Пролог
Мужчина лежал на лежаке около бассейна, наслаждаясь прекрасным солнцем, когда служащий окликнул его. — Мистер Мориарти? Вам прислали записку, — вручив бумагу, мужчина удалился, оставив хозяина дома одного. Развернув листок, Джеймс быстро пробежал по ней глазами: «Мистер Мориарти, ситуация усугубляется с каждым днем. Стоит предпринять хоть какие-то действия, пока есть возможность все исправить. ТР». С минуту обдумав содержание текста, Мориарти подозвал служащего. — Закажи частный самолет, я возвращаюсь в Лондон…***
— Прошу тебя, давай придумаем другой план, Джим… — нотки отчаяния прозвучали в голосе, в котором обычно звучала сталь. — Ты прекрасно знаешь, что это невозможно, Себастьян, уйди с дороги! Это приказ. Моран делает шаг в сторону, позволяя мужчине скрыться за дверью, ведущей на крышу. В тишине раздаются звуки падающих капель, которые, кажется, капают прямо на мозг. Спустя пару долгих минут барабанные перепонки оглушает звук выстрела. Моран проснулся за столом, в куче бумаг и непонятных дисков. Сколько времени прошло? Час? Казалось, понятие «время» давно потеряло свой смысл. Оглядев стол, Себастьян наткнулся на недопитый виски и пепельницу, полную окурков. Да уж, видел бы Мориарти такой бардак на своем столе, убил бы сразу, ведь итальянское, мать его, дерево, которое сейчас выглядело, как жалкая пародия, было украшено порезами от ножа и ожогами сигарет. Размяв затекшее тело, Себастьян встал, опираясь на стол, ибо голова кружилась от жуткого похмелья, которое стало для него таким родным, что казалось, будто другого утреннего состояния не существует априори. — Чертов алкаш! Проигнорировав внутренний голос, который до боли напоминал голос Джима, Моран добрался до ванной комнаты, стаскивая одежду. Все движения тела были отработаны до автоматизма, и потому Себастьян стал чувствовать себя машиной, механизмом, у которого напрочь отсутствует эмоциональная составляющая. Холодный душ совсем не бодрил, но привычка никогда, видимо, не исчезнет. Простояв под водой, полковник вылез из душа, направляясь к зеркалу, чтобы спустя две недели посмотреть на себя. Протерев его, Моран вздрогнул. За спиной, в отражении стоял Мориарти и смотрел в упор, вынуждая обернуться. Никого… — Идиот… Себастьян вновь вернулся к своему отражению, отмечая ужасную щетину и отросшие волосы, с завитками от влаги на концах. — Подстригись уже, наконец, выглядишь как Кокер Спаниель… Прошло два с половиной года с тех пор, как Мориарти совершил самоубийство, вынуждая обычного снайпера занять его кресло «у руля». Понятное дело, что полковник не был обычным снайпером. Неофициальная должность — правая рука, говорила о многом. Спустя такой большой воеменной промежуток было все равно тяжело, порой это выливалось в продолжительный запой, а порой накатывала волна, пробуждая дикую охоту к работе. Вся эта неординарная и странная жизнь без босса угнетала и выводила из равновесия, стоило сделать один неверный шаг в сторону. — Но почему тебе так больно? Что ты испытывал ко мне на самом деле? Признайся себе! Нет. Любовниками они не были. Да и друзьями их трудно было назвать. Сообщники уважающие друг друга? Возможно. После войны, все, что грозило отставному вояке — жизнь карманника, который бы перебивался случайными заработками. Но Джеймс спас его, хотя по сей день Себастьян не мог понять, с чего вдруг ему предоставили такую честь. Мысли тут же вернулись в первый день знакомства. Проливной дождь застилал глаза, вынуждая полковника сильнее натянуть капюшон. Быстрыми шагами он заскочил в ближайший паб и стряхнул влагу с промокшей насквозь куртки. Все посетители вмиг уставились на него, рассматривая незнакомца. Моран не привык к такому пристальному вниманию к своей персоне, потому постарался побыстрее пробраться к бару и заказать бутылку пива, после чего занять место в самом дальнем конце, сливаясь с мрачным интерьером заведения. Спустя полчаса, когда о нем все забыли и споры вновь наполнили паб, к Морану подсел мужчина, возраст которого был, кажется, не больше тридцати лет. Внешний вид сильно контрастировал с обстановкой паба. — Проваливай, меня ничего не интересует, — рыкнул Себастьян, отводя взгляд. — Я так не считаю, Себастьян Моран, — для существа мужского пола у него был на удивление звонкий и мелодичный голос, чем тут же привлек внимание полковника. Было трудно представить, что наемнику придется занять место Мориарти и возглавить преступный элемент, «сеть Паука», пытаясь защитить ее от нападок полиции, федеральных агентов, да и рейдеров тоже. Все деньги и имущество, коим владел самоназванный Король преступности, в том числе этот двухэтажный особняк, достались Морану, чему он, конечно, был не рад. Но Себастьян обещал продолжать дело, несмотря ни на что… Приведя себя в порядок, полковник направился выпить кофе, вкус которого уже давно не приносил той блаженной эйфории и радость, просто еще один способ проснуться. Заглянув на кухню, Себастьян столкнулся с дворецким, единственным человеком, которого наемник оставил в этом доме, после смерти Мориарти. Тео Риннальд был мужчиной лет сорока, но выглядел моложе. Молчаливый и неприхотливый, повинуясь каждому приказу, блуждая по огромному дому, словно тень. — Тео, будь добр, сделай мне кофе, — вежливо попросил хозяин дома, устало глядя в окно, где проскальзывали первые лучи восходящего солнца. Дворецкий кивнул, сразу приступая к делу, а Моран достал телефон, чтобы прочесть новости. Да уж, со вчерашнего вечера телефон не унимался. Сто сорок шесть пропущенных разных номеров… — Но нет моего… Количество СМС-оповещений так же перевалило за сотню. С секунду подумав, Себастьян очистил список и отложил устройство, благодарно принимая чашку кофе. — Возможно мне стоит прибраться в вашем кабинете, мистер Моран? — обеспокоенность в глазах Тео была искренней, но полковник лишь покачал головой. До сих пор непривычно слышать «ваш кабинет». — Потому что он не принадлежит тебе… — Не нужно, я сам справлюсь. Там гора бумаг, которые нужно просмотреть и решить, что делать с ними. Если ты понадобишься, я позову тебя. — Хорошо, — дворецкий ушел, а Моран лишний раз положительно оценил качество Риннальда быть ненавязчивым. Спустя полчаса Себастьян вернулся в кабинет, оглядываясь по сторонам. То, что творилось в комнате даже бардаком назвать нельзя: повсюду разбросаны бумаги, диски и бутылки, которые шли вразрез редким, дорогостоящим картинам, украшающие не менее дорогие обои. Золотые рамы ярко выделялись на темно-красных стенах, что сильно угнетало Полковника, ибо он терпеть не мог искусство и живопись, но выбросить эту чушь рука так и не поднялась. Прожжённый персидский ковер вызвал лишь глупую усмешку. Тяжело вздохнув, Моран прошел вглубь кабинета, с пакетом для мусора, включил ноутбук и стал собирать ненужный хлам, который скопился за последние недели. Перебирать бумаги всегда было нудным занятием для полковника, так как за время отсутствия Мориарти, он не соизволил перебрать и половину из доброй кучи макулатуры. Но когда-то же стоит закончить это дело? Откладывай или нет, только сами они не исчезнут, и Джим волшебным образом не появится. — Понять бы хоть что-то в твоей писанине… — на бумагах красовались планы со стрелками и цифрами, какие-то пометки на разных языках, — Я что, по-твоему, лингвист?! Или семасиолог?! Идиот! Добрых полдня ушло на сортировку документов, которые, в конечном итоге, красовались на полках аккуратными стопками. От усталости Себастьян растянулся в кресле, придвигая поудобнее ноутбук. Осталось разобрать бездонную кучу дисков. Открыв последнюю бутылку пива, полковник стал просматривать файлы, записанные на носителях. Первые шесть штук оказались скучными. Чертежи, да расчеты. Запустив следующий диск, Моран обнаружил на нем видео, которое тут же включил. На экране появился Мориарти, чем вызвал еще большую грусть. И так было плохо, от постоянных воспоминаний, так еще и постоянные напоминания о нем душили так, что порой было трудно сделать вдох. — А ты уверен, что был мне просто сообщником, Басти? Видео запустилось и с экрана заговорил Джим, полный жизненной энергии и силы: — Здравствуйте. Вы готовы послушать историю? Я расскажу Вам про сэра Хвастуна. Сэр Хвастун был самым храбрым и умным рыцарем за Круглым столом. Но вскоре, все стали немного уставать от его историй про то, что он самый отважный, убил больше всех драконов… Дальше Моран уже не слушал, потому что память вернула его в тот день, когда это обращение было записано. — Послушай, почему бы тебе не нанять нормального оператора? — интересуется Себастьян, включая очередную запись, кажется, шестую подряд. Глупая затея Мориарти повеселить Шерлока сказками не нравилась никому, кроме, разумеется, Джима. Но стоит ли говорить, что все дорожили своими жизнями, а значит приходилось молчать. — Ты мне объясни, — вместо ответа возмутился криминальный гений, ткнув пальцем в экран ноутбука, — Неужели так сложно держать камеру слегка наклонив? Ты чего опять наснимал?! Мориарти редко отвечает на прямые вопросы, а потому наемнику остается только тяжело вздохнуть и повторно настроить камеру для очередного дубля, представляя в уме, как врежет кулаком в смазливую физиономию босса. С некоторым раздражением полковник вытащил диск и отбросил его в сторону. Видимо, даже мертвый Джеймс всегда будет преследовать его, что в уме, что на дисках — везде! — Даже после смерти ты умудряешься меня бесить, Джимми, — непроизвольно вспомнив нелюбимое имя босса, Себастьян улыбнулся. Живот заурчал и выдернул Морана из приятных воспоминаний и мыслей, заставляя напрячь память, чтобы вспомнить, когда он последний раз нормально употреблял еду. Пришлось позвать дворецкого, который моментально появился в дверях. И как он умудряется так быстро и без шума перемещаться по дому? Видимо Мориарти натренировал его здорово. — Тео, приготовить что-нибудь к ужину, пожалуйста, — тот лишь кивнул и растворился. Пока было время, полковник продолжил изучение. На очереди был диск с подписью «ВСЕ». Пожав плечами и покрутив его в руке, Себастьян запустил его, готовясь полностью уйти в прошлое, как вдруг полковник подавился глотком пива. — Соскучились по мне? Соскучились по мне? Соскучились по мне? — три минуты длилось видео, с одной единственной фразой и неподвижным лицом Мориарти. — Что за черт? — не поверив собственным глазам и ушам, Себастьян вновь включил видео и замер. С монитора на него смотрело знакомое лицо и твердило одну и ту же фразу. Да быть такого не может! Дрожащими руками Моран выключил трансляцию и уставился в одну точку, полностью потеряв способность реагировать на реальность. Как так получилось, что он не знал об этом видео? Почему Мориарти скрыл это? Было много вопросов, но, к сожалению, ни одного ответа. Голова шла кругом и пришлось сделать пару глубоких вдохов, чтобы продолжить разбирать диски. Помеченный носитель «ЕЩЕ» содержал в себе идентичное видео, только костюм был другим, но фраза осталась та же: «Соскучились по мне?». Но зоркий глаз полковника заметил в папке и аудиозапись, которая копировала голос бывшего босса: — Тревога! Красная тревога! Большая, огромная красная тревога! Клингоны атаковали нижнюю палубу! А еще ковбои в черных шляпах и Дарт Вейдер. Не волнуйтесь, я уже здесь! Я уже здесь! Вы по мне скучали? Скучали по мне? Скучали по мне? Скучали по мне? Скучали по мне? Сдержав порыв хлопнуть крышкой ноутбука, Себастьян вскочил с кресла и почти бегом направился к выходу, но в дверях столкнулся с Тео. — Ужин готов, мистер Моран. Все в порядке? — Риннальд заглянул за спину хозяина дома, чтобы краем глаза оценить то, что он творил последнее время в своем кабинете. — Я… Я… Мне надо на воздух, — задыхаясь прошептал Себастьян, растерянно покрутив головой, — Я скоро вернусь, — схватив кожаную куртку, полковник практически бегом выбежал из дома, не сразу понимая, что на улице пошел дождь. Замечательно. Осень показывала свой характер, порадовав утренним солнцем, а закончив дождем с пронзительным ветром. Закурив, Моран поплотнее захлопнул куртку и побрел пешком в том направлении, куда глядят глаза.***
Джеймс Мориарти сидел в тонированной черной иномарке, так удачно стоящей в тени, и наблюдал за домом, в котором когда-то обитал сам. На улице был поздний вечер, пошел дождь, что заставляло криминального гения только хмурится. В окнах горел свет, а значит полковник Моран был дома. — Интересно, — рассуждал вслух Джим, поглядывая на своего водителя, — Если я появлюсь на пороге дома сейчас, то чем мне это будет грозить? Водитель лишь пожал плечами, указывая пальцем на выходящую высокую фигуру. Мориарти сразу узнал в нем своего наемника, и тень улыбки отразилась на его лице. — Что-то он нервничает… — Джим пытался разглядеть получше, но чертова темнота мешала, укрывая под своим покровом важные данные. — Может случилось что-то? — решился подать голос сидящий за рулем мужчина, — Странно, что даже не оглянулся и пешком… Мориарти дождался, пока Моран скроется из виду и вышел из машины, преодолев расстояние быстрым шагом, надеясь не замочить дорогое пальто. Достав отмычки, Джим стал копаться с замком, отмечая про себя изменения. — Даже замки сменил, сволочь! — зашипел он, подбирая подходящую отмычку. Дверь вдруг резко открылась и на пороге появился дворецкий, который ничуть не удивился неожиданному гостю в такое время. — Заставляете ждать, мистер Мориарти, — Тео сделал шаг в сторону и пропустил Джима в дом, закрывая дверь. — Пробки на дорогах, — съязвил Джим, оглядываясь вокруг. Все было до боли знакомым и родным, что в области сердца кольнуло. Этот дом был самым любимым местом криминального гения и потому было трудно оставить его. Но так было необходимо. — Так что, собственно, произошло? По какой причине ты выдернул меня из отпуска? — Мориарти не собирался возвращаться в Лондон, планируя окончательно перебраться в Ирландию, так как желания продолжать дела отпало, после нескольких политических убийств, которые поставили жирную точку в его карьере преступника. Он заслужил покой, но нет же! Найдется идиот, который загубит весь план. — Меня беспокоит мистер Моран, — признался Тео, — У него постоянные запои, он не уделяет должного внимания делам так, как делал это раньше. А за последние недели и вовсе не вылезает из своего, точнее из вашего кабинета… — Что стало причиной его нервного состояния, в котором он буквально вылетел из дома, видимо, оставив свою осторожность тут? — Понятия не имею. Еще днем все было хорошо… Мориарти жестом руки остановил дворецкого, огибая его, чтобы зайти в бывший кабинет. Войдя внутрь, Джим буквально охнул. Себастьян перевернул его с ног на голову. По всюду грязь, бумаги, в общем, полный бардак. Аккуратно ступая, консультант старался идти осторожно, не задевая дорогими туфлями мусор, но когда глаза увидели прожжённый ковер, неприязнь и презрение зародились глубоко внутри, и быстро выплеснулись, когда дело дошло до стола. — Свинья! — зашипел Мориарти, поглаживая поверхность стола мягкими подушечками пальцев. Его любимый предмет мебели был просто безжалостно изрезан армейским ножом, лежавшим рядом с ноутбуком, в мониторе которого отражалось одно из многочисленных видео с его участием. Упав в кресло, Джим тяжело вздохнул и прикрыл глаза, услышав, как хлопнула входная дверь.***
Себастьян вернулся домой спустя меньше чем тридцать минут, проветрив немного голову. Осенняя прохлада здорово остужала пыл, который грозился накрыть волной гнева самого полковника Морана, что было ему не свойственно, ибо он всегда славился своим непоколебимым спокойствием. — Мистер Моран?! — Тео был растерян, но Себастьян не слушал его, игнорируя все попытки обратить внимание на него. Пока есть энергия, необходимо досмотреть все видеозаписи, которые соизволил оставить Мориарти. Практически влетев в кабинет, он хлопнул дверью и застыл на месте, поднимая взгляд на кресло, в котором вальяжно сидел… Джим?! Себастьян не сразу понял, сказал ли он что-то вслух и сколько по времени вообще стоял в ступоре, но, казалось, спустя долгое время, Моран сделал неуверенный шаг в сторону стола, понимая, что ноги стали совсем ватные. Появилось неприятное чувство, будто он просто сходит с ума и это очередной его нелепый сон. Улыбка, с которой Джеймс Мориарти сидел в своем… Точнее в его кресле, уносило его в альтернативный мир, где босс просто был в отпуске, но дернув головой, чтобы стряхнуть наваждение, Себастьян сжал кулаки, понимая, что вот она жестокая реальность. Осознание пришло настолько быстро, благо полковник сумел вовремя прикусить язык, сжимая челюсть. — Мориарти?! — зарычал Моран, осознавая, что злость и негодование слились воедино, полностью захватывая контроль над ним, но полковнику было плевать. Причин сдерживаться не было, да кто такой после этого Джим, раз соизволил заявится сюда, да еще и довольным собой сидеть в теперь уже не его кресле. — Здравствуй, Себастьян, — слегка наклонив голову поприветствовал его Джим, вставая с кресла, чтобы двинуться в его сторону, но Моран шарахнулся от него в сторону, не давая возможности подойти ближе. — Как ты посмел?! — всегда преспокойный полковник срывается, повышая свой голос, нет, криков пока не было, просто повышенный тон, который заставил бы любого врага внутренне содрогнуться, — Как ты посмел явиться сюда после всего, что сделал?! Мориарти остановился и посмотрел на бывшего наемника укоризненным взглядом. — Это все еще мой дом, в котор… — Это больше не твой дом! — перебив все попытки объяснится, заорал Себастьян, — Ты мертв! Тебе ничего больше не принадлежит в этом городе! Выметайся и не смей возвращаться сюда! Никогда! Цокнув языком, Джим убрал руки в карманы брюк, но с места не двинулся, все так же изучая Себастьяна. — Послушай… Возможно, я был не прав, что скрыл от тебя некоторые подробности, но будь добр, держи себя в руках, — снаружи Мориарти оставался спокойным, но внутри закипала злость. В конце концов, он не обязан отчитываться перед своим наемником, а тот ведет себя как обиженный ребенок. В чем была причина? — Я сказал тебе выметаться отсюда! — голос Морана стал похож на рык тигра, а руки сжались в кулаки до беления костяшек. Криминальный гений едва заметными движениями закивал, делая неуверенный шаг в сторону полковника, который волком смотрел на него. — Ну-ну, — успокаивающе протянул он, словно разговаривал с опасным животным, — Я только приехал, а ты уже пытаешься выставить меня? Нехорошо! Разве тебя не учили хорошим манерам? Обойдя вокруг полковника, Джим подошел к своим излюбленным картинам и погладил их пальцами, блаженно вдыхая несуществующий аромат искусства. — Я бы смог простить тебе все, — продолжил Мориарти, рассматривая картину Пикассо, — Прожжённый ковер, испорченный стол… Но если бы ты испортил мои картины, я бы убил тебя сразу. Себастьян молча следил за каждым движением Джима, стоя неподвижно. В голове промелькнуло сотня мыслей, половина из которых были способы убийства этого несносного человека, который напрочь игнорировал каждое слово Морана. Столько времени прошло, а он остался собой. Нервное дыхание и стук сердца отдавались в голове полковника, но он не смел пошевелится. Как вести себя в такой ситуации? — Ну, скажи хоть слово, Басти, — раскинув руки в разные стороны, воскликнул Джим, оборачиваясь к полковнику, — Неужели ты не рад моему возвращению? Я же вижу, что рад! Мориарти редко думал о последствиях своих действий, что доказал и сейчас, когда подошел к Морану и положил руку на грудь, в область сердца. Себастьян никому не позволял себя трогать, видимо, это была особенность, передаваемая с должностью босса. Дернув рукой, он стальной хваткой схватил запястье Мориарти и с силой сжал, грозясь оставить синяк. — Не трогай меня, — лицо полковника превратилось в один сплошной оскал, а голос стал сплошным рычанием, — Где ты был, когда сеть начала рушиться? Где ты был, когда остатки людей отбивались от нападок федералов и детективов? Ты сбежал! Оказывается ты был не психопатом, а обычным трусом! — ядовитый голос с головой выдавал обиду Морана, но ему было плевать, так как реакция Джима была лучшей наградой. Мориарти дернулся, но было бесполезно, ибо его держала мертвой хваткой мощная рука полковника. — Я восстановил все из руин, — продолжил Себастьян, сверкая глазами, — Без твоей помощи! А значит… У тебя больше нет прав называться Королем. Ты меня понял? — Уж не хочешь ли ты мне сказать, что подсидеть меня и прибрать власть к рукам, была твоя изначальная идея? Последнее движение было необдуманным и спонтанным, но полковник не жалел о нем. Он замахнулся и впечатал свой кулак в лицо Мориарти. Удар был не сильным, но ощутимым и Джим по инерции отступил назад, хватаясь за лицо с характерным шипением. Довольный собой, Себастьян открыл дверь и жестом указал на выход. — Разговор окончен, мистер Мориарти, — отчеканил полковник стальным голосом, не терпящим возражений. Джим посмотрел на дверь, а после на своего, теперь уже бывшего, наемника, потирая ушибленное место на лице и улыбнулся. Но улыбка была до боли странной: смесь уважения, раздражения, восхищения и злости. Тем не менее, Мориарти не стал больше докучать Себастьяну, величественной походкой направляясь к выходу, на секунду задержавшись в дверях, чтобы еще раз посмотреть на Морана. — Мой тебе добрый совет, Бастион, не стоит становится моим врагом, — опять эта улыбка, что заставила бы любого среднестатистического человека вздрогнуть, — Твоя смерть меня очень расстроит. Еще увидимся. И криминальный гений растворился, будто его и не было, а Себастьяну ничего не оставалось, как громко хлопнуть дверью, после чего привалиться к ней спиной и сползти на пол, с силой зажмурив глаза. — Да брось, Басти! — прокричал Джим, качая головой в такт музыке, — Тут же весело! Чего ты такой хмурый? В клубе, куда затащил его Мориарти, было душно и полно народу. Музыка грохотала так, что перепонки грозились лопнуть. Он ненавидел такие заведения, но боссу, вдруг, приспичило исправить эту нелепость. Только Моран не горел желанием, а потому сидел возле бара, изучая местность, на наличие угрозы. — Джим, прекрати, — Себастьян попытался выдернуть руку, за которую тянул босс, пытаясь вытащить его на танцпол. — Не будь занудой! — Мориарти добился своего, и они оказались в центре извивающихся тел. Голова кружилась, а дыхание сбилось, ибо дышать было нечем. Стало слишком жарко, что было очень странным, все вокруг стало расплываться. Звук стал доносится из далека, голоса въедались в мозг. Мориарти терся вокруг него, пытаясь затянуть в танец, но Себастьян выглядел растерянным, поскольку все вокруг стало нечетким. — Расслабься, — Джим заметил взгляд наемника и рассмеялся, продолжая двигаться, — Я немного добавил тебе волшебного порошка! Действие «порошка» накрыло Морана незаметно, и уже через пару минут он двигался в такт, сливаясь воедино с довольным собой Джимом. Сердце учащенно билось, но даже в таком состоянии он излучал опасность, словно тигр, который охраняет свою тигрицу. Видимо, с этого момента все и началось… Пусть тогда Себастьян и был под наркотиками… — Ублюдок! — прошептал Моран, без сил открывая глаза. Он вновь вернулся в реальность, где сидел на полу в своем кабинете. Воспоминание, которое так тщательно подавлялось столько времени, вновь всплыло наружу, заставляя Себастьяна признать, что Мориарти разбил ему сердце, пусть и не знал об этом. — Да, ты был не просто моим боссом, — продолжал шептать полковник, глядя в одну точку, — Но что теперь это меняет? Что изменится от того, что ты вернулся? Понятное дело, если Джим захочет вернуться к власти, Себастьян уступит ему, как уступал всегда, но вопрос возникал другой: сможет ли он продолжить работу с ним? Собрав остатки сил, Моран поднялся на ноги и поплелся к столу, где Мориарти, видимо, уже успел похозяйничать. Диски лежали в аккуратном порядке, а их названия составляли целое предложение: «ВСЕ», «ЕЩЕ», «ЖИВ». — Конченный психопат! — заорал полковник, скидывая содержание стола на пол. В чем был смысл всей этой глупой игры в суицид? Хлопнув себя по лбу, Себастьян опустился в кресло, глядя на экран ноутбука, с которого до сих пор смотрел стоп-кадр видео с Мориарти. Как он смог поддаться эмоциям несколько лет назад, вместо того, чтобы подумать. Труп! Они так и не смогли найти труп. В ту секунду люди Джима подумали, что его забрало правительство для своих целей, но все оказалось намного проще. Мориарти сбежал. Но босс никогда не был трусом, в действительности, он источал переизбыток желания работать и идти на риски. Так почему же?! Стоило бы выяснить, только как, если желания видеть это смазливое лицо совсем не было.***
Прошло два дня. От Мориарти больше не было вестей, и Моран уже всерьез стал задумываться, что это был глупый сон, который он принял за реальность. Видимо, ему остро не хватало Джима, вот и выдумал эту нелепость. Возвращаясь домой, Себастьян припарковался около дома, выходя на солнышко. День был в самом разгаре, а значит можно понежиться в теплых лучах, которые были так редки в последнее время, хотя, возможно, Моран настолько закопался в кабинете, что перестал замечать такие мелочи. Закурив сигаретку, он покрутил головой, разминая шею, и повернулся в сторону дома ровно в тот момент, когда в окне кабинета что-то или кто-то мелькнул. Отбросив бычок, не соизволив затушить, полковник достал из-за пояса пистолет, который был всегда при нем и двинулся в сторону двери, осторожно заглядывая внутрь. Казалось, дом был по-прежнему необитаем, но предчувствие военного никогда не подводило Себастьяна, потому, приготовив оружие, он бесшумно зашел в дом, заметив ужасные кровавые следы, которые вели к кухне, будто что-то тащили по полу волоком. Выглянув из-за угла, Себастьян нахмурился. Посреди кухни лежал Тео с перерезанным горлом. Опасливо оглядываясь, Моран двинулся дальше по дому, внезапно услышав возню в кабинете. Кто-то ругался на немецком языке и громыхал. Покрепче взяв пистолет, полковник приоткрыл дверь и приметил мужчину, мощного телосложения, явно превышая все габариты самого Себастьяна. Он копался на столе, разбрасывая бумаги. Но тут острый слух Морана услышал новый звук и обернулся ровно тогда, когда в голову прилетело что-то тяжелое. Раздался выстрел, и полковник провалился в темноту. Себастьян проснулся на диване под звуки знакомого голоса, напевающего противно-веселую песенку. Голова болела и грозилась расколоться на две половинки. Ночь в клубе дала о себе знать, и он застонал. — Проснулся? — весело протянул Джим, суетясь около зеркала, — Как самочувствие, Бастион? — Что за дурь ты мне подсыпал? — возмущения не получилось в полной мере, скорее Себастьян напоминал сейчас побитого зверька, которому очень не хватало сочувствия, и только Мориарти знал, что это заблуждение. — Проверенную, можешь не переживать… Смотри, как тебе? — босс повернулся к нему, открывая взор на оголенный торс без единого излишка, — Эй, ты куда смотришь? Я купил новый ремень! Между прочим из крокодильей кожи. Моран не сразу осознал, что бегает глазами по бледной обнаженной коже, ибо понятия не имел куда необходимо смотреть. Сдвинув брови, полковник поборол желание съязвить. — Ты идеально выглядишь, — изящно выгнутая бровь и вопросительное выражение лица Джима толкнули его переосмыслить свои слова, и Себастьян быстро исправился, утыкаясь глазами в ковер, — Я имею в виду ремень. Ремень идеально смотрится, Джим. Еще раз окинув наемника подозрительным взглядом, Мориарти прошел мимо, кидая напоследок: — Приведи себя в порядок. Я и так позволил поспать тебе подольше. — О, да, — пробубнил себе под нос Себастьян, потирая лицо рукой, — На целых двадцать минут… Моран очнулся от того, что его вновь звал знакомый голос. Голова раскалывалась, а затылок обжигало тупой болью. Прищурившись, Себастьян попытался двигаться, но руки были привязаны к стулу, ровно, как и ноги. Осознание происходящего дошло мгновенно: кто-то вломился в его дом, убил дворецкого, оглушил, но не убил его. А значит ему или им нужна информация… — Замечательно, — полковник не сразу сообразил, что за спиной сидит второй человек и они связаны, повернутые спинами друг к другу. — Джим? — удивление скрыть было невозможно, ибо что он делал в доме, пока Моран отсутствовал по своим делам, — Что, черт возьми, ты делаешь тут?! — Пришел поговорить с тобой, а в итоге получил по голове, — голос Джима сильно резал слух, заставляя полковника нахмурится. — Не о чем нам говорить, — Себастьян включил мозги, пытаясь придумать, как освободится, попутно дергая руками узлы, — Кто эти люди? — Откуда мне знать? Они залезли в твой дом! Я даже разглядеть их не успел, когда меня огрели по голове. Уж грешным делом подумал, что это ты двинул мне, — нотки паники послышались в голосе Мориарти, что было плохим признаком. Сейчас было не время для истерики и паники, но мысленно Моран злорадствовал над тем, что какие-то идиоты заставили его волноваться. Хотя инстинкт броситься на защиту зашевелился глубоко внутри, и Себастьян очень удивился этому порыву. — Вот как? Теперь это мой дом? — ерничает полковник, пытаясь дотянуться до кармана, в котором лежал армейский складной нож, но не успел, к сожалению, — Странно, но они появились после того, как ты объявился на моем пороге! Повторяю вопрос: кто они?! — Я не знаю! — закричал Мориарти, вынуждая Морана шикнуть на него. Именно в этот момент дверь открылась, и в комнату вошли двое. Шаги заставили умолкнуть Джима, а Себастьян дерзко дернул головой, задрав нос. — Вы кто такие? — голова пульсировала в месте, по которому его ударили, но ситуация не позволяла расслабиться, разжигая адреналин в крови. По виду, да и голосу, Себастьян сообразил, что перед ним стояли немцы, которые заливисто смеялись, насмешливо и брезгливо глядя на него. — Шавка умеет огрызаться?! — с акцентом спросил рослый, лысый мужчина, переглядываясь с рыжим, который ничем не уступал мускулатуре своего сообщника, — А за спиной у тебя кто там прячется? — продолжал издеваться мужчина, обходя вокруг. — Болдер?! — по голосу Мориарти было понятно, что Джим узнал лысого мужчину, но взгляд Себастьяна держался на другом человеке, который молчаливо стоял в дверях, скрестив руки на груди. Очевидно, что босс. — Неужели узнал? — восхищенно воскликнул Болдер, — Джеймс! Я так скучал! Сколько мы не виделись? Три года? Или четыре? Моран попытался покрутить головой, чтобы увидеть, что же происходит сзади, но эти двое, видимо, были опытными преступниками, раз связали их таким образом. — Только тронь его, я тебе глотку перегрызу собственными зубами! — зарычал полковник, дергая веревки, впивающиеся в запястья, беспощадно сдирая кожу. Но разве сейчас это было важно? — Неужели? — похоже лысый получал удовольствие от таких издевок. Обычно такие люди воодушевлялись беспомощностью своих жертв, что прекрасно понимал Себастьян, потому что часто бывал на его месте. Послышался глухой стук и Мориарти тихо застонал. Моран на секунду прикрыл глаза, пытаясь лихорадочно сообразить и оценить ситуацию. — Я тебя убью, ублюдок! — полковник продолжал пытаться привлечь внимание к себе, чтобы сократить возможность избиения Джима, ибо он понял, что немцы пришли неслучайно. Но Болдер уже забыл о существовании Себастьяна, полностью сосредоточившись на другой своей жертве. — Где флешка, Джеймс? — поинтересовался лысый, — Я знаю, что она у тебя! — Я не понимаю, о чем ты говоришь… — голос Мориарти был тихим, он пытался не терять лицо, только Моран понимал, насколько все это наигранно. — Все ты понимаешь! Ты украл у нас документы, которые стоили миллиарды! Ты понимаешь? Секретные коды, достать которые было практически невозможно! Четыре года назад за них погибли шесть наших человек! — деликатно напомнил Болдер, а после в комнате раздался громкий шлепок, объявляющий об ударе по лицу, — Неужели ты думал, что твоя смерть нас удовлетворит? За идиотов держишь нас? Мы гонялись за тобой все это время, а ты постоянно ускользал, с помощью своей маленькой твари. Но! О Боже! Вы оба тут! Связанные и беспомощные… Мориарти геройски молчал, получая удары, изредка издавая стоны, сквозь которых проскальзывала безумная улыбка. — Отдай флешку! Иначе… Мы убьем твоего любимого ручного тигра, — видимо Болдер понял, что бесполезно бить Джима, потому решил сменить тактику, доставая нож и плавно материализуясь в поле зрения снайпера. Мориарти продолжал отмалчиваться, чему Моран был искренне рад. В такой ситуации необходимо сохранять холодную голову и откидывать ненужные мысли. — Последний шанс… — протянул Болдер, но когда не получил ответа, решил действовать, встретившись взглядом с Мораном, — Скажешь спасибо своему любимому боссу, когда я буду отрезать тебе член и яйца. Но сначала… С этими словами лысый мужчина воткнул нож в плечо Себастьяну, вынуждая его вскрикнуть, но тут же закусить губу, подавляя звук. Нет! Он больше не покажет слабости. Не сейчас, когда Болдер упивался всем происходящим. Следующий удар был намечен в бедро, но полковник дернулся, и нож воткнулся в стул, в миллиметре от паха. Немец оскалился, с хищным видом разглядывая нож. — Ты только посмотри, еще чуть-чуть и ты остался бы кастратом, — выдергивая холодное оружие, Болдер вновь обратился к Мориарти, — Давай же, Джимми, скажи где флешка, и я оставлю его в живых. Будешь дальше строить свои коварные планы и терроризировать Лондон со своим верным псом, — погладив прохладным лезвием Себастьяна по щеке, оставив багровый след, лысый склонил голову на бок. — Молчи, Джим, — выдавил из себя снайпер, без страха глядя на нож, который маячил около носа, — Он все равно убьет меня. Острый слух Морана услышал возню сзади, понимая, что Мориарти, хоть и молча, пытался справиться с веревкой. «Не делай глупостей, Джим, пожалуйста!» — молился про себя полковник, не отводя взгляд от ножа. — Ну нет! Я не убийца, Себастьян, в отличие от тебя! Да-да. Я знаю, кто ты. Известный наемник, который рвал свой зад ради Мориарти. Задницу босса не лизал еще? — Моран равнодушно слушает тираду Болдера, пытаясь построить план дальнейших действий, ибо сидеть и ждать, когда тебя прирежут, как свинью, нельзя было. Лезвие уперлось в грудь, немец нажал на него, оставляя глубокий порез, разрезая футболку и плоть. Выступила кровь. Стиснутые зубы и сжатая челюсть позволили в очередной раз стерпеть ужасную боль. И вместо того, чтобы выдать свою слабость, Себастьян засмеялся. Громко и отчетливо, пытаясь за смехом спрятать панику, подступающую так некстати. Не положено такому человеку, как полковнику в отставке, дрожать и бояться. — Töten ihn?* — с неким трепетом и страхом одновременно поинтересовался Болдер, глядя на рыжего мужчину, стоящего все так же неподвижно в дверях. Полковник знал немецкий, но подавать виду не стал. Руки немели от веревок, а раненные места невыносимо жгли, но Себастьян продолжал вслушиваться в разговор, нахмурив бровь, делая вид, что терял сознание. — Genug!** — рявкнул мужчина, а после слегка кивнул головой, растворяясь в дверях. Болдер хмыкнул, но пошел следом, громко хлопнув дверью. — Басти! Басти! Ты живой? — подал голос Джим, дергаясь всем телом, — Мои руки! Я их не чувствую! Придумай что-нибудь, иначе мы трупы! Эти двое не будут церемониться… — Тише, идиот! Иначе твоя попытка суицида окажется удачной! А теперь протяни руку, я вложу в нее нож, которым ты разрежешь мою веревку, понятно? — Моран со второй попытки достал складной нож, который странным образом остался в кармане. Неожиданно, что такие профессионалы не проверили его на наличие оружия, с учетом, что они знали о его прошлом. — Послушай, Басти, я хотел сказать… — Господи, нашел время! — взмолился Себастьян, чувствуя, как Джим схватил нож, — Шевели руками, неженка! Мориарти засопел, пытаясь дотянуться до веревки, обтягивающей правую руку полковника. — Дьявол! — ругнулся Моран, чувствуя, как лезвие ощутимо прошлось по коже, — Пока режешь, рассказывай, только в двух словах, — Себастьян периодически кидал взгляд на дверь, за которой спорили мужчины на родном языке. — Эти двое немцы, очевидно. Тот, что мучил нас — Болдер, правая рука главы немецкой группировки «Сигберт», что в переводе с немецкого означает «Яркая победа». Судя по тому, что он так быстро и молчаливо выполнил приказ, второй из них Олдрик — босс. Я помогал им четыре года назад в одном деле. Эти документы, что они ищут являются банальными цифрами и схемами, полностью рассекречивающие их группировку. Я украл их, как залог. Но случайно забыл вернуть их. — Случайно?! — спустя минут пять веревка ослабила свое давление и упала на пол, вместе с ножом, который выронил Джим. Облегченно выдохнув Себастьян дернул рукой, не теряя времени, принимаясь за освобождение другой руки и ног. — Развяжи меня, полковник! — зашипел Мориарти, дергаясь на месте. — Замолчи! — против воли Моран разрезал путы босса и помог ему встать ровно в тот момент, когда голоса за дверью стихли. Приложив палец к губам, Себастьян поднял нож и толкнул Джима к стене, закрывая его своим телом. — А теперь скажи, каким образом мы выберемся с одним ножом, когда там стоят двое громил с оружием?! — пусть вопрос был задан с иронией, но мозг полковника составлял план реальных действий. Мориарти вцепился ему в руку, выглядывая с опаской. — Придумай что-нибудь! — прошептал Джим, глядя на дверь. Но времени придумать что-либо не было. Дверь открылась и вошел Болдер. Дальше сработали инстинкты. Моран бросился на него, не задумываясь. Адреналин стал зашкаливать, а боль, что пульсировала в плече временно отступила. Лысый не успел среагировать, выронил пистолет из руки, вцепившись в полковника. Драка вышла жестокой. По комнате разносились звуки ударов, ругательств и вскриков. Себастьян ловко уворачивался от ударов, не сразу сообразив, что в руках немца появился нож. Мориарти вжался в стенку, задержав дыхание, наблюдая за дракой. Силы покидали обоих мужчин. Болдер упал на пол с глухим стуком ударяясь спиной. Себастьян сел сверху и стал наносить удары по лицу. Немец сыпал проклятиями, отбиваясь. Рядом лежал пистолет, дотянувшись до которого Болдер скинул Морана и поднялся на ноги. Мужчины вновь сцепились. Себастьян пытался вырвать пистолет, а лысый сопротивлялся. Раздался выстрел. В эту секунду Болдер отвлекся, а полковник воспользовался этим, выбивая оружие. Сбив того с ног, он вновь оседлал его и схватил с пола нож, вонзая его в сердце. Тот вскрикнул и затих. Моран скатился с него и посмотрел в сторону Мориарти, который лежал на полу, не двигаясь. — Твою мать, — прошептал Полковник, подскакивая к Джиму с пистолетом в руках, наплевав на собственную боль. Подтянув его к себе, Моран перевернул Мориарти на спину и охнул. В районе сердца на пиджаке и рубашке расползалось алое пятно. — Нет! Нет! Нет! — бормотал Себастьян, приложил руку в ранению. Собственное сердце готово было выпрыгнуть, а его… Замедленно, но тоже пропускало удары, — Джим? — позвал он босса, распахивая пиджак. Слава богу. Пуля попала в плечо, чуть выше главного органа. Моран едва не закричал от радости: Джим был просто без сознания, но живой. За всем адреналином и испугом за жизнь босса, полковник забыл о втором немце, который все это время где-то гулял. Бесшумно появившись в дверях, он наставил оружие на Морана и кинул взгляд на Мориарти. — Отойди от него, — басистый голос с сильным акцентом прогремел в комнате, Олдрик взвел курок, намекая, что с ним шутки плохи, — Отойди от трупа. Оружие оставь на полу, иначе ляжешь рядом. Моран послушно встал, вскинув руки вверх, в знак капитуляции. — Knalltüte***, — выплюнул Олдрик, глядя на полковника, — К чему такие жертвы? Этот человек, — он махнул в сторону Джима, который продолжал лежать без движения, — Рисковал твоей жизнью, а ты защищаешь его? Чего ради? Он же даже спасибо не скажет! Неблагодарная… sau****. — Тебе не понять, — покачал головой Моран, с вызовом глядя в зеленые глаза немца, метающие искры злобы и ненависти, — Такие, как ты никогда не поймете, что значит защищать чью-то жизнь и не требовать ничего взамен… — Не стоит строить из себя благородного человека, Моран. Ты создан из того же дерьма, что и все мы! Твои руки по локоть в крови, а душа черная как ночь! Такие ублюдки, как ты, не понимают, что значит не жить, а выживать! — было видно, что человек перед ним прошел огонь и воду. Побитый жизнью мужчина, который буквально выцарапывал себе дорогу к вершине, стоял перед ним и говорил о том, что Себастьян не понимает его. — Ты серьезно, Олдрик? — немец явно удивился, что его имя известно полковнику, но он наплевал на это, ибо его всерьез задели эти слова, — Я не знаю, что значит выживать?! Я был на войне, где каждая минута могла оказаться последней! Каждый миллиметр моего тела отмечен шрамом, носящий свою историю! Неужели ты думаешь, что я от хорошей жизни пришел в преступный мир?! Не говори мне того, чего не понимаешь сам! Я уже был в аду. Раздался выстрел, Олдрик упал замертво на том же месте, где стоял секунду назад, а Себастьян крутанул головой, заметив, как Джим вытянул пистолет, все еще направленный в сторону убитого. Спохватившись, Моран подбежал к Мориарти, опускаясь на колени рядом и осторожно забирая пистолет из трясущихся рук. Он был явно в полном шоке. — Я… Впервые убил человека, — дрожащим голосом прошептал босс, все так же смотря на тело Олдрика остекленевшими глазами. — Джим! Эй, Джим, очнись! — босс не реагировал, находясь в полной прострации. Как поступить в такой ситуации? Достав телефон, Моран вызвал скорую, а после все свое внимание сосредоточил на Мориарти. «Что там говорила психология? Нужен толчок, позволяющий выместить причину шокового состояния?» — пытался вспомнить полковник, но ничего путного придумать он не мог. Кроме… Развернув Джима к себе лицом, Себастьян склонился и мягко накрыл его губы своими, застав Джима врасплох. Тот лишь выпучил глаза, а Моран растворился в поцелуе, чувствуя, как гений постепенно расслабился, неуверенно отвечая на поцелуй. Его губы были такими мягкими, такими желанными, что потерять голову было слишком просто. Но ради Мориарти, который был к тому же еще и ранен, он старался мыслить разумно. Звуки сирены заставили обоих мужчин вернутся в реальность, жадно глотая воздух. Себастьян почти испуганно смотрел в глаза цвета виски, ожидая негативной реакции, но Джим молчал, вцепившись взглядом в Себастьяна. Тишина затягивалась, становясь неловкой. Полковник не знал, как лучше реагировать на все происходящее. Эмоции били через край, но сейчас было не то время и не то место. — Я встречу скорую, — тупо констатировал Себастьян, оставляя Мориарти одного, — Я скоро вернусь. Только не сбегай, ладно? Не дожидаясь ответа Моран растворился в дверях, а Джим смотрел ему вслед, тихо прошептав: — Больше не сбегу…***
На протяжении нескольких дней Себастьян не появлялся на пороге дома, словно канул в неизвестность. Лежа на кровати в одной из многочисленных квартир, Моран пытался собраться с мыслями после события минувшего дня. Вокруг валялись вещи, оружие и спортивная сумка. Да, полковник искренне хотел уехать, но каждый раз что-то мешало. Семь добрых раз он пытался собрать вещи, но обычно эти порывы заканчивались выкриками и ударами кулаком по несчастной стене, которая молча и героически терпела всплески. Что его могло ждать без Мориарти? Какая жизнь будет у него без вечных передряг и загонов истеричного босса? Очевидно, что кроме кабаков и драк ему ничего не светит. Деньги, заработанные за годы, хватит максимум на несколько лет, а что потом? Кому нужен отставной полковник с руками по локоть в крови? Вот именно, никому! Все усложняется, конечно, и тем, что Моран окончательно убедился в том, что любил и до сих пор любит Джима. Но как он смог такое допустить? Как человек, у которого напрочь отсутствовала склонность к романтике и сантиментам, влюбился? Да еще и годы разлуки, вперемешку с предательством, не отупляют это глупое чувство. Вопрос, который заставлял Себастьяна взвешивать все «за» и «против» возвращения на службу к Мориарти. В чем причина его сомнений, Себастьян прекрасно понимал. Тот чертов поцелуй, который взорвал и перевернул весь внутренний мир, вынимая наружу то, что так тщательно скрывалось глубоко в недрах души Морана. Очевидно, отъезд был невозможен, особенно теперь, когда он знал, что Мориарти жив. И вот, спустя ровно семь дней Себастьян соизволил наведаться к Мориарти, возможно, больше для того, чтобы убедиться лично, что все его внутренние эмоции — не обычная выдумка от эйфории, которая наступила после возвращения босса. Криминальный гений сидел в своем кабинете, разбирая бумаги и периодически что-то печатая на ноутбуке, когда дверь открылась и вошел Моран. — А, Себастьян, рад, что ты заглянул! — махнув рукой, чтобы тот заходил, Джим вернулся к документам, морщась от болезненного ощущения в области плеча, будто совсем не заметив, что он отсутствовал неделю. — Как плечо? — поинтересовался полковник, оглядываясь вокруг. Да, когда-то Моран восседал тут, заведуя всеми делами, но решение отдать обратно власть Джиму, далось ему куда проще, чем он предполагал. В конечном итоге, Себастьян бы все равно поступил именно так, потому что такая работа была абсолютно не для него. Его дело — стрелять. — О, спасибо, замечательно, — Мориарти улыбнулся, переводя взгляд обратно на снайпера, — Проходи, мне все равно надо с тобой поговорить, точнее спросить… Полковник переминался с ноги на ногу, но прошел вглубь, вставая перед столом, на котором была разбросана куча разных бумаг. Сделав последние несколько пометок, Джим отложил все и, обогнув разделявший их стол, встал около наемника и положил здоровую руку тому на плечо. — В свете последних событий, — серьезно начал босс, сдвинув задумчиво брови, — Хотел спросить: какого это, любить меня? Полагаю, что сложно, да? Моран медленно повернул голову в сторону Джима, а после и сам развернулся, скидывая руку и дергаясь, как от пощечины. — Повтори… — еле слышно попросил Себастьян, замечая, как руки сжались в кулаки до побелевших костяшек. Сложно было поверить, что Мориарти стоял перед ним и внаглую издевался над его чувствами, высмеивая это, словно какую-ту глупую проблему. — Я спрашиваю: насколько трудно любить меня? Ведь… Договорить Джим не успел, так как Моран схватил его за грудки, а после с силой впечатал свой кулак в его нос, из-за чего хлынула кровь, пачкая дорогую белоснежную рубашку Мориарти. От неожиданности Джим запнулся, но Себастьян удержал его, замахиваясь для второго удара, но кулак застыл в воздухе, потому что… Мориарти засмеялся. Смеялся, черт подери! Зашелся самым безумным смехом, чем взбесил полковника еще больше. — Какого дьявола ты смеешься? — соприкасаясь носами цедит Моран, как никогда став похожим на опасного зверя. Хотя, надо отдать ему должное, от одного удара по лицу — разбитый нос, из которого ручейками текла кровь, окрашивая губы и подбородок в багровый оттенок. — Потому что ты — идиот, полковник! — выдыхает в ответ Джим, с улыбкой, которая могла бы испугать любого, но только не Морана. Резко сократив дистанцию, Джим подался вперед и впился в его губы своими губами, сразу перехватывая инициативу. Во рту почувствовался металлический привкус крови, но Себастьяну было плевать. Он яростно сминал губы босса, вкладывая в этот поцелуй все свои эмоции: злость, обиду и желание. А тот в свою очередь не отставал, покусывая уже припухшие губы, врываясь в рот. Кончики языков соприкоснулись, и полковник почувствовал, как по спине побежали мурашки, а вместе в этим в голове что-то щелкнуло. «Что я творю? Я пришел просто попрощаться! Зачем все это? Прекрати! Живо!» — мысли бушевали, не давая Себастьяну мыслить адекватно. Он чувствовал себя наркоманом, получивший, наконец, свою долгожданную дозу. Резко дернув головой, Моран оторвался от Джима, глядя на него растерянным и затуманенным взглядом, пытаясь прочесть эмоции на его лице, но тот лишь самодовольно облизнулся, опираясь на стол. Себастьян совершенно не понимал Мориарти, а если быть честным до конца, разучился понимать его, распознавать черты лица. Сделав шаг назад, Моран отвернулся и устало провел руками по лицу, стирая кровь с собственных губ. — Чего ты добиваешься, Джим? — тихо спросил Полковник, не найдя в себе силы повернуться и посмотреть в карие глаза, которые напоминали ему омут, утонуть в котором было проще простого, — Твоя игра слишком жестокая. — Послушай, Басти, — подал голос Мориарти, — Я понимаю, что… — Получается, все это время ты знал о моих чувствах, — продолжил он, не слушая жалкие попытки босса хоть что-то сказать, — Знал, мать твою, и все равно исчез. Исчез на два чертовых года! Появляешься и вновь играешь со мной. Но тебе плевать… Плевать на всех, включая меня. Какой же я идиот! Наивный идиот, который надеялся, что ты изменился… К черту все! — Хватит, прекрати! — вскрикнул Джим, хватая Себастьяна за руку, чтобы повернуть к себе лицом, но это была его роковая ошибка. Моран не смог сдержаться, так как Мориарти причинил ему сильную боль. Предательство трудно простить. А военному человеку практически невозможно. Разворот полковника сопровождался ударом кулаком в лицо. Себастьян не видел куда бьет. Он просто бил, несколько ударов в лицо, а после, отлепив Джима от стола, Моран ударил его в живот, выбивая воздух. Полковник сорвался. Он не мог контролировать себя, пока босс не оказался на полу, корчась от боли. Бить лежащих запрещено, что дало возможность перевести дух и подумать. — Ты превзошел все мои ожидания, Басти, — сквозь тяжелое дыхание изрек Мориарти, сплевывая кровь, — Тебе стало легче? Теперь ты дашь мне сказать? Но Себастьяну было не до разговоров. Словно в тумане, он оседлал Джима на полу, а после склонился над ним, упираясь руками по обе стороны от темноволосой головы. Сократив расстояние, полковник вновь жадно впился губами в губы криминального гения, абсолютно теряя голову. Беспощадно сминая и кусая чужие губы, Моран отдался во власть порыву, даже не замечая, как Джим вцепился ему в волосы, пытаясь оттащить от себя, и, возможно, пара светлых волосков остались в его цепких руках. Остервенело куснув губу босса, Себастьян яро вылизывал ему рот, не давая возможности перехватить инициативу. С удовлетворением простонав, от металлического привкуса крови, он с жадностью слизывал красную вязкую жидкость с разбитой, искусанной губы, периодически надавливая на нее языком, чтобы кровь вытекала обильнее. Застонав от боли, Мориарти, в конечном итоге сдался, когда осознал, что бесполезно делать попытки вырваться, остается только отдаться полковнику, получая не менее больное удовольствие от боли и крови. Раздался глухой стук, резкая боль почувствовалась в левой руке Морана, который в порыве страсти стукнул ею об пол, рядом с ухом Джима, разбив костяшки — жалкая попытка начать адекватно мыслить. Все происходящее настолько вскружило голову Себастьяну, вся примесь возбуждения, похоти и запаха разврата со вкусом металла в одночасье стало катализатором к дальнейшим действиям. Оторвавшись от терзания уже давно опухших губ, Моран приподнялся, оглядывая измазанное в крови лицо Джима, глаза которого застилала пелена желания, Себастьян не стал церемониться с рубашкой или пиджаком, а сразу дернул ремень на дорогих брюках, ловко стаскивая их вместе с бельем. Высвободив эрегированную плоть, он краем уха услышал вдох облегчения Мориарти и стал стягивать собственные штаны, лихорадочно пытаясь справиться с непослушной ширинкой, так как у самого член стоял уже колом, а руки тряслись от переполняемых его эмоций. Сцепив руки босса над его головой, Себастьян затянул их ремнем, в качестве маленькой мести за выдранные волосы. — Что ты… — попытавшись возразить на такое действие полковника, он тихо вскрикнул. — Не сопротивляйся, Джеймс, — оборвал его Моран, — Иначе будет больнее. Подавив в себе порыв вставить Джиму сразу, без подготовки, полковник запихал несколько пальцев в рот боссу. — Соси, — почти приказал хриплым голосом Моран, прекрасно понимая, что смазки под рукой нет, а кровь и слюни хоть как-нибудь спасут ситуацию. Пока Мориарти послушно увлажнял пальцы, пошло постанывая, Себастьян провел пару раз по его члену, чтобы занять свободную руку. Терпеть становилось все труднее, и потому Моран выдернул пальцы, сразу раздвинув ноги Джиму, который послушно помогал ему в этом. Приставив большой палец к сжатому колечки мышц, он надавил и вошел одной фалангой, заставляя босса глухо застонать, сжимаясь вокруг пальца. — Расслабься, — трясущимся от возбуждения голосом попросил полковник, просовывая глубже палец. Благо Моран подумал растянуть его, ибо введя второй палец, вынуждающий вновь простонать Джима и прогнуться в спине, он понял, что Мориарти давно не занимался этим. Странно. Но об этом можно и потом подумать. Или нет. Впрочем какая разница, когда ты трахаешь пальцами босса, который слишком любил боль. Добавив третий палец, принудив вновь слегка сжать анус, Моран активно двигал ими, трахая узкий проход. Спустя непродолжительное время, когда Джим сам стал подмахивать бедрами, насаживаясь на пальцы, Себастьян убрал их. — Нет, — разочаровано протянул Джим, явно желавший продолжения, которое и хотел обеспечить полковник, приставляя головку истекающего смазкой члена ко входу, слегка окрашенного бурым цветом. Поудобнее ухватившись за ягодицы и немного приподнимая Мориарти, Моран резко вошел в него, утробно застонав, с наслаждением улыбаясь на громкий вскрик любовника, который от боли пытался ухватиться за ковер, выдирая из него несчастные нитки. Узко, слишком узко. Стенки ануса сжали массивную плоть, не давая возможности двигаться, так что пришлось замереть на несколько долгих минут, пока Джим, морщась от ужасных ощущений непривычной заполненности, пытался справиться с болевыми чувствами. Стоило ему только почувствовать, что босс едва зашевелил бедрами, он стал двигаться в нем, запрокинув голову и закатив глаза в блаженстве. Наслаждаясь узостью прохода, возбужденным телом и стонами Мориарти, ласкающих слух, Моран хрипло простонал, сжимая до беления костяшек упругие ягодицы, пытаясь из раза в раз менять угол движений. Тело Джима содрогнулось, когда головка прошлась по простате, и Себастьян сам готов был задрожать от такой волны восторга и эйфории. Продолжая массировать ягодицы босса, он в порыве шлепнул по одной из них, буквально втрахивая Мориарти в ковер. Темп стал рванным, стоны Джима слишком громкими, а спина его выгибалась так, будто главной ее целью было вывернуться наизнанку. Дыхание сбилось, а сил придерживать Джима не осталось, потому Полковник выпустил ягодицы из рук, склонившись над любовником, чтобы заглянуть ему в глаза, продолжая жесткие толчки, вгоняя до основания так, что по кабинету разносились характерные пошлые шлепки плоти о плоть, разбавляемые лишь криками и стонами мужчин. — Пожалуйста… Мне нужно… — с трудом выдавил из себя Мориарти, извиваясь под ним, — Потрогай меня, Себ, прошу, — Моран понимал, что член босса изнывал без ласк, но на этот счет у полковника была своя тактика. Склонившись, он ехидно улыбнулся и стал прокладывать языком дорожку из засохшей крови на щеке к уху, чувствуя, как спину покрывают мурашки. — Нет, Джим, — так же тяжело, но страстно зашептал Себастьян, обжигая своим дыханием ушную раковину любовника, — Ты кончишь сам. Без дополнительных стимуляторов. С этими словами он вернулся по той же дорожке, впиваясь в губы поцелуем, в очередной раз прокусывая нижнюю губу. В один миг полковник стал слишком жадный до крови, которая опьяняла его, сводила с ума, словно голодного вампира. Из-за постоянного трения тел, член Мориарти получил непроизвольный стимулятор, который позволил ему кончить, изливаясь себе на живот, пачкая дорогую ткань собственной рубашки и футболки Полковника, сотрясаясь всем телом, простонав в рот Морану, сильно сокращая мышцы вокруг члена, что вбивался в него. От такого мощного оргазма любовника, Себастьяна и самого хватило не больше, чем мощно толкнуться пару раз, а после обильно излиться глубоко внутрь, распространяя горячую жидкость внутри. Рухнув сверху, полковник нашел в себе силы выйти из Мориарти и скатился с него, расположившись рядом. Оба мужчины пытались восстановить дыхание, что было сделать очень трудно. Себастьян прикрыл глаза, задумавшись над тем, что подсознательно давно мечтал об этом, но признать этот факт смог только сейчас, когда дело было сделано. Агрессия и злость стали сходить, уступая место непонятным, смешанным чувствам. Боже, он зашел всего лишь попрощаться и потерял контроль. Немыслимо! И как теперь Моран сможет уехать? Как заставить себя встать и уйти, громко хлопнув дверью, показав всю серьезность своего решения. — Развяжи меня, — голос Мориарти, который сопровождался пинком, заставил полковника выйти из раздумий, бросая взгляд на лежащего рядом босса. Милое зрелище. Сверху костюм, снизу ничего. Подавив в себе смешок, Себастьян, с некоторой долей медлительности и ленью, привстал и стянул с рук свой ремень, заметив красные следы на запястьях, где они были перетянуты. Джим, потирая затекшие руки и краснеющие места, встал, чтобы привести себя в порядок, примеру которого последовал и Моран, натягивая свои штаны. Закурив, он оглядел футболку, испачканную спермой Джима и хотел стащить ее с себя, но подумал, что возвращаться домой в одной кожанке будет не уютно, особенно с учетом холодного ветра на улице. Утерев кровь с лица и пальцев, полковник полностью пришел в себя, осознавая, что необходимо что-то сказать, но как назло ничего не приходило на ум, кроме банальных фраз, типа: «было круто», «ты великолепен», «извини, что так получилось». Кому нужна такая простота? Мориарти тоже хранил молчание, упорно разглаживая свою испорченную рубашку, а после и плечо, что все еще болело, видимо, так же не находя, что сказать. Пожалев о том, что не умеет читать чужие мысли, Себастьян слегка поник, понимая, как ему хочется узнать, о чем в данный момент думает босс. — Я должен идти, — выпалил Моран, чем тут же привлекая к себе внимание цепких карих глаза Мориарти, — На самом деле я зашел попрощаться… — Прости, что?! — тупо переспросил босс, на чьем лице можно было прочитать смесь удивления и растерянности, — Куда?! — Я ухожу, Джим. Увольняюсь, если можно так сказать. Решил, что стоит зайти и предупредить, чем просто исчезать, как сделал ты, — последнее было сказано явно с намеком, чтобы лишний раз ткнуть в ложь Мориарти, — Надеюсь, ты сможешь меня понять… — Стоп! Нет! Ты никуда не уйдешь… Что за глупости ты несешь? Я не отпускал тебя! — привычный босс, который всегда раздражался от малейшего отклонения от плана, вернулся, позволяя Морану в последний раз насладиться этим зрелищем, прежде, чем он покинет страну. — Я не спрашивал разрешения, босс, — деловито напомнил Себастьян, накидывая куртку и разворачиваясь, чтобы навсегда покинуть этот дом. Но голос Джима заставил замереть на месте, а плечи осунуться. — Ты не можешь уйти! — повторял Мориарти, явно растерянный таким поворотом событий. Слишком сильный удар от такой новости не давал возможности острить, — Ты должен остаться, Басти. Я… Нет, — его голос дрогнул и стих, определенно пытаясь найти нужные слова. — Назови причину, Джим, — не поворачиваясь, тихо попросил Моран, прекрасно зная, что Мориарти поймет его, — Одну единственную причину, почему я должен остаться? Даже стоя спиной, полковник мог сказать, что Джим двигался в сторону стола, а характерные звуки говорили о том, что он сел в кресло. — Ты нужен мне, — даже по голосу было понятно, насколько трудно ему дались эти слова, насколько трудно было переступить свое эго, но Морану было недостаточно этого. — Все это время ты тоже был нужен мне, но тебе было плевать… — Ради того, что было между нами только что, Себастьян, дай мне сказать! Дай мне минуту, а потом, если ты захочешь, ты можешь уйти, — упрямство полковника могло вывести кого угодно, потому Джиму пришлось слегка повысить голос, но последнее он почти прошептал, — Пожалуйста. — Я слушаю тебя, — спустя полминуты раздумий ответил Моран, продолжая стоять спиной. Не было сил смотреть в глаза боссу, ведь Себастьян тоже был человеком, который мог испытывать боль, пусть и душевную, пусть и тщательно скрываемую. — Тогда, несколько лет назад, когда еще я планировал уйти красиво со сцены, я держал в уме посвятить тебя в этот план, Себастьян, — начал рассказ Мориарти, предаваясь воспоминаниям, повлекшим за собой такие последствия, — Мы с тобой прошли огонь и воду, столько пережили вместе, неужели ты думаешь, что я так просто оставил бы тебя? Я настолько хорошо изучил тебя, что любое проявление эмоции могло выдать тебя с головой. Каждая твоя мимика, каждый твой жест — все было мне знакомо. Вот причина. Причина, по которой в последнюю минуту я передумал. Я все понял. Твои глаза сдали тебя с потрохами. Возможно, тогда ты еще и сам не понимал, что испытывал ко мне чувства. Я не мог допустить такого. Особенно, когда понял, что все было взаимно. Не мог позволить себе еще одну слабость. Мысль о том, что только через боль и ненависть ко мне ты избавишься от чувств, со временем смиришься с утратой и начнешь жить дальше, другой жизнью, толкнула меня на такой шаг. Но с каждым днем я все больше и больше понимал, что ошибся, — на секунду замолчав, чтобы сглотнуть подступающий ком, Джим продолжил, — Я получал твои сообщения, и Бог свидетель, мне стоило огромных усилий держать себя в руках. Мне было трудно читать твои слова и не иметь возможности ответить. Каждое слово, сказанное криминальным гением — невидимый удар под дых. Было больно слушать такое. Непроизвольно вспоминать первые дни, когда Моран сходил с ума. Наблюдать за картиной разговора детектива и Мориарти через прицел винтовки было забавно. Вроде немого кино, где актёры двигались, жестикулировали, но не говорили. Моран успел пару раз даже усмехнуться, когда босс изображал какие-то странные сценки, горбясь и разводя руками. Да уж, где-то вдалеке по такому человеку плакал театр. Но внезапно что-то изменилось, что заставило полковника отбросить всю иронию и веселость, полностью сосредотачиваясь на происходящем. Выстрел. Птицы взмыли в небеса, испугавшись оглушительного звука. Но пуля вышла не из оружия, которое держал снайпер. В прицел попало то, что заставило руки трястись. Этого просто не могло произойти! Неужели в плане, который так тщательно разрабатывал босс четыре месяца, было то, что он не учел? Снайпер детектива? Этого тоже не могло произойти, так как Моран самолично проверил все крыши, готовясь к встречи. Но, а вдруг? После все было словно в тумане. Винтовка сложена. Новости пестрят. Началась настоящая адская баня, закрутившая полковника так, что казалось, будто времени больше не существует. Да, несколько часов спустя до него дошли отчеты, что Криминальный гений свел счеты с жизнью сам, по собственным соображениям, но кому от этого становилось легче? Никому! Может только тем, кто устроил западню его боссу? Чертовы Холмсы! С этой минуты он жил только одной мыслью: отомстить братьям. А после провал. Лишь жалкие обрывки воспоминаний, как не хватило духу подняться на ту злосчастную крышу. Как пришел домой, разгромив все вокруг. Разбитые в кровь кулаки и крики, нет, вопли отчаянья и внутренней боли. Трудности восприятия и море алкоголя, возможно и наркотики, пусть Моран их ненавидел. Временное бегство в Ирландию, с попытками сохранить остатки того, что еще не было уничтожено проклятым детективом. Попытки удержания власти. Бесконечный поток сообщений на телефон Джиму, которые так и остались без ответа, подтверждая факт смерти Наполеона криминала, ибо тот всегда отвечал своему снайперу, даже когда был очень занят. Но главным было то, что полковник был опустошён. Полностью. Внутри зияла огромная дыра, заполнить которую не было возможности. С тем выстрелом Мориарти убил не только себя, но и Себастьяна. — Прости, что подвел тебя, Себастьян, — на выдохе заканчивает Джим, а Моран понимает, что основную часть признания прослушал, — Сейчас ты не просто нужен мне. Ты был частью моей жизни, сколько я себя помню. Ты всегда был рядом и придавал мне сил. Я, — Мориарти запнулся, вынуждая полковника обернуться и встретится с ним глазами, — Пожалуйста, не оставляй меня, Себастьян. В голосе босса, который всегда был звонким и веселым, было столько мольбы и надежды, что сердце Морана дрогнуло, пропустив несколько громких ударов, отдающихся в голове. Громко выдохнув, он понял, что последние несколько минут, видимо, не дышал, потому что легкие обожгло так, будто воздуха там не было. Молчание затягивалось, а Себастьян так и не мог решить, уйти ему, или остаться. Тишина угнетала, а в данной ситуации, когда сам Наполеон криминала выглядел таким уязвленным и беспомощным, полковник не знал, как поступить. Признаться честно, ему не хотелось уходить, но обида грызла его, не давая возможности остаться. Видимо Джеймс заметил нерешительность своего наемника, а потому медленно встал и двинулся в его сторону, аккуратно, будто боялся испугать загнанного в ловушку зверька. Сократив расстояние, Мориарти встал вплотную к человеку, который явно превышал его по всем габаритам и взял за руку, вынуждая Себастьяна опустить взгляд, чтобы встретится с карими глазами, блестящими в свете люстры. Моран мысленно улыбнулся, припоминая, что глаза Джима всегда блестели, чаще всего от предвкушения очередной крупной сделки или удачного дела. Но сейчас был не тот случай. Они манили полковника, не давая возможности отвести взгляд, всматриваясь в расширенные зрачки, полностью затопившие радужку, превращаясь в бездонные омуты, затягивающие всех, кто попадется. И Моран попался. — Ты можешь ненавидеть меня, — спокойно изрек босс, но было чувство, что каждое его слово въедается в мозг, превращаясь в собственный внутренний голосок, — Можешь обижаться, не разговаривать со мной, можешь еще раз стукнуть меня, — последнее было сказано с нервной улыбкой, но в следующую секунду вся ирония пропала, и Джим вновь стал серьезным, — Делай, что хочешь, но Бога ради, останься. Впервые за все время, что Моран знал Мориарти, пожалуй, это единственный случай, когда Джим просит вот так, едва ли не унижаясь. Это зрелище дорогого стоило. Так и не найдя в себе сил выдернуть руку, Себастьян тяжело вдохнул и выдохнул с шумом. — Я пришел попрощаться, Джеймс, — голос был хриплым, поэтому пришлось прочистить горло, откашлявшись, — Но теперь не уверен, что это будет правильным решением. Не уверен, что смогу поступить так же, как и ты. Причинить тебе ту же боль, что причинил мне ты. Но откуда мне знать, что ты не исчезнешь завтра или при первой возможности? Откуда мне знать, что все происходящее вокруг и даже ты — это не сон?! — В твоих снах я когда-либо делал вот так? — с этими словами Мориарти встал на цыпочки и накрыл своими губами губы Себастьяна, дотрагиваясь кончиком языка его. Все мысли тут же покинули голову Морана, который обхватил босса в районе поясницы и притянул к себе, отвечая так же аккуратно на поцелуй. Мозг пульсировал, а внутренний голос прошептал одну единственную фразу: «Ты остаешься, полковник», с который разум деликатно согласился, позволяя окончательно расслабиться и отдаться во власть Криминального гения, вернувшегося с того света.