Жизнь Фурихаты Ики : Начало

Пасмурный вечер встретил его каплями дождя и сырым, холодным ветром. Фурихата шагал по не глубоким лужам своего временного, очередного городка, моча ноги. Бродячий, несостоявшийся муз, вдохновение. Называть его можно по всякому. Фурихата Ики – идея, и таких идей много. Вот только, таких как Икимура расхватали с руками и ногами: Авторы, фикрайтеры, композиторы, режиссеры, художники, поэты. Музы и вдохновения, они везде и всюду. Вот только остальным повезло больше, им достались если уж не великие, то гении. Нельзя сказать, что Фурихата один в своем роде. Есть и те, которые живут у таких людей, как Фикрайтеры. У них порой есть музы, которые остаются на долгие годы. Иногда они вступают в союз, а порой уходят, поняв что пришли к ложной двери. Так случилось и с Ики. Уже кучу раз он менял города и времена, а сколько авторов он сменил. Его презирают за это все, кто может. Любой муз или же вдохновение, а быть может и фантазия. Но эта гадюка появляется в редких случаях. Они все нашли свое пристанище. А тех, кто его не нашел, выставляют на смех. Когда-то Фурихата хотел быть таким, как Фантазии. Они сильные, могущественные словно боги, и каждый рассказ – это иной мир. Но время идет и простой, неумелый, но амбициозный муз растворил свои мечты в небытие. Он скитался по улицам, что промокли на сквозь, так же насквозь как и он сам, так же как и его уже неосуществимая детская мечта. Авторша, цитирую: "Ты невыносим! Неумеха, что за глупые идеи?! Если ты не можешь предложить нечего существенного, то убирайся;" — она сунула приличной толщины стопку листов с новой книгой и показала на дверь. Он ушел без эмоций, словно так и должно быть. — Мне надоело слушать этот бред. — Она медленно закрыла перед ним стальную дверь оставив парня за порогом. Погода сгущалась и дождь лил уже беспросветно, а капли преобразовались в водяную завесу, словно поток водопада, только прозрачней. Сиренево-фиолетовые волосы стали темнеть и пропитываться кислородными каплями. Людей на улице не было. Если и встречались безумцы, то лишь парочка. Повезло, что таких как Фурихата не видят обычные люди. Но те, кто хоть как-то связан с искусством, даже чуть-чуть, уже могут видеть этих существ. Поэтому он избегает библиотек или выставок, там часто можно встретить его в некотором роде, собратьев. Ветер сметал прилипшие на поверхности листья и подставлял их под шквальный огонь водяных капель. Ноги промокли на сквозь, а голова и тело сначала стали водянистыми, а затем смякшими и мокрыми. Спустя время дождь стих, но осталось лишь ароматное и грязное напоминание о его присутствии. Мокрая одежда прилегала к телу и вызывала дрожь. Дойдя до какой-то остановки, он остановился и выпрямился, поворачиваясь лицом к дороге. Автобусы еще ходят, а так как время только восемь вечера, то и люди на эту остановку и выйдут, и зайдут. Автобусы проезжали мимо уже который час, и на небо спускается обыденное потемнение погоды. Ему нужно на пригородный вокзал, где он сядет на поезд и под стук железных колес покинет этот город. В районе десяти вечера автобус остановился и оттуда вышел мужчина лет тридцати в короткой серой куртке и с маленьким мальчиком за ручку. Отец и сын. Милая картина, вот только в последнюю секунду муз успел влететь в закрывающуюся автоматическую дверь общественного транспорта. Старые кресла не пустовали, почти переполненный автобус ехал до вокзала медленно, иногда выходили люди вытаскивая с собой детей, животных, большие сумки с вещами. Вот и вокзальная остановка. Слякоть неприятно соприкасается с промокшей одеждой, а та уже с кожей. Выйдя на твердую землю, он оглянул темное небо. Тучи стали светлее около получаса назад, но не исчезли. Он разгуливал от перрона к вагону медленными шагами, ожидая прибытия любого поезда.  — Поезд отправляется в 23:30 всем пройти к кассе для регистрации! — Гласило сообщение диспетчера, после сказанного все стали тихо расходиться к кассам. Парень сел на лавочку и смотрел на вагон поезда, в котором собирался ехать. Темно-зеленый вагон сливался с местностью и только ярко-белые цифры нумерации были видны на темном корпусе. К нему подсела маленькая девочка, лет шести на вид, одетая по погоде и с пакетом в руках. Она уставила на него свои карие глаза.  — Почему у тебя волосы фиолетовые? — разорвала она тишину, а парень только напрягся, так как его видят. Она смотрела со слегка приподнятыми уголками губ. В ней не было ничего примечательного. На взгляд муза. Может, дети обладая своей индивидуальной фантазией, способны зреть в корень?  — Потому что я с ними родился, где твои родители?  — Они ушли встречать мою тетю, а ты? Почему ты не записываешься на поезд? — девочка болтала ногами и продолжала расспрос новой жертвы.  — А мне не нужно записываться, ведь они меня не видят. И ты им не говори, хорошо?  — Хорошо, а как тебя зовут? — Девочка задала последний вопрос и обернулась на зов своих родителей. Пока она вставала, то пару раз посмотрела на парня.  — Мое имя Фурихата Ики, — усмехнулся муз глядя на то, как она стаскивает пакет с лавочки. — Прощай, девочка. Она повернулась, но сиреневолосого и след простыл. Он запрыгнул в вагон и лег на первую попавшуюся полку плацкарта. Стекло было толстым и не пропускало внешние звуки природы. Через полчаса тяга сдвинула тяжелый вагон и стальные колеса двинулись по железной дороге из рельс. Ехал он долго, просматривая мелькающие города, частые остановки и рубиновые закаты нашей страны. Проходило время и трястись в вагоне не захотелось. Он вышел в маленьком городке на границе. Прошло немало лет после того случая. В этот город он не возвращался по сей день, но вот когда очередной проводник огласил остановку, Фурихата выскочил из вагона и стоял, смотря на перрон. Город оказался небольшой, но и не сельского вида. Нормальный, неприметный. Асфальт был сухим, как пересохший лист во время знойного лета. Он выходил из вагона и, осмотревшись по сторонам, осторожно пошел по перрону. Солнце уже садилось за горизонт и небо над головой освещало, будто нарисованый закат. Пару секунд он смотрел на это зрелище, но яркий контраст между землей и небом заставил глаза невольно щуриться, после этого уже он опустил взгляд на место куда пропал. Красивым этот перрон не назовешь, грязный и со странными проводниками. — Да, — как-то облегченно произнес муз. Он потратил немало времени на переезд до ближайшего города, где казалось есть больше всего пустынных авторов. Это те авторы, которые не пишут, и музы к ним еще не приходили, поэтому суразной идеи у них не было. Авторы подобного рода называются пустынными. Во многих есть потенциал и их стоит лишь подтолкнуть к нужной двери. — Погодка меня снова радует. — саркастически начал иноземное существо, оглядываясь и присматриваясь к местности. Он побрел по тропинке в город, изучая достопримечательности. Фурихата прошел по площади, по парку, обошел несколько кварталов и район многоэтажек. Тихие сумерки уже упали на улицы, дороги и крыши небольшого городка. Муз ходил неотрывно всматриваясь в потухшие окна города. Он шел медленно, но размашисто, высматривая пустынных авторов. Так себе занятие, идешь туда — не знаешь куда, ищешь пустынных авторов — не зная где. Вот по такому принципу он стал действовать сейчас. Случилось на его долю встретить автора с вдохновением, которые обсуждали пришедшую идею. Фурихата сделал все возможное, лишь бы ретироваться оттуда, и поскорее.  — Фурихата! — Взвизгнула девчонка и подлетела к стоявшему, и уже успевшему проклясть мир, музу. — Кто это тут ходит один-одинешенек? Опять к автору какому-нибудь примоститься захотел? — Надменный и притворно-слащавый голос донеся над ухом парнишки. На что тот только выпрямился и, подняв голову, прищурил глаза. Слова вышли сами собой. Ложь, в которую наверное никто бы не поверил, но ему стоит хотя бы попытаться.  — Нет, иду к своему. Сегодня после школы идет. Надо встретить, — после этих слов он демонстративно шагнул вглубь двора стоящих недалеко домов. Он запрыгнул в первый попавшийся подъезд, и чтобы не натыкаться на «собрата», пошел по старому коридору обветшалого здания. Деревянный пол противно скрипел и проваливался в двух местах.  — Кто может тут жить? — тихо бубнил под нос Фурихата, поднимаясь по грязному подъезду. Разрисованные стены и пьяная шваль что-то обсуждает, все как в обычном общежитии в обычном городе. Почему же тянет вверх? — Что за черт? Он стоит перед тамбурной черной дверью, явно сделанная вручную, и по-видимости из домашних материалов. Дверь была приоткрыта, так что зайти без происшествий вышло очень легко. Нельзя сказать, что внутри как-то лучше чем снаружи. Линолеум на полу был порван и казался каким-то постаревшим. В ветви, что разделяются на верхнем этаже, здесь всего шесть дверей ведущих в квартиры. Где-то слышен пьяный гул, чья-то квартира перекрикивает соседнюю телевизором, остальные молчат, правда через несколько шагов слышно как завывает рок по другую сторону двери. — Твою налево! — слышалось из-за двери, Фурихата сделал шаг вперед и теперь стоял напротив двери, которая, казалось, сейчас вылетит с петель. — Это еще кто? — прошептал муз и отошел на пол шага назад. Увы, не успел он поставить ногу на застарелый линолеум, как левое плечо соприкасается с железной дверью. Лицо Фурихаты изображало только удивление. Обычно предметы не могут его касаться, а тут ударило. Что не так с этим местом, и именно это рождало к его голове мысли о том, что стоит ли пройти и посмотреть в дверь, что там находится, кто этот девичий голос. С другой же стороны это было немного опасно. Рука ныла от нанесенного удара и слегка зудила.  — Могу задать тот же вопрос, уважаемый. — девчонка только прикрыла дверь и вышла из квартиры перекидывая через плечо портфель. — Извини конечно, не хотела тебя дверью задеть.  — Да ничего. Нефиг дверями размахиваться, прибила бы бабульку какую-то и поминай кто. — Фурихата только насмешливо ответил на принесенные извинения и продолжил стоять на том же самом месте. Он оглядел временную собеседницу. Ничего примечательного: джинсы с кроссовками и ветровка сверху. Во внешности тоже ничего выделяющегося. На вид это была школьница, среднестатистическая школьница, но по-видимости она и была Пустынным автором. — Ага, иногда хочется сбить кого-нибудь дверью, увы не получается. — она осмотрелась и, закончив перебирать связку ключей в своих руках, уже собиралась уходить. — Ты тут не стой, увидят — вопросами заклюют. После этого тамбурная дверь с щелчком закрывается и через дверь слышится легкий стук по ступенькам. Через пару секунд он прекращается, а Фурихата продолжает стоять в пыльном коридоре рассматривая местные достопримечательности. Ничего интересного, совершенно.  — Да меня никто не сможет увидеть, не то чтобы вопросами заклевать. — с ноткой огорчения произносит иноземец и повернувшись обратно к двери, дергает за замок. Через час, а может и больше он снова проезжает железнодорожный вокзал на автобусе, в который запрыгнул по пути из темного подъезда. Возникла мысль о том, чтобы как-то разнообразить и до того странную жизнь. — Какие люди, — слышится над ухом в общественном транспорте. Фурихата поворачивается и казалось так, что он готов провалиться сквозь все на свете, лишь бы не видеть сейчас ее. — Фурихата.  — Ника... — тихо произносит обладатель бледно-сиреневых волос. Он смирился с тем, что все-таки она здесь. Его бывший автор, именно она, сказала, что его идеи банальны и из него никудышный как писатель, так и муз. Она всегда давила его морально, всегда писала лучше, чем казалась, но стоило набрать обороты и Вероника согласилась на сотрудничество уже с Фантазией, ее имя было Вельта. — Что ты здесь делаешь?  — Приехала на пресс-конференцию, — тихо отвечает Ника делая вид, что разговаривает по телефону. Обычно никто не видит иноземцев и поэтому человек разговаривающий сам с собой выглядит очень странно, особенно в общественных местах. — Ты нашел нового автора? Она казалась обеспокоенной, но не меняла в лице той недовольной нотки, ни единой лишней складки на лбу, ни единого изменения в тонкой линии губ. Она была актрисой, для себя уж точно.  — Нет, не нашел, — он поворачивает голову к выходу, встает и уходит. Сегодня к сожалению не его день.