То место.

Когда я прохожу неподалеку от того самого места, то я вспоминаю тот самый вечер. По моей спине проходит холодок. Я подгоняю пса, и мы идем дальше. Я помню те мгновения очень хорошо.

***

Серые бетонные стены строящегося дома освещал лишь желтый свет фонаря. Времени было где-то часов девять, и поэтому территория стройки была абсолютно безлюдной. Зимний вечер, спокойный и умиротворенный, плавно перетекал в ночь. Небо было черным, закутанным в густые облака. Снег падал тихо и медленно, словно это был и не снег вовсе, а пух. Собака носилась неподалеку, держа палку в пасти. Увлеченный игрой, пес не замечал ничего вокруг. Лишь изредка он клал изгрызенную палку на снег, делал передышку, и, осматривая окружение янтарными глазами, продолжал возиться с предметом собачей радости. Я, периодически отвлекаясь, оглядывалась назад, когда пес затихал, и, убедившись, что он просто грыз палку, отворачивалась от него вновь и продолжала загипнотизировано смотреть на снег, что был виден на свету фонаря. Вокруг было совершенно тихо. Ветра практически не было. Где-то далеко лаяли собаки, и вместе с ними тишину нарушал поезд. Казалось, что он готов тянуться целую бесконечность. И все же этот негромкий шум доставлял ощущение свободы. Казалось, что вся городская суета умолкла, оставив лишь после себя небольшую горстку звуков и частичку своего яркого света. «И кому в голову только пришло строить дом так далеко? Он выглядит таким одиноким» думала я. Это место мне казалось жутким, но в то же время было что-то в нем романтичное и притягательное. Дом был еще даже не достроен, всего шесть с половиной этажей из девяти. Я любовалась этим зданием, стоя неподалеку от синего ограждения, что разделяло нас. Рассматривала каждый блок, каждое оконное отверстие, пытаясь разглядеть хоть что-то в них, но там царствовал лишь жуткий мрак. Было страшно вглядываться в коридоры, что виднелись в окнах на первом и втором этажах, будто я могла увидеть там кого-то. В качестве монстра, скрытого во тьме мой мозг подобрал несколько жутчайших образов, и теперь я бранила себя за то, что сама себя пугаю, да и вообще решила прийти гулять с собакой сюда сегодня одна. Быстро развернувшись на месте, я пошла к собаке, окликнув его по кличке. Но подняв свою голову, пес лишь кинул на меня короткий взгляд. Он опустил голову и смотрел мимо меня. Шерсть от самой холки до хвоста встала дыбором, а хвост с ушами были прижаты. Собака напряглась, словно была готова сорваться с места в любой момент, но она оставалась стоять на месте, словно обратилась в камень. Мое сердце сжалось от страха, а в кровь моментально, большими дозами, поступил адреналин. Я обернулась, искала того, кто мог заставить своим появлением напугать такого крупного и бесстрашного зверя, как мой пес. Мои колени дрожали, в сердце ныл страх, меня бросило в жар, а по спине прошелся такой холод, что казалось, будто покойник провел по ней рукой. Глаза сами нашли этот объект. На третьем этаже, на оконном проеме, свесив ногу, сидела темная фигура. Нельзя было ее рассмотреть ни из-за фонаря, что светил совсем рядом и своим светом прятал лицо объекта, ни из-за черной одежды. Но очертания тела, как мне казалось, были мужскими. Все вмиг замерло, остановилось. В горле пересохло, дышать было невозможно. Все, что я чувствовала кроме ужаса — это жар и холод, что чередуясь, обдавали мое дрожащее тело. Фигура повернула в мою сторону голову и чуть шевельнулась. Мы смотрели друг на друга до тех пор, пока тишину не разрушило рычание пса. Собака резко и громко залаяла, пуская клубы пара на выдохах. Лишь тогда Некто отвернулся и смотрел далеко за деревья темного леса, что простирался неподалеку, вдоль железной дороги. Я быстро подошла к животному и, взявшись за поводок, поспешила в сторону своего микрорайона, попутно, дрожащим голосом, прося пса замолчать. Тот шел рядом, постоянно оборачиваясь и глухо лая про себя. Я обернулась в последний раз, и, не успев найти взглядом темную фигуру, скрылась со зверем в зарослях высокого и густого камыша, через которые была проложена тропа. Больше я там никого не видела в это время, да и гулять там стала реже.