Этюд с импровизацией

— Привет, Джуд. Несмотря на нарочито бодрый тон, в голосе на том конце угадывалась скука. Ричи разбирался с какой-то технической хренотенью и отказывался их отпускать, пока не будет отснята последняя сцена в канализации, хотя было уже за полночь, так что Джуд вполне понимал нетерпение Роберта. Тот всегда был человеком действия. Рот у него не закрывался, он постоянно о чем-то шутил, его так и вовсе называл не иначе, чем «Джудси» и никак не мог удержать при себе руки: то и дело хлопал собеседников по спине, по плечу, приобнимал за шею или за талию — хотя, может статься, последнее предназначалось только для его Ватсона. И вот теперь, когда они вынуждены были торчать в трейлере — чтобы не никуда не делись, не потерялись и не сотворили ничего, что задало бы лишнюю работу гримерам и костюмерам (потому что никто из съемочной группы не хотел задерживаться дольше необходимого, и Джуд был абсолютно уверен, что если вдобавок к правке грима, пришлось бы снимать больше одного дубля, Холмса, а заодно и Ватсона, просто линчевали бы) — неудивительно, что Роберт маялся от безделья. — Чего делаешь? Вопрос сразу напомнил о тех самых провокационных мимолетных прикосновениях Роберта, которыми он любил подзадоривать Джуда. — Да ничего, — ответил Джуд, и это было правдой. Он устал как собака, но с их бешеным графиком это уже стало привычным. Да и вдобавок он хорошо знал, что стоит закрыть глаза, как его тут же разбудит вопль Ричи, возмущенного тем, что он волшебным образом не оказался на площадке в ту самую секунду, как у них все было наконец готово. Джуд вытянулся на кровати и даже позволил себе расстегнуть тугой воротничок, но, не считая беглого просмотра сценария последней на сегодня сцены, заняться ему было совершенно нечем — разве что наслаждаться передышкой. — Пробежимся по ролям? По голосу было слышно, как Роберт ухмыляется — верный признак того, что все сведется к еще одной безумной импровизации, но других дел все равно не было, так почему бы не узнать, что Роберт выдаст на этот раз. Они и раньше дурачились со сценарием, зная, что когда дойдет до съемок, смогут более-менее придерживаться оригинала, а тот или иной вариант на тему может помочь лучше раскрыть взаимоотношения Холмса и Ватсона. Обычно все заканчивалось виртуозно-пошлым флиртом — с поправкой на викторианскую эпоху, — но и некоторые полезные находки тоже случались. — Давай, — сказал Джуд, открывая страницу, к которой они должны были вернуться, как только Гай разберется с посетившим его пиздецом. Он повернулся набок и положил сценарий рядом, чтобы удобней было читать лежа. — Окей, так, глюки-глюки-глюки, потом появляется Рейчел, — пробормотал Роберт и уже более высоким голосом произнес: — Доброе утро. Пора приниматься за работу. Джуд покачал головой. Должно быть, он все-таки переутомился — он готов был поклясться, что они остановились совсем на другом... точно! Это была другая сцена, и он уже открыл рот, чтобы сообщить об этом, но Роберт не дал ему сказать: — Твои слова, Ватсон. Хмыкнув про себя, Джуд пролистал сценарий до нужного эпизода и нахмурился. Когда это Роберт умудрился добраться до его копии и приписать к его собственным заметкам на полях напротив следующей реплики «Искренне»? — Знакомая картина. — Он подпустил в голос побольше сахара: — Прекрасно выглядишь. Роберт рассмеялся. — Я знал, что ты не уедешь, — ответил Холмс. Это прозвучало чуть тише, и Джуд представил, как Роберт поворачивает голову, обращаясь к Рэйчел, якобы стоящей у противоположной стены. Теперь был черед Джуда выступать за даму. «У тебя это отлично получается», — сказал как-то Роберт. Джуд, успевший сто раз пожалеть, что вообще упомянул про ту роль модели-трансвестита, тогда залился краской и взмолился про себя, чтобы тому не вздумалось называть его Минкс. Он не стал повышать тон, но вместо этого изобразил американский акцент, улыбнувшись в ответ на смешок Роберта. — Ты на первых полосах газет, — невозмутимо сообщила Ирэн низким голосом. Как ни странно, прозвучало вполне правдоподобно. — Только мое имя, без фотографии, — возразил Холмс. — Нет, — оборвал себя Роберт. — Только мое имя, без фотографии, — он попробовал еще раз, произнося чуть иначе первый слог в слове «только», где поначалу это прозвучало чересчур по-американски. — Так лучше, — Джуд снова улегся на спину и переложил телефон в другую руку. — Теперь ты по ту сторону закона, а в этой области мне нет равных, — сказала Ирэн. Холмс не мог удержаться от сарказма. — О, теперь мне гораздо спокойнее. — Его голос заметно потеплел, когда он обратился к Ватсону: — Вы быстро оправились от ранения, друг мой, — сказал он, явно довольный таким поворотом. — Да, — Джуд прикрыл глаза, представляя, как встает со стула, опираясь на трость здоровой рукой, и усаживается рядом с Холмсом на его скромной кровати. — Я сам вытащил шрапнель. Мэри сказала, что у меня был никудышный доктор, — с нежностью усмехнулся он. Последовавшая за этим пауза показалась ему по меньшей мере в два раза длиннее, чем предполагалось по сценарию; под конец ему уже не терпелось, чтобы Роберт — Холмс — сказал хоть что-нибудь. Сделал хоть что-нибудь. Лишь бы не оставлял его так, когда он в мыслях сидит бок о бок со своим лучшим другом, так, что их ноги соприкасаются, и смотрит в его глаза, желая... — Что ж, я... чрезвычайно рад, что вы... э-э... с нами, — прервал его размышления Холмс и тут же продолжил, не дав ему и секундной передышки: — Хоть я, безусловно, в силах провести расследование в одиночку (Ватсон фыркнул: типичное холмсовское высокомерие, пусть чаще всего и оправданное), вряд ли оно прошло бы так гладко, а я, вероятно, не смог бы избежать серьезных травм… — он замолчал, оставив Джуду представлять, как Холмс разворачивается к Ватсону и проводит пальцем по перевязи, поддерживающей его руку, а потом поднимает на него взгляд, выдающий весь ужас, пережитый в тот миг, когда Ватсон выкрикнул его имя, предупреждая об опасности за какую-то секунду до взрывов, которые должны были оказаться фатальными. — Без вас, — закончил Холмс шепотом. Ладонь Джуда лежала на бедре, там, куда Холмс в его воображении опустил свою, проведя ей по его руке. Театральная практика позволяла легко отстраниться, ощутить ее тяжесть как чужую, принадлежащую другому — Роберту, и Джуд с трудом подавил дрожь, услышав хриплые нотки в голосе Холмса. Они достаточно хорошо знали друг друга, включая представления об отношениях их героев, так что Джуд не сомневался, что Роберт сейчас представлял себе то же самое: как Ватсон поднимает руку, как притрагивается к щеке Холмса. Следуя, как и всегда, своей сострадательной натуре врача (кроме, пожалуй, тех случаев, когда он пережимал бандитам сонные артерии), Ватсон тихо заверил: — Я жив, Холмс. Я здесь. Возникла еще одна долгая пауза, и на этот раз Джуд попытался разрядить обстановку. — И слава богу, иначе бы вы уже подыхали в луже собственной рвоты. Какого черта вы с собой творите, Холмс? Роберт шумно вздохнул. Джуд поморщился: наверняка ему случалось слышать такое прежде. Ватсон, впрочем, продолжил: — К кому мне тогда возвращаться? То есть, конечно, к Мэри, — взволнованно добавил он, — но Холмс! — Он отвел глаза и потряс записной книжкой, в которой делал пометки, пока его друг не пришел в себя. — Я все равно смог расшифровать в лучшем случае половину ваших каракуль. Очевидно, вы пытались воспроизвести один из ритуалов, но... мой бог, это ваша кровь? Ватсон схватил Холмса за руку, изучая порез, и снова поднял голову, глядя ему в глаза. Лишь когда повисла очередная пауза, Джуд вдруг осознал, что на том конце давно уже ничего не слышно. Наконец в тишине раздался тихий вкрадчивый голос: — Вы когда-нибудь заткнетесь и поцелуете меня, Джон? Ватсон так и сделал, а Роберт и Джуд — оба представили, как смыкаются губы их героев, в отличие от их собственных — несмотря на долгие недели постоянного хождения вокруг да около. — Забавно, — выдохнул Ватсон, когда они оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха (Джуд не собирался признавать, что прерывистое дыхание было игрой лишь отчасти), и обнаружили, что благодаря энтузиазму доктора лежат поперек узкого матраса. — Когда я валялся в лихорадке и мечтал о том, как вернусь... как мы закончим все это... я всегда представлял, что именно вы будете так рады меня видеть, что поспешите прижать к ближайшей мало-мальски твердой поверхности. Из динамиков раздался оглушительный хохот. — Мало-мальски твердой? — недоверчиво переспросил Роберт, тут же снова переключаясь в образ Холмса. — Дружище, не забывайте — в комнате женщина, — шутливо упрекнул он. — Боже, Ирэн, — охнул Ватсон. Поспешно выпрямившись, он огляделся в поисках очаровательной преступницы. Холмс потянул его за здоровую руку, побуждая лечь обратно. — Пусть смотрит, — отмахнулся он. — Ты же знаешь, Рэйчел бы не отказалась, — снова вылез американский акцент Роберта, но он, похоже, не придал этому значения, опять примеряя образ Холмса. — Я на самом деле думал, что потерял вас. Джуд улыбнулся. Они уже разыгрывали эту сцену, эти эмоции, но достичь нужного накала так и не удалось. Было почти то, что нужно, но не совсем, а ему хотелось увидеть, как далеко Роберт сможет зайти. — Звук выдернутой чеки я узнаю где угодно... после войны. — Ватсон прервался на мгновение, чтобы еще раз поцеловать Холмса. — Вы хоть понимаете, о чем я думал, когда это услышал? Не о Мэри, не о себе — я молился, чтобы вы оказались достаточно далеко, чтобы вас не задело. — Он шумно выдохнул. — Я мог бы сказать что-нибудь патетичное про то, как вы нужны Лондону, но видит бог — с вами я должен быть честным. Вы нужны мне, Холмс. Джуд не мог точно сказать, чей сдавленный вздох он услышал на том конце — Холмса или Роберта, но тихий голос Шерлока: «Черт возьми, услышать это от тебя...», прежде чем тот приник к губам доктора, указывал на то, что, верным было второе. Воцарилось молчание, нарушаемое только прерывистыми вздохами с обеих сторон, а потом раздался хриплый голос Холмса: — Трахни меня. На самом деле говорил явно Роберт, потому что звучало оно не так: произношение было неправильным. Джуд невольно рассмеялся. — Что? — оскорбился Роберт, перестав изображать из себя британца. — Это не то, что я обычно ожидаю услышать в ответ на такое предложение, Джудси. Джуд неопределенно буркнул в ответ, не зная, как реагировать на то, что смех не помог избавиться ни от комка в горле, ни от внезапного ощущения тесноты в штанах, возникшего при мысли о губах Роберта, произносящих эти слова в паре дюймов от него. — Твой акцент, — пояснил он наконец, сжалившись над Робертом, — это просто ужас. Ради всего святого, ты же тысячу раз слышал, как я говорю, что затрахался! — Но не в этом смысле, — многозначительно протянул Роберт, и они оба рассмеялись. — Знаешь что, — начал Роберт; его голос был лишь капельку менее самоуверенным вне роли, но для Джуда это было заметно. — Почему бы тебе не потренировать меня? Эндрю уже уехал, да и Холмс — не Чаплин, кое-каким нужным словам я предпочел бы научиться у тебя. — Вроде «трахни меня»? — Джуд понизил голос, произнеся это так, как мог бы сказать Холмс — глубоко, хрипло, искренне. В трубке послышался резкий вдох. — Да, — отозвался Роберт. Он вернулся в образ, добавив чуть-чуть Дауни поверх нужного произношения, озвученного Лоу. — Трахни меня, — повторил он, и теперь это был Холмс, но все равно не он — может, расстояние между ними придавало смелости, ведь раньше они никогда так далеко не заходили: обычно все заканчивалось хихиканьем и предполагаемым «затемнением кадра», и эта разница никак не давала Джуду покоя — это был Роберт. И что-то в его голосе подсказывало, что он не собирался останавливаться. От этой мысли ватсоновские брюки в полоску показались вдруг слишком тесными, и Джуд едва совладал с желанием дотронуться до неудержимо твердеющего члена. Он предпринял последнюю попытку остаться в рамках приличий: — Но ты же не думаешь на самом деле, что Холмс будет такое говорить? Какой там у нас рейтинг, дети до тринадцати с родителями? — Да брось, Джудси, — Роберт опять говорил с американским акцентом, но это не унимало возбуждающего покалывания во всем теле, скорее наоборот. — Перевоплощение. Пусть на съемках до такого не дойдет, но ты же не скажешь, что для Холмса нехарактерно... — он добавил уже голосом Шерлока: — проявление подобных чувств к моему биографу. Роберт произнес это с такой искренней теплотой, что Джуд сдался. Он закрыл глаза и, прижимая телефон к уху, перекатился на спину и прижал ладонь к ширинке, поглаживая вставший член через ткань. Черта с два он будет держать себя в узде. Он бросил на стол козырь: — Хочу, чтобы ты мне вставил. Скажи это. — Я хочу, чтобы ты вставил мне, Ватсон, — произнес в трубке голос с безупречным британским произношением одновременно со звуком, который Джуд так часто слышал, когда они вместе переодевались — щелчком пряжки на штанах Холмса. Джуду было значительно сложнее выпутаться из подтяжек и спустить брюки, и он не питал иллюзий, будто по телефону не слышно, чем именно он сейчас занят. Услышав, как у Роберта перехватило дыхание, он с удовлетворением представил, как тот ласкает себя, поймав тихий облегченный вздох, с которым Джуд наконец освободил ноющий член. Он сделал глубокий вдох. — Я собираюсь взять у тебя в рот, пока ты не начнешь умолять, чтобы я позволил тебе войти в меня, — сказал Джуд, двигая рукой в ритме дыхания, которое в его воображении жарко и влажно касалось его уха. Роберт протяжно застонал. Когда ответа не последовало, Джуд окликнул: — Холмс? Будучи истинным артистом, Роберт преобразил его слова, так что Джуда окатило жаром: — Я возьму твой член в рот, пока ты не станешь изнемогать, дрожать и умолять, чтобы я позволил тебе войти в меня. Первый слог в слове «умолять» получился резковатым, Джуд произнес его еще раз и задохнулся, размазывая по головке выступившую смазку, когда Холмс повторил за ним, четко артикулируя звуки, но с легкой дрожью в голосе. Так и подмывало включить громкую связь, позволив хриплым стонам на том конце заполнить пространство трейлера, но это было еще неразумнее, чем заниматься сексом по телефону с коллегой, пусть они и флиртовали напропалую весь последний месяц. Джуд исступленно провел пальцем по вене от уздечки до основания члена, когда Роберт спросил: — Что дальше? Джуд закрыл глаза. — Скажи мне, что ты готовишь себя для меня... для Ватсона, — поправился он. — Ты отсасываешь ему и одновременно растягиваешь себя пальцами. — Это скверная замена твоей плоти, Ватсон, — простонал голос с британским акцентом, и Джуд представил, как Роберт стягивает штаны Холмса ниже, чтобы дотянуться и обвести пальцем анус — возбужденный, но готовый в любой момент вернуться в образ. Джуд сам не знал, что из этого заводило его больше. Он повернулся на бок, положив телефон под ухо. Если он кончит на ватсоновский костюм — ему не жить, хоть и проскакивала грязная мыслишка: позволить этому случиться, а потом оттереть влажной губкой и придумать какое-нибудь оправдание. Роберт ведь все равно догадается, и Джуду хотелось бы увидеть его глаза, когда тот поймет, что стал этому причиной. Он успел достаточно хорошо узнать Роберта, чтобы представить его реакцию — хоть они ни разу и не попадали в такую ситуацию — как распахнутся его глаза, расширятся зрачки, как он безотчетно облизнется, касаясь языком верхней губы... касаясь головки его собственного члена — тут же подсунуло картину воображение. Прикосновение скользкой от смазки ладони, огладившей головку, было легко принять за ласку влажного языка. Джуд выгнулся и застонал, скинув сценарий на пол и даже не заметив этого. Судя по тому, что стоны Роберта тоже стали более прерывистыми, пора было заканчивать. — Холмс, — выдохнул Джуд, снова вовлекая Роберта в игру. — Я возьму тебя прямо сейчас. Я собираюсь втрахать тебя в матрас, — прорычал он, двигая рукой все быстрее. — О боже, да. Выеби меня, Ватсон. Похоже, Роберт был близко к финалу, и контролировать произношение ему становилось все труднее. — Выеби меня, — повторил Джуд, максимально отчетливо произнося все звуки, насколько позволяло сбившееся дыхание. — Скажи все это целиком. Я хочу услышать это от тебя. — Он двинул рукой, слегка выкручивая запястье и сбив локтем защелку подтяжек, и почувствовал, что сам уже на грани. — Втрахай меня в матрас, — на этот раз произношение было четким, но голос звучал совсем глухо. — Господи, Ватсон, выеби меня. — Раздался сдавленный вскрик, потом хриплый выдох, и когда сквозь частые вздохи кончающего Роберта послышался стон «Боже, Джуд», тот последовал за ним. Накрыв член ладонью — черт, только не рубашка! Останутся следы, и Элисон поднимет его на смех, а потом попросту прикончит — он представил, что семя, пятнающее его пальцы, принадлежало Роберту, и снова застонал в трубку, когда его член дернулся напоследок и затих, а он смог наконец вспомнить, как дышать. Обтерев руки о простыню, Джуд откинулся на спину и с облегчением расслабился. — Роберт? — вздохнул он, но на том конце все еще царило молчание. Затем послышались приглушенные голоса, а потом Роберт фыркнул в трубку: — Это был Мэтью. Говорит, Хлоя ждет нас, чтобы начать прихорашивать, а Гай — чтобы наорать. Он попросил тебе передать, раз уж я сказал, что не ответил сразу на его стук, потому что болтал с тобой. Джуд застонал при мысли, что сейчас придется приводить себя в порядок, чтобы не выглядеть так, будто он только что занимался сексом с Холмсом. — Он не спросил, почему ты не прошел десять шагов, чтобы поговорить со мной в моем трейлере? — К счастью, — тут Джуд не смог удержаться от улыбки, потому что Роберт снова был в образе Холмса, — я не думаю, что наш доблестный ассистент режиссера обладает необходимыми дедуктивными способностями, чтобы провести полноценное расследование. — Чтоб тебя, — Джуд улыбнулся и сел, заправляя член в брюки. — Чтоб меня, — протянул Роберт. — Разве не с этого оно все началось? — он вернулся к своему излюбленному насмешливому тону. — Нет, все началось с того, что ты решил под предлогом «репетиции» превратить Артура Конан-Дойля в гей-порно, — парировал Джуд, но слова остались без ответа, а в дверь трейлера постучали. Застегнув и поправив подтяжки, он расправил рубашку, пригладил волосы и открыл дверь. На пороге обнаружился Роберт — со своей неизменно обворожительной улыбкой и сияющими ярче обычного глазами. — Это был Холмс, — сказал он, потянувшись к Джуду, чтобы поправить воротник. — Я просто забрался к нему в голову. — И в мою, — пробормотал Джуд. Роберт одарил его еще одной улыбкой. Было похоже, что он сдерживается — как надеялся Джуд — чтобы не поцеловать его. — Как и ты, — тихо произнес в ответ Роберт. Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза, пока не раздались крики, призывающие их поторопиться. Коротко кивнув, Роберт сделал шаг назад, как будто не хотел испытывать свою выдержку по пути в гримерку, но Джуд повернулся к нему и поймал его взгляд. — Когда мы снимаем ту сцену? — Кажется, на той неделе. Надо проверить. А что? Джуд задумчиво разгладил усы. — Думаю, мне не помешает помощь, чтобы понять, что чувствовал Ватсон после того, как чуть не отправился к праотцам. Может, пройдем эту сцену еще раз... в одной комнате? До съемок. Роберт резко затормозил, уставившись на него, и Джуд расплылся в улыбке. Если бы не было так темно, он бы наверняка вздрогнул от проскользнувшего в пристальном взгляде неприкрытого голода. Придя в себя, Роберт зашагал вперед: — Конечно. Или возьмем любую другую сцену. Мне стоит поработать над акцентом. Если не придется часто беспокоить Эндрю, он подумает, что я в этом хорош. Прежде, чем они вступили в освещенный круг съемочной площадки, Джуд откликнулся, провоцируя довольную улыбку Роберта: — О, я думаю, ты уже чертовски хорош.