Песчинка

Глава 8 Неожиданные открытия Ветер теплый, влажный, морской. Запах соли и водорослей, но не тот отвратный, что висит в современных портах, а тот, что дает понять: море! Даже здесь, в горах, а вернее — почти на вершине бывшего вулкана, хорошо ощущается свежесть морского бриза, отлично разгоняющего духоту. Я за этот месяц уже изрядно устал от вечной духоты, от вечно липкой от пота рубахи, от тяжелого воздуха, которым не дышишь — пьешь! И вот здесь, в горах, просто замечательно! Не только душой отдыхаешь от нагрузок: учебы и тренировок, но и тело будто насыщается силой. Хорошо еще, что у меня много свободного времени, и я могу заниматься своими делами. Нет, первую неделю Маюри-сан пыталась свести меня и свою дочь в компанию, но быстро поняла всю бессмысленность этой затеи: мы, даже оставаясь одни, занимались своими делами, отдельно. И если я или учился, или читал, то девочка тупо замирала, превращаясь в куклу, и все время тупо сидела с прикрытыми глазами. И в чем главный прикол: она не медитировала, не спала, чем занималась — непонятно, и ведь если бы практиковала выход в астрал, то ее мать — шаман, и быстро бы это почувствовала, и отбила дочке эти порывы. В общем, странный ребёнок. Короче, часть свободного времени вечером я трачу на трансы для обучения управлению куклами, или просто наблюдению их глазами. Да, их у меня уже пять штук! Откуда? Так эта хитрая парочка птыцъ каким-то чудным образом приспособила к этому делу мелких духов и муси, которые и состряпали четыре точных копии моего паука. Хорошо хоть, что кристаллы успели вырасти, и не пришлось снова красть хозяйское добро. Вот я и тренируюсь в трансе либо наблюдать сразу за несколькими пауками, либо всех держать во «внимании», — это похоже на единый монитор слежения, разбитый на картины разных камер, либо же беру под контроль какого-нибудь одного, и им «рулю». Это сложно, от этого стабильно болит голова, бывают кровотечения носом, бывает несколько часов трясутся руки, или ноги. Спасают снадобья. Я даже как-то пожаловался на головные боли, и меня сводили к целителю. Вывод: слабость акклиматизации, скоро пройдёт, пейте укрепляющие составы. В общем пью, и тренируюсь, не опасаясь теперь поймать инсульт. А птЫцы пообещали, что если нужны будут еще куклы, то они быстро сделают в любом количестве — опыт есть. Я же жду, когда будет готова новая партия кристаллов, а это — полторы недели. Плохая «печка», нужно взяться за свою задумку. Так вот, сейчас я сижу в трансе, пока пауки шныряют под землей. Все дело в том, что гуляя, я нашел глубокую, но узкую трещину в скале, уходящую куда-то во тьму потухшего вулкана. Самому туда лезть никак — узко, да и стремно, если честно. А вот пауканов туда запустить милое дело — эти шмыги очень ловкие и подвижные получились, ничем от настоящих не отличаются, да еще и крепче. Но беда пришла откуда не ждал. Вернее, не подумал. Короче, под землей, как оказалось, темно, а насекомые видят в таких условиях не глазами, а усами и волосками на теле. Я кое-что улавливаю, в общих чертах… нет, как тренировка, отличный способ, но… короче НО! Вот и размышляю на тему решения проблемы. Иначе нафига я буду сидеть на горе, я ведь хотел посмотреть на пещеры, трещины, и все такое, а тут — облом! Хорошо еще, что пауканы запоминают местность, и заново обследовать пройденное не придется, а там — может, решу проблему. А пока выхожу из транса, отпуская пауков с поводка, пусть сами шарятся. Минут сорок занимался своим телом: растяжки, челночный бег, подтягивания, снова растяжки. У меня начался период бурного роста, и вот такие «заходы» делаю несколько раз в день, в зависимости от занятости. Горо-сан как-то вечером отметил, что сам занимался в моем возрасте развитием тела (а он хоть и не высокий, но довольно жилистый и ловкий), и у него был толковый учитель по каратэ. Так вот этот учитель и рассказал, что дети-маги имеют огромное превосходство перед простецами в плане физического развития, если этим занимаются. Дело в том, что сама магия ребенка его защищает, наподобие автоматического симбионта, таким образом мы меньше болеем, нам легче даются боевые искусства, ибо магия каким-то образом понимает пользу этого, и помогает. А еще магия серьезно подстегивает все процессы организма, быстрее заращивает раны, кости, борется и очищает организм от вредоносных веществ. Поэтому, когда начинается период бурного роста, следует заняться развитием своей гибкости, ловкости и выносливости, ибо организм начинает воспринимать изменения нормой, а магия потом поддерживает достигнутую планку. Еще мужчина поделился комплексами тренировок, которые еще помнил, и я занялся этим незамедлительно, ведь если мне придётся работать в паре с клановым магом, мне нужны все силы, какие только можно получить. Закончив с физухой, сажусь на пенек, успокаиваюсь, и вхожу в неглубокую медитацию, только чтоб поправить дыхание, успокоить сердцебиение, и направить магию, чтобы закрепить микроизменения. Так, капелька по капельке, и сила прибывает. В дом семьи Мори я прибыл через пару часов, забрав с собой одного паука, а остальных оставил обследовать подземные ходы. До ужина еще есть время, и можно было бы заняться магией, но Маюри-сан сегодня сама решила взяться за готовку, и порадовать семью чем-то особенным. Что ж, значит, займусь чем-нибудь другим. Сижу на веранде, дышу посвежевшим к вечеру воздухом, набрасываю простым карандашом пришедшую на ум картину. В той жизни у меня был друг, который отлично рисовал, он брал в руки ручку или карандаш, и просто рисовал что-то. Прям как я сейчас. Интересно, что он чувствовал, когда на него накатывало вдохновение? Я, например, ощущаю что-то вроде слабого транса, будто в меня втекает чужая мысль, причем настолько сильная, что человеку точно не принадлежит. Интересно, у всех так? Временами, я прямо вижу картины, образы, подпитанные нахлынувшими «вкусными» ощущениями. Сложно описать эти ощущения, очень, ведь там все сплетается: вкус, слух, виденье, эмоции. Так вот. Я сейчас чувствую свежий поток, сильный, но не грубый, окрашенный в синие и фиолетовые оттенки с золотыми искрами, серебряными линиями, струнами, от которых вокруг расходится волнами рябь тихого, но протяжного звона. На альбомном листе постепенно проявляется спиральный коридор вихря, наполненный линиями и искрами, искажающий свет близких звезд и яркой туманности. Росчерк кометы, теряющей куски льда и хвост газа, несущейся куда-то. Желтая планета, подсвеченная желтым же светом здешней звезды… Ощутив приступ усталости, выпадаю из транса, опуская рядом с собой альбом. Дышать тяжело, тело сотрясается от холодного пота и дрожи. Перед глазами плывет, в голове жуткий шум, красные пятна кружатся, скрывая за собою все. Я не знаю, сколько сидел, пока пришел в себя, было реально херово, но когда отпустило, чисто на автомате поднял альбом, и пораженный замер. На резко затвердевшем листе альбома обнаружилось окно в далекий космический пейзаж. Живое, в движении. На магической картине отразилось все, что я ощущал и чувствовал, видел: кружилось искажение, пролетала крупная комета, мелькали метеориты, кружилась желтая планета, радугой светилось газовое скопление, поблескивали звезды, и ощущался мистический звон. Ну, и что мне с этим делать? — не успел я это подумать, как ощутил рядом с собой человека. Поворачиваюсь, чтобы увидеть замершую Маюри-сан, прижавшую ладонь ко рту. Мда-а, теперь не спрячешь… -… такому учатся годами. — очень серьезно говорит женщина, смотря мне в глаза; я не чувствую давления, или «щекотки» в голове, но тон женщины не дает ее прервать, сомневаться. — Не потому, что очень сложно, пусть и это присутствует в немалом объеме. Совсем нет. Опасно тем, что подобные картины рисуют магией, волшебством — не важно как называют эту силу, важно, что она позволяет нам творить чудеса, вроде того, что ты сегодня создал. Мы ЖЕЛАЕМ, и ОНА СОЗДАЕТ, ВОПЛОЩАЕТ наши просьбы и желания. — степень серьезности возросла, женщина даже не моргает. — Опасность в том, что для воплощения желания, нужно обладать достаточным запасом силы и чувствительности, в меньшей степени — концентрации. ОНА создает, и если недостаточно силы волшебной, будет взята сила жизненная! Всё для цели! ВОПЛОЩЕНИЯ! Магия никогда не останавливается на полпути, запомни это! Что бы ни сотворялось, ритуалы, чары, колдовство, — ничего нельзя прервать, только изменить! И ВОТ ТАКОЕ, — женщина указала на картину. — нельзя даже изменить, пока творение не будет завершено надлежащим образом. Ты не просто мог умереть, — это не настолько страшно, как считают многие простецы, нет, твое посмертие было под угрозой! Душа! Чувствую, как внутри все покрылось ледяной коркой и опасно хрустит, готовое разломаться звонкими осколками. Я даже не думал ни о чем, просто пытался пережить холодный ужас, ведь мне уже не нужно верить в посмертие, я ЗНАЮ, что оно есть. Перестать быть — жутко, если понимаешь о чем речь. Руки трясутся так, что я не могу даже чашку взять в руки. Остальные в комнате — Горо-сан, Хана-тян, и две служанки, молчали, хотя мужчина смотрел на меня с откровенным интересом. Такого в его глазах я еще не видел.  — Тебе стоит знать, Арата-кун, — степенно заговорил мужчина, напуская вид спокойствия и полнейшего «штиля», мдааа, если б не глаза. — что твоё творение — настоящее ЧУДО, которых в мире ОЧЕНЬ мало. Картина бесценна. С давних времен такие чудесные пейзажи (а это всегда, почему-то, пейзажи) не продавали, только дарили, всегда получая взамен ответные дары великой ценности.  — Почему? — голос еще хриплый от страха и усталости, хотя уже начинает отпускать потихоньку.  — Ценность таких картин определить невозможно, ибо все они уникальны, но это не значит, что в мире мало тех, кто бы не пожелал обладать подобным сокровищем. За куда более меньшей ценности вещи кровь лилась потоками. — мужчина отпил чаю, продолжил. — Но мир уравновесил силу ТАЛАНТА творца, и силу жажды обладать у остальных: картины нельзя получить, если создатель того не желает, — она просто не дается в руки вору, или грабителю. Картины становятся невидимыми, нематериальными, исчезают, пока угроза не исчезнет. А ещё есть в мире четыре пейзажа битвы, которые убивали воров и шантажистов. Создателя нельзя заставить отдать свое творение принуждением, обманом, или дурманом, — за этим следует жестокое наказание обидчика. Вот так вот. Мужчина следил за моей реакцией на свои слова, или ждал ответа, — я не знаю, меня интересовало совсем другое. Тем более, раз у этой вещицы такая крутая «противоугонка», то и сильно переживать не стоит. Меня интересует, как бы не впасть снова в такой транс творческий, и не скопытиться. Вот ЭТО важно. Далее мне поведали, что есть, оказывается, волшебное искусство, которому долго учатся, и вершиной мастерства считается создание подобных шедевров. Однако, не каждый мастер решается на создание венца карьеры, ибо опасно не расчитать силы, а жизнью и душой рисковать — дураков мало. Но бывают, кстати намного чаще осознанных, стихийные создания, вроде моего. Выживают не все. Когда я заикнулся об опаске снова «сотворить», меня уведомили, что будь я свободен от обязательств, то без промедления оказался на обучении у какого-нибудь мастера. А раз уж я «должен», то мне в скорейшем будущем будет доставлено печатное пособие для начинающих магов-художников. Там есть техники контроля, чтобы уберечься от подобного, а также основы теории волшебного рисования. Мне уже интересно. А книгу, толстый такой томик, страниц на семьсот, мне подогнали на третий день моего восстановления от магического истощения. А раз уж приступить к практике я не способен на целых две недели, пока не восстанавлюсь от массивного истощения, то меня загрузили сухой теорией, и не только. К концу первой недели Горо-сан заговорил о том, что в этом доме уже давненько думают сделать ремонт, обновить роспись на панелях, и так далее. Совладать с собой я не смог, и с радостью взялся за дело. Вычитанные в том томике легкие направленные медитации помогли не впасть в «режим творца», но вот легкий транс использовал довольно часто и много. За каких-то три дня я разрисовал главный зал дома, и кабинет его хозяина в традиционном стиле. Вечерние мотивы лесных озер, россыпи цветов и ягод, ярких птиц, сочных трав и пышной зелени. Всё это получалось настолько живым, настоящим, несмотря на своеобразный стиль, что порой чудилось, будто смотришь в другой, сказочный мир. Я буквально чувствовал, что изображаемое мной — реальность, далекая, возможно, недостижимая, но живая. Стены и потолки покрывались картинами целиком, сплетаясь в один сплошной объемный пейзаж. С каждым движением кисти мое мастерство росло, я буквально чувствовал, что движение к идеалу не останавливается ни на миг. Сомнения в мазках исчезли на шестой день, на восьмой — я перестал задумываться, рука просто воплощала то, что я видел где-то глубоко в себе. Уголком сознания я отмечал, что мне что-то выговаривали, требовали, или угрожали, но это было не важно. Я чувствовал, что обязан закончить, да и желания останавливаться не было. К еде почти не притрагивался, пил какие-то соки, которые приносила неизменно Маюри-сан. Даже не помню, когда в последний раз спал больше пары часов, или мылся. Лицо и руки покрылись слоями краски, но все это было не важно, вторично. На закате пятнадцатого дня я сидел посреди какой-то большой комнаты, усталый и безмерно счастливый, разглядывая апогей этой работы. Горы, покрытые темной зеленью, золотисто-красный храм на склоне одной из сопок, длинный извилистый спуск к озеру, окруженному лиловым цветом весны. Все на объемном изображении вышло идеально-реальным, и, в то же время, видно, что это картина. Красные врата-тории, золото колонн храма, нежность лепестков цветов, пышная основательность окружающего леса. Я смотрел, искал, и не мог найти недостатки. Она закончена. Завершена. Я улыбнулся улыбкой дурачка, и уснул прямо там, где сидел… *** Мужчина не отрываясь смотрел на то, что сотворил малолетний зять. Краем уха он услышал, как служанки вынесли уснувшего пацана отдыхать, но оторваться просто не мог. Многие годы мужчина приезжает в этот дом, но никогда не ощущал его таковым, — гостиница, — да, но не дом. Сейчас же в его голове был сумбур, и впервые он захотел назвать это место своим домом, хотя в планах было отдать это место дочери с зятем после их свадьбы. Однако в момент, когда он смог войти в этот зал (все время, пока парень рисовал, в комнату было не войти — стоял какой-то барьер), некогда бывший местом сбора старейшин клана, Мори Горо-сан понял простую истину: он не сможет больше надолго расстаться с этим местом, не говоря о дарении кому-либо. Маюри-тян всегда нравилось на островах, и она частенько сюда наведывается круглый год, но ей не удавалось окончательно перетянуть сюда своего мужа. Теперь же Горо-сан твердо решил: он вернет резиденцию клана Мори домой, а поместье на Хоккайдо будет вторичным, как было когда-то, до того, как клан Миядзаки взял их под свое крыло. Нет, ну, все же, какой талант! Будь он моим сыном, я бы не позволил этому ТАЛАНТУ, нет — ДАРУ, засохнуть под коркой крови очередного воина клана. Какая же глупость! Жаль, да… очень жаль… *** Проснулся я, когда солнце уже было в зените, от чувства голода. Но еще больше хотелось пить. Во всем теле ощущалась приятная, как от нужной работы, усталость, а в голове — легкость мыслей. Еще даже не успев открыть глаза, успел придумать не только решение проблемы «фары» для пауканов, но и кое-что еще, от чего руки буквально зачесались воплотить это в жизнь. Появилась также идея создать ларец, в который можно собирать интересные образцы волшебных растений, чтобы потом выращивать самому. Мой окрас магии довольно удачен для того, чтобы подпитывать нуждающиеся растения, — это я успел выяснить и подтвердить на практике, так почему бы и да? Если я продолжу заниматься артефакторикой и алхимией, — а я продолжу, уж слишком это интересно — крутить законам физики фиги, то мне потребуется много всякого-разного, а покупать все это уж слишком накладно. Ладно, сейчас я это подворовываю, а как быть, когда сбегу из клана? То, что нужно бежать — неоспоримый факт, но вот еще рано. Я не представляю куда бежать, где спрятаться так, чтобы клан не дотянулся? В Китай и Корею нельзя — сразу выдадут, даже ленточкой повяжут, розовой. Не вариант. В остальном же мире для меня неизвестна ситуация, поэтому рыпаться рано, да и денёг нет совсем… да и библиотека и на половину не изучена… еще ведь надо придумать, как мать вытащить… короче, рано бежать. А пока думаю, нужно водички попить, во рту пустыня, блин, образовалась. По ощущениям, поблизости никого нет. На всякий случай осмотрелся, и правда никого нет, но до графина далеко, а тело еще слабое… а пить-то хочется… а графин далекоооооо… Под просящим взглядом сиреневых глаз стеклянный графинчик со стаканом сверху плавно взлетел в воздух, и неспешно подлетел ко мне, зависнув рядом с кроватью. Не будь дурак, тару я подхватил, тут же напившись чуть прохладной водицы. Покатав в голове мысль о палеве, задумчиво посмотрел на графин, на тумбочку, снова на графин, на тумбочку… Графин снова взлетел, и вернулся в изначальное положение. Интересно… Вечером я уже ужинал вместе со всеми, слушая порицания на свое поведение, и комплименты таланту. Слишком затягивать общение желания не было совершенно — руки буквально зудели от желания воплотить задумки в жизнь, а до времени сна еще можно многое успеть… Братья-птыцы довольно быстро принесли заказанные грибы, которые выращиваются на одном из островов. Стоит уточнить, что, почему-то, все острова сильно отличаются друг от друга не только рельефом, но даже частично климатом. Так, что в одном из островов пещер — что в дорогом сыре — дыр. Один из работников питомника-сада рассказал как-то, что в давние времена остров считался запретным, а точнее — смертельно опасным для всех живых, поэтому туда не совались, а на берегах других островов устраивали посты наблюдения из магов и подчиненных духов. Причиной всему была колония жутких тварей — рептилоидов. Эти существа крали женщин, девочек, начиная с десяти-одиннадцати лет, и утаскивали к себе на остров. Там бедные жертвы подвергались откровенной жути: в них помещалась икра этих тварей, естественным для них путем, и личинки, наподобии «Чужих», росли внутри женщин, выедая внутренности. В общем, от людей не оставалось ничего, даже кости поедались. Для обычной жизни рептилоиды ловили рыбу и морских существ, но человечину почитали деликатесом. Лет триста назад до императора дошли-таки слезные обращения островитян, и он обязал Круг Кланов изничтожить эту мерзость со своих земель под корень, сохранив память о том, какую жуть искоренили по его приказу. Как долго уничтожались рептилоиды в Японии, и сколько погибло воинов-магов, и простых людей не упоминается, но пещеры, в которых жили твари, ныне активно используются для выращивания волшебных грибов. В библиотеке семьи Мори в свободном доступе нашлась книга по волшебным грибам, и нет такого в этой книге, что не выращивается в пещерном острове. Светящихся грибов полно не только в сказках, но и в этом мире, и я некоторое время раздумывал над выбором из трёх цветов: красным, зеленым и голубым. Решил остановится на последнем, и сейчас, уже второй час подряд, разъяснял духам мыслеобразами то, чего хочу получить. К слову, с этими трудягами я подписал контракт, и мне теперь нет надобности их искать каждый раз, когда они нужны. А энергии в оплату труда красивых салатовых светлячков нужно столько, сколько тратится на «призрачный огонёк» — простое заклинание освещения, или поиска пути в тумане, для тёмной ночи есть заклинание «Блеск звезды», — чуть более мощный огонёк, без рассеянного бледно-голубого свечения небольшого шарика, но сконцентрированного факела синеватого света. В общем, платить им я могу даже когда истощен магически. Привязку сделал к мелким бусам на зачарованном браслете, собранном на этом острове. Так, ладно, идея моя заключается в возвращении к лишайникам. То есть я хочу, чтобы вокруг кристалла-ядра духи вырастили центральный ганглий гриба, слегка изменив форму ложа кристалла. От центра в головогруди ко всем лапкам прорастить грибницу, ограничив ту на уничтожение и поглощение дерева, а питаться от земли или растений, или чего другого (этого-самого «другого» только с моего разрешения, ибо гриб может выделять органическую кислоту — желудочный сок, для размягчения пищи), к чему прикасается паук лапами. Шляпка же гриба видоизменяется в «колокольчик», который нужно вырастить на голове паука, прибавив пауку длинные тараканьи усы, которые еще и влагу могут собирать. Свечение происходит только когда «колокольчик» раскрывается как самый обыкновенный цветочный бутон. Запас питательного вещества для гриба будет собираться в ядре и в двух отростках-шариках у головы, где осталось свободное место. Животы пауков оставил под место для дальнейшей модернизации — мало ли еще какая ересь в голову придет. В итоге хочу получить окончательно живых растительных химер, с жестким блоком-привязкой ко мне и моей крови. В общих чертах духи меня поняли, а когда приступили к работе, то все делали с присущей духам растений неспешностью, так что я мог легко корректировать их действия. Во время работы над первым пауком, мне еще пришла одна идея, которую я крутил в голове почти до самого завершения проращивания гриба, который используется для производства различных составов ментальной направленности. И, решив, что оно того стоит, отдал приказ и инструкции духам. Еще через час паук обзавелся гибкими клешнями вместо хелицер, созданными из смеси крайне грубого дерева, каменной крошки, и отростков гриба, с выходом особенно сильных «желез» кислоты. Спать лег около трех ночи, весьма довольный собой и своими выдумками, ведь паукан очень изменился, да и двигаться стал куда плавнее, более «живо». Дух подтвердил, что оболочкой стало проще управлять, особенно — держаться за разные поверхности (добавил лапам «липкости» грибной, чтобы они не разъедали все подряд, а приклеивались, когда нужно). Уснул я быстро, предвкушая новые открытия, ну, или просто красивые подземные виды… К сожалению, ни на следующий, ни за ним, день, возможности проверить изменения конструкции паука у меня не было, так как меня взяли в оборот. Маюри-сан нагрузила ритуальной практикой так, что моральных сил оставалось чуть, меня даже не хватало на нормальное восприятие лекций по ядовитым медузам, коих здесь выращивают. Разве что бездумно тренироваться с мечом или копьем — на что хватает настроения и сил. На третий день у меня был практикум в садах, а Маюри-сан отбыла со всей семьей на соседний остров для какого-то важного собрания. Я постарался закончить побыстрее, что привело к тому, что на цветочном кусте у меня выросла клубника. Как и почему — я не в ку’гсе, как впрочем, и ошарашеный моей выходкой куратор. Я же, не чувствуя угрозы, набрал в отрезанную бутылку одуренно пахнущих ягод, и смылся на гору — за ночь духи должны были изменить ещё пауков, и мне интересно каков результат. ***  — Докладывайте. — с напускным безразличием бросила старая полная женщина, в дорогущем кимоно.  — Хай! — в очередной раз поклонился мужчина средних лет — глава Рода Мори. — У парня потрясающий даже не талант — Дар художника! — мужчина говорил жарко, с запалом. — Он впал в транс, и сумел воплотить Шедевр — «Окно в другой мир», а после, когда еще восстанавливался, расписал весь дом потрясающей красоты картинами, не хуже лучших мастеров кисти. Он даже без специального образования способен погружаться в транс, и создавать великие вещи. Я считаю, что его должен обучать Мастер кисти, его Дар можно закрепить в наследии! Нельзя упускать такой шанс! — уже чуть не кричал мужчина, подаваясь вперед, с горящими глазами. Старуха скривилась как от зубной боли, отворачиваясь еще больше, хоть и сидела в пол оборота. Услышанное ее явно не обрадовало, а сидящие перед ней мужчина и женщина вызывали раздражение, что старуха и не думала скрывать. Но сейчас не время изливаться ядом, нужно немного подождать, всего несколько минут.  — Маюри-сан, тебе есть что сказать? Может, что-то хочешь добавить?  — Арата-кун очень успешно справляется с учебой. — женщина говорила спокойным голосом, не проявляя эмоций, а по ее лицу что-то прочитать было невозможно — фарфоровая маска. — Все оговоренное преподается в полной мере, и мальчик не выказывает проблем с освоением на практике. Стоит отметить, что мастер меча, приставленный к мальчику, не исполняет своих обязанностей, и не реагирует на слова. Считаю, что он должен возместить неоправданное доверие, и потраченное зря время. Старуха слушала внимательно, а на последних словах в ее глазах мелькнуло что-то нехорошее, ее отношение к услышанному отразилось в злобном прищуре.  — Разберемся с этим бездельником, не переживай. — старуха махнула рукой, несколько беззаботно, но более молодая женщина низко поклонилась из положения сидя. — Что можешь сказать о его долгих отлучках? — снова прищур, пробирающий холодом.  — Наблюдатели докладывают, что мальчик провел несколько мелких воззваний к духам, но большую часть времени проводит в глубоких медитациях.  — Результаты?  — Никаких изменений на островах за все время. Магический фон, и уровень энергий находится в пределах природных норм. Воззвания духов не повлияли на мир. Я считаю, что это была тренировка, испытания своих сил.  — Скорее всего так оно и было, — покивала своим мыслям старуха, глядя на море. — но наблюдение продолжать. Это всё?  — Да, госпожа Старейшина. — Мори Маюри снова поклонилась.  — Так что с обучением парня? — не выдержал мужчина. Мори Горо встретил недовольный взгляд Старейшины тяжело, но ждал ответа. Скривившись, старуха ответила.  — Для новой ветви клана Миядзаки не нужен дар художника, его участь быть клинком, оружием в руках клана. Тебе все ясно, Горо-кун? — старуха придавила мужчину тяжелым, выжидающим взглядом, и ему не оставалось ничего, кроме как низко поклониться, соглашаясь с решением верхушки клана. — Хорошо, можете быть свободны до ночи, когда придет время ритуала — вас позовут. — и Старейшина отвернулась, давая понять, что аудиенция завершена. Еще раз поклонившись, супружеская пара покинула просторную комнату. *** Подземелья завораживали, вызывали совершенно новые чувства, чем пребывание в небесах (Братья показали каково это — летать в выси), или бытие на земле. Под водой я еще не успел побывать, но эта мысль успела отложиться на будущее, однако, не об этом речь. Речь о угрюмой тишине, давящей, потрясающей своей мощью. Каждый новый метр, выхваченный из когтей тьмы голубым светом открывал что-то новое: удивительные узоры скальной породы, разноцветные переплетения линий и нитей, исполненные в геометрической правильности прямых и кривых, разнообразие оттенков камня и блеск полированных водой и ветром граней. Все это было красиво, и общая атмосфера мрака и тишины только подчеркивала, жадно скрывая прекрасные детали от чужого глаза. Ожидаемых сталактитов и сталагмитов было крайне мало, и то — только в самых больших пещерах, которые встречались очень редко. В основном же, пауки пробирались по узким щелям, будто разрывам горной породы, уходящим на долгие десятки метров в разные стороны. Волшебные куклы рыскали во тьме, исследуя потаенные уголки. Те же, что успели обзавестись новыми дополнениями действовали медленнее, основательней, исследуя каждую трещинку, стараясь заглянуть везде. Таким образом была найдена одна небольшая трещина, открывающая вид на подземный ручей. Новые приспособления быстро подтвердили свою состоятельность: три паука собрались у щели, и в течении двадцати минут с помощью кислоты и клешней расширили достаточный для себя проход. Труба ручья представляла собой сильно вытянутый овал, с отметками на разной высоте, демонстрируя то, как вода точила камень. Тоже, кстати, весьма интересный вид, и стоит, наверное, подумать о том, чтобы как-нибудь спустить в эти пещеры фото- и видеокамеры с освещением, дабы запечатлеть все увиденное. Хотя, пленка не способна передать в полной мере все ощущения глубокого подземелья. Пауки же продолжали исследования, и через час вновь натолкнулись на ход еще глубже: в одном месте водой промыло небольшое отверстие в почти идеально круглую трубу оплавленого камня, идущую снизу вверх. Столь интересную вещь пропускать нельзя, и волшебные куклы снова расширили ход, и стали опускаться по каменной трубе вниз, уходящей под небольшим углом все глубже и глубже. По пути попадались каменные пузыри, не очень крепкие, не всегда сферической формы, полые внутри. Пауки ломали их легко и быстро, продолжая спуск, пока не добрались до небольшой, метров десяти в диаметре, комнаты. На всех поверхностях присутствуют следы вулканической деятельности — потеки оплавленного камня, а кое-где сразу же бросались в глаза целые застывшие «капли», размером с футбольный мяч. Пара пауков отправилась исследовать каменную трубу вверх, для разведки прямого выхода на поверхность, однако, выяснилось, что метров через шестьдесят, или чуть больше, трубу перекрывает сплошной слой застывшего базальта, и ковырять его можно довольно долго. В камере же из интересного были только «капли», поэтому в ней остался только один паук, остальные отправились глубже. Оставшегося взял под контроль, у меня вдруг появилось странное желание попробовать расковырять эти застывшие капли, чем, собственно, и занялся. Каково же было моё удивление, когда каменная скорлупа открыла синему свету блестящую россыпь мелких камней, костром заигравших в освещении. Вид сильно напоминал фрукт «Гранат» — скорлупа, и куча плотных сочных семян внутри. Паук осторожно взял клещней камень покрупней, и поднял его повыше, чтобы лучше рассмотреть. Темный камень поблескивал неправильными гранями, вызывая иррациональное желание взять его в руки. Паук снова опустил взгляд на остальные камешки в застывшей капле, и оператор задумался ненадолго, после чего клешня опустила обратно один из самых крупных камней, и паук двинулся к следующей капле-потеку. Через несколько минут в камеру пробрался другой паук, не успевший пройти улучшения. Подхватив хелицерами, и крепко его зафиксировав, кукла шустро двинулась к поверхности, неся найденный камень. Оператор ждал с нетерпением, руки буквально чесались от желания осмотреть свою находку поближе, но торопить свое создание не стал — кукла и так двигалась на допустимом для подобных условий пределе. Нужно только подождать.