Бездна

Нелегко говорить, когда ты стоишь у бездны, когда смотришь в неё, как в зеркало водной глади. Ты закроешь глаза — уверенность не воскреснет, ты захочешь кричать — и тьма тебя вмиг осадит, а запястья твои, покрытые кровью, грязью, даже пальцы твои, холодные и худые в пыль искрошит на раз. Ты как их тогда протянешь и кого будешь звать, раз бездна не носит имя, раз в разверзнутой страшной пропасти лишь обида, темнота, пустота и куча дурацких фобий? Ты глядишься в неё, как в зеркало, и от вида своих проклятых черт ты хочешь молчать о Боге, о серебряных пулях, библии, рунах, сутрах, о бессонных ночах и вызубренных молитвах. А пока ты глядишь в подёрнутый гневом сумрак, пока яростью негасимой душа налита, ты ни слова и впрямь не молвишь. Но слово — нужно. Как с него начиналась жизнь, так и им же кончит. Как Земля началась с воды, уступившей суше… Ты не хочешь о Боге? Поговори о прочих: о врагах и друзьях, о демонах под кроватью, что со светом и смелым окриком исчезали. Ты не хочешь о Чёрте? Поговори о брате: как он свет источал и голосом, и глазами, ежедневно ломаясь, как восставал из пепла, как собой закрывал от мира, спешил на помощь. Ты откроешь глаза — уверенность не окрепнет, бездна взглянет в тебя и сделает очень больно. Никаких у тебя союзников в этой схватке и ни капли смешных сомнений в своём бессилье. Ты не хочешь о брате? Не говори о брате. Но огонь пожирает бездну. Он синий-синий.