Бег по кругу

Рондо. Рондо-рондо-рондо. Рондорондорондо. Родители будто посмеялись над ней, дав такое имя. Рондо - бег по кругу. От колких насмешек однокурсников, от острого профиля, от себя. От комков мокрой бумаги и репейника в коротких блеклых волосах. От паранойи и безумного ритма большого города. Родители остались в деревне, а ее отправили сюда - бегать. Каждый раз врезаться на повороте в спасительный профиль, царапать колени, вставать и стыдливо продолжать бег. Размер у круга был разный, но это ничего не меняло. Едва она начинала выстраивать жизнь, возводить хрупкие конструкции, как все рассыпалось, ударяясь о контуры острого профиля, о изгибы линий, проведенных через ее жизнь. Она падала снова, выстраивала свои лестницы, пути наверх, и снова царапалась о их части. Сначала боль возрастала. А потом сердце окаменело, не щемило от воспоминаний об уютной деревушке с радужными водопадами, ни от мыслей о соседских детях и олимпиадах, ни даже от любимых книг. Даже от острого профиля. Жизнь превратилась в череду серых дней, состоящих лишь из бега, падений и синяков на плечах. Ее любили толкать. Она прижала книги к груди - сумку отобрали и разорвали, - и направилась к кабинету. Ее привычно толкнули плечами два амбала - Макинтош и Снилс, кажется. Тупая боль от еще не зажившего лилового синяка на плече уже не коснулась разума. Девушка привычно кинула учебники на серую гладкую парту. Ее накрыла тень. Острый профиль. Она аккуратно подняла взгляд. Старлайт Глиммер даже в форме выглядела гламурно и дерзко. Как же она хотела хотя бы такую реальность. Двойные стрелки и наклейки на щеках вместо размазанной туши и пудры. Копну фиолетовых волос под розовой шапкой и руки с аккуратным маникюром в беспалых перчатках. Хотя бы самой в темном коридоре впиваться ухоженными ручками в чьи-то короткие сальные пряди, царапать чьи-то руки и синяки, вместо того, чтобы забиваться в угол, размазывать сопли и тушь, и ронять себя еще ниже, на самое дно. Каждый раз кажется, что дальше некуда. Что вот оно - дно, унизиттся сильнее нельзя. Но нет, можно. Она убеждается в этом снова, вписываясь головой в угол шкафа и, со стекающими по губам соплями и слюной, становясь на колени. Умоляя. А потом снова взвизгивать от полос кнута на спине и острых ноготков между ног. Зато можно не ждать. Просто бежать по кругу всю вечность, врезаться в острый профиль на повороте. Стирать кровь с разбитой губы. Вставать. И опять бежать дальше.