Ты красивый

      Солнце клонится к горизонту, окрашивая облака в розовый и золотой. Такие красивые закаты в Питере бывают редко, потому что в основном здесь дождливо и пасмурно.       Юра и Дима любуются. Они сидят на широком подоконнике в квартире родителей Хованского. Между ними — сантиметров двадцать расстояния, а еще две кружки остывшего чая и пачка зефира, который Ларин терпеть не может, но все равно ест, чтобы не обидеть Юру.       — Красиво, — мечтательно вздыхает Дима, не отрывая взгляда от того, что происходит на улице. Там, где-то за оконной рамой догорает алым закат.       — Ты… Тоже красивый, — выпаливает вдруг Хованский. Они оба моментально краснеют.       Ларин молчит и пьет свой чай. От этого Юре становится совсем уж неуютно, и он добавляет:       — Я вообще в тебя влюблен. С шестого класса. Но я ж знаю, что ты меня не любишь, Димочка, — это прозвучало настолько грустно, что у Димы сжалось сердце, — Я же… Я… — договорить он не успевает: Ларин отставляет кружку с чаем, тянется к нему, кладёт руки на плечи и прижимается своими губами к его. Неумело и робко, но у Юры все равно голова кружится и дыхание перехватывает. Он обнимает Диму за талию, прижимает к себе, чуть не столкнув кружку, и отвечает на поцелуй как умеет.       — Как же так? — шепчет Хованский, когда они отрываются друг от друга, переводя дыхание, — Я же… Ну, не красивый. А ты - очень.       — That the world is ugly, but you beautiful to me, — мурлычет взъерошенный Ларин ему в губы, улыбаясь. До Юры только через минуту доходит значение фразы и он улыбается в ответ:       — Well are you thinking of me now?       Питер медленно погружается в сумерки. Ни Дима, ни Юра так и не включают свет, продолжая наблюдать за переходом дня в ночь, только теперь уже в объятиях друг друга.

These are the nights and the lights that we fade in Мы постепенно меркнем под этими ночными огнями. These are the words but the words aren’t coming out Это лишь слова. Слова, которые остаются невысказанными. They burn ‘cause they are hard to say Они обжигают, ведь их так трудно произнести. For every failing sun, there’s a morning after После очередного заката солнца непременно наступит рассвет.*