***
В наушниках инди, непринуждённо и привычно, когда вещи аккуратными стопками ложатся на полки шкафа. В новом доме пахнет хлоркой и деревом, и Зои вздыхает, глядя на слегка мутное зеркало в своей новой спальне. Новый Орлеан ассоциируется у неё с кострами и ведьмами, а не новым началом, как говорят родители. Ей отчего-то хочется курить, хотя послушная девочка Зои отроду не брала в руки сигарет. Её бывший дымил, как паровоз, но он остался в прошлом, как и многие вещи в её жизни. Зои садится на кровать, глядя на носки своих ботинок, лишь бы не смотреть на черное пятно, что красуется на запястье с момента въезда в город. У неё нет сил радоваться имени, потому что оно кажется ей тревожным и ненастоящим, словно кто-то перепутал её судьбу с чьей-то чужой.***
Когда в класс входит новенькая, Кайл почти подпрыгивает на месте. Он смотрит на неё пристально, чего стоило бы устыдиться, но сейчас такие вещи как приличия кажутся незначительными. Кайл держит ладонь на своем запястье, рассматривает миловидное лицо новенькой, с которой у него теперь будут проходить уроки французского, и мысленно скрещивает пальцы, чтобы её имя оказалось тем самым. Оно не оказывается. Он всё равно улыбается ей на перемене, когда подходит, чтобы представиться. Он уверен, что она ощущает, насколько фальшива его улыбка, хотя он изо всех старается быть дружелюбным. — Я Кайл Спенсер. Ты же новенькая? У неё уголки губ едва заметно дёргаются вверх, когда она поправляет лямку сумки, перекинутой через плечо. Само собой, теперь она считает его полным придурком. — А это твоя суперспособность, замечать очевидное? — Можешь подумать, что я типичный бабник или вообще фрик, но я просто обычно помогаю новеньким. В этой школе легко заблудиться. Она проходится взглядом по классу вокруг, прежде чем, наконец, выдохнуть: — Мне бы не помешала помощь с расписанием.***
В Новом Орлеане ей начинают сниться странные сны. Сначала она почти не запоминает их — на утро остаются только смутные силуэты и обрывки фраз, но спустя пару недель просыпается среди ночи и с остервенением осматривает свои руки. В кошмаре у неё в руках была бритва, а на коже розовели свежие рубцы. Зои никогда не была фанатом шрамирования и прочей ерунды. Она наливает себе стакан воды, пытаясь остановить бурную фантазию, и пару раз глубоко вздыхает, стараясь убедить себя, что её расшалившееся воображение — ни что иное, как результат переезда. Самоубеждение никогда не было её сильной стороной.***
Ему нравятся долгие разговоры, а ещё больше ему нравятся долгие разговоры с Зои. У неё всегда есть, что сказать, и она заставляет его быть лучше — больше читать, вместо того, чтобы зависать с парнями из школьной команды по бейсболу. Она не похожа на девочек из группы поддержки, в её бледности и худобе есть своё очарование. Кайл постоянно напоминает себе, что она не та самая, имя которой у него на коже, но каждый раз делать это всё сложнее. Зои сидит на спинке скамьи, спрятав лицо в тени от полей чёрной шляпы, и задумчиво крутит сигарету между пальцев, будто сомневается. — Пытаешься зажечь её силой мысли? — хмыкает он, считая кольца на её тонких пальцах. Всего насчитывает шесть. Дотронуться сейчас до её рук, проверить, такие ли они холодные, какими кажутся, не представляется возможным, и Кайл сглатывает. — Не знаю, может, я в прошлой жизни была ведьмой. — И какая же у тебя была способность, Сабрина? — Наверное, что-нибудь оригинальное, — сигарета всё также зависает между её пальцев, так и не зажженная, и Зои делает серьёзное лицо, будто всерьёз задумывается над вопросом. У Кайла в голове восхитительно пусто, кроме одной мысли: как было бы славно захватить её нижнюю губу зубами, чтобы ближе заглянуть в огромные глаза. — Оживлять мёртвых? Телекинез? — У тебя странное понятие об оригинальности, — смеётся она, и щелкает бегунком зажигалки, невесть как появившейся в неё в руке. От сигареты тут же идёт дымок, и она занимает его место у губ Зои. — Нет, я была бы чем-то вроде чёрной вдовы. Кайл приподнимает брови, улыбается и слегка отстраняется. — Даже не хочу знать, что это значит. Зои выпускает дым, прикрывая глаза, — ему в тайне нравится её новое пристрастие к сигаретам. Жаль, что тренер запрещает им даже прикасаться к "этой гадости", для дыхалки вредно (его единственный шанс поступить в хороший институт — спортивная стипендия, так что приходиться мириться). — Ты просто боишься. — Может быть.***
Мэдисон говорит ей снять напряжение и «завалить скорее этого красавчика», наплевав на дерьмо с именами и предназначением. Зои зябко ведет плечами на её слова и качает головой, кидая взгляд на угольно-черное «Тейт Лэнгдон». Её сознание играет с ней в игры — и в снах она зовёт Кайла чужим именем, зарывается рукой в копну светлых волос и читает вслух стихи, положив голову на его колени. Она почти уверена, что сходит с ума из-за чёртова имени. Кайл никогда не поднимает эту тему, и она не давит на него, потому и самой больно знать, что у него на коже имя другой. Потерять его — нечто из шкатулки «не открывать», поэтому Зои улыбается и игнорирует тоскливые взгляды, которые он бросает на её запястье. Ночами ей снится кровь, порезы и мрачный дом с парнем-призраком.***
Несколько раз он едва не называет Зои именем Вайолет, и это совсем не вписывается в графу «нормально». На Хэллоуин он решается сделать шаг, потому что так продолжаться больше не может. Они сидят в чужом доме, в чужой комнате, на чужом полу. Голова Зои опирается о кровать, а ноги в кедах отбивают ритм песни, которая играет внизу. Кайл почти уверен, что ребята из команды напились и вот-вот начнут буянить, но это всё осталось во внешнем мире, не в этой комнате. — Знаешь, почему я люблю Хэллоуин? Глаза Зои распахиваются, и она поворачивает голову в его сторону. — Почему же? — Можно быть, кем захочешь, — пожимает плечами он. — Поэтому на тебе костюм серийного убийцы? — усмехается она, и эта фраза будто вырвана из другого сценария. — Ха-ха, очень смешно. Он тянется к своему рюкзаку под её любопытным взглядом и достаёт оттуда чёрную розу (она слегка помялась, но положить её больше было некуда). — Это тебе. Мне почему-то показалось, они тебе нравятся. А потом он смелеет окончательно и, обхватив её лицо ладонями, прижимается губами к её рту.***
Целовать Кайла — самое правильное, что когда-либо с ней случалось. Это ощущение горит внутри, когда она тянется ближе, проходится пальцами по его шее, останавливает ладонь у гулко бьющегося сердца. Он скользит языком по её губам, и она пускает его внутрь, чувствуя, как их дыхание смешивается, вторит друг другу. Внутри Зои всё сжимается, взрывается фейерверками, и имена становятся неважными, всего лишь тёмными пятнами на коже. На самом деле, Зои всегда нравились фиалки, но в контексте того, что она, кажется, слетает с катушек, чёрный кажется к месту.