Голем

– Ну, кто там в дверь скребётся? Заходи или проваливай. Таковы первые слова, которые я слышу от новоиспечённого члена Совета Шести-и-Одного, – как раз того самого «Одного», Кремеха Ярлена, – когда, собравшись с духом, стучу в дверь его кабинета. Его голос, даже сквозь толстое дерево, звучит довольно громко, отчего я невольно вздрагиваю. Вот же невезуха, и почему именно меня направили к нему в качестве ассистента?.. Хотя так-то я по жизни вообще не особо удачлив. Зачарованную подкову у господина Ллота, что ли, попросить? Я глубоко вздыхаю и тяну на себя ручку. Тяжёлая дверь поддаётся неохотно, и мне приходится что есть силы упереться пятками в пол, чтобы сдвинуть её с места. А когда она в итоге приходит в движение, я едва успеваю удержать равновесие, однако в процессе этого всё равно спотыкаюсь, запутываюсь в собственных же ногах и в итоге вместо того, чтобы нормально войти, вваливаюсь в кабинет, как какой-нибудь пьяница. Поднимаю голову – и тут же вспыхиваю до корней волос под внимательным, чуть прищуренным взглядом своего нового начальства. – Ну? – довольно равнодушно спрашивает он. Я нервно сглатываю, отводя глаза. Как пить дать, отправит меня прочь пинком под зад, когда я ему представлюсь. Кому в ассистентах нужен такой придурок? С другой стороны, может, это и к лучшему. – Здравствуйте, господин Ярлен, – я негромко кашляю в кулак – голос совершенно меня не слушается. – Меня прислал к вам господин Ллот, я ваш новый ассистент… – Имя. – Что, простите? – не сразу соображаю, поднимаю глаза – и вижу всё тот же насквозь равнодушный взгляд. – Имя у тебя есть? Не буду же я тебя просто «ассистент» называть, верно? – О-Огне. Огне Негус, маг-стих… – Ясно, – не дослушав, Кремех чуть меняет позу, переводя глаза на стену, точно потеряв ко мне окончательный интерес. Хоть я и понимаю, что не заслужил пока его внимания, меня отчего-то это задевает – настолько, что я даже решаюсь переспросить: – То есть, вы согласны с моим назначением? Всё также глядя в стену, Кремех дёргает правым плечом. – Мне без разницы. Слышать такое обидно, даже как-то слишком. Я поджимаю губы и делаю резкий кивок. – В таком случае я должен оповестить господина Ллота о вашем согласии. Он снова дёргает плечом. Гнев вспыхивает во мне, поднимается мгновенной, неостановимой волной, и я едва успеваю отвернуться и зажмуриться. Однако под изнанкой век уже вспыхивает белым – а когда свечение гаснет, я со смешанным чувством стыда и неловкости гляжу на неровную обожжённую кляксу на некогда белой стене. – Ну? – П-простите, пожалуйста, я не специально, я просто… – Огне. – Меня будто током прошибает, когда он произносит моё имя. Язык прилипает к нёбу, и я не могу произнести больше ни слова, а Кремех, точно не видя этого, всё так же безразлично интересуется. – Ты, кажется, собирался идти к старику? – Д-да, – киваю, догадавшись о том, что он имеет в виду Ллота. – Ну так сделай это поживее, а потом возвращайся. – Д-да, – я киваю снова, разворачиваюсь и на негнущихся ногах покидаю его кабинет. То есть, он согласен видеть меня в качестве своего ассистента? Наверное, эта новость должна меня расстроить, однако губы мои отчего-то сами собой расползаются в широкой, хотя и кривой, улыбке. *** Когда я возвращаюсь, то едва успеваю ступить одной ногой за порог. Кремех кладёт руку мне на плечо, разворачивает на сто восемьдесят градусов, и я снова оказываюсь в коридоре, не успев даже моргнуть и, тем более, поинтересоваться, в чём дело. – Идём, навестим одного человека. Его ладонь, лежащая на моём плече, жжёт мне кожу даже сквозь три слоя одежды. Кажется, он не прикладывает никаких усилий, чтобы толкать меня вперёд, и мне думается, что даже если я вдруг попытаюсь затормозить, он этого просто не заметит. Конечно, с такой-то силищей… Осторожно кошусь через плечо. Я едва-едва дотягиваю Кремеху до середины груди, и он возвышается надо мной, точно иной утёс. Невольно сглатываю, очень чётко понимая в данный момент, что он может меня переломить пополам, причём одной рукой. И, что самое плохое, я ничего, ну совершенно ничегошеньки не могу этому противопоставить. Если обычного бугая на улице можно остановить каким-нибудь простеньким связывающим заклинанием, если сильного не только духом, но и телом волшебника можно, пусть даже и с трудом, одолеть в магическом поединке, где наибольшее значение имеет талант волшебника, а не его физические показатели, то Кремех… Скажем так, он способен отбить любую атаку – что обычную, что магическую. А всё потому, что Кремех Ярлен – абсолютно отрицательный колдун. Не в смысле «плохой» или «злой», а в смысле, что его волшебная сила состоит в полном отрицании всяческой магии. Хоть бей по нему молниями, хоть швыряйся в него огненными шарами или пробуй загипнотизировать – на Кремеха не подействует ничего. Даже артефакты будут бессильны, а магические твари… судя по слухам, они не то слабнут рядом с ним настолько, что Кремех добивает их голыми руками, не то и вовсе гибнут от одной его магически отрицательной ауры, как от иного яда. Впрочем, это работает с обеих сторон. Обладая подобной силой, Ярлен не может пользоваться артефактами, заклинаниями или иметь магических питомцев. Голема, разве что, и то не факт, что тот не рассыплется в труху после пары-тройки недель рядом с ним. И потому, при всей своей отрицательной ауре, вынужден полагаться не столько на неё, сколько на грубую силу, сначала проламывая магический барьер противника, а после – его череп. Задумавшись об этом, я едва не впечатываюсь носом в дверь. Удерживает меня от этого опять-таки рука Кремеха, так и не покинувшая моего плеча. – Осторожнее, – он усмехается краем рта, и я замечаю его желтоватый острый клык. – Тебе не пойдёт шишка на лбу. Я снова вспыхиваю, совсем забывая спросить, куда мы в итоге пришли. Однако Кремех уже стучит в дверь, и когда ему открывают, мои незаданные вопросы отпадают сами собой. Поскольку человека, появившегося в дверном проёме, я отлично знаю. Странно только, что знает его и Ярлен. – Кремех, – Шакс Лейран, главный маг-стихийник и по совместительству мой бывший преподаватель, гостеприимно разводит широкими рукавами парадной мантии. – А я как раз тебя вспоминал. – Интересно, с чего бы это вдруг? – усмехается тот и проходит в кабинет мимо посторонившегося хозяина. Я пробую было остаться в коридоре, однако малейший толчок – и я тоже оказываюсь внутри, снова едва не потеряв равновесие. Торопливо гляжу на Кремеха – но тот даже не смотрит в мою сторону, не то не заметив моей неуклюжести, не то снова её проигнорировав. – Сам знаешь, с чего, – Лейран пожимает плечами, и я ловлю его взгляд с искрой заинтересованности. – Кто это с тобой? – Не поверишь – мой ассистент, – ухмылка Кремеха становится такой хищной, что я невольно сглатываю, с силой переплетая пальцы. – Старик зачем-то сосватал его мне, и я без понятия, что с ним делать. – Ассистент? – Лейран предлагает Ярлену кресло, садится напротив. Я делаю небольшой шаг и остаюсь стоять чуть позади начальника, остро ощущая свою здесь неуместность. Ведь есть же правило, пусть и негласное – без приглашения хозяина в кабинет не заходить, тем более – в кабинет члена Совета. И если Кремеху всё равно, как всё равно, к слову, и на остальные негласные и даже некоторые гласные правила, то мне… – Что ж, поздравляю, теперь можешь скидывать на его плечи всю работу. Однако меня не покидает чувство… – Шакс смотрит на меня внимательно-внимательно, любой псионик такому взгляду обзавидуется. – Может так быть, что я его уже где-то видел? – Собственно, это вторая причина, почему я решил к тебе зайти, – отзывается Кремех и кивает в мою сторону. – Ну-ка, покажи ещё раз. Я чувствую, что снова начинаю заливаться краской. Да что же это такое, третий раз за одно утро! Но всё-таки нахожу в себе силы и отрицательно качаю головой. – Простите, не могу. – Что, боишься и тут стены попортить? – Н-нет, просто я не могу… не получится… – я кручу кистью в воздухе, не зная, как объяснить. – Чтобы такое сделать, мне нужно быть в определённом… ммм… состоянии. – Вот как? А что же за состояние было у тебя, когда ты мне стену прожигал? Надо бы что-нибудь соврать, придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение, но мне, как назло, ничего такого в голову не приходит, и приходится говорить, как есть: – Я рассердился. Я ожидаю какой угодно реакции – но только не того, что Кремех вдруг начинает громко хохотать. И прерывается лишь тогда, когда вежливо молчавший до тех пор Шакс аккуратно вставляет: – Не могу сказать, что понял до конца. – А. Я говорю, что он может предметы взглядом поджигать. Я раньше такого не видел, поэтому и решил с тобой посоветоваться. Ты же у нас тут главный по стихиям. – Верно, – отстранённо кивает Лейран, вновь обращая на меня свой пронизывающий взгляд, а после манит к себе. – Подойди. Я хочу взглянуть получше. Делать нечего, я приближаюсь к магу и слегка к нему наклоняюсь. Его переливчатые, то и дело меняющие цвет глаза точно гипнотизируют, и я чувствую, как моё тело медленно, но верно начинает терять контроль. Как будто бы меня превращают в вещь, в куклу, в подобие человека… Горячие, чуть шершавые пальцы крепко обхватывают моё запястье и дёргают назад, так что в следующую секунду я осознаю себя полулежащим у Кремеха на груди. Мои бёдра крепко зажаты меж его колен, голова покоится у него на плече, и, чуть скосив глаза, я неожиданно чётко вижу жёсткую складку возле уголка его рта, тень на впалой щеке, замечаю, как размеренно бьётся на его виске синеватая жилка… И я снова теряю возможность шевелиться. Только и могу, что едва дышать, пока Ярлен недовольно цедит сквозь зубы: – Ты поаккуратнее, не своих подопытных изучаешь. Огне, как-никак мой ассистент. – Огне? Ты сказал – Огне? – торопливо переспрашивает Шакс и, дождавшись кивка, обращает взор на меня. – Это твоё полное имя? – Д-да, – ух ты, язык всё-таки меня слушается. – Огне Негус. – А в чём дело? – вмешивается Кремех. Но Лейран медленно качает головой. – Да так. Это всё, что ты хотел насчёт него спросить? Может, отпустишь его тогда, а то он в твоих лапах уже едва дышит. Мне хочется возразить – в руках Ярлена, напротив, мне как-то удивительно спокойно и удобно, но Кремех легонько подталкивает меня в спину, и мне приходится вернуться в горизонтальное положение. – Тем более что у меня к тебе есть разговор. Личный. – Вот как. Огне, иди где-нибудь погуляй. «Где именно?» – хочу спросить я, но замечаю, что внимание начальства уже всецело занимает Шакс, и, кивнув обоим магам, покидаю кабинет стихийника. *** В течение дня я несколько раз возвращаюсь к кабинету Кремеха, надеясь, что тот вернулся, но лишь безответно стучу в запертую дверь. На следующее утро, к счастью, он оказывается на месте, но почти сразу же куда-то исчезает, оставляя меня сидеть за своим столом и ждать его возвращения. От нечего делать я осторожно заглядываю в ящики: кабинет Ярлена представляет собой образец минимализма, в котором кроме стола и двух стульев нет больше ничего. В первом обнаруживается несколько листов бумаги и карандаш, чёрный грифель которого торчит из деревянной оболочки почти на целый палец. Во втором у самой стенки я нащупываю что-то увесистое, на поверку оказывающееся ржавым кастетом, в третьем же лежит немного вялое, но выглядящее ещё достаточно аппетитным яблоко. При виде его мой рот немедленно наполняется слюной: я не успел позавтракать, и теперь желудок мне злорадно об этом напоминает. Но я усилием воли закрываю ящик и добросовестно пытаюсь отвлечься: смотрю в окно, где видна часть башни Обсерватории и кусочек раскинувшегося внизу Королевского сада, качаюсь на стуле, рисую какую-то морду на листе бумаги. Желая сделать её покровожаднее, я едва не ломаю грифель, слишком сильно на него надавив, после чего комкаю получившееся художество, вытаскиваю яблоко, не в силах больше терпеть, и с наслаждением в него вгрызаюсь. И, конечно, в этот самый момент в кабинет заходит Кремех. Пока я давлюсь и тщетно пытаюсь откашляться – чёртово яблоко от неожиданности попало мне не в то горло, – он молчит, стоя возле двери. Когда же, наконец, мне удаётся восстановить дыхание, и я поднимаю на Ярлена слезящиеся глаза, то замечаю, что уголки его губ приподняты в беззлобной усмешке. – Я иду в столовую. Если хочешь, можешь присоединиться. И я отчего-то не отказываюсь, как обычно, а киваю и послушно следую за ним. До прихода в столовую я даже и не подозревал, насколько на самом деле голоден. От одного лишь запаха свежей выпечки, витающего там, я едва не захлёбываюсь слюной, а уж когда тёплый пирожок с яблоком оказывается на моей тарелке, и я делаю первый укус… – Глядя на тебя, можно сделать вывод, что ты ешь первый раз в жизни. – Простите, – кое-как отзываюсь я с набитым ртом. Однако Кремех качает головой, а правый уголок его рта приподнимается в усмешке: – Да нет, это выглядит довольно, хм, занятно. Если серьёзно – ты вообще питаешься? Моё яблоко не в счёт. Чувствую, как щёки снова наливаются алым, но всё же нахожу в себе силы кивнуть. – Питаюсь. А почему вы спрашиваете? – Да потому что ты выглядишь так, будто от ветра пополам переломишься. Я искоса гляжу на Ярлена. Ему легко говорить, вон какая гора. Рядом с ним любой нормальный человек будет выглядеть как тонкая веточка, а я… ну, у меня просто хороший метаболизм. – На самом деле я крепче, чем вы думаете, – отзываюсь как можно более ровно, на что Кремех только хмыкает. – Откуда тебе знать, что я думаю? Или ты ещё и мысли читаешь? – Нет, – вынужден признать я. К слову сказать, кроме умения в минуты гнева прожигать взглядом вещи я мало что могу. Точнее, я больше не могу вообще ничего, и сумел закончить академию только потому, что по теории магии был круглым отличником. Поэтому и не надеялся даже получить сколь-нибудь хорошее место, а когда господин Ллот внезапно предложил мне место ассистента при члене Совета… Ясное дело, что упускать такой шанс было архиглупо, даже если этот член Совета – великий и ужасный антимаг Кремех Ярлен. – Вот и не говори тогда подобных вещей. А если хочешь знать, что я думаю, можешь просто задать мне вопрос. – Вопрос? Тогда… – я хотел спросить, что вчера на счёт меня сказал Шакс, но вместо этого зачем-то спрашиваю совсем другое. – Вы же вчера Рэкту обсуждали, верно? – А кого ещё? – Кремех дёргает плечом. Мне приходит в голову, что это больше похоже на судорогу. – Сейчас все разговоры только о нём, сам понимаешь. – Да, – я дожёвываю остатки пирожка и кошусь на нетронутый пирожок Ярлена. – И… вы же станете сражаться против него? – Все станут, – тем же тоном отзывается начальник. – Или ты другое имеешь в виду? – Другое. Я имею в виду вас. Ведь Рэкта же может контролировать все артефакты, а вы… – А, ты об этом, – Кремех запускает руку в свои волосы. Они у него прямые и жёсткие, под стать его характеру, и совсем не похожи на причудливые причёски всевозможных расцветок, какими обычно щеголяют волшебники - как, например, моя собственная белоснежная шевелюра, наполовину собранная в пучок, а наполовину рассыпавшаяся по плечам. – Ну да, я пойду первым и, если повезёт, начищу ему физиономию, благо, заслужил. – А если не повезёт? Он неожиданно скалится – хищно, остро, и с каким-то странным весельем в голосе отзывается: – Тогда сдохну и оставлю разгребать эту кашу вам. Я опускаю голову так, что отросшая чёлка полностью закрывает моё лицо – мне не хочется, чтобы Кремех увидел исказившую его гримасу. Отчего-то мысль о том, что он может погибнуть, отзывается где-то внутри меня неожиданной острой болью. Я крепко зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, то вижу прямо перед собой тарелку с пирожком. Недоумённо поднимаю голову. – Это… – Но пока что этого не случилось, – заканчивает Кремех свою мысль так, точно не было сейчас этой минутной паузы. – И надо наслаждаться тем, что мы имеем. *** Спустя несколько дней работы с Кремехом я понимаю, почему ему постоянно скучно. Если кабинеты других членов Совета постоянно осаждаются всевозможного рода просителями, начиная от не в меру рьяных студентов академии и заканчивая горожанами с их неиссякающими бытовыми просьбами («А вот цветы у меня на балконе подзавяли, не прольёте ли на них, господин Лейран, живительного дождичка?» или «Мой дядюшка дуба дал, а наследство закопал где-то в саду, нельзя ли оживить его ненадолго, господин Беллона, чтобы он сообщил, где именно зарыл свой клад?»), то кабинет Ярлена оставался неприкосновенным. Это и неудивительно: учить студентов ему решительно нечему, а грубую силу можно найти, просто зайдя в какую-нибудь таверну и арендовав за пару монет любого приглянувшегося бугая. И даже члены Совета, кажется, избегают своего коллегу. Что тоже совершенно объяснимо, ведь Ярлен, строго говоря, попал в семёрку главных магов случайно и совсем недавно. Ну, как попал: раскатал в лепёшку предыдущего седьмого, сдуру согласившегося на ритуальный поединок, а после победил и всех прочих кандидатов. Так что Совету ничего не оставалось, кроме как принять его в свои ряды. – А зачем вы вообще вызвали предыдущего члена Совета на поединок? – интересуюсь я, на что Кремех досадливо морщится. – Я спор проиграл, – без особого энтузиазма отвечает он. – Идиотизм. Хотя с него сталось бы попросить и что-то покруче, мозги у него всегда были с вывертом. – У кого? – Ты всё равно его не знаешь, – отмахивается. – Да и не всё ли равно? Я ловлю себя на том, что также, как и он, пожимаю одним плечом, и перехватываю его беззлобную усмешку. – В любом случае, это произошло вовремя, – в связи с отсутствием дел у меня появляется время обдумать всё, что угодно, однако с завидной регулярностью «всем, чем угодно» оказывается Рэкта и его скорое нападение. – Говорят, он создаёт какой-то суперсильный артефакт. Хорошо, если на нашей стороне будет тот, кто сможет его одолеть. – Поживём – увидим, – откликается Кремех, и по его тону я догадываюсь, что он тратит своё время на то же самое. *** Пару дней спустя наше одиночество прерывает господин Беллона – единственный, кто выигрывает у Кремеха в соревновании «самое страшное первое впечатление». Впрочем, он вне конкуренции – хотя бы потому, что его тело давным-давно превратилось в скелет, а одежда – в лохмотья. Хотя это не его вина, конечно, просто аура тлена, витающая вокруг него, не делает исключения даже для своего хозяина. Хорошо ещё, что кости кое-как сохранить удалось. Несмотря на свою весьма отталкивающую внешность, Беллона обожает заниматься работой с людьми. Собственно, поэтому он и приходит к Ярлену. Располагается на стуле, перекинув ногу на ногу – мысленно я вношу в список необходимого новый стул, – и, покачивая носком полуистлевшего ботинка, жизнерадостно сообщает: – А мы собираемся на природу. – Мы? – поднимает Кремех одну бровь. – Члены Совета с ассистентами, – череп Беллоны поворачивается в мою сторону, и я невольно сглатываю, хотя должен был привыкнуть к этому давным-давно. – Отказ не принимается. – Вот как? – я знаю этот тон начальства; зря Беллона это сказал, теперь Кремех будет стоять до последнего, даже если придётся наплевать ради этого с высокой колокольни на законы мироздания. Я уже мысленно вздыхаю – сейчас на природе хорошо, всё цветёт, пошли первые ягоды, вода, наконец, согрелась до приемлемой температуры, – и тут Ярлен неожиданно поворачивается ко мне и совершенно другим голосом интересуется. – Ты хочешь поехать? – Хочу, – с удивившей меня самого смелостью отвечаю я. Кремех с тяжёлым вздохом откидывается на стуле. – Ну что за наказание. Ладно, когда там вы собираетесь? – Послезавтра, – с готовностью откликается Беллона, явно не ожидавший такой лёгкой победы. – Берринел откроет портал в одно тихое местечко, и мы прекрасно отдохнём. Не всё же к войне готовиться. – Да и правда что ли, – язвительно отвечает Кремех себе под нос. Некромант поднимается со стула, с которого на пол уже успело осыпаться порядочно трухи. Хлопает в ладоши – получается странный звук, чем-то похожий на перестук ложек, – и, кивнув, выплывает из кабинета. Я ещё некоторое время смотрю на закрывшуюся дверь, пока Кремех не привлекает к себе моё внимание задумчивым: – Вот интересно, ни пожрать человек не может, ни выпить, искупаться его и так не пустят, а то купание кончится, так и не начавшись – ему-то на кой сдалась эта поездка? Я неловко пожимаю плечами. – Ну ведь вы тоже не можете колдовать, а остаётесь тут, среди магов. Мне кажется, разница невелика. Я говорю это, не подумав, и прикусываю себе язык слишком поздно. Внутри меня всё сжимается – сейчас за такие слова он пошлёт меня далеко и надолго. Но я снова промахиваюсь. Мгновение Кремех молчит, а потом вдруг разражается хохотом, да таким громогласным, что потрёпанный стул, не выдержав напора, осыпается на пол кучкой праха. – Верно подметил, – отсмеявшись, комментирует он. – Ладно, раз уж ты так хочешь, поедем на природу. Поглядим, как развлекаются наши уважаемые члены Совета. *** Как я и думал, все напиваются в хлам. Причём начинают ещё с момента отбытия – несмотря на то, что по правилам использования порталов строго запрещено совершать перемещения в состоянии алкогольного, наркотического или псионического опьянения, когда мы с Кремехом приходим в телепортационную залу, то обнаруживаем, что все держат стаканы различной степени наполненности, а Беллона к тому же – почти пустую бутылку. Я хочу было поинтересоваться, а не навредит ли его аура алкоголю, когда ко мне подскакивает белобрысый высоченный тип и вручает мне не иначе как из пятого измерения вытащенный стакан. – Спасибо, но я не… – я хочу сказать, что не пью, но он в ответ так яростно мотает головой, что я замолкаю, всерьёз испугавшись за сохранность его шеи. – Ничего не желаю слышать. Раз вы с нами, то должны играть по правилам. Кроме того, вы опоздали, так что штрафная… – Рано ему ещё штрафную, – напряжение слегка меня отпускает, когда Кремех наклоняется и забирает стакан из моей руки. – И вообще, хоть бы отправки дождались. Ладно Беллона и Шакс, ты-то, Загред, куда смотришь? Всегда же больше всех боишься в переходе застрять. Загред Айон, главный маг крови и, наверное, самая благоразумная личность всего Совета, в ответ лишь взмахивает вялой ладонью, не убирая с лица блаженной улыбки. По хитрой усмешке Шакса я понимаю, что благоразумие Айона успели вовремя ликвидировать выпивкой, а может, и не только ей, если судить по не менее хитрой ухмылке главного псионика Нимаата Эльмора. Видимо, придя к аналогичному выводу, Кремех только морщится, после чего одним глотком опустошает наполненный белобрысым стакан. Члены Совета и ассистенты приветствуют это восторженными возгласами, после чего мы всей гурьбой отправляемся в портал. Вываливаемся на какой-то полянке. Выглядит она изумительно: мягкая, похожая на шёрстку, травка, деревья, местами пропускающие солнечный свет, а местами создающие прохладный тенёчек, небольшое чистое озерцо в нескольких шагах. Не знаю, кто нашел этот райский уголок, но мне хочется крепко и искренне его обнять: примерно о таком месте я мечтал, сидя на бесконечных лекциях, а после бродя по бесконечным коридорам академии. И, видимо, хочется этого не только мне – белобрысый тип внезапно подскакивает к Шаксу и, обхватив его руками, приподнимает над землёй. – Ну, ну! Хорош, Сульти. Я не твоя мягкая игрушка, – немедленно откликается стихийник, однако по раздвинувшей его губы улыбке я понимаю, что ему приятно такое внимание. Пока народ располагается на полянке – левитируют удобные пеньки, разводят огонь, наперебой спорят, какую бутылку вытащить из пространственного кармана следующей, я решаю исполнить свою давнюю мечту и искупаться. Отойдя подальше, раздеваюсь до нижнего белья и, сложив одежду на бережку – вряд ли же с ней что-нибудь случится, – осторожно захожу в воду. Хотя мог бы сделать это с разбега: вода тёплая, как парное молоко, и такая чистая, что я могу чётко разглядеть песок и ракушки на дне, мелькающие тени маленьких рыбок и свои ноги с тонкими и длинными, как у обезьяны, пальцами. Зайдя по пояс, я делаю глубокий вдох и ныряю с головой. Касаюсь пальцами дна, зарываюсь поглубже в песок и открываю глаза. Не знаю, сколько я так сижу, пялясь на солнечные лучи, преломлённые водяной толщей. Думаю, не очень долго – в лёгких ещё полно кислорода, однако в какой-то момент я слышу громкие голоса. Что-то подсказывает мне, что они зовут именно меня, и я, разочарованно выпустив оставшийся воздух – он устремляется вверх причудливой формы пузырями, – высовываю голову из воды. Я хочу недовольно поинтересоваться, в чём дело, но слова замирают у меня в горле, когда я вижу на берегу Кремеха. Точнее, его глаза – они как-то совершенно неестественно расширены, а и без того небольшие зрачки, наоборот, сузились до размеров двух крохотных точек. Его рот совершенно перекошен, а поза заставляет подумать о том, что Ярлен вот-вот прыгнет в воду, не снимая одежды и обуви. Надо бы сказать ему, что всё в порядке, но тут моё внимание отвлекает какое-то мельтешение слева. – …а я г`ворю, что щас п`дниму воду и-ик вытащу его с`дна. – Н-ничерта подобного, эт` я его вытащу!.. И всё бы ничего, вот только диалог этот происходит между Шаксом и Беллоной. Который, к слову, в подтверждение своих слов пытается толкнуть стихийника, но в итоге теряет равновесие, и, поскользнувшись, падает в озеро. Подорвавшись, как укушенный, я едва ли не по воде несусь к берегу, тщетно пытаясь подсчитать в уме, сколько секунд у меня есть в запасе, прежде чем аура некроманта дойдёт до меня, и я утону уже по-настоящему. И почти сразу же всем телом впечатываюсь во что-то твёрдое и тёплое. После чувствую на спине горячие ладони, отчего непроизвольно и, наверное, совсем неприлично выгибаюсь, едва успев проглотить готовое сорваться с губ сладострастное мычание – а когда ко мне возвращается чувство реальности, обнаруживаю, что сижу на коленях Кремеха. За спиной слышатся чьи-то крики – кажется, это пытаются вытащить из воды рухнувшего туда некроманта, но мне почему-то совсем-совсем не интересно на это смотреть. Я таращусь на то, как глаза Ярлена принимают нормальный размер и, кажется, улыбаюсь. – Идиот, – наконец беззлобно выдыхает он и убирает ладони с моей спины, отчего кожа немедленно покрывается холодными мурашками. Я оборачиваюсь влево, потом вправо, пытаясь найти свою одежду. – Чего ты там ищешь? – Од-дежду, – отвечаю, непроизвольно постукивая зубами. Кремех мученически вздыхает, после стаскивает с себя верхнюю мантию и через голову напяливает её на меня. Я едва не мурчу: она мягкая и столь восхитительно тёплая, что, будь моя воля, я поселился бы в ней жить. Глажу её ладонью и только теперь замечаю, что подол у неё насквозь мокрый. – Вы… вы прыгнули в воду? – удивлённо интересуюсь у Ярлена. – Но… я успел бы добежать, правда. А вы рисковали, ведь Беллона… – Идиот, – повторяет Кремех, подхватывает меня под мышки и, сняв со своих колен, поднимается на ноги. – Сульти! Где там твоя бутылка, неси сюда. Кажется, Огне всё-таки придётся выпить. *** Спустя пару стаканов я оказываюсь в окружении других ассистентов. Кремех идёт вытаскивать Беллону – кроме него это сделать некому, – сперва взяв с меня клятвенное обещание больше в воду не лезть. Хотя полезешь тут теперь, когда чистое озеро превратилось в бассейн с трупным ядом… – Не переживай, – угадав, о чём я думаю, советует Сульти, доливая мне из бутылки чего-то тёмного и тягучего, от одного запаха которого прошибает на слезу. – Ты хоть разок окунуться успел, а мы вообще не разу. Хотя собирались. – Про себя говори, – немедленно откликается крючконосый тип с забранными пучок иззелена-чёрными волосами. Кажется, это ассистент Беллоны и, по моему скромному мнению, походит на некроманта куда сильнее своего хозяина. Он холодно косится на Сульти, а после возвращается к равнодушному созерцанию пляшущих языков пламени. – Я не собирался. – Зато теперь можешь нырнуть, тебе наверняка понравится, – бурчит уязвлённый разливальщик. Крючконосый на это только фыркает, зато симпатичная зеленоволосая девушка, одетая почему-то в мужской костюм, заливается смехом. – Точно-точно, – комментирует она между приступами хохота. – Иди, Унче, поплавай, а то отравляешь нам тут воздух. Своего обожаемого Беллону вылови. – Мой «обожаемый» Беллона уже выловлен без меня, – я слышу в голосе Унче шипение, как у рассерженной змеи. – Его, между прочим, хозяином. Так что все вопросы к нему. До меня не сразу доходит, что некромант подразумевает меня. Так что не успеваю ничего ответить, и инициативу вновь перехватывает девушка. – К слову о нём, – она быстро подсаживается ко мне, и я невольно сглатываю, когда её грудь едва не касается моего плеча. – Слушай, как ты вообще с ним уживаешься? Он же жуткий, как… как… – А ты как обычно красноречива, соловушка-Горини, – Сульти подсаживается ко мне с другой стороны, заглядывает в стакан и, убедившись, что он ещё полон, укоризненно качает головой. – Но вообще да, как тебе под его началом? Когда мы только узнали, что у Минус-Мага появился ассистент, мы стали собирать деньги на его похороны. – Точнее, ты предложил поставить деньги на то, когда именно новичок склеит ласты, – менторским тоном уточняет Унче. Он остался сидеть на месте, однако я вижу, что он не прочь поучаствовать в разговоре. – Пусть так, – легко соглашается Сульти. – Но выигрыш я собирался использовать, как и сказал – на пышные похороны, так что… – Ну, это только ты здесь такой альтруист, – мы вчетвером невольно обращаем взоры к подошедшему к костру веснушчатому мужчине с бородкой клинышком. – Я бы вот потратил их на новые струны для мандолины, – и тут же оправдывающимся тоном добавляет, глядя на меня. – Но я бы сыграл на твоих похоронах, так что без обид. Я невольно хмыкаю, тогда как остальные ассистенты лишь закатывают глаза. – Если бы ты это сделал, то не одного его пришлось бы закапывать. – Это почему ещё? – Да потому что все бы перемерли от тех звуков, что ты извлекаешь из своего несчастного инструмента. Веснушчатый демонстративно надувается и отходит от костра к последнему присутствующему ассистенту, волосы которого топорщатся такими острыми иглами, что создаётся впечатление, будто на его голове сидит ёж. А Горини вновь обращает своё лицо ко мне. – Хотя насчёт твоего начальника мы спорили и раньше. Где-то полгода назад у нас был спор о том, а не голем ли он часом. – Голем? – я едва успеваю прикрыть рот рукой, чтобы не засмеяться в голос. – Да вы с ума сошли, какой же он голем? – А что? – переспрашивает Сульти, и я невольно замолкаю – какой-то у него тон неожиданно серьёзный, мне даже немного не по себе становится. – Ну-ка, давай, отличник теории магии, перечисли-ка нам основные признаки голема. – Откуда ты про меня знаешь? – совершенно забыв о стакане в своей руке, я едва не роняю его, успевая подхватить лишь в последний момент. Несмотря на это, его содержимое щедро выплёскивается мне на рукав… точнее, на рукав мантии Кремеха, которая всё ещё на мне. Чёрт. Вместо ответа Сульти перехватывает мою ладонь своей, возвращая стакан в ровное положение, и вновь наполняет его почти до самой кромки. Только после этого он откликается: – Да так, заглянул одним глазом в твоё личное дело. – Но как… – Имея в друзьях ассистента того, у кого все дела хранятся – не очень трудно. Унче снова фыркает, однако возражать не торопится. А Сульти, не дав мне слова, заканчивает: – Судя по той информации, мы обучались на одном факультете и примерно в одно и то же время. Это показалось мне довольно странным, поскольку я тебя совершенно не помню. Впрочем, я мог и запамятовать, так что поверим написанному. И, если тебе это стало понятно, вернёмся к первоначальной теме. Голем. – Да что вы так за него зацепились, ежу же понятно, что Кремех человек, – мне совершенно не нравится, что они не могут оставить уже эту тему, и торопливо добавляю. – Говоря же про академию – я вот тебя помню. Ты учился на курс раньше и постоянно участвовал в театральных постановках. Помню, ты как-то играл самого господина Ллота… – Ага, точно, было такое, – с энтузиазмом подхватывает Горини, едва не подпрыгивая на месте. – Я помню, ты играл молодого Первого, и у вас были такие чудные декорации, изображавшие атмосферу прошлого века… Хотя больше всех мне понравился парень, который играл сначала твоего приятеля, а потом врага. Чернявый такой, курносый. Как там его звали… – Акон, – каким-то очень странным голосом отзывается Сульти и быстро осушает свой стакан. Когда тот пустеет, ассистент Шакса продолжает, как ни в чём ни бывало. – Но мы снова отклонились от темы. Го-лем. Я вздыхаю. Кажется, так просто они от меня не отвяжутся. Прячу ладони в широкие рукава мантии и, уставившись на чёрную жидкость, лениво колыхающуюся в стакане, послушно бубню: – Признак первый: где-то на теле голема вырезаны буквы пробудившего его к жизни заклинания. – Увы, проверить это не получилось, – снова перехватывает инициативу Горини. В ответ на мой шокированный взгляд она передёргивает плечами. – Ну, мы ничего такого не заметили, хотя метка может быть у него под языком, или под волосами, или в… – Этот пункт под вопросом, – быстро перебивает её Сульти. – Дальше. – Признак второй, – чувствую, как по моим щекам снова разливается краснота. Неужели это оттого, что я подумал об этом «в…»? Боже мой, кажется, я надышался алкоголем так, что опьянел. – Поскольку голем создан из неживой материи, он обычно холоден на ощупь. – Проговорив это, я спешу добавить. – Ну вот это точно нет, он очень горячий. Совсем не такой, как… – Ты? – с хитрецой в голосе спрашивает Сульти. – Хочешь сказать, что я – голем? – кажется, ещё немного, и я запущу стаканом ему в лицо. Между глаз начинает наливаться жаром моя проклятая сила, и я поспешно отворачиваюсь, а после, для верности, делаю большой глоток. К моему удивлению, неизвестный алкоголь оказывается на вкус не так уж плох, и отдаёт не столько спиртом, сколько лесными ягодами и почему-то базиликом. – Большей чуши в жизни не слышал. – Да нет, ты не голем, – отвечает чёртов провокатор, как ни в чем ни бывало. – Вроде как, ты всё же можешь колдовать – что там, огнём из глаз стреляешь? В любом случае, уже отрицаешь этим третий признак. – Будучи созданным искусственно существом, голем не может колдовать, – вспоминаю я. – Но Кремех… – Никто не знает, что всё-таки у него за сила. – Я совсем забыл, что в нашем разговоре ещё и Унче участвует. – Может, это просто какой-то крайне мощный блокатор магии, в радиусе действия которого любое волшебство испаряется. Сам ведь он творить заклинания не может, так? – Так, – я вынужден согласиться, но тут же привожу пришедший мне в голову контраргумент. – В радиусе действия? Но я был рядом с ним, и мог стрелять огнём. – Может, ты был недостаточно близко? – мурлычет Горини. Я не понимаю, она на что-то намекает? – Или радиус не столь велик, – неожиданно приходит мне на выручку Сульти. – Ладно, этот пункт тоже под вопросом. Что ещё? – Голем беспрекословно подчиняется своему хозяину, если тот не дал иной приказ. Голем погибает, только если исчезает оживившая его печать. Будучи неодушевлённым созданием, голем не способен испытывать какие-либо чувства, если на то нет приказа создателя. Имя голема отражает его отличительную способность. – Ну, последний признак сомнителен, а всё остальное – сам понимаешь, проверить мы тогда не смогли, – подытоживает Сульти и в который уже раз доливает мне до краёв. – Как и первые три признака. Но теперь выяснили, что он хотя бы не холоднокожий. – С другой стороны, если вмонтировать в его тело несложный регулятор температуры… – задумчиво тянет Горини. – Даже самый несложный регулятор размером с небольшую книгу, – Унче лишь скептически фыркает. – Куда ты там его собралась монтировать? – Но ведь Кремех большой, куда-нибудь да можно, – с убеждением откликается девушка. – Ладно, этак мы до ночи можем гадать, что можно придумать. Лучше так: Огне, вот тебе ответственное задание от нас, твоих новых товарищей. Проверить остальные признаки и доложить, голем ли Кремех Ярлен или же нет. – Но… – Эй! Мы дружно оборачиваемся на голос. На краю полянки стоит Шакс и, покачиваясь, машет нам рукой. – Вы собираетесь идти или хотите тут ночевать остаться? Портал уже открыт. – Мы идём! – вскакивает Сульти. Я поднимаюсь с бревна следом за ним и, пока остальные собираются, допиваю содержимое своего стакана. Кажется, я всё-таки ошибся: несмотря на внушительный объём, я не чувствую и следа опьянения. *** Я не спрашиваю у Кремеха, о чём он разговаривал с остальными членами Совета. Однако уже на следующий день в двери нашего кабинета стучится какой-то долговязый рыжий парень. Нервно поглаживая рукой торчащую из-за пояса рукоять шпаги, он сообщает, что пришёл сюда по совету господина Лейрана и просит, чтобы господин Ярлен обучил его владению оружием. В ответ на мой изумлённый взгляд Кремех лишь дёргает плечом. – Я сдуру сказал им, что мне нечего делать. А они решили этим воспользоваться. Сказали, мол, заодно потренируешься. Им что, студентов не жалко? – А вы будьте с ними поосторожнее, – невольно улыбаюсь я. Кремех долго и задумчиво на меня смотрит, а после с мученическим вздохом поднимается из-за стола. – Ладно, может, они и сгодятся, чтобы кости размять. Оставайся: если придёт кто-то ещё, запиши куда-нибудь, я потом с ними разберусь. – Будет сделано, – я с готовностью салютую, и Ярлен с новоиспечённым учеником удаляются в сторону тренировочного зала. В течение недели желание присоединиться к урокам Кремеха изъявляют ещё семнадцать человек. И я искренне этому радуюсь – ведь подобное развитие событий означает, что его наконец-то признали, ввели в свой магический круг, однако… когда Ярлен уходит из кабинета вместе с очередным учеником, я всякий раз ощущаю будто бы маленькую иголочку где-то между рёбер, которая упорно колет меня изнутри. Привыкнув к его присутствию рядом с собой, я чувствую, что мне неуютно сидеть в кабинете в одиночку. Так что в воскресенье я решаю первый раз ослушаться его приказа, запираю дверь на ключ и решительно иду в тренировочный зал самолично. Боевые возгласы и перестук палок я слышу уже из-за дверей. Мышкой проскальзываю в зал, пробираюсь в третий ряд, то и дело косясь на арену, где Кремех, раздетый по пояс, гоняет по всему периметру того самого рыжего парня, первым записавшегося на уроки. У обоих в руках палки – правильно, синяки всё же лучше, чем открытые раны, – хотя даже если бы у парнишки была его шпага, она бы вряд ли ему помогла: даже на мой неискушённый взгляд держит он своё оружие крайне неумело. Что подтверждается минутой спустя, когда Кремех сильным ударом выбивает палку у рыжего из рук, и тот кубарем летит на пол. – Готов, – констатирует Ярлен и оборачивается ко мне. Я невольно вздрагиваю. – Эй, Огне, ты случайно магией исцеления не владеешь? – Нет, – качаю я головой, но он только фыркает. – Чёрт. Ладно, тут аптечка есть. Намажь этому умельцу руки, а то он так прекрасно падает, что сдирает себе всю кожу. Кивнув, я торопливо спускаюсь вниз и, схватив аптечку, подбегаю к сидящему на полу парню. Опускаюсь на колени – Ярлен зачем-то садится напротив, и под его внимательным взглядом я снова начинаю краснеть. Чтобы это скрыть, низко опускаю голову, делая вид, что ищу в аптечке бальзам, хотя на самом деле просто перебираю её содержимое. – Как… как вам тренировки? – наверное, странно интересоваться этим на седьмой день, но мне в голову не приходит ничего умнее. – Хоть кто-то умеет в руках оружие держать, или все такие? – Эй! – возмущённо отзывается рыжий, и я быстро хватаю его за руку, справившись, наконец, с волнением, и отыскав бальзам. Мне не видно из-за чёлки, но я слышу, как Ярлен в ответ насмешливо хмыкает. – Остальные ещё хуже. Дрянь, попадись только мне Шакс, я всю душу из него вытрясу. Не могу сдержать улыбки. – Но занятия отменять не станете? – Да теперь уже поздно, – ворчит Кремех, однако в его голосе звучит «Ещё чего». Не переставая улыбаться, выдавливаю немного бальзама на пострадавшие ладони парня. Начинаю размазывать его круговыми движениями, и, совсем было успокоившись, поднимаю голову… нет, с успокоением я сильно погорячился. Я впервые вижу Кремеха без одежды, да ещё и так близко. Замираю, буквально примерзаю к месту, пожирая его взглядом. Мне казалось, что он очень широкоплечий и мощный – но теперь я вижу, что это ложное впечатление. Плечи его не широкие совсем, да и телосложение следует называть скорее жилистым, чем мускулистым. Вообще, мне приходит в голову, что так мог бы выглядеть скелет, обтянутый высушенными мышцами и кожей: там, где нет мускульной ткани, чётко видны выступающие косточки – ключицы, локти, рёбра, даже острая косточка на запястье. И этот человек говорил, что нужно питаться как следует?.. Такое чувство, будто меня заколдовали. Кристально ясно понимая, что моё поведение выглядит весьма странно, я скольжу взглядом по телу Ярлена, не в силах не то что отвести глаза – моргнуть даже не могу, оглядывая чуть поблёскивающую от пота бледную кожу, расчерченную узорами шрамов, тёмно-коричневые кружки сосков, едва заметные чёрные волоски под лункой пупка, скрывающиеся под поясом брюк… И лишь после того, как Кремех настороженно окликает меня по имени, я нахожу в себе силы зажмуриться и порывисто опускаю голову, хотя делать это уже вряд ли имеет смысл. – Ты в порядке? – Д-да, – замечательно, ко всему прочему у меня ещё и голос пропал. Приходится откашливаться, прежде чем продолжить. – Всё нормально, я просто… задумался, ха-ха. Я быстро втираю остатки бальзама в ладони рыжего – не знаю, что теперь он про меня будет думать, но спасибо хотя бы за то, что изволит молчать, – и уже собираюсь было обтереть пальцы о кусочек бинта, когда Кремех вдруг снова меня окликает. – Погоди, меня тоже намажь. – Вас? – изумлённо вскидываю голову. Вместо ответа Ярлен поворачивается ко мне спиной и показывает пальцем в район правой лопатки. – Неумёха неумёхой, а один раз всё-таки по мне попал. Так что раз уж ты всё равно в доктора играешь, будь другом. – К-конечно. Так, Огне, спокойно, только спокойно. Поднимаюсь на ноги, закрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, пока рыжий поднимается и прощается с учителем. Просто намазать бальзамом лопатку, что тут такого?.. Но руки мои ощутимо дрожат, когда, обтерев указанное место кусочком бинта, я касаюсь кожи Кремеха вымазанными бальзамом пальцами. – Это та дрянь такая холодная или у тебя пальцы ледяные? – немедленно комментирует он. – Простите, – сглатываю я, но Кремех только усмехается. – Да так даже лучше, скорее пройдёт. Хотя если это всё-таки твои пальцы – тебе, может, перчатки купить? Или ты целиком мёрзнешь? – Я н-не мёрзну, просто руки холодные. – Мне хочется ударить себя по голове, да побольнее, чтобы перестать так нервно реагировать на каждое его слово. – Не берите в голову. – Вот ещё, «не берите», – передразнивает он. – А ну как ты заболеешь, кто бумажной работой будет заниматься? На этих же учеников кучу макулатуры надо делать. Я этим заниматься не стану, сразу говорю. – Не волнуйтесь, я не заболею. От осознания того, что Кремех за меня волнуется, я чувствую, как откуда-то изнутри во мне поднимается волна тепла. Руки наконец-то перестают дрожать, и я могу как следует коснуться его кожи. Она тёплая, чуть-чуть пружинит от моих прикосновений, и я ловлю себя на том, что готов израсходовать весь тюбик бальзама, лишь бы продлить это хотя бы чуть-чуть подольше. Однако мне приходится прерваться, когда Ярлен косится на меня и неожиданно спрашивает: – Ну ладно, я или эти мальчишки – у тебя-то откуда синяки? – У меня… – опускаю взгляд на свои руки и только теперь замечаю, что рукава сползли вниз, обнажив их до локтей и выставив напоказ кляксы всевозможных оттенков фиолетового, украсившие мои предплечья. – Сам не знаю, появились откуда-то. Не берите в… – Ты что-то чересчур раскомандовался, – обрывает меня Ярлен. – Всё, хорош меня мазюкать, давай сюда свой бальзам. – Н-не стоит, правда, они совсем не болят, – я пытаюсь отнекиваться, но остановить пикирующего дракона проще, чем решившего действовать Кремеха. Даже не слушая моих слов, он поворачивается ко мне, задирает правый рукав аж до самого плеча и, взяв меня за запястье двумя пальцами, отнимает тюбик с бальзамом. – Ещё бы они болели. Тюбика едва-едва хватает на обе моих руки. Когда Ярлен доходит до плеч, мне приходится сильно задирать голову, чтобы под его напористые движения не угодили распущенные волосы. Но так даже лучше: не видя напряжённого, чересчур внимательного выражения лица Кремеха, мне проще обуздать колотящееся о рёбра сердце и контролировать дыхание. Однако всё это идёт прахом, когда, отпустив моё левое запястье и чуть помедлив, он интересуется: – Ещё у тебя есть синяки? Я давлюсь воздухом. Нет, нет, только не это. Качаю головой из стороны в сторону. – Врёшь. Где ещё? От одной мысли, что Кремех будет мазать мне что-то, кроме рук – синяки ведь у меня по всему телу идут, начиная от груди и заканчивая ногами, – меня будто охватывает огонь, а внутренности скручиваются в тугой узел. Я с силой свожу колени и мотаю головой вдвойне яростней. Ярлен тяжело вздыхает. – Ты не хочешь принять мою помощь? Я втирал слишком сильно? – Вовсе нет. – Чёрт, как же мне объяснить… – Просто… Не стоит, правда – я вполне справлюсь сам, да и бальзам к тому же кончился. Я могу буквально сегодня сходить к господину Берринелу и попросить у него, если вы настаиваете. Я произношу это с вопросительной интонацией, но Ярлен не отвечает. Не отрывая от меня серьёзного взгляда, встаёт на ноги, протягивает руку. Хватаюсь за неё и без особого изящества поднимаюсь с пола, мысленно переводя дух. Кажется, пронесло… – Огне, скажи честно: ты меня боишься? Твою мать. – Разумеется, нет, – вкладываю в голос всю свою твёрдость. – Я просто стану чувствовать себя очень неловко, если заставлю вас делать… что-то подобное. Большое спасибо, что помогли с руками, хотя это было совсем не обязательно… – Когда Рэкта нападёт, – он отворачивается и меняет тему столь стремительно, что я не сразу понимаю, о чём речь, – я хочу, чтобы ты убрался отсюда подальше. Вернёшься, когда всё кончится. Если, конечно, он не раскатает Совет в лепёшку. – Да… да что вы такое говорите! Я тоже маг, я ваш ассистент, я могу помочь! Вы же сами видели… – Огне. Пообещай, что переждёшь битву в безопасности. – Это потому что я ничего не могу? – мой голос дрожит от обиды. Кремех смотрит куда-то в сторону, запускает руку в растрёпанную шевелюру. – Это потому что я буду за тебя беспокоиться и потеряю бдительность. А теперь марш к алхимикам, и без бальзама не возвращайся. *** Город засыпает колючей снежной крупой, когда Рэкта, наконец, решает бросить последний вызов магическому сообществу. Сначала я думаю последовать совету Кремеха и отсидеться в уголке, но стоит только голосу господина Ллота разнестись по зданию, предупреждая, что враг на подходе, как я мигом забываю все свои обещания и вместе с остальными несусь в главный зал. Адреналин гуляет в моей крови, ноги лёгкие, будто крылья, и сами несут меня вперёд, а в голове бьётся одна лишь мысль: «Сражаться! Сражаться!». Но в паре этажей от главного зала она будто бы начинает меркнуть, звучать у меня в ушах всё тише и глуше. Я по-прежнему спешу вперёд, однако горячка от предвкушения боя уменьшается с каждым следующим шагом, и когда я миную распахнутые двери и оказываюсь в наполовину уничтоженном уже помещении, она и вовсе испаряется бесследно. Сжимаю в руках прихваченный по пути пирокинетический посох, оглядываюсь по сторонам. Почти сразу же вынужден упасть на колени: мимо пролетает чьё-то шальное заклинание, так и фонящее тленом. Оборачиваюсь и вижу совсем рядом Унче – он тяжело дышит, его лицо наполовину залито кровью, однако на ногах стоит крепко и, судя по трём валяющимся неподалёку телам со следами распада, сдаваться так просто не собирается. Убедившись, что с ним всё в порядке, поворачиваюсь в другую сторону. Замечаю Юмбрана – того самого рыжего, которого Кремех первым взял в ученики. Прямо на моих глазах он делает широкий взмах шпагой, второй, что-то кричит вдогонку. С клинка срывается волна тёмной энергии и что есть силы бьёт точно в грудь прыгнувшему на него противнику, отбрасывая последнего через весь зал и прикладывая затылком об стену. Так, здесь тоже всё нормально. Но где же… В глазах внезапно двоится. Хорошо, что я уже на коленях – меня неудержимо влечёт к полу, я теряю ориентацию в пространстве и, кажется, выпускаю из рук посох… Но это утрачивает всякое значение, когда внезапно в моей голове раздаётся чей-то негромкий повелительный голос: – Пора. Зрение ко мне возвращается. Вот только толку от этого чуть, поскольку я полностью теряю контроль над своим телом и будто со стороны вижу, как встаю на ноги и зачем-то бреду в дальний угол зала. Я не могу даже повернуть головы, чтобы осмотреться, механически переставляю ноги, и лишь мой мозг бьётся в панике, не понимая, что происходит. Наверное, меня контролирует какой-то псионик – но как, мы ведь все носим амулеты против… – Свяжи его. Чужая воля заставляет меня поднять голову. Я вижу валяющуюся совсем рядом толстую цепь, вспоминаю связывающее заклинание, потом смотрю ещё немного вверх – и застываю, впечатавшись взглядом в спину Кремеха. Но я не могу даже закричать. – Свяжи его, – повторяет тот же голос, и моё слабое противодействие ломается, как карточный домик от лёгкого дыхания. Я с отчаяньем смотрю на то, как мои руки указывают на цепь, на Кремеха, слышу, как мои губы произносят короткое заклинание. Белая вспышка перед глазами на мгновение лишает меня зрения, а вспыхнувшая острая боль в подреберье настолько невыносима, что я снова падаю на колени, будто сквозь вату слыша рёв Ярлена. Прости, прости, хочется шептать мне, но губы уже сомкнуты намертво. Зато глаза снова начинают видеть, и – лучше бы и веки склеились навсегда!.. Кремех стоит на коленях. Цепь, на которую я указал, стягивает его тело, прижимает руки, опутывает горло, и хотя он пытается изо всех сил её разорвать, она не поддаётся. Но это не так страшно – гораздо страшнее его взгляд, потерянный, непонимающий, взгляд, которого я раньше никогда у него не видел – взгляд, направленный точно на меня. – Почему? – с мукой спрашивает Ярлен, и мне кажется, что кто-то поворачивает нож, всаженный в моё сердце. И в этот момент над залом проносится чей-то громкий, полувесёлый-полустерический хохот. Он завладевает вниманием всех присутствующих; я вижу, как их головы, точно по мановению волшебной палочки, поворачиваются в сторону центрального окна, смотрю туда же сам – и почти не удивляюсь, видя парящего под потолком Рэкту в развевающихся белоснежных одеждах. Он сидит прямо на воздухе, подогнув под себя ноги, и хохочет, хохочет так, что дрожат ближайшие к нему стёкла. А, отсмеявшись, отзывается: – Почему? Ты спрашиваешь, почему? Да потому что я одолел тебя, Кремех Ярлен, уважаемый Седьмой член Совета, великий и ужасный Минус-Маг! Слышишь? Я тебя одолел! Ярлен низко опускает голову, его лицо скрывает тень. Он почти не повышает голоса, однако его слышно, кажется, в любом конце зала. – Ясно. Это твоих рук дело. – А ты сомневался? О, только не говори мне… – Рэкта снова хохочет. – Нет-нет, придержи свою мысль, я хочу насладиться этим сполна. Хочешь, я расскажу тебе, как на самом деле было дело? – Изволь. – С радостью. Вот только сначала, пожалуй, проведу наглядную демонстрацию. Огне, мальчик мой. Выйди-ка вперёд. Я совершенно не желаю его слушаться, всё моё нутро протестующе вопит, однако я опять утрачиваю контроль над телом. Встаю с колен, приближаюсь к Кремеху. Не могу повернуть к нему головы, но виском чувствую, как его взгляд прожигает меня насквозь. – А теперь… что бы такое тебе приказать. Так, возьми вон тот нож – да-да, рядом с тобой валяется, – и отрежь свой дурацкий хвост. Видеть его уже не могу. Я кричу, кричу не переставая, я задыхаюсь от крика, застрявшего у меня в горле, но с губ не срывается ни звука. И мне приходится смотреть, как мои руки поднимают нож, как сгребают в горсть мои волосы и как последние остаются в моей ладони после одного-единственного взмаха. А после осыпаются белыми лентами на пол, пачкаясь в каплях крови и саже, в изобилии покрывающей искорёженные каменные плиты. – Видишь? – говорит тем временем Рэкта светским тоном. – С тем же успехом я мог бы заставить его перерезать собственное горло, или же… Впрочем, я немного забегаю вперёд. – Что… Что ты с ним сделал, мразь? В голосе Кремеха явственно слышится звериное рычание. Рэкта насмешливо фыркает. – Что сделал? Ярлен, я сделал его. Надеюсь, так тебе будет понятнее? – Что значит – сделал? – То и значит. Огне – точнее, Огненный Взгляд – голем, которого я сделал специально для тебя. Если бы я владел своим телом, я бы упал. А так продолжаю стоять столбом, ничего уже не видя, не слыша, и только чувствуя, как внутри меня разверзается ледяная бездна. Голем… Голем… Я вспоминаю наши посиделки с ассистентами этим летом. Может, они уже тогда что-то знали? Нет, вряд ли. Но я должен был… должен был хотя бы догадаться… Но как же так? Все мои чувства, воспоминания... Неужели они все – просто обманка? – Помнишь нашу последнюю встречу? Ты тогда разбил моё кольцо, над которым я так долго работал, едва не сломал мне спину, а потом выбросил из окна, точно мусор. И тогда я поклялся, что найду способ заставить тебя страдать. Что ж, я сдержал свою клятву – судя по твоему лицу ты успел сильно привязаться к моему мальчику. – Он не твой мальчик! – Рэкте сильно повезло, что он завис под потолком – стой он на полу, и Кремех бы, наверняка, вцепился ему в горло зубами, таким страшным голосом он сейчас говорит. – Слышишь? – Ну как же – не мой? – с раздражением переспрашивает тот. – Или ты не понял? Я сделал его, вот этими вот руками, – он трясёт ладонями, отчего его длинные рукава смешно бьются в воздухе. – Или ты забыл, что я мастер по части артефактов? Големы, чтоб ты знал, также относятся к категории артефактов – человекоподобных, если точнее. – В другом месте свои лекции читай… – Дерзишь. Ну да плевать, всё равно ты ничего сделать не в состоянии. – Но этого же не может быть! Головы присутствующих вновь синхронно поворачиваются на голос вклинившегося в разговор человека. Им оказывается Шакс, с трудом приподнявшийся с пола. Его одежда изорвана, лицо и волосы покрыты кровью, но глаза смотрят на Рэкту ясно. – Не может быть – чего? – утомлённо переспрашивает тот. – Я видел, Огне использовал заклинание, чтобы связать Кремеха цепью. Големы не могут использовать магию! – Браво, пять баллов, урок пройден, – Рэкта делает несколько саркастических хлопков. – Какой ты глазастый, увидел, что Огне заклинание использовал. Уши бы тебе ещё прочистить. Он всего-то сказал «Лигос». – «Лигос»? Но это ведь… – А теперь посмотри ему на грудь. Огне, повернись к этому гению. Меня разворачивает влево. Я на миг пересекаюсь глазами с главным стихийником, но не успеваю понять, о чём он думает – Шакс быстро упирается взглядом в моё солнечное сплетение и потрясённо ахает. Я безуспешно скашиваю глаза вниз, но замечаю лишь какую-то тёмную полоску. – Понял теперь? – Ублюдок, ты вставил в него связывающий амулет… – Бинго! Для него даже магической силы не надо, скажи слово и готово. Меня перекашивает от такого каламбура, но я, наконец, понимаю, что это за тёмная полоса и почему после произнесения слова мне стало так больно: артефакты подобного типа обладают поганой особенностью самоуничтожаться после применения. – А огненный взгляд? Это же не артефакт! – Конечно, артефакт! – Рэкта возмущённо выпрямляется, всплёскивает руками. – Уникальный, неповторимый, я создал его специально для Огне. Не требует ни капли магии, только при создании – импульс, разряд и система зачарованных зеркал. – Но если это так, и Огне – голем… – Шакс игнорирует возмущённый вопль «Не если!» и ещё немного приподнимается над полом. – Как он стал ассистентом Кремеха? Как же сумел обойти проверку? А воспоминания - я разговаривал с ним, и... – Да раз плюнуть. Воспоминания просто перекачаны из головы студента, который имел неосторожность подойти мне по параметрам. А как прошёл проверку... Всего-то и делов – подправить записи в книгах академии и книгах Совета, убрать одну фамилию, вставить другую… – Но как?! Книги ведь… – Артефакты! Сколько можно говорить, я мастер по этой части, и если бы не внезапно нарисовавшийся господин Ярлен, которому зачем-то вздумалось переться в Совет, я был бы Седьмым членом!.. Ладно, к чертям это всё. Мне надоело. Огне, возьми копьё и проткни им глотку Кремеха. Бесполезно бороться. Я могу только смотреть, как своими руками сейчас отниму жизнь у самого драгоценного для меня человека, и надеяться, что хоть кто-нибудь меня остановит, пусть даже путём уничтожения. Сейчас мне даже хочется умереть, чтобы этот кошмар, наконец, закончился. – Постой! – Стоп. Остриё копья послушно замирает в сантиметре от шеи Кремеха, и у меня появляется шанс что-то придумать, что-то, ну хоть что-нибудь!.. – Но почему ты был так уверен, что я соглашусь взять его своим ассистентом? Почему сделал его именно… таким? Ты ведь не мог знать… – Ну, конечно, мог, – кажется, Рэкта даже доволен, что убийство прервали. Ему явно есть ещё, что сказать Ярлену, а я… я опускаю глаза на свои руки и неожиданно чётко понимаю, что хоть моё тело меня и не слушается, глаза – наверное, как раз из-за той сложной системы, что установил великий артефактолог, всё ещё подвластны только мне. И мне в голову приходит отчаянная идея. – Ты же, наверное, даже не заметил, что, выкидывая меня в окно, потерял в процессе огромный клок волос. Мне, как артефактологу, глупо было этим не воспользоваться. Извлечь из части тела интересующую информацию – основы изготовления амулетов, второй курс академии. Конечно, пришлось повозиться, закачивая воспоминания, придумывать, как заставить его чувствовать, колдовать над телом, чтобы оно стало более человеческим. Но результат превзошёл мои ожидания!.. Я утыкаюсь глазами в район своих локтей, разом вспоминая все произошедшие события. Я голем. Я был создан, чтобы своими руками уничтожить Кремеха. Создан мерзавцем, который искалечил моих друзей, и теперь сидит, как божок, на воздухе, и смеет над ними насмехаться. Ненавижу. Ненавижу! Ненавижу!.. Перед глазами привычно белеет, локти пронзает невыносимая боль, но из-за контроля Рэкты я, к счастью, не могу убрать руки или закричать. Только бы он не заметил сразу, только бы не велел остановиться! Ведь если у меня не будет рук, я чисто физически не смогу причинить вред… – Ты… ты что творишь! Остановись! Остановись сейчас же! – я слышу, что мой создатель срывается на визг и, несмотря на страшную боль, нахожу в себе силы ухмыльнуться. Не тот приказ, Рэкта, надо было сказать хотя бы «Убери руки»... А потом его голос тонет в грохоте, на меня сверху что-то сыплется, и тело вдруг становится лёгким и совсем моим. Я улыбаюсь шире, хотя в глазах уже темнеет. И чувствую, как чьи-то горячие руки бережно меня подхватывают, отрывая от пола. – Всё, всё. Больше не надо. Всё закончилось, – целительным бальзамом вливается мне в уши знакомый шёпот, и я окончательно погружаюсь в черноту. *** – Я знаю, что ты проснулся. Улыбаюсь краешком рта, не открывая глаз, и почти сразу же сладостно замираю, когда моей щеки касаются узкие, немного потрескавшиеся губы. – Вас не проведёшь. Утро уже вступило в свои права, и теперь щедро льёт в окна лазарета солнечный свет. Новые глаза, что поставили мне буквально пару дней назад, видят гораздо лучше старых, и я с жадно разглядываю чуть-чуть напряжённую улыбку Кремеха, его будто заострившийся нос, ещё более запавшие щёки и прищуренные тёмно-серые глаза в обрамлении жёстких чёрных ресниц. – Вам нужно отдохнуть. – Снова командовать будешь? – вздыхает он. Кровать прогибается под его весом, когда он присаживается возле меня. – Только если вы не против. – Я буду против, если ты опять будешь поджигать свои руки. Так и знай, я новые пришивать запрещу. – Я это учту, – показываю ему зубы. – Только что вы со мной без рук будете делать? – Всё то же самое, что и с руками, – ворчит Ярлен, а у меня отчего-то неожиданно сладко ёкает где-то под ложечкой. – Ладно, пойду до столовой прогуляюсь. Отдыхай. И он уже было встаёт, когда, вспомнив о чём-то, снова поворачивается ко мне. – Да, я поговорил со стариком. В общем, ты остаёшься моим ассистентом. Ну, это уже выше моих сил. Невзирая на слабость, я подскакиваю и обхватываю его новыми, ещё замотанными в бинты, руками. Мгновение помедлив, Ярлен бережно обнимает меня в ответ. – Спасибо, спасибо огромное, – кажется, я сейчас заплачу. – Заслужил, – кратко ответствует тот и встаёт с кровати. – Всё, я в столовой. Скоро вернусь. – Я буду ждать, – киваю, опускаюсь на подушки. Мои веки тяжелеют, но я до последнего гляжу Кремеху в спину, и закрываю глаза лишь в тот момент, когда двери с тихим щелчком закрываются. – Я буду ждать…