Сильным падать больнее всего

Сильным падать больнее всего. И Сэм знает лучше, чем кто-либо, что нельзя игнорировать тревожные признаки приближающегося падения. Но и не стоит слишком активно обращать внимание на эти знаки — будет еще хуже, поэтому и приходится искать золотую середину. Сэм останавливается на выходе из магазина и прищуривается, чтобы разглядеть Импалу, стоящую на другом конце парковки. На среднем Западе сейчас середина июля, но Дин сидит на пассажирском сидении, укутанный в теплую фланелевую куртку, которую он откопал на дне багажника, пока Сэм ходил в сортир. Сэм кладет ладонь на раскаленную от беспощадного солнца крышу машины, между его лопаток стекает капля пота, и удивленно смотрит на брата в открытое окно. — Ты замерз? Дин пожимает плечами. — А что? Сэм слегка улыбается. — Ничего. Подвинься, твоя очередь сидеть за рулем. — Мне и так неплохо. — Уверен? Дин шмыгает носом и плотнее укутывается в куртку. — Ага. Можешь порулить, пока мы не остановимся на ночь. — Хорошо, — Сэм распахивает водительскую дверь и плюхается на сидение, бросает пакетик с конфетами Дину на колени и говорит, указывая на коричневый пакетик M&M's: — С орешками у них кончились. Дин смотрит на быстро тающий комок шоколада в обертке и спихивает его в сторону: — Нет уж, спасибо. — Ты не хочешь конфеты? Ты?! Не хочешь сладкого? Дин бросает на него раздраженный взгляд, и Сэм понимает, что вот-вот пересечет тонкую грань между собственным беспокойством и неприятной Дину назойливостью. — Похоже на то, — отвечает Дин. Сэм прикидывает, что у него примерно пять часов на то, чтобы найти номер в мотеле, где они смогут забуриться, прежде чем начнется самое страшное. *** Дин пересекает комнату и падает лицом вниз на дальнюю от двери кровать, что само по себе уже является знаком, что в ближайшее время рулить всем придется Сэму. Сэм бросает свою сумку на покрывало второй кровати и вздыхает: — Помочь снять ботинки? — Не трогай меня. — Как хочешь. Дин немного елозит, пытаясь снять один ботинок мыском другого, но у него ничего не выходит, потому что те слишком хорошо зашнурованы. Готовы к бою, бегу и прыжкам. И это слабое лихорадочное подергивание, конечно, не отправит их на пол. — Уверен, что не нужна помощь? — Отстань, Сэм. *** Начинается все с того, что Дин шмыгает носом. Потом начинает кашлять. И все это сопровождается кучей совершенно глупых, упрямых попыток отказаться от приема хотя бы одной таблетки аспирина. А теперь, спустя два очень-очень длинных дня, Сэма среди ночи будит звонок мобильного телефона. И в этом нет ничего необычного, но когда он фокусируется на экране, он видит, что на экране высвечивается "Дин". А тот спит на соседней кровати. Ну, или по крайней мере, должен. Сэм переворачивается на бок и прищуривается в темноте, находя подтверждение, что на кровати как минимум имеется бугор из одеял человеческих размеров, пусть он и не может идентифицировать отдельно какую-либо часть тела брата. — Дин? Ты что, звонишь мне? С другого конца комнаты? — Я заболел, беру сегодня отгул, — хрипло и еле слышно из-под одеяла отвечает его брат, — решил все сделать правильно. Думал, ты оценишь, Сэмми. Сэм бросает свой мобильный на прикроватный столик и приподнимается на локте. Он спихивает с себя ногами спутавшееся одеяло. Маленькая комната вполне могла бы быть сауной, настолько в ней жарко. — Старик, ты звучишь как задница, застрявшая в дробилке. — Это было очень поэтично, Сэмми, — голос Дина не слишком отличается от камня, скребущего по классной доске. Сэм поднимается с кровати и идет к термостату. — Ты врубил нагреватель, пока я спал? — О да, я врубил. Здесь как в чертовой морозилке. Сэм качает головой. — Оставайся сегодня в постели, хорошо? Бери свой отгул, ты чересчур отвратителен. Дин кашляет долго и жалобно, морщится и проглатывает все то, что у него там откашлялось, в целом подтверждая слова Сэма. *** У Сэма в сумке всегда есть парочка книг на такой случай, пусть такое и происходит довольно редко. Ужасы или мистика, но ничего слишком тяжелого. Приятное легкое чтиво. Дин предположительно должен спать, но он слишком шумный, чтобы это было действительно так. Задушенные звуки, раздающиеся с другого конца комнаты, наводят Сэма на мысль, что так мог бы звучать простуженный мопс. Который к тому же курил всю жизнь. Он опускает книгу на колени, едва дочитав до третьей главы. — Ты вообще дышать можешь? — Неа... — хрипит в ответ его брат, — я умер пару часов назад. Я призрак Дина Винчестера и я здесь, чтобы преследовать тебя до следующей среды за то, что не даешь мне поспать. Сэм не стал бы утверждать, что Дин не может выглядеть угрожающе, еще как может. Вот только не сейчас. Сейчас он представлял из себя чуть больше шести футов жалкого зрелища, которое было покрыто потом и соплями и не могло решить, жарко ему или холодно. А Сэм, возможно, очень скоро полезет на стену взаперти. — Хорошо, — говорит он, — но только до следующей среды. — Сэмми, клянусь богом... — Дин закашливается достаточно сильно, чтобы подпрыгнуть в кровати. Он стонет и мечется, агрессивно отбрасывая одеяла, — выключи чертов обогреватель, я скоро расплавлюсь. Довольно непросто понять, что пытается просипеть Дин, проглатывая практически все согласные звуки, но, кажется, у Сэма начинает получаться. *** Сэм просто счастлив, что они не в ответе за коммунальные услуги в этом клоповнике, потому что ручка термостата так часто перемещалась между 18 и 25 градусами, что скорее всего, они скоро устроят короткое замыкание во всем мотеле. В телевизоре мелькает что-то яркое и мультяшное, чтобы Дин мог смотреть в моменты, когда не спит беспокойным громким сном. Нечто, что не заставляет оставшиеся мозговые клетки работать в полную силу. Каждый раз, когда сглатывает, Дин скулит, как собака, которую прищемили дверью. И он без остановки пьет сироп от кашля из большой бутылки, рассчитанной, как сказали в аптеке, на целую семью. Сэм вздыхает и откладывает книгу снова. Всего девять часов, а он прочел только половину седьмой главы. — Ты хочешь еще воды? — Хочу пива. — Прости, брат, — Сэм смотрит на часы, подсчитывая в уме, — но ты уже выпил двойную дозу сиропа. Я не собираюсь добавлять еще и пива в этот коктейль. Дин роняет голову обратно на подушку и несчастно стонет: — Тогда пристрели меня, Сэмми. — Ты же все еще призрак, да? Тогда каменная соль. Дин раздраженно смотрит на него. — Тебе не кажется, что это немного чрезмерно? — Ты знаешь такие сложные слова, — Сэм поднимает брови, — я впечатлен. — Перестань быть сучкой и дай мне пиво. — Попроси вежливо. — СЭМ! — Я просто говорю о том, Дин, что мне потребуется небольшая мотивация, чтобы подойти к тебе поближе без полного костюма химзащиты. — Что это значит? — Для начала, не называй меня сучкой. Дин закатывает глаза на Сэма и тяжело моргает. — Принцесса Саманта, могу ли я получить пиво, пожалуйста. Сэм кивает головой, делает большой глоток из своей бутылки и отвечает: — Нет, не можешь. *** — Принеси мне какой-нибудь еды. У Сэма самого забурчало в животе в поддержку слов Дина. — Конечно. Будешь суп? — Черт, нет, я не хочу суп. Ты знаешь, как должен был понять, что я НЕ хочу суп? Я попросил принести мне ЕДУ. Суп это не еда, это как... грязная вода, в которой мылась еда. Сэм вздергивает подбородок. — Это было очень поэтично, Дин, — ехидничает он, однако его ответ остается незамеченным и неоцененным, поэтому Сэм бросает последнее чистое и сложенное белье на постель с глубоким вздохом. Он даже вещи Дина постирал. — Так чего ты хочешь? Стейк? Картошку фри с сыром и чили? Звучит как то, что ты хотел бы проглотить? Он ожидает шутки в ответ. Но Дин не ведется, а только жалобно кашляет. О, бог мой. — Как насчет пирога? — предлагает Сэм в качестве компромисса. Дин заинтересованно приподнимает брови, но его остекленевший взгляд не отрывается от яркого экрана телевизора. Ну, почти. — С мороженым? — Хорошо, — послушно соглашается Дин. — Замечательно, — кивает Сэм, — я скоро вернусь. — Сэмми? — Да, Дин? — Не мог бы ты снова включить эту штуковину? Здесь чертовски холодно. *** Вполне разумная, хотя и чуть резкая просьба Дина принести еды, заставила Сэма потерять бдительность. А ему совершенно не стоило расслабляться. Когда Сэм открывает дверь, его накрывает волной жара как из печки, и после прогулки по жаре снаружи, он практически чувствует, как пробирается сквозь плотный воздух внутри. Он морщит нос. — Ты согрелся уже, Дин? Потому что не думаю, что я смогу... Но Дин в отключке, завернут в одеяла, несмотря на жару, лицо вжато в подушку, он уже напускал целую лужу слюны и храпит так, что может поднять мертвых. Его правая рука подозрительно спрятана под подушкой, и Сэм кидает быстрый взгляд на сумку с оружием на полу возле двери, чтобы только подтвердить свои подозрения, что в ней рылись. Он бросает пакет с едой на стол. Вот. Черт. Над лихорадочным дезориентированным Дином можно посмеяться. Но лихорадочный, дезориентированный и ВООРУЖЕННЫЙ Дин может сделать дополнительную дыру в одной из стен. Или Сэме. Он приближается осторожно, останавливается у изножья кровати и слегка толкает матрас мыском ботинка. Ничего. Делает еще один шаг поближе. — Дин? Снова ничего, кроме храпа. Сэм сглатывает и подкрадывается поближе, тянется осторожно рукой. Он даже так ощущает жар, исходящий от брата. Дин вскакивает на кровати еще до того, как Сэм на самом деле его касается, неловко взмахивает рукой с зажатым в ней пистолетом. Сэм с легкостью уворачивается и выхватывает пистолет из слабой хватки брата. — Чтткое? — Именно. Я просто положу это, — отвечает Сэм, поднимая беретту, — и все остальное оружие в багажник, хорошо? По крайней мере, пока ты не почувствуешь себя лучше. — Я в порядке, Сэмми. — Конечно, ты в порядке, но все же. — Ты принес мне пирог? — Да. И я дам его тебе, как только смогу убедиться, что все, чем ты способен убивать, закрыто в машине. — Что? — Ничего. — Эй, Сэмми. — Да, Дин? — Можешь выключить эту штуковину? — Да, Дин. Да, если ты сильный, то тебе падать гораздо больнее.