Пламя, некогда согревающее заблудшие души, слишком резко вышло из-под контроля, а тонкие и непрочные нити связи между ним и людьми порвались. Очень быстро и неожиданно.
***
Мизки считала глупостью то, что этот мир продолжал сохранять это глупое понятие "родственная душа", прекрасно осознавая одно: при её потере человек постепенно начинал тлеть изнутри, превращаясь в очередную Тень и блуждая по разрушенным зданиям, заброшенным местам и заросшим дорогам, что тянулись в горизонт, растворяясь в ярко-алом небе; оно уже давно не проливало слёз на изуродованную землю.Мир в огне, дымящееся солнце Останавливает всех и вся. Крепись, все заплатят за содеянное.
Мизки искренне не понимала одну только причину гнева священного пламени, а сейчас держала в руках маленький огонёк. На самом деле чертовски маленький, стараясь не давать ему потухнуть или же наоборот - выйти из-под контроля. Малейшая неосторожность и провал - ей не выжить. Ему не выжить. — Тебя хватит ещё на пару часов? Юма смотрел куда-то вперёд и мог лишь хмуриться, ведь огромное количество ужасающих теней впереди его довольно-таки сильно напрягало. Нередко существа были агрессивны и прокрадывались прямиком в самое сердце, заставляя его почернеть и отдаться страху всем своим существом. — Возможно. — девушка поднимает взгляд и мягко улыбается юноше, что вдруг решил поинтересоваться её состоянием и отдохнуть от вечных терзаний. — Быть может, даже больше, если ты, наконец, закроешь вход — ветер всё же ледяной. Где-то на краю вселенной, своего разума и этого места он смотрел на такое яркое небо, которое никогда не меняло своего окраса. Даже будь на улице минусовая погода. Дождя не было. Ни разу.***
Я вернусь из темноты и спасу твою драгоценную жизнь, Прекращу твои страдания и дам пролиться исцеляющему свету, Посланный спасителем.
Сегодня было необычайно светло, но над их головами сгущался только лишь страх. И очередной крик, застывший в горле и не сорвавшийся с её губ, тонет внутри неё и разрывает изнутри. А Юма смотрит на это, ощущает нечто странное.А Тень может вообще что-то ощущать?
Боль и страх. — Оно преследует меня с того самого момента. Но он ощущал сострадание и нечто ноющее глубоко внутри него.***
Милая, я укрою тебя, когда рухнут небеса. Я пройду, сколько потребуется, Проложу путь к твоему страшнейшему греху.
Юноша мягко проводил своими окровавленными пальцами по красивому и бледному от холода лицу Мизки, касался посиневших губ и стирал слёзы, стекающие по щекам. Он обнимал её трепетно и так чувственно, что ей казалось, будто весь мир застыл прямиком перед её взором, и сердце вспыхнуло, загораясь буйным и ярко-алым пламенем. Оно обжигало парня. Юма чувствовал этот жар, но не отталкивал от себя верную подругу, что прошла с ним такой длинный и долгий путь от разрушенного дома до сердца огненной бури и сохранила в том огне все самые лучшие воспоминания о времени, которое он давно потерял. Мизки молчала и вздрагивала, зарываясь в чужие волосы тонкими пальцами и впервые ощущая такое чувство защищенности и умиротворения — метаясь от жуткого холода к невыносимому жару, не знала, что есть "золотая середина". — Ты знаешь, что-то скоро сойдёт с неба. — смеялся он ей в губы и подхватывает её хрупкое тело, давно забывая о ненужном и старом светло-сиреневом платье, что было в тон её глазам. Сойдёт и не оставит ничего после себя. Девушка глотала слёзы и пыталась хоть как-то стереть кровь с чужого лица, улыбаясь совсем не естественно. — Да, и мир уже в огне. И теперь они горят вместе.