Уши и рога

Марк недовольно поморщился, слегка — Уилл, конечно же, ничего не заметил. А ведь проверка сочинений — если это текстовое орудие пыток можно таковыми назвать — шла бы куда быстрее, не вертись подле него Уилл, который, похоже, совсем от скуки спятил. Разве доктора, когда им нечего делать, не читают всякие энциклопедии или вроде того? Вечер, можно расслабиться, глядя под пивко телевизор. Когда Марк отправил Уилла на эту важную миссию, тот заявил, что одному таращиться в сериалы одиноко и неуютно, что лучше его подождет. Пришлось согласиться, хотя в свете настольной лампы мрачно возвышалась гора тетрадей, не предвещавшая над собой скорой расправы, и, следовательно, Уиллу предстояло длительное ожидание. — Уилл. Что ты делаешь? — вкрадчиво поинтересовался Марк, чувствуя, как терпение плавненько поднимается к точке кипения. — Ой, я тебе мешаю? — тут же засуетился Уилл. — Извини. — Не то чтобы… просто… что ты только что делал? — не меняя тона, отозвался Марк, когда тот все-таки отпустил его уши. — Ну… — Уилл запнулся и отчего-то порозовел, повел смущенно своим таким же розовым носиком. — Твои уши, они такие… классные. И поскреб неловко пятерней в затылке, усмехнувшись. Марк только глазами похлопал удивленно. Он не любил, когда трогали уши — предмет его гордости, за длинной шерстью которых он старательно ухаживал. Она так и норовила спутаться в колтуны, теряла шелковистый блеск чуть что, поэтому стоило немалых усилий поддерживать уши в безупречной форме, как у фотомодели. А Уилл сидел рядом и с задумчивым видом пропускал шерсть сквозь пальцы или тихонько завивал локоны. Марк думал, что отвлекается, когда Уилл бродил из угла в угол, заглядывал ему через плечо в тетрадки и посмеивался, что-то бормоча про нелепые ошибки, но когда любимый вдруг заинтересовался его ушами… сохранять спокойствие стало невозможно. — Спасибо за комплимент, конечно, — улыбнулся он, — но меня и правда это немного отвлекает. Можешь потом потрогать, если хочешь. Только аккуратно. Вообще, прикасаться к ушам, без последующего скандала, было позволено только Ярославу, но тот не особо ими интересовался — какой смысл, если у самого почти такие же? На что только не пойдешь ради любимого оленя! Если Уиллу так понравились его уши, то пусть с ними поиграется. Когда Марк разгребет эти чертовы сочинения, разумеется. — Конечно-конечно! — С видом ребенка, которому пообещали плюшевого мишку, Уилл восторженно закивал, поднеся ко рту кулаки. Точно ребенок, даже взгляд такой же, вон как глаза вспыхнули! — Ну что ж… — Со вздохом Марк вернулся к работе. Как оказалось, наивностью было рассчитывать, что неумный олень так просто от него отстанет. Тот же теперь, покачиваясь на табурете, со счастливой улыбкой гипнотизировал правое ухо Марка, что спокойствия также не добавляло. Нетерпеливый взгляд, казалось, проскальзывал сквозь шерсть и яростным буром впивался в висок, достигая мозга, тем самым рискуя вызвать головную боль. Появилась необходимость поворчать. Хотя бы для виду. — Господи, за что он пристал к моим ушам?! — Марк страдальчески воздел руки к потолку. — Это же всего лишь уши, ничего такого! Я же не пристаю к его рогам, в конце концов! — Ну, поприставай, — раздалось веселое сбоку. — А? Что? Марк оторопело посмотрел на Уилла, не совсем понимая, что тот только что сказал. — Можешь их тоже потрогать, — предложил Уилл, наклонив голову так, что едва не нацепил лицо Марка на свои рога. Сглотнув, Марк на всякий случай отодвинулся. — Да ну, это глупо, — пробурчал он, а сам не отрывал от них взгляда. Почему-то это странное предложение смущало. Он никогда не интересовался рогами Уилла, хотя слышал, что есть всякие любители сохатых… Действительно, а почему не интересовался? Сам того не ожидая, Марк коснулся основания рогов. Бархатистое. Пальцами вверх по гладкой кости, идеальной, без единой трещины. Костяная корона, острая, крепкая и наверняка опасная, вблизи выглядела таким же дорогим украшением, как и его уши. Даже странно, что до этого момента он не обращал внимания на такую красоту. Стало немного стыдно. Наверное, это как-то отразилось на лице, если Уилл, хитро прищурившись, сказал вдруг: — Признайся, ты никогда раньше этого не делал. — Не делал что? — Марк встрепенулся, поспешно отдернул ладонь. — Рога не трогал. — Зачем их вообще трогать? — как-то неубедительно фыркнул он, а сам почувствовал себя щенком, пойманным на совершении чего-то запретного, сунувшим свой любопытный носик, куда не следует, и своими маленькими лапками добравшимся до того, что трогать нельзя — мама и папа строго накажут. Уилл расплылся в коварной улыбке, будто прочел его мысли. — Ладно, они клёвые, — сознался Марк. — Только неудобные, наверное. Цепляешься ими за всякое… — О, это полезная вещь! Очень. — Чем же? Уилл нахмурился и резко подскочил, опрокинув табурет. — Полчаса на проверку сочинений, и марш в постель! — Марк же едва со стула не грохнулся, когда в него уперлись рога. — Не то твой любимый олень сделает из тебя собачий шаш… — Понял, понял! — замахал он руками, после чего вновь повернулся к тетрадям. И правда ведь, опасная штука. Уилл снова запустил пальцы в его уши.