holy

      Каждый из нас хотя бы один раз грешил. Как часто мы делаем что-то неправильное, абсурдное? Существует ли такой человек, который делал всё правильно, делал только добро и у которого в голове только чистые мысли и намерения? Джинён часто задавал эти вопросы себе, просыпаясь в одной постели с Джебомом.

***

      Они познакомились около года назад, когда родители старшего взяли с собой своего сына в церковь, дабы насладиться прекрасным. И Джебом насладился, увидев на соседнем ряду парня в широкой бордовой рубахе. Им не знал точно, любовь ли это с первого взгляда или просто какое-то влечение, но, когда тот парень повернулся в его сторону и они встретились взглядами, сердце старшего пропустило несколько ударов, и он понял, что, кажется, попал. Как оказалось, тот прекрасный парень ходил в церковь каждое воскресенье. Решение ходить в церквушку по воскресеньям с Пак Джинёном пришло незамедлительно, ведь в том месте очищается разум от плохих мыслей и, возможно, перестаёшь думать о каких-либо плохих действиях. Однако эта святая аура не помогла Им Джебому избавиться от грязных фантазий с участием младшего, который каждый раз садится рядом непозволительно близко, задевая колено Има своим.       Парни начали общаться и в будние дни. Гуляли по парку, обсуждали фильмы, музыку, хобби, ходили в кино. Но этого им с каждым днём становилось мало. Хотелось проводить всё время вместе. Их отношения завязались через три месяца после знакомства. Тогда же и произошёл их первый раз. Каждое воскресенье они замаливали свою порочную любовь в церкви, а после шли домой к Джебому и грешили снова и снова. Грязно и пошло. «Преклоняюсь перед твоим телом, когда ты появляешься на моем пути»       Джебом и Джинён стоят в небольшой кладовке, которая находится в старенькой церкви. В помещении с каждой минутой становится всё жарче. Они стоят рядом, изучая друг друга взглядом, полного желания, которое нарастает с каждой минутой.       - На колени, Джинён, - шепчет Им, внимательно наблюдая за эмоциями на лице младшего, который, в свою очередь, медленно сходит с ума от приказного тона, от пьянящего запаха хёна и от взгляда, который мысленно раздевает податливое тело.       Пак послушно становится на колени, облизывая свои пухлые губы, тем самым заставляя старшего хотеть его еще больше.       - Малыш ведь хочет папочкин член? – Джебом берёт Джинёна за подбородок и поднимает его голову вверх, заставляя посмотреть на себя. Джинён коротко кивает, неотрывно смотря на Джебома. Он хочет. Хочет сделать ему хорошо. «Ты – единственный, кто может заставить меня молиться»       - Умоляй меня, - у Джебома лисий взгляд и низкий голос, - проси, чтобы папочка разрешил тебе отсосать. Помолись, как ты обычно делаешь. Я твой Бог.       - Прошу, Джебом, - из-за пересохшего горла голос Джинёна маняще хрипит, чуть дрожит, - умоляю, разреши мне насладиться твоим вкусом, позволь мне…       Им расстёгивает ремень на своих джинсах, затем пуговицу и ширинку. Ужасно медленно снимает ненужную одежду, смотря прямо в глаза младшему, сидящему перед ним. «Я падаю к твоим ногам, твоё благоухание определено»       Пак облегченно вздыхает и припадает губами к головке. Не отводя взгляда от старшего, начинает вбирать возбуждённый член в рот. Джебом обожает такого Джинёна: послушного, знающего чего хочет его хён. Полный желания, младший вбирает член полностью, застывая в таком положении на несколько секунд и позволяя головке упираться в глотку, затем глотает накопившиеся слюни и томно стонет, создавая вибрацию, проходящую по напряжённому члену.       - Не смей медлить, иначе мне придётся наказать тебя, - тихо говорит Джебом, откидывая голову назад, - А ты этого не любишь.       И младший слушается. Всегда. Пак Джинён очень послушный мальчик и сделает всё, чтобы Джебому было хорошо. Поэтому начинается плавно двигать головой, с каждым разом ускоряя свои движения и заглатывая раскрасневшийся член полностью. Пак выпускает его изо рта и начинает водить языком по органу, растирая выступающую смазку по всей длине. Джебом недовольно стонет, опуская взгляд вниз на Джинёна. Последний дразнит, целуя член от основания до головки, затем начиная ласкать её языком, слово котёнок, который пьёт самое вкусное молоко на свете. Смотрит в глаза Джебому и грязно стонет. Им не выдерживает, хватая Джинёна за волосы на затылке, и грубо насаживает его рот на ствол. На глазах у Пака появляются слёзы, он пытается подавить рвотный рефлекс и расслабить горло.       - Дрянь, я говорил тебе не медлить? – грубый толчок и тихой стон старшего, с силой сжимающего волосы на затылке, - Говорил. Ускорился, или будет только хуже.       Джебом ослабил хватку. Пак послушно начал отсасывать, ладонью стирая скатывающиеся слёзы. Пухлые губы и ужасно влажный рот Джинёна заставляет старшего довольно постанывать, поглаживая не сопротивляющегося парня по голове.       - Давай, ускоряйся, сладкий, - Им чуть надавил на затылок, слегка улыбаясь, - сейчас папочка накормит тебя...        И младший ускоряется, стараясь вбирать член полностью. Через несколько движений Джинён чувствует, как член сильнее напрягается, и поэтому расслабляет горло, замедляясь и поднимая тёмные от желания глаза на Джебома. Им приоткрывает рот в блаженстве и с протяжным стоном кончает в мокрый от слюны и смазки рот. Пак послушно проглатывает сперму, затем с громким чмоком выпускает член изо рта. «Я отдам свою душу, принеси меня в жертву»       Джинён встает и улыбается, смотря на довольное лицо Джебома. Старший притягивает его к себе и целует медленно, лениво, развязно. Их языки соприкасаются и ослабший Пак тихо стонет, утопая в сильных руках. «Бессмертная преданность, я ощущаю тебя в своём сердце»       - Малыш хорошо постарался, - отстранившись от распухших губ, говорит Им, поглаживая любовника по щеке, - и сейчас получит вознаграждение, поэтому раздевайся.       Джинён дрожащими руками расстёгивает пуговицы на той самой шёлковой бордовой рубашке. Им обожает Джинёна в ней, ведь Пак выглядит чертовски соблазнительно. Джебом помогает парню до конца расстегнуть мешающий предмет одежды, прижимая того к стене. Они не спешат и не боятся, что их кто-то заметит, потому что служба уже давно закончилась и все ушли по домам. Им расстёгивает джинсы прикусывающего губу Пака, затем спускает их до щиколоток, после вовсе сняв их полностью, и ухмыляется: Джинён уже давно возбуждён. Джебом приподнимает младшего, заставляя того обхватить его ногами, что младший и делает. Снова припадает губами к шее Джинёна, оставляет на ней яркие засосы, означающие принадлежность юноши к нему и которые потом придётся скрывать, но Джинёну это нереально сильно нравится. Старший довольно улыбается каждый раз, когда слышит тихий стон. Джебом очень сильно любит слушать стоны Джинёна, такие сладкие и будто умоляющие поскорее взять того прямо здесь и сейчас, словно самая прекрасная мелодия в этом мире. Им отрывается от уже побагровевшей шеи.       - Ты знаешь, что надо делать, - шепчет Джебом, подставляя два пальца к губам младшего.       Джинён вбирает их в рот, начиная обильно смачивать слюной. Джебом вытаскивает их буквально через несколько секунд и, не предупреждая, вводит пальцы в младшего. И так всегда. Джебом не нуждается в разрешении, он просто делает то, что хочет, а Джинён не смеет сказать что-то против, ему нравится. Старший начинает двигать пальцами, медленно растягивая тугое колечко мышц. И смотрит, смотрит, смотрит на лицо Джинёна. Ловит взглядом меняющиеся, словно калейдоскоп, эмоции на его лице.       - Ты нереально красивый. Ты только мой, Джинён, - говорит Им, глубже вгоняя свои пальцы в Пака, затем добавляя ещё один.       Пак бесстыдно стонет, насаживаясь на пальцы. Ему мало, он хочет большего. Хочет глубже, быстрее, резче.       - Джебома… прошу, - скулит парень, ему не терпится почувствовать старшего в себе. Он кусает губы, тем самым заводя Джебома всё сильнее.       - Чёртов Пак Джинён, - прорычал Им, вынимая из младшего пальцы и сразу же входя в него полностью.       Джебом срывается на быстрый темп почти сразу, покусывая шею и плечи Джинёна, словно пытаясь усмирить свой пыл. С каждым толчком в худое тело помещение наполняется учащённым дыханием любовников, из-за чего в кладовке стало очень душно. Резкие и быстрые движения сопровождались стонами Пака, которые при резком толчке переходили в вскрик. Взмокший, он вцепился зубами в шею старшего, чтобы не срываться крики, на что услышал недовольное шипение. Джебом остановился, часто облизывая губы, и, подождав несколько секунд, вышел из Джинёна и отпустил его ноги.       - Повернись, - скомандовал Им, и, не дождавшись, пока Пак последует указанию, грубо перевернул его.       Джебом потянул за кончик атласной ленты на рубашке Джинёна, затем накрыл ею губы младшего и завязал ленту на затылке. Пак выставил руки вперед и упёрся ими в старенький стол, стоящий в углу небольшой комнаты. Джебом надавил на спину Джинёна, чтобы тот наклонился вперед для пущего удобства и большего удовольствия. Им снова резко вошёл в закатившего глаза парня, навалившись на его спину и начиная быстро двигаться в нём. Не став мучить своего парня, Джебом обхватил член Джинёна и начал двигать ладонью в такт своим движениям, помогая ослабевающему с каждым толчком юноше быстрее прийти к разрядке. С каждым толчком стол бился о стену, жалобно скрипя, и грозил вот-вот разломаться на мелкие деревяшки. Им тихо рычал, слушая приглушенные стоны младшего.       - Я люблю тебя, только тебя, на всю жизнь, ты только мой, запомни, - как в трансе повторял старший, вжимая Джинёна в несчастный стол, словно хотел, чтобы они слились. А младший слушал. Слушал и сходил с ума от этих слов, от их близости, от поцелуев и прикосновений Джебома по всему телу.       Им кончил первый, с протяжным стоном и именем младшего на выдохе. Следом кончил Джинён, срывая с губ ленту. Они оделись быстро и молча, всё это время пытаясь восстановить напряжённое дыхание.       - А теперь домой, - Джебом взял Джинёна за руку и повёл к выходу из церкви. Им повезло, что в главном зале никого не оказалось и они смогли без проблем и лишних глаз выйти на улицу, где уже давно стемнело.       Ветер раздувал их волосы и заставлял поёжиться от холода, из-за чего приходилось прижиматься друг к другу. Парни взялись за руки и медленно пошли в сторону дома. Они тихо говорили про то, что будут делать завтра, потом про еду, не забыв упомянуть кошку Джебома, которую обязательно надо покормить по приходу домой. Но оба знали, что когда придут домой, сделают то же самое, что делали несколько минут назад в небольшой кладовке.