***
Маленькие дети обожают кресла. Знаете, такие на колёсиках, по типу офисных, на которых можно крутиться. Арсений тоже их обожал. Одно такое, черное, с удобной спинкой, на которую можно откинуться. И, конечно же, самому крутиться, пока до тошноты голова не начнёт кружиться — это, как странно, очень помогало отвлечься. Когда настал тот момент, когда в голове у Арса было лишь одно: Мозг себе помассируй, а не про простату ему говори, идиот! Осёл! Придурок! Тупица! — Арс! — голос Позова промчался эхом в его голове, Попов резко коснулся ногами пола, притормозив. Бедное кресло крутилось на нижней балке, как сумасшедшее, а колёсики шатались, чуть двигаясь с места. Шёл только первый перерыв, а Попов уже сейчас полностью чувствовал себя дауном и извращенцем. — Что? — откликнулся мужчина, не торопясь встать с места, так как голова ещё немного пошаливала. Машинально руки вцепились в пластиковые ручки. — Ты Шастунишку нигде не видел? Он куда-то делся, а телефон уже только что пятый пропущенный знает… — Помимо сцены, нигде… — Арс будто случайно отворачивается от Димы, дабы лишних вопросов не возникало. Тут парни слышат пиликание — это уже телефон Позова даёт о себе знать, отвлекаясь на, видимо, действительно важный звонок, Поз передаёт брюнету телефон Шаста, как какую-то эстафетную палочку и с жестом, мол: «Ну… сам тогда его найдёшь!», уходит. Мужчина, ничего не понимая, взглянул вслед уходящему товарищу, а потом и на дисплей. Высветилось: +1 новое сообщение. От: «Ира». Судя по всему, лучше быть уже не могло… Головокружение мигом пропало, а на смену ему пришли редкостная усталость и некоторая безысходность. Голубоглазый медленно встал со своего места, заправил телефон Антона в передний карман своих брюк и отправился в гримерку.***
У него было ещё пятнадцать минут. Он и сам не знал, чего хотел больше: отдохнуть и не видеть никого это время — глядишь, и как-то само собой всё уляжется, как не происходило, кстати, ровным счётом никогда… Или же найти, в конце концов, своего коллегу и отдать ему его телефон, однако Антон-можно-я-провалюсь-перед-тобой-сквозь-землю-Шастун нигде не появлялся. Арсений, даже, если честно, начал волноваться: вдруг Шаст осознал в конец, что тот полный идиот и просто решил уйти… Тогда какой поступок тупее: несколько гейских шуток подряд при всех, ещё и со сцены, или уйти, подставив чуть больше сотни человек команды, которые вкладывают в это все: и нервы, и силы? Драма в голове Арсения уже походила на что-то клиническое, если бы он, войдя в ту самую свою гримерную, не услышал бы шум воды, оттуда, где и находилась его небольшая ванная. Увидев на журнальном столике рядом с диваном горку колец, браслетов и несколько фенечек, Арс, даже с каким-то успокоение, выдохнул, а с плеч его будто спустились Гималаи. Теперь было самое сложное — это, конечно же, то, как встретить своего ненаглядного! Несмотря ни на что, выворачиваться из кожи вон, чтобы предать этому всему какой-то комичности, Арс просто обожал всеми своим чакрами. Вот, когда вода, как слышно, была выключена, Попов немного растерялся, буквально на долю секунды, а после чего всё же забил на всё и просто сел вразвалку, томно смотря на дверь. Тоша вышел из комнаты в белом халате с небольшим полотенцем на голове, как следует вытирая им свои волосы, дабы они побыстрее высохли. — С легким паром, — вежливо сказал Арсений, и Антон резко присел. Хорошо, что до дивана дойти успел — эффект неожиданности ждать не будет. — Спасибо, — кивнул Антон с неловкостью всё ещё проходясь полотенцем по волосам, которые, что Шастуну и свойственно, особой длинной не обладали, но что ему ещё сейчас делать? — У тебя там, кстати, лампочка одна перегорела — заменить бы, — вздохнул он. — Я попрошу новую, да… — ответил Арсений, не часто ему это давалось, но без единой эмоции. Антон стал реще вытирать капли воды, что ещё не успели уйти, будто надеясь стереть самого себя в порошок. — Да отложи ты его уже, щас дырку в темечке себе протрёшь! Антон откинул полотенце, взял со стола одно своё кольцо и начал натягивать его и все остальные дальше на пальцы в том порядке, что был известен только ему. Брюнет мог на это пялиться, наверное, часами. Впрочем, как и на всё, что делает Антон: его мимика, его умение перевоплощаться, где угодно и когда угодно… Да, он повидал немало людей с каким-то актёрским мастерством и талантом к подобным вещам, но в Антоне Арсений ценил это больше, чем в ком-либо. Больше, чем в себе самом. — Всё было настолько дерьмово, что ты решил утопиться в моей же кабинке для душа, но не смог? — абсолютно серьёзно спросил старший, на что Шаст сразу же усмехнулся. — Скажем так, в следующий раз… будем вешать мой портрет тебе с обратной стороны двери туда, — он указал на ту заветную комнату, которую и покинул только что, — Чтобы тебе же так легче было, — пояснил. Арс, уловив в его словах самый правильный подтекст, но ничего ответить не смог. А молчание растягивать, как шар воздушный, совсем не хотелось. — Тебе тут, — мужчина вытащил тот самый мобильник из своего кармана и протянул его парню: — Передали, ты забыл. Антон молча кивнул, взяв устройство. Пару раз что-то тыкнув там, он приложил трубку к уху. — Да… — о чём Антон вел беседу, Арсений точно не слышал, однако и не хотелось, ибо тот — и снова — точно знал с кем, сидящий напротив, разговаривал, — Нет, завтра вряд ли получится, — Антон закинул ногу на ногу и развернулся корпусом к Арсу, — Я смогу только дня через два, хорошо? — услышав положительный ответ на том конце провода, Антон кивнул, угукнул и скинул трубку. — Планы на вечер ушли? — Арсений поинтересовался. Арсению тут же стало неловко. — Ну, если в твоём понимании, сборы чемоданов, которые будут длиться несколько долгих часов, со старой квартиры — это «планы» на вечер, то… ну у тебя и вкусы. Один из этих вкусов — это ты, Шастун. Самокритично! — это пока что всё, что всплыло у Арсения в голове, так как все его остальные мысли были заняты лишь… чемоданами? Серьёзно, Арс, конечно, слышал, что в последнее время у Антона с Ирой всё было не так гладко, как можно было видеть когда-то, но… — Не может быть, чтобы разъехались… — шёпотом произнёс Арс. — Может. Отдых в отношениях затянулся. А ты? — А что я? Арсений прекрасно знал, что хотел спросить Антон, но отвечать не хотелось. А… действительно: «А что он?». Свободен, освободился ото всего. Понял, что ему больше ничего и не надо… кроме одно человека. Ему самому казалось, что всё это звучит до жути и отвращения банально. Но вы сами хотя бы раз чувствовали, что у вас есть некое раздвоение личности? Ваши потребности и приоритеты меняются, вы смотрите на некоторые вещи по-другому, а временами всё то встаёт на своё место… Но одно всё же остаётся неизменным. Для Попова этим «неизменным» стал Антон. Он не был так влюблён, не любил так уже давно, как сейчас. Он не страдал. Ему хватало лет и мозгов, чтобы уметь додумывать здравые вещи, но сердце принадлежало совсем не ему. Его забрал Антон — один вывод. — А я влюблён… — Арс сейчас был на девяносто процентов уверен, что тот голос, с которым он это произнес — это и не его голос — не совсем логично, но он и весь сам не свой уже давно. — Ооо!.. — протянул Антон. Его интонация тоже поменялась. Он был заинтригован, заинтересован, даже казалось, что озадачен. — Поподробнее? — Эм… — Арс замялся. Он хотел сесть обратно, а лучше лечь! Уснуть и забыть это всё. Он не был готов врать и не любил это дело в отношении близких людей, — К… — тут простое — «как бы и сказать…» резко сменилось на: — К-купидон! — дальше в голове Арса промчалась неприличная рифма к данному слову. Сегодня ведь не четырнадцатое, да даже не первое! — Романтично… — сухо. Скорее оттого, что тот просто не понял его фразы. — Это лишь метафора болота с табличкой: «Купаться разрешено!»… Так что ты там про свой портрет в моём душе говорил? — только потом понимает весь смысл ещё раз. — Да-а, Арсений Сергеевич… — он снова тянет свои слова, как пастилу из одного из ларьков на ярмарке у Красной Площади. — Видимо, Вам Купидон стрелой точно попал в зад! Я даже сомневаюсь, что это и была стрела… — Шастун медленно встаёт со своего места, подходя к Арсению, смотрит ему в глаза. — Блиц-опрос, — Арс нервно першит разок, но кивает. — На психику? — но тут Шаст игнорирует. — Любимый цвет? Цвет кед — не считается. — Зелёный, — его глаза. — Запах? — То, что ты вылил на себя из флакона только что, — тут он успевает даже принюхаться. Реально ведь вылил! — Вкус? — тут Арсений был уверен, что на это можно было бы ответить что-то ванильное по типу: «Твои губы!»… А от неловкости ещё и подбавить вдогонку туда какой-нибудь мат… Лишь от неловкости! — Ещё не пробовал… — «зато честно». Антон лишь приблизился и притянул его к себе, тот даже набрать хоть чуть-чуть воздуха в грудь не смог, о чём мы? Арс затаил своё дыхание уже тогда, когда они только и начали этот точно не запланированный разговор. Так вот, на вкус шла мята, сигареты и… «Skittles»? Он ведь был, наверное, единственным, кто зажёвывал табак резинкой, а её — конфетами? Но об этом Арсений подумает чуть позже.