную рань, он чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Вот что значит лечь не позже десяти. В принципе непозволительная роскошь для ментов, но иногда майор это себе позволял. Крепкий кофе окончательно завершил процесс пробуждения. Сделав очередной глоток, Миша удовлетворенно улыбнулся, вспомнив вечерний звонок Стаса. Сегодня выписывают Степнова. И почему этот поганец ему сам не позвонил? А потому, что он ни разу ему не звонил с тех самых пор… Впрочем, это было взаимно. Нежданный звонок застал его у подъезда пятиэтажки, противно проехавшись по оголенным нервам. Фасад дома был, мягко говоря, изрядно потрепан временем, но куда больше жителями района. Про внутреннее убранство подъезда и квартиры, в которой они только что побывали, и говорить не стоит. Правда, сейчас он сам выглядел и чувствовал себя не менее потрепанным и даже потасканным. Пары пуговиц на распахнутом пальто точно не хватало, голова болела от голода и усталости, и очень хотелось принять горячий душ. Отмыться и согреться, если удасться, конечно. Сможет ли вода смыть грязь, поросшую глубоко в душе, а тепло растопить лед? Санитары загружали в труповозку второй, наглухо застёгнутый черный мешок… В руке, со следами засохшей крови, красовался ПМ. Миша оглядел себя и брезгливо поморщился. Убрал пистолет в кобуру и отряхнул пальто. — Зотов! Курившие чуть поодаль опера обернулись на возглас, но под колючим взглядом начальства быстро сообразили, что ни по их душу, и продолжили вялотекущий разговор. — Говорить можешь? Миша переложил телефон в другую руку, подальше от посторонних ушей, и отошел подальше в глубь двора. — Могу, — заметно мягче сообщил он. — Тебя уже выписали? В трубке послышался смешок. — Да, выписка до четырех, а сейчас доходит семь. — Ну да. Заработался. Прости. Повисла неловкая тишина. Миша сейчас вряд ли сам себе хотел признаваться, за что просил прощения. Он уже собрался поинтересоваться самочувствием, но Саша, к счастью, опередил его. — Встретимся? — Давай, — с заметным облегчением в голосе согласился тот. — Сейчас дела разрулю и… — Мм, у меня предложение! — радостно перебил его Степнов, явно что-то жуя. Судя по хрусту — чипсы. Боже, когда он перестанет есть эту дрянь? Миша невольно закатил глаза. Но, чёрт возьми, до чего сейчас приятно слышать его голос и думать о всякой ерунде. — Надо отпраздновать мое возвращение, — продолжил Степнов строить заманчивые планы на вечер. — Почему нет? — хмыкнул Миша. Условившись о месте и времени предстоящей встречи, Миша быстро свернул дела, насколько это возможно, перепоручив все формальности подчиненным, и отправился домой привести себя в порядок. *** Пройдя сквозь дым и разгоряченные тела, изощренно извивающиеся на танцполе, Зотов очутился в зале ресторана с более спокойной атмосферой и меньшим скоплением людей на квадратный метр. Саша сидел на диване за столиком с двумя девицами. Одна из них повисла на нем, что-то щебеча ему в ухо, не переставая при этом смеяться, а Саша весьма охотно поддерживал заданный тон беседы. Нацепив улыбку от уха до уха, Миша решительно направился к ним. Без церемоний приземлился на диван напротив Степнова. — Привет, девчонки! — весьма недвусмысленно он сжал чуть прикрытое мини-юбкой бедро девушки. — Сань, и где ты таких красоток откопал? — вместо приветствия послышалось от майора, полностью поглощенного глубоким вырезом декольте. Девушки смущенно захихикали, абсолютно довольные хамоватым обращением вновь прибывшего кавалера. С лица Саши также не сходила легкая полуулыбка. — Выпьешь? — Да, наливай. Саша мягко убрал руки девицы со своих плеч и, выпрямившись, принялся разливать напитки. Девушкам — шампанское, им с Мишей — коньяк. Чокнувшись под кем-то произнесенное «За встречу!» все дружно выпили, закусив фруктами из нарезки. Бокалы наполнялись все чаще, треп становился все бессмысленней, прикосновения — жарче. Саша стремительно пьянел. Впрочем, злился он еще стремительней. Плавающий взгляд все чаще задерживался на довольным Зотове. Когда девушки ненадолго покинули своих спутников, попудрить носик, Степнов провожая их взглядом, невзначай поинтересовался: — К себе повезешь? Миша насмешливо вздернул брови и улыбнулся уголками губ. — Повезу! Саша откинулся на спинку дивана, ожидая предсказуемого продолжения. Судя по вызову в голосе Зотова, это было только начало. — И буду драть всю ночь, — закинув в рот пару оливок и будто что-то прикидывая в уме, Миша прищурился. — Начнем прям в машине, пожалуй. Люблю скорость. По лицу Саши пробежала тень раздражения, но он вовремя осекся и угрюмо пробурчал: — Дело твое. — Вот именно, — совершенно иным тоном отрезал Зотов. Он был уже не в силах продолжать это и без того затянувшееся представление. Наигранное веселье растворилось в плотном воздухе вместе с сигаретным дымом. В это время к столику подошли девушки. Сейчас их беспричинное и неуместное хихиканье раздражало майора беспредельно. Один острый взгляд, брошенный в их сторону, заставил девушек притихнуть. — Что-то не так, мальчики? — обратилась одна из них, продолжая мяться у стола, не имея возможности присесть на диван, на котором вольготно разместился Михаил, не принимающий никаких попыток исправить ситуацию. — Прогуляйтесь ненадолго до барной стойки, — вмешался Саша. В ответ девушки недовольно фыркнули, но все же одна из них двинулась по указанному направлению. Вторая же, более настойчивая, задержалась. — Надеюсь, это ненадолго. Миша указательным пальцем поманил ее к себе. Девушка с готовностью откликнулась на просьбу, пригнувшись над столом. — Еще слово, и я приму тебя на предмет наличия в твоей сумочке порошка, следы которого у тебя видны под носом, — на ушко нежно прошептал майор. Девушка издала приглушенный звук, мало похожий на речь, но попытку возразить Миша быстро пресек, перейдя на жесткий тон. — А если его там уже нет, поверь, я его всё равно найду, — он выдержал многозначительный паузу. — Все поняла? Девушка судорожно сглотнула и быстро закивала. — Молодец, — последовала похвала. — А теперь догоняй подружку. Сквозь шум, царящий в увеселительном заведении, Саша, разумеется, не смог разобрать сказанного. Зато увидел, как улыбка на лице красотки в миг погасла, сменившись страхом в глазах. Будучи опером, Саша наблюдал подобные реакции часто. Так что понять, о чем шла речь, для него не составило никакого труда. — Миш, ты чего? — осторожно спросил Степнов, немного подавшись вперед, когда они остались одни. — Это просто две бабы! Зотов поднял взгляд от стола и пристально посмотрел на него. В этом взгляде отражалось слишком много всего, чтобы прочесть одномоментно, но Саша смог уловить главное, знакомое, то, что он часто видел в отражении зеркала — жгучее отрицание вперемежку с потаенной нежность, застывшей лихорадочным блеском в зрачках. Казалось, что прошла вечность. Миша сморгнул и наваждение ушло. Не проронив ни слова, он поднялся и направился к выходу из полуопустевшего клуба. *** Прольются все слова как дождь…© БИ-2 и Чичерина — Мой Рок-н-ролл. На Сашку как ушат ледяной воды вылили. Он застыл на месте, постепенно осознавая собственную глупость — юношеский максимализм, как отрицание того, что точка невозврата пройдена. К чему весь этот цирк? Чтоб попялиться, как Зотов девку зажимает? Нет, конечно, еще погадать, встал у него на нее или нет. Идиот! Встал, конечно. Было бы хуже, если б этого не случилось. Это определенно попахивает извращениями. Румянец стыда вспыхнул на его щеках. Саша второпях расплатился, бросив несколько купюр на стол, и сорвался с места вслед за Мишей. Выбежав в прохладную ночь с ленивыми проблесками рассвета, он заметил Зотова, подошедшего к своей машине. — Миш, стой! — Степнов, отвали, — дождавшись пока Саша подойдет, устало отозвался тот. — Я мудак! — на шумном выдохе от сбившегося дыхания, сообщил он в пустынную улицу. — Самокритично, — заинтересованно откомментировал Зотов, хлопнул дверцей машины, которую открыл несколько секунд назад, намереваясь уехать домой. — Ну, дальше что? — В смысле? — непонимающе отозвался Степнов. Миша присел на край капота мерседеса, подтянув одну ногу на бампер, явно настроившись на разговор. — Расскажи, как ты к такому умозаключению пришел? Интересно. — Это важно? — Очень. — Правда? — Саша заметно напрягся, чувствуя, что проигрывает в этой игре. Второй раз за сегодняшней вечер, между прочим. — Чего ты ждешь? Объяснений или признаний? — глаза нехорошо заблестели, выдавая бессильную злобу, а черты лица заострились. Оо! Миша хорошо знал этот взгляд. Потому даже не попытался скрыть хитрую улыбку. Степнова жутко взбесила эта игра в молчанку и сама морда Зотова, так и сияющая неоновой вывеской «На тебе, выкуси!»  — Да пошел ты на хер! — Саша ловко развернул его за плечо и дернул на себя, прижавшись губами к его. Вместе с первыми каплями начинающегося дождя Миша ощутил влажный язык, со вкусом коньяка, настойчиво пытающийся проникнуть ему в рот. Судорожно вобрав в себя воздух, он разомкнул губы, впуская его, поддаваясь знакомому и долгожданному искушению. Горячее, сладостное возбуждение, завязавшееся где-то в районе живота, ухнуло вниз, разлившись горячей волной. Сашу сводила с ума та горячность, с которой Миша ему отвечал. Вдавленные в поясницу пальцы и тихие стоны, вырывающиеся в его рот, говорили сейчас лучше всяких слов. Чувство реальности происходящего покинуло обоих. Выдернув из-за ремня Миши рубашку, Саша провел ладонью по поднятому животу, опускаясь вниз, нетерпеливо теребя пряжку ремня и совсем уж пошло толкаясь в его бедро твердым, налитым кровью членом. Начавшийся ливень, хлеставший острыми каплями, отрезвил парней. Отстранившись, они заглядывали в размытые сквозь стену дождя лица друг друга. — Ты и правда мудак, — довольно улыбался Зотов. — Нашел место. — Зато твой любимый мудак, — парировал Саша, не сводя с него внимательных, сейчас совершенно темных глаз, без тени юмора. — Поехали ко мне, — не менее серьезно предложил Зотов. *** Беспорядочно разбросанные по углам две пары обуви, звон бляшек ремней, почти синхронный и нетерпеливое, шумное дыхание нарушавшие хрупкую, ночную тишину квартиры. Наспех скинутая одежда застилавшая пол черным. Кровать, знакомая обоим и плавно двигающиеся силуэты на ней. Миша дернулся от неожиданности, почувствовав прохладные и влажные от смазки пальцы, скользящие по рефлекторно сжатым мышцам. Несмотря на осторожное проникновение — дискомфорт, который он постарался скрыть. Но Саша тут же потянулся к нему и легко поцеловал в губы. Провел языком по шеи, к ключице, продолжая двигать пальцам, медленно сгибая и вращая их, до вырвавшегося стона. Миша чуть не задохнулся от внезапно пронзившего позвоночника импульса, прокатившегося дрожью наслаждения по телу, выгибая его. При этом ощущая, как губы Саши, касающиеся его плеча, подернула улыбка. Движения становились все смелей и быстрей. Уже совсем неосторожно Саша трахал майора Зотова. Остроту ощущениям добавлял гибкий язык, рисующий узоры по затылку, и зубы, прикусывающие нежную кожу у границы со светлой щетиной. Миша бесстеснительно всячески извивался и кривил губы, с которых слетали хриплые стоны. — Давай уже, — выдохнул он. Устроившись между его бедер, Саша быстро сменил пальцы на торчком стоящий член, под до невозможности пошлый возглас удовлетворения от наполненности. — Шлюшка! — беззлобно ухмыльнулся он. Да и Миша, кажется, не имел ничего против подобного обращения. Будучи на пределе, Саша сразу задал быстрый ритм, вколачиваясь в податливую, растраханую плоть с влажными шлепками. Сквозь пот и предоргазменную пелену, застилавшие почти прикрытые веки, он наблюдал за последними рваными движениями Миши, постепенно расслабляющимися мышцами лица и брызгами спермы на груди и животе. Затем искры, посыпавшиеся из темноты зажмуренных глаз, и блаженная дезориентация в пространстве на несколько мгновений. Обессиленные тела, причудливо переплетённый во сне вырисовывались в свете нового дня…