На лезвии карандаша

За предательство всегда одна кара - смерть. *** Монарх – юноша, немногим старше самого Кирилла. Коротко стриженные каштановые волосы, высокие скулы, нос с горбинкой и искривившиеся в презрительной ухмылке тонкие губы. А в руке с широкой ладонью и пальцами, на которых надеты печатки и массивный перстень - символ власти над народом… В руке этой, в уже не юношеской, худой и трепетной длани, а в ладной руке, знавшей и мозоли от меча, и ласку лечебных масел, - изогнутый кинжал. И предатель, чьё мёртвое тело ещё подрагивает в конвульсиях, истекает кровью у ног Монарха, обутых в простые солдатские сапоги. Он стоял посреди небольшой залы, освещённой только сиянием свечей, торчавших практически везде: на столе, заливая полированное дерево горячими восковыми слезами, на полу, ближе к стенам комнаты, на полупустом книжном шкафу, даже на резных спинках стульев. В комнате не было ни единого окна, только глухие каменные стены, обтянутые светло-бежевым шелковистым полотном, призваным мягко отражать свет, идущий от свечей. От них же исходил тяжёлый запах расплавленного воска и, немного, копоти. Его семья – две сестры и мать - жила в таких же комнатах без окон, укреплённых и охраняемых лучше, чем дворцовая сокровищница. Монарх вздохнул и кивнул двум стражникам, неприметными тенями стоящим около двери, те без слов понимали властителя своего. Через минуту мертвеца уже не было. Только красно-бурая кровь, чернеющая не то от предательства, не то от того, что так ей и положено, размазанной лужей на каменной плитке пола напоминала о произошедшем здесь только что. Грязь. Но недолго властителю суждено было оставаться в одиночестве, окружаемым лишь своими мыслями да сотней пляшущих огоньков свечей. - Ваше сиятельство. Дверь открылась, впуская двоих: странно одетого парня и капитана отряда дворцовой стражи - Гвеоша. Мужчина вёл его, схватив за предплечье и толкая перед собой. Незнакомец и впрямь был странным: почти белоснежные волосы - редкость для южан - сейчас растрёпанные, в трепещущем свете свечных огней казались словно сотканными из золотых нитей, а глаза были серыми. Как лесной туман поутру. Только обречённость в этих глазах была, будто мальчишка этот уже знал наперёд, что сейчас будет и чем всё для него закончится. Монарх смерил хмурым взглядом Гвеоша и швырнул кинжал на стол. Тот с грохотом упал на него и, проскользив немного, опрокинул свечной огарок, мигом его затушив. Кровь, ещё не до конца запёкшаяся на обоюдоостром лезвии, смешалась с призрачно-белёсым воском и тут же почернела. Под стать той луже на полу. Мужчина, секунду позволив себе смотреть в глаза Монарха, низко поклонился, заодно хватая чужака за загривок и тоже заставляя согнуться чуть ли не пополам. Тот даже не пискнул от такого обращения, только неуклюже взмахнул руками с растопыренными пальцами, чтобы не потерять равновесие, да так и застыл, разве что пол волосами не подметая. - Опять предателя притащил? – Монарх здороваться не счёл нужным, да и виделись уже. - Хуже, – Гвеош встряхнул мальчишку, который удостоил его таким гневным и суровым взглядом, что властитель даже усмехнулся. - И что в твоём представлении «хуже»? Один из твоего отряда шпионил на повстанцев. Причём он сознался: не без его помощи они сюда проникли. Так кто же этот твой «хуже», воин? - Связующий он. Необученный причём. По его милости я был заточён в бумажный лист на несколько лет. Да. Определённо: необученный Связующий гораздо хуже предателя. - Вот значит как… И ты ко мне его привёл затем, чтобы я что-то сделал? Уж не обучать ли мне его прикажешь? - Я его привёл затем, что силы у этого мальчишки немерено, если он такие вещи творил по наитию. Во время всего разговора этот самый мальчишка стоял прямой, словно столб, да разглядывал на полу лужу почерневшей крови. Ну да, и так бывает. - И всё равно: он как вообще здесь оказался? Чужак он, чувствую это. Да и одет вычурно. - Он чужак, ваша правда, властитель. Он… за мной пришёл, я так полагаю, – воин невесело улыбнулся и мельком глянул на юношу, который, казалось, оцепенел. А Монарх посмотрел на этих двоих, кивнул своим мыслям и подошёл к мужчине, вкрадчиво так в глаза заглядывая. - Как же угораздило тебя так? – он спросил это тише некуда, даже тонкий ручеёк в чаще леса журчит громче. Только поняли его и ответили в тон. - А ты побудь с моё бумажным листком, ещё и не так угораздит. Мальчишка силён несомненно, да вот только справляться с силой не умеет. - Я может и знаю некоторые штуки, что делают жрецы из храма Времени, но сам знаешь, что творится. Боюсь, попросту не смогу. - От тебя никто не требует его в ученики брать. Просто, чтобы ты знал о нём, и все. - О да, воин, этот мальчишка просто незаменимая фигура в разыгрывающейся партии. – Яд, что пропитал этот шёпот, был тягучим и непременно смертельным. – Забирай его с потрохами. А ещё лучше – пусть возвращается в свой мир. Нечего ему тут делать. - Я так думаю, он и пытался это сделать. Только у него не получилось ничего. Неуч, одним словом. Краем глаза воин следил за «оттаявшим» мальчишкой, который осторожно, чтобы не шуметь, прокрался к столу и теперь норовил сцапать с него кинжал. - Им только что человек убит был. Всё ещё хочешь его себе взять? – властитель даже не оборачивался, так и стоял спиной к малость ошеломлённому юноше, рука которого застыла на расстоянии пары сантиметров от рукояти кинжала, перепачканного в подтаявшем воске. Руку тот поспешно отдернул. - Простите, - парень, обходя по широкой дуге кровавое пятно на полу, чуть не сшибая свечи, попятился ближе к Гвеошу. От того он хотя бы знал, чего ожидать. А вот Монарх… Он производил впечатление сильного властителя, несмотря на молодость. И явно, что у того слова с делом не расходились. Непонятно, с чего вдруг народ взбунтовался. Хотя, возможно, было с чего. - Оба с глаз моих уйдите. К вечеру, Гвеош, соберёшь своих воинов опять. Будем думать, что делать дальше. Неизвестно, что знают восставшие. - Как скажете, ваше сиятельство, – мужчина опять поклонился и вышел, на этот раз не хватая мальчишку за руку. Тот и рад был поскорее убраться из этого каменного мешка, в котором даже дышать было сложно. Они успели отойти от комнаты властителя всего на несколько шагов, как их чуть не сбил с ног стражник, нёсшийся по коридору очертя голову всё к той же неприметной двери, что только что закрылась. Мятежники, что не дождались своего шпиона до заката, начали штурм дворца, и без того ослабленного предыдущей атакой.