Все еще будет

      Катя думает. В последнее время она только и делает, что думает. Все ушло на второй план, даже танцы. Да и какие тут танцы, когда страх сковал на столько, что больно вздохнуть, а где-то между пятым и шестым ребром саднит особенно сильно.       Никто не знает, что с ней случилось, ни мама, с которой она все так же по привычке созванивается каждый вечер, ни Настя, которую она видит чаще, чем кого-либо, ни тем более Максим. Отчего-то Катя решила, что одна она справится лучше. Почему именно эта идея пришла к ней в голову она не знает, знает лишь, что решения своего она не изменит.       Максим может и рад бы заметить, что с супругой что-то происходит, но короткие разговоры за завтраком и такие же за ужином не дают ему возможности понять, что в ней что-то надломилось. Нет, внешне Катя выглядит, как и прежде — небрежный пучок, усталая улыбка, холодные длинные пальцы цепляющие шею при поцелуе, внешне она спокойнее самого синего моря в штиль. А внутри все как после ядерного взрыва. Она не понимает, как это могло случиться с ней, ведь она была так счастлива, целых две недели. Она помнит этот день, как сейчас, может пересказать с точностью до секунды. Вот она покупает в аптеке тест. Вот сидит на кухне и боится на него посмотреть, молясь про себя «хоть бы да!». Вот она приехала в клинику, где седой врач с добрыми глазами и теплыми руками подтверждает ее счастье, говоря ей долгожданное: — Екатерина, поздравляю вас, вы беременны.       А дальше только слезы радости и единственный вопрос к самой себе «как сказать Максу?». Нет, дело не в том, что она боится его реакции, она прекрасно знает, что он будет счастлив, будет целовать ее в загорелые щеки и гладить еще плоский живот, просто она хочет сделать что-то особенное. Макс как раз уехал давать классы и у нее будет время на то, чтобы придумать, как она его обрадует. Целых две недели на раздумья. А потом пустота, боль и литры слез. Все, что сказали ей врачи было дежурное: — Так бывает, не переживайте, у вас еще все будет.       «Потрясающе, их что в медицинском учат бестактности и умению поддержать», проносится в голове Кати. Почему-то это единственное, что волнует ее в этот момент. Осознание пришло позже, вместе с ночными истериками и срывающимся на крик голосом. Вместе со слезами из нее уходят остатки здравомыслия, и единственно правильным решением кажется забыть всю эту историю, сделать так, чтобы никто никогда о ней не узнал, даже Макс. Они же сказали, что все еще будет, просто нужно подождать.       Спустя пару лет, гладя едва округлившийся живот, Катя почти не помнит тот день, помнит лишь ощущение страха и тошнотворный запах больничного коридора. Не зря ей когда-то пообещали, что все еще будет. Будет, просто немного иначе.