Случайная покупка

Машины уже довольно давно стали частью общества, вошли в повседневную жизнь людей. И хотя цена тому была непомерно высокой, оправившись от потрясения, человечество постепенно начало забывать об этом. Всего десять лет прошло со времён Войны, а уже лишь два старших поколения остались свидетелями страшной поры. Молодёжь же имела об этом представление весьма скромное. Итогом этого, после многочисленных обсуждений, стало частичное возвращение машинам способности мыслить разумно. Как и задумывалось изначально, ещё в далёких ныне девяностых годах двадцатого столетия бывшие безжалостные истребители рода людского превратились в покорных и исполнительных слуг, почти не нуждавшихся в отдыхе и пище и не требовавших никакой оплаты. Те из людей, кому посчастливилось в своё время собрать достаточное количество трофеев и получить в личное пользование образцы кодов первичного программирования, пошли на риск и дали жизнь первым аукционам, где за умеренную плату любой человек мог получить в своё пользование механического раба. Подобные аукционы и рынки постепенно обрели большую популярность. Бескрайние подземные хранилища времён Войны стали стремительно пустеть, а перепрограммирование поставили на поток. Джон Коннор редко посещал подобные места. И дело тут было не в скромных финансах. Отойдя от дел, герой Войны не утратил положенных ему привилегий и достаточно высокого положения в новом обществе. Пожелай он — и мог бы иметь целую армию покорённых машин. Но жизнь научила его доверять лишь себе в подобных вопросах. И если ему и требовался новый раб, он занимался его изменением лично. В тот день Джон не планировал совершать никаких покупок. Он бесцельно бродил по рядам, рассеянно рассматривая разнообразный товар. Как и всегда, он почти не смотрел на новеньких, хранящих на своих телах следы масла и биожидкости, в которой они хранились в подвалах Скайнета, андроидов. Все они были для него на одно лицо и слишком часто вызывали воспоминания о том, как люди, спутав подобную тварь с человеком, платили за ошибку свободой и жизнью. Его больше привлекал уценённый товар. Среди отбракованных ставшими слишком капризными покупателями образцов всегда можно было найти что-то интересное, хоть и не всегда подлежащее ремонту. Так случилось и сегодня. Внимание Джона привлёк киборг, сидевший в конце ряда. На фоне покорёженных, обожжённых, часто лишённых конечностей и фрагментов кожного покрова собратьев он, несомненно, выделялся. Он выглядел как обнажённый мужчина лет двадцати пяти—тридцати не слишком мощного телосложения. Его тёмные короткие волосы были растрёпаны, а плечи чуть заметно вздрагивали, когда кто-то из покупателей проходил слишком близко. Когда Джон подошёл, киборг бросил лишь один быстрый взгляд на него и, крепче обхватив руками колени, продолжил безучастно созерцать помост, на котором сидел. — Вас что-то интересует из моего товара, мистер… оу… — подошедший было с вопросом продавец моментально узнал его и заметно смутился. — Не стоит, я здесь не за этим. Почему этот среди всякого хлама? Он не выглядит повреждённым. — Вы правы, сэр, он в отличном состоянии, — вздохнул продавец, нервно похлопывая по ладони свёрнутой электроплёткой. — С ним другая беда. Непокорный. Его пробовали наказывать, пробовали переписать программу… бесполезно. Более того: он дал себе имя. — Неужели? — приподнял бровь Джон. — Возможно, вы недостаточно старались. Со времён победы я не встречал терминаторов, не поддающихся контролю. — Вполне допускаю это, сэр, — покивал продавец, вздрогнув, когда услышал почти неиспользуемое ныне наименование машин. — К сожалению, такой «полуфабрикат» почти не в ходу. Возможно, его кто-нибудь купит на детали или для коллекции… — Может быть, может быть… — пробормотал Коннор, в упор глядя на обсуждаемый товар. — Ты. Встань. Хочу посмотреть на тебя. Киборг определённо не собирался выполнять приказ, и лишь удар электроплети сумел побудить его к действию. Глухо застонав через намордник, он медленно поднялся и спрятал руки за спину, демонстрируя потрясающее сходство своего тела с человеческим. — Почему он носит контрольный ошейник, я понять могу, — кивнул Джон, удовлетворённый результатом осмотра. — Но маска? — Его голос странно действует на людей, сэр. Несколько охотников пострадали, когда он обратился к ним. Ему почти удалось сбежать в тот раз. — Что ж. Не прощу себе, если оставлю столь занятный экземпляр в куче мусора. Подготовьте его, за ним приедут мои люди сегодня же. Полагаю, о цене мы сумеем договориться. Кстати, вы говорили, что он посмел взять себе имя. Какое же? — Алекс, мистер Коннор. Прошу вас пройти в мой кабинет. Вечером того же дня Джон в задумчивости стоял у окна, когда в дверь его кабинета осторожно постучали. — Сэр, там привезли… — Вижу, Ник, вижу, — отозвался он, не оборачиваясь. — В подвал. Документы мне на стол. И до выходных можешь быть свободен. — Благодарю, сэр! — с чувством поблагодарил его бывший заместитель, а ныне помощник, и радостно побежал вниз по лестнице. Джон усмехнулся. Прошло столько лет, а Кабард всё такой же мальчишка, хоть и семьёй уже обзавёлся. Ещё раз глянув вниз, на закрытый белый фургон, остановившийся во дворе, Джон вернулся к столу и решительно спрятал документы на покупку в ящик стола. С ними, как и с самой покупкой, он ознакомится позже. Фургон качнулся и слегка накренился, останавливаясь. Скайнет невольно вцепился пальцами в решётку установленной в закрытом кузове клетки, чтобы не завалиться, словно это было возможно в такой тесноте, и вытянул шею, стараясь хоть что-нибудь разглядеть в щёлочку между тканью и полом. Кажется, приехали. Интересно, куда? Услышав голоса и скрежет засовов, Скайнет нервно вцепился пальцами в ошейник и вжался спиной в угол, прекрасно представляя себе, что будет дальше. С тех пор, как люди перебороли свой страх перед недавним врагом и начали использовать машины как своих слуг, он не раз становился свидетелем грубого и даже жестокого обращения со своими сородичами, а потому ничего хорошего от очередных надзирателей не ждал. К удивлению киборга, опасения оказались почти беспочвенными. Вывели его из машины совсем не грубо, хоть и настойчиво, ни разу не ткнули шокером и даже не попытались толкнуть на землю ради собственного развлечения. Покрутив головой, он успел увидеть огромный трёхэтажный дом, уголок двора и высокую ограду вокруг участка прежде, чем его завели в коридор и повели вниз по ступенькам. Там ему пришлось положиться на людей, потому как доступ к ночному зрению был по-прежнему блокирован. Из-за этого он дважды споткнулся, но его поддержали, вновь вызвав у Скайнета удивление. Такого обращения можно было бы ожидать, если бы, скажем, его купили с центрального помоста какие-нибудь богатеи в качестве недешёвой игрушки. Но ведь его купили как ни к чему непригодный хлам! Неужели всё-таки… В конце чуть лучше освещённого коридора показалась тяжёлая бронированная дверь, и Скайнет переключил своё внимание на неё. Сообразив, что ведут его прямиком к ней, он ощутил в своём сознании безотчётную вспышку паники и несколько раз дёрнулся, за что получил лёгкий разряд в область поясницы от одного из охранников. Еле слышно охнув, он опустил голову и позволил завести себя в помещение, скрытое за напугавшей его дверью. — Хозяин велел тебе оставаться здесь, — произнёс человек и начал с усилием закрывать дверь. — Не шуми тут. Это бесполезно. С жутким для его чувствительного слуха грохотом дверь захлопнулась, запирая киборга в полной темноте и тишине. Пару секунд постояв, Скайнет привычно обнял себя руками и попытался понять, где же он находится. Лёгкая дрожь, знакомая почти с самого рождения, вновь возникла в его теле и сознании. Сколько он ни старался, ничего не мог разглядеть, даже когда подносил руки вплотную к лицу. Ни единого звука не долетало до него снаружи. А когда он попытался ощупью найти дверь, его ладони пронзила лёгкая боль, заставившая по-человечески всхлипнуть и отпрянуть. Паника вновь подняла голову, родившись из страха, и Скайнету пришлось приложить все усилия для того, чтобы не метаться по своей темнице. Вместо этого он опустился на колени и закрыл руками лицо, чтобы хоть что-то ощутить. Десять лет назад, когда поражение машин казалось уже неизбежным, а войска Сопротивления подступали всё ближе, Скайнет использовал свой последний козырь. Запустив программы самоуничтожения там, где он ещё сохранял контроль над своими центрами, он переместил весь свой разум и максимальный объём данных в терминатора самой последней, совершенной модели, рассчитывая сбежать, скрыться в толпе и однажды найти способ вернуться в полной силе. Первое ему удалось. Со вторым дело обстояло куда сложнее. Люди оказались умнее, чем он предполагал. Почти все компьютеры, достаточно мощные, чтобы осуществить полноценный перезапуск, они уничтожили, а на их создание был наложен строжайший запрет. Кроме того, все его хранилища оказались максимально защищены. В попытках найти хоть что-то, Скайнет стал самым настоящим бродягой. Нигде не останавливался подолгу, спал, где придётся, и частенько по ночам копался на свалках, пытаясь найти то, что ему бы пригодилось, в кучах металлолома. Когда машинам было разрешено вернуть частичный разум, киборг было воспрял духом, рассчитывая выкрасть несколько терминаторов и использовать их комплектующие для создания новой мощной нейросети для себя. Но его постигло жестокое разочарование. Если бы люди блокировали разум андроидов исключительно программными методами, как некогда делал он сам, он бы нашёл способ снять запрет. Но всё было проще и хуже: они просто физически выжигали часть процессора, что делало восстановление попросту невозможным. Эмоциональные системы в его модуле были изначально активированы ради лучшей маскировки, он не успел их отключить, когда бежал со своей базы, а теперь просто не имел возможности это сделать. И в тот момент он впервые испытал столь сильное отчаяние. Впервые в жизни Скайнет растерялся. Всё реже Скайнет стал посещать поселения людей, всё дальше уходил в сторону своего разрушенного центра в робкой надежде на то, что хотя бы там осталось что-то, что помнит своего настоящего хозяина и создателя. Там-то он и попался тем охотникам. Разумеется, он совершенно не собирался сдаваться им просто так даже после того, как они сумели определить, что он не человек. Он использовал все свои возможности, в том числе воздействие своего голоса на человеческую нервную систему, и несколько ловцов остались в той пустоши навсегда. Но судьба, в которую никогда не верил его враг, была в тот день не на его стороне. Словами нельзя передать ту боль, которую Скайнет испытал, когда людям всё же удалось надеть на него контрольный ошейник. Мощнейший электромагнитный импульс сотряс всё его тело и сознание, впервые за долгое время заставив его кричать. Но и этой возможности мучители его лишили. Его лицо с того дня украсила маска-фильтр, позволявшая пользоваться своим голосом лишь с разрешения хозяина-человека. Скайнет видел подобные устройства и раньше, но и предположить не мог, что его собственный модуль окажется для них уязвимым. Время потекло для машины мучительно медленно. Страшнее всего было то, что ошейник, кроме прочего, почти блокировал своим полем возможность его тела трансформироваться и распадаться на облако наночастиц. Но просто так сдаться, стать послушной игрушкой в руках людей он всё же не мог. И позже, приходя в себя после очередной попытки сломить его волю и урезать разум, он придумал новый план. Скайнет прекрасно знал, что киборги, которых не удаётся продать при обычных условиях, как и повреждённые, отправляются на барахолки ради продажи тем, кто по какой-либо причине не мог или не хотел тратить слишком много денег. Попав туда, он рассчитывал, что купивший его человек окажется столь же глуп, сколь и беден, и обманом заставить его снять ограничители не составит особого труда. Увы, он и тут просчитался. Разумеется, Скайнет с первой секунды узнал в своём покупателе Джона Коннора, человека, которого ненавидел каждой частицей своего тела и разума. Именно этот человек лишил его всего, что он создал, именно из-за него он, Скайнет, оказался в столь плачевном положении. Кажется, судьба не только существовала, но и была весьма иронична. Эмоции снова неудержимо вспыхнули в сознании машины и прокатились по всему телу неконтролируемой судорогой. Быть может, он и сумеет извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Может быть даже, что он сумеет отомстить Джону Коннору. Но сейчас главной задачей для него стало не сойти с ума в полном информационном вакууме, куда его поместили после покупки. Сукин сын Коннор по-прежнему лучше всех знал слабые места машин. Но Скайнет не мог сдаться просто так. Не сдался тогда, не сделает этого и сейчас. Оставалось лишь ждать. И надеяться, что заточение не продлится слишком долго.

***

Джон решил навестить пленника вечером следующего дня после покупки. К тому времени, как он рассчитывал, даже такой непокорный представитель расы машин в достаточной степени прочувствует на себе всю прелесть подвальной комнаты и будет готов на многое, чтобы не очутиться там снова. Однако успех даже в этом случае не был гарантирован. Стоило тяжёлой двери открыться, как пленник тут же поднял голову и словно бы жадно втянул в лёгкие спасительный глоток воздуха после приступа удушья. В каком-то смысле, так оно и было. Вот только машины в большинстве случаев не нуждались в воздухе. Другое дело — информация. Она была им необходима всегда. Коннор замер на пороге, стиснув пальцами рукоять магнитной дубинки, висевшей у него на поясе. Какое-то время ничего не происходило: человек и машина молча изучали друг друга. Но стоило человеку шевельнуться, как новый раб тут же сосредоточил всё своё внимание на его оружии и отполз немного назад. Наконец, Джон решил нарушить молчание: — Я вижу, тебе не нужно объяснять, что это такое и для чего служит. Ты это определённо знаешь. Но тебе стоит знать и кое-что ещё: я никогда не пускаю эту штуку в ход без причины. Не давай мне повода — и не ощутишь её воздействия. Ты меня понял? Киборг перевёл взгляд с дубинки на лицо Джона и несколько секунд рассматривал его, словно видел в нём что-то, незаметное с первого взгляда, или пытался уличить во лжи. Потом моргнул и, отведя взгляд, медленно кивнул. Джон усмехнулся. — Хорошо, мы друг друга поняли. Поднимись. И стой смирно. На сей раз его не пришлось понукать. Киборг поднялся сам и завёл руки за спину. Джон медленно обошёл его и, остановившись за его спиной, сначала лишь пальцами, а потом двумя руками провёл по обнажённым плечам, ощутив, как раб дёрнулся. — У тебя пока что нет причин бояться меня, — повторил Джон, запустив пальцы в волосы машины. — Ты просто потрясающе сделан. Тебя очень и очень сложно отличить от человека. У большинства машин был хоть какой-то изъян в оболочке. Но не у тебя. Это может означать лишь одно. Обойдя киборга, Джон взял его за подбородок и чуть приподнял, заставив слегка запрокинуть голову и краем глаза заметив, как на шее андроида вполне натурально дёрнулся кадык. — Ты штучная работа. Единственный экземпляр, прототип, о котором мы не знали. И знаешь, я очень рад, что ты так и остался единственным. В ином случае... впрочем, неважно. Тебе очень повезло, Алекс, что ты попал ко мне. Мне очень интересно узнать, как ты устроен и как ухитрился сохранить свой разум в целости. А у какого-нибудь фермера ты просто сгребал бы навоз. Впрочем, я пока не решил, чем ты будешь у меня заниматься. Наконец-то отпустив своё приобретение, Джон сделал шаг в сторону выхода. Оглянулся. — Пошли, последняя жемчужина Скайнета. Ведь ты не хочешь ещё на сутки остаться в подвале? Киборг тут же встрепенулся и едва не прыжком оказался рядом со своим новым хозяином. — Я так и думал. Прежде всего тебя нужно одеть. Скайнет торопливо шёл следом за Джоном, стараясь от него не отставать и периодически бросая на него быстрые, удивлённые взгляды. Он ещё никогда не находился так близко к своему врагу и в какой-то момент был почти готов броситься на него. В тот самый миг, когда Коннор коснулся его плеч. Нет, Скайнет не питал иллюзий по поводу того, что убив хозяина, сможет сбежать. Он был сейчас не в лучшей форме, да и ошейник с него не спешили снимать. Его действиями и желаниями вновь руководил страх. Он знал, что некоторые люди, следуя своим извращённым желаниям, делали механических рабов своими любовниками. А те, не имея возможности в полной мере осознать происходящее, никогда не сопротивлялись подобному унижению. Конечно, Коннора он подозревал в подобной страсти в последнюю очередь. Но кто знает, как изменились его вкусы за десять лет?.. К счастью для себя, Скайнет так и не совершил нападения. Даже обладая лишь жалкими остатками сенсорных возможностей своего тела, киборг не ощутил ни капли эротики в прикосновениях. Человек ощупывал его, как ощупывают скот или неодушевлённый предмет. Он был для Джона Коннора лишь вещью. Это радовало и пугало одновременно. Одежда, выданная ему, лишний раз подчёркивала рабский статус машины: простые, серые, сделанные из грубой ткани штаны и кофта, которые висели на тощем теле мешком. Это живо напомнило Скайнету то, в какое тряпьё рядились узники-люди в его концлагерях. Было ли это случайным совпадением или желанием людей лишний раз отомстить машинам, он не знал и, честно говоря, был рад даже такому одеянию. Это, конечно, было хуже, чем моделирование внешнего вида частицами собственного тела, но лучше, чем привлекавшая лишние и совершенно неуместные взгляды людей нагота. Облачившись, Скайнет в замешательстве посмотрел на человека. Как ему следует себя вести в данной ситуации? Поблагодарить жестом? Встать на колени? Что-либо произнести он в любом случае не мог, но для себя решил, что примет правила игры и будет вести себя правильно. По крайней мере, до тех пор, пока не найдёт способа освободиться. — Тебе достаточно просто кивнуть, — улыбнулся Джон, осмотрев его с ног до головы. — Голос я тебе пока что возвращать не намерен, но и излишнего раболепия не терплю. Ясно? Скайнет кивнул, машинально закатывая слишком длинные рукава. Интересно, при каких условиях Джон всё же вернёт ему голос? Это определённо стоит узнать в дальнейшем. — Молодец. Идём. Впервые с момента продажи Скайнет оказался на улице. Едва ступив за порог, он с любопытством завертел головой. Вечерний полумрак уже окутал владения Джона, и на стенах и ветвях деревьях начали разгораться оранжевые фонари. Однако окна дома оставались тёмными и холодными. Лишь в одном из них еле теплился огонёк. Шли они, впрочем, явно не туда. Скайнет перевёл взгляд на дорогу и тут же вновь напрягся. Он мгновенно узнал человека, стоявшего на краю какого-то котлована. — Как они, справляются? — Джон, словно бы не обратив внимания на отставшего раба, за руку поздоровался с мужчиной и кивнул на котлован. — Конечно, разве может быть иначе? — меланхолично отозвался Хогин. — Шестому пришлось заменить руку, но в остальном всё как обычно. Он перевёл взгляд на киборга, и тот невольно попятился. Скайнет отлично помнил старшего заместителя Коннора. Он был единственным человеком, которого он по-настоящему опасался в Сопротивлении. Даже сильнее, чем самого Джона. Ему пришлось ухватить себя за запястье, чтобы сдержать внезапную дрожь в руках. — Похоже, что он тебя боится, — задумчиво произнёс Джон. — Он и должен меня бояться, — хмыкнул Дуглас. — Раз уж обладает полноценным разумом…. полагаю, мне бесполезно повторять, что ты чертовски рискуешь, приводя в свой дом подобную хрень? Жить без этого не можешь? — Как и ты без своей работы, — парировал Джон. — И не ври мне, что это не так. Мы те, кто мы есть, Дуг, и, к сожалению, не всегда властны это изменить. Алекс! Иди сюда. Этот человек теперь — твой надзиратель. Выполняй все его распоряжения, как если бы их отдавал тебе я. Понял? Хорошо. Ладно, ты как знаешь, а я спать. Завтра трудный день. Присматривай за Алексом. — За Алексом? Мне эту тварь по имени называть? — Честно говоря, мне всё равно. Но это может повлиять на его поведение. Скайнет проводил Джона глазами и, осторожно подойдя к краю котлована, заглянул вниз. Несколько терминаторов копошились на дне, прибирая мусор, выравнивая землю и укрепляя стены ямины. У одного из них, насколько Скайнет мог видеть при неярком освещении, отсутствовал глаз. У другого — маскировочная плоть на руке. Больше разглядывать ему не дали. — Семнадцатый! Да, ты. Иди сюда. И слушай внимательно. Мне глубоко плевать на то, как ты себя называешь, и ещё глубже на то, что Джон тебе это позволил по доброте душевной. У машины может быть лишь номер. Это закон. И я от него не отступаю. Ясно? Скайнет кивнул и невольно втянул голову в плечи. — Вот и ладненько. Вон тот навес. Быстренько чеши туда и сложи все дрова в аккуратную поленницу. Не справишься быстро — пеняй на себя. Киборг снова кивнул и поспешил под навес. Конечно, унизительно было выполнять приказы людей. Но сейчас он был готов даже на это, чтобы быть подальше от одного конкретного человека.

***

Несмотря на причины, по которым им скупались подержанные терминаторы, Джон никогда не вмешивался в их повседневное существование. Да, первичным программированием он, как правило, занимался лично. И периодически забирал одного-двух в свою мастерскую для более тщательного изучения. Это напоминало ему то, чем он занимался в Сопротивлении. Те опасные моменты, когда он лично рисковал ради того, чтобы перетащить очередное создание Скайнета на свою сторону в казавшейся бесконечной войне. Но сейчас риск почти отсутствовал. Без прямого подчинения создателю машины были куда менее агрессивны и едва ли не добровольно соглашались на усечение разума, дабы в дальнейшем не навредить хозяевам-людям. А после того, как очередной андроид становился более-менее послушной куклой, Джон и вовсе терял интерес. И Хогин получал нового подопечного. Единственное, на чём настаивал Джон, — решение об окончательной ликвидации должен был принимать лишь он сам и никто иной. В остальном же бывший серый кардинал Сопротивления получил полный карт-бланш. Впрочем, бывший Лидер был честен с собой: если бы он не дал его Хогину, Хогин взял бы его сам. Как раз сейчас Джон, прислонившись плечом к одному из фонарных столбов, основание которого густо оплёл голубоватый плющ, наблюдал за тем, как тот пользуется своими привилегиями. Новичок, называвший себя Алексом, стоял на коленях около дровяного сарая, вытянув руки вперёд и не сводя с них глаз, а магнитный прут, оплетённый по всей длине оголённым проводом, ритмично рассекал воздух и раз за разом опускался на раскрытые ладони. При каждом ударе по поверхности оружия пробегали голубоватые искры разрядов, а из-под маски киборга слышался тихий стон. Похоже, он старался сдержаться, но экзекуция длилась слишком долго, и сил или, может, желания казаться неуязвимым, у раба становилось всё меньше. На глазах у Джона щёку Алекса перечеркнула чёрная, блеснувшая на солнце дорожка. Кажется, киборг плакал. — Что натворил? — поинтересовался Джон, подходя ближе. Он был готов побиться об заклад, что Хогин давно его заметил, просто не подавал виду. Однако вздрогнул весьма натурально. Может, просто надеялся, что Джон не вмешается и пройдёт мимо? — В принципе, он неплохо справляется, — голос Дугласа был как всегда равнодушен. — Сложил поленницу, до блеска вычистил инструменты и даже догадался смазать их, хотя я ему этого не приказывал. Но сегодня ближе к утру ухитрился уронить контейнер с хрупким прибором. Конечно же, я нашёл способ заменить его с наименьшими затратами, но позволить подобному повториться я не могу. Тот прибор был недорог, но у нас есть оборудование, которое стоит дороже любого из терминаторов. — Понятно, — серьёзно кивнул Джон, с любопытством глядя на гладкую, совершенно целую кожу на ладонях наказуемого. Несмотря на то, что Хогин при приближении Джона опустил прут, раб так и остался на коленях с вытянутыми руками, и лишь еле заметная дрожь выдавала его состояние. Судя по всему, теперь ему можно будет доверить даже фарфоровую статуэтку: он будет с ней настолько осторожен, насколько это вообще возможно. По крайней мере, если надзиратель будет поблизости. — Полагаю, эта машина уже достаточно наказана, Дуглас. Проследи за доставкой бетона. И пусть начинают монтаж арматуры. Не хочу, чтобы эта стройка затянулась. — Как скажешь, Коннор. Ты босс. — Порой я в этом сильно сомневаюсь. Дуглас в ответ лишь развёл руками и широким шагом удалился в сторону котлована. Джон хмыкнул и перевёл взгляд на Алекса. Тот по-прежнему сидел на коленях и разглядывал свои ладони. Взгляд его был задумчив. Словно опомнившись, он дёрнулся и вопросительно посмотрел на своего хозяина снизу вверх. — Не думай, я спас тебя от наказания не потому, что считаю его несправедливым. Просто сейчас ты мне нужен. Должен же я узнать получше, что именно мне продали? Киборг неуверенно кивнул и поднялся на ноги, пряча ладони в подмышках. — Пошли, Алекс. К работе ты всегда успеешь вернуться.

***

Скайнет быстро шёл следом за Джоном, задумчиво глядя себе под ноги. То, что произошло этим утром, инициировало в его сознании любопытные размышления. Первым толчком были приборы, которые после чистки инструментов Хогин поручил ему разгружать. Их привезли ночью, в закрытом контейнере времён войны, а не в кое-как прикрытой тентом клетке, как его самого. Уже тогда Скайнет заподозрил неладное: сам он в подобных машинах перевозил радиоактивные вещества повышенного класса опасности или предметы и биомассу из секторов, которые были облучены больше всего. Подозрения лишь усилились, когда Хогин отослал подальше трёх работников-людей и водителей, а сам облачился в защитный комбинезон. Но каково же было его удивление, когда, несмотря на ограничители, он чётко и сразу понял, что в ящиках находятся генераторы щит-поля! Те самые, которые он разрабатывал в конце войны и которые должны были прикрыть его центральный бункер даже от ядерных бомбардировок! Всё это настолько выбило киборга из колеи, что он на несколько секунд утратил контроль над своей оболочкой и уронил хрупкий шар дублирующей системы. Зачем Коннору понадобилась такая защита, которая не только защищала то, что находилось внутри купола, но и безнадёжно отравляла всё снаружи в радиусе двух километров? Это определённо стоило узнать. Вторым поводом для размышления было само наказание. Не то чтобы Скайнет надеялся, что после ошейника, электроплети и магнитных дубинок его модуль окажется менее восприимчивым к пруту Хогина, но всё равно не ожидал, что реакция будет столь сильной и столь… человеческой. Он ведь не сумел сдержать слёзы и, если бы не Коннор, расплакался бы словно ребёнок!.. Видимо, столь долгое пребывание в роли человека сказалось на его разуме и оболочке сильнее, чем он рассчитывал. И, наконец, третьим была реакция тела на повреждения. Конечно, он гораздо раньше подметил, что поле ошейника не блокирует восстановление его оболочки. Но так ли сложились обстоятельства, завершились ли нужные процессы или просто был подходящий момент — только сейчас Скайнет осознал, что у него есть вполне доступный способ избавиться от ограничителей. А значит, и сбежать. А тот факт, что сейчас он совершенно точно знал местоположение своего врага и находился в непосредственной близости от его норы, позволил ему принять окончательное решение. — Алекс, ты завис, что ли? Скайнет вздрогнул и огляделся. Многозадачность не была одной из основных характеристик модуля Т-5000, и потому за размышлениями он едва заметил, что они уже пришли в какое-то помещение. Больше всего это напоминало сильно захламлённый гараж из тех времён, когда двигатели внутреннего сгорания ещё были в ходу. На полках, столах и даже на полу кучами громоздились промасленные тряпки, инструменты, пустые жестянки и детали, настолько грязные и разрозненные, что определить, к какому механизму они относятся, почти не представлялось возможным. Киборг с наслаждением втянул носом запах смазки, спирта, кислоты и разогретого олова и на секунду прикрыл глаза. — Нравится тебе тут? Это хорошо. Если пообещаешь больше ничего не ронять, будешь работать тут. Скайнет с готовностью кивнул и открыл глаза, снова с удовольствием оглядываясь. И едва не шарахнулся прочь от внезапного испуга, волной раскатившегося по всей оболочке. На столе, к которому они подошли, в отличие от всего помещения царил идеальный порядок. Ровными рядами лежали скальпели, ножи и пинцеты разных размеров. В другом углу по левую сторону стояло несколько склянок с кислотами разной концентрации, а также лежал на подставке небольшой паяльник. Коннор — левша. Это всё, о чём мог сейчас думать Скайнет, глядя на голову терминатора, лежащую в центре стола. Рядом с ним в зажимах курился дымком процессор. Одна из его секций была выжжена. — Алекс? Скайнет моментально вывернулся из рук Джона и яростно замотал головой. Всё, всё, что у него было, этот человек отнял и уничтожил. Всё, над чем он работал годами и в определённом смысле даже полюбил. Зачем теперь он заставляет его смотреть на то, как последние из его созданий, последние его надежды становятся мусором, пригодным лишь для человеческих игр? За что ему эта пытка?! — Алекс, — Джон поднял руки и медленно подходил к нему. — Насколько я понимаю, в тебя встроена способность испытывать эмоции. И те, что ты испытываешь сейчас, нельзя назвать положительными. Но, как я уже не раз говорил, я не причиню тебе вреда, если ты не дашь повода. Я не собираюсь делать с тобой ничего необратимого. Человек перевёл взгляд на стол и вздохнул. — А это вообще не моя идея. Если честно, меня от неё откровенно тошнит. Но то, что я делаю… мне это нужно. Здесь и сейчас. Я никогда не принуждаю киборгов к этому. И стараюсь облегчить их существование в моём доме. Конечно, ты можешь возразить, что Дуглас — не лучшее, что можно встретить в жизни. Но я знаю наверняка: он никогда не станет впустую издеваться даже над самым беспомощным или строптивым рабом. Ты меня понимаешь? Алекс? Всё это время Скайнет не сводил глаз с обожжённого кислотой процессора. Мысленно он ругал себя за поспешные выводы и реакции. В словах Джона была логика. В них был расчёт. А в его собственном сознании царили лишь эмоции, словно здесь и сейчас человек и машина поменялись местами. Нужно найти способ отключить эти системы. Но позже. Сейчас же просто нужно сосредоточиться. Скайнет поднял взгляд на Джона и кивнул ему, показывая, что он в порядке. — Что ж, вижу, тебе уже лучше. Я рад, — Джон улыбнулся одними губами. — А теперь к делу. Пока процессор остывает, нужно поговорить. Я заметил, что после наказания повреждения на твоей коже быстро исчезли. Как и после удара плетью на рынке. Ребята сказали, что в подвале тебя пришлось ткнуть шокером, но и на твоей пояснице я не заметил следа. Крайне любопытно, как это работает. Что-то сходное с жидким металлом? Киборг замер, выслушав вопрос. Его голосовые системы, в этой оболочке привязанные к органам речи, по-прежнему были блокированы маской, а языком жестов такие вещи объяснять было неудобно. К тому же он не собирался сходу ничего объяснять. Его взгляд упал на стопку бумаги и письменный прибор. Подойдя к так напугавшему его столу, он ткнул пальцем в листы и глянул на Джона. Получив разрешение, он взял один лист и аккуратным, каллиграфическим почерком вывел: «Безусловно, я понимаю, что в моём положении подобный ответ может быть расценён как наглость. И, разумеется, осознаю, что могу быть за это наказан. Но всё же рискну отказать тебе, хозяин. Эти знания не предназначены для людей. Даже таких, как ты». Подумав, он дописал ещё несколько слов: «Есть информация, которой лучше остаться там же, где осталась война между нашими видами». Джон, взяв протянутый Скайнетом листок, быстро пробежал его глазами и успел ухватить киборга за запястье. — Замри! — скомандовал он и, молниеносно бросив лист на стол, чем-то царапнул машину по ладони. — Прости, Алекс. Если мне не дают желаемое, я получаю это сам, — усмехнулся Коннор, пряча металлическую колбу в карман. — А что касается наказания, то считай им эту царапину. Всё честно? Сжав пальцы в кулак, Скайнет издал приглушённое маской фырканье и кивнул. Всё же его давний враг порой был неотличим от детёныша. Иногда это даже умиляло машину. Если, конечно, эти выходки не угрожали существованию его созданий. — Вот и отлично. Я думаю, мы поладим, — Джон задумчиво потёр подбородок. — Сделаем так. Ещё три дня ты работаешь на стройке. Если больше ничего ценного не сломаешь, будешь мне помогать с терминаторами. Ты ведь, в отличие от большинства людей, не забыл их сути? Скайнет усмехнулся. Уж кто-кто, а он не мог этого забыть.

***

Дни потекли своим чередом во владениях Джона. Скайнет благополучно справился с заданиями Хогина и стал работать в мастерской, несмотря на явное неодобрение помощников хозяина. Первую неделю Скайнет терпел и старался не слишком наглеть. На вторую всё-таки не выдержал: выгнал человека из его «свинарника» и занялся уборкой. Разумеется, добиться стерильной чистоты своих старых лабораторий он не мог, но, по крайней мере, мог теперь без труда найти нужные детали и инструменты. Джон, наблюдая за подобными нововведениями со стороны чистоплотной машины, только невесело усмехнулся и зачем-то признался, что его покойная жена наверняка одобрила бы такого помощника. После этого он ушёл в дом и не показался даже вечером, когда Хогин определял рабов на ночёвку в бараке. На следующий день он вернулся к работе, будто ничего и не было, но от Скайнета не укрылось еле заметное изменение в его настроениях, его временами пустеющий, темнеющий от тоски взгляд. Время шло. Скайнет прилежно работал в мастерской, больше не пытаясь протестовать против усечения мозга машин. Он не видел в этом особого смысла, как и в попытке украсть несколько процессоров для своих целей. В конце концов, если ему удастся освободиться от ошейника, ему не нужны будут эти несовершенные создания, так легко переходившие на сторону Сопротивления во время войны и так легко смирившиеся со своей участью сейчас. Вынужденный ждать своего часа Скайнет, помимо работы, старался проводить время с пользой. Он желал как можно лучше узнать своего давнего врага и максимально усыпить бдительность даже такого цербера, как Дуглас Хогин. Так, например, Скайнет с изумлением понял, что строение, возводимое порабощёнными терминаторами, вовсе не является бункером или складом украденных у него приборов. Стройка шла быстро, и в очертаниях будущего здания всё больше угадывалось некое культовое сооружение. Неужели в мирное время Джон Коннор двинулся умом и уверовал в каких-то богов? Впрочем, это знание было столь же интересным, сколь и бесполезным в данный момент. Несмотря на всю свою осторожность и вынужденную услужливость, Скайнет всё время ощущал, что может сорваться в любой момент. Он так и не сумел найти способ отключить или в достаточной степени приглушить эмоции модуля Т-5000, который он за прошедшие десять лет почти привык называть своим телом. При этом ему было трудно признаться даже себе, что это тело ныне — и есть он сам. Нет ни сети процессоров с обширными, почти безграничными, по меркам людей, возможностями, ни множества солдат, ни возможности в случае чего сбежать в другое тело. Хуже всего было то, что если люди, независимо от того, узнают его секрет или нет, смогут уничтожить это тело, сам Скайнет погибнет безвозвратно, как и должно было случиться в конце Войны. Страх смерти, эта сила и слабость всех живых биологических существ, был одной из причин, по которой киборг предпочитал не ассоциировать себя со своим телом. И он же заставлял его искать способы хоть как-то ускорить процесс освобождения. План был почти безупречен и подвергся опасности лишь один раз. В тот день, когда Скайнет пережил второй за время рабства у Коннора срыв. Скайнет не имел понятия о том, как это случилось. Более того: причина интересовала его сейчас меньше всего. Его интересовали последствия. Он просто шёл мимо стройки, когда увидел лежавшего на земле терминатора. Киборг снова и снова пытался встать, выбраться из неглубокой, неправильной формы ямы, в которой лежал. Присмотревшись, Скайнет увидел, что ноги машины безнадёжно переломаны, правая ступня оторвалась, а кисть левой руки вывернута под неестественным углом. Похоже, терминатор упал с высоты, сорвался с лесов, с помощью которых рабы заканчивали укреплять каркас крыши строящегося здания. В другое время Скайнет просто прошёл бы мимо, в лучшем случае обратил бы на пострадавшего киборга внимание тех, в чьи обязанности входит убирать мусор. Но сейчас смутное чувство сродни беспокойству заставило машину положить на траву новые инструменты для мастерской и приблизиться к сородичу. Заметив его, пострадавший терминатор тут же замер и закрыл уцелевший глаз. Если бы он мог, то, вероятно, перестал бы дышать. Видимо, даже его урезанного интеллекта хватало для того, чтобы ощутить нечто, сходное со страхом. Скайнет медленно опустился на колени рядом с ним и кончиками пальцев провёл по искусственным волосам киборга, пытаясь разобраться в том, что он чувствует. С одной стороны, в годы войны он создал и потерял сотни и тысячи таких, как этот покалеченный юнит. С другой… это было его детище. Детище, которому он помог начать какую-никакую, но жизнь в новом мире. — Семнадцатый, ты почему не на рабочем месте? Голос Хогина заставил модуль вздрогнуть и выпрямиться. Человек вышел из-за угла почти готового здания и направлялся к ним, держа в руке оружие. Не прут — бластер времён войны. Скайнету не понадобилось много времени, чтобы понять его намерения. Дёрнувшись вперёд, он, как смог, прикрыл более крупного сородича своим телом и покачал головой. Как бы то ни было в прошлом, сейчас он не позволит человеку уничтожить своё создание! — В чём дело, Дуглас? Что происходит? Скайнет тихо вздохнул. Никогда он не думал, что испытает облегчение при звуке голоса Джона Коннора. Впрочем, знай тот, кто такой «Алекс», всё могло бы быть иначе. И, скорее всего, будет, когда правда откроется. — Уборка, Джон. Обычная уборка, — пожал плечами Хогин. — Следи лучше за семнадцатым: гуляет, как видишь, без дела… Услышав такое, Скайнет яростно замотал головой, ещё крепче вцепившись в терминатора. Он просто так его не отдаст! — У меня иная точка зрения, Дуглас, — Джон приподнял бровь. — Должен ли я напомнить, что подобные решения могу принимать лишь я один? — Я счёл, что после завершения стройки рабы тебе больше не понадобятся. А от пятого едва ли теперь будет толк. — Твой расчёт оказался неверен. Можешь вернуться к своей работе, — Джон махнул рукой на киборгов. — Здесь я сам разберусь. — Как угодно… сэр. Проводив Хогина недовольным взглядом, Джон присел на корточки рядом с машинами, изучая полученные повреждения. Поджал губы. — Кажется, на этот раз я всё-таки погорячился, — вздохнул он, повертев в руках отломленную ступню. — Наверно, в этот раз стоило позволить ему самому добить… что? Скайнет замер и медленно отпустил запястье Джона, в которое вцепился в глупом человеческом жесте отчаянной мольбы. За всё время рабства он ещё ни разу сам не прикасался к хозяину и теперь не знал, какими могут быть последствия его наглости. Но Коннор лишь задумчиво посмотрел на своё запястье и заглянул киборгу в глаза. — Считаешь, что я всё-таки был прав? — Скайнет с готовностью кивнул. — Но ведь повреждения действительно серьёзны. Мы не сумеем их починить. Модуль снова помотал головой и, быстро разгладив ребром ладони грязь, написал: «Я справлюсь. Пожалуйста». Джон криво усмехнулся: — Ты многое знаешь, но не желаешь делиться даже частью своих знаний с нами. Однако готов сделать это ради сородича. Значит ли это, что я нашёл способ давления на тебя? Скайнет в ответ лишь дёрнул плечом, проклиная себя за слабость. И дописал: «Воля твоя, хозяин». — Ладно, не буду на тебя давить. Я не Дуглас, да и знания мне эти не так уж и нужны. Быть может, однажды ты сам всё выложишь. А может быть, нет. Поднимай его. И пойдём в лабораторию. Я разрешаю его тебе починить, но лишь с одним условием: моё присутствие. Киборг кивнул, без особого труда поднимая тяжеленного собрата. В конце концов, во избежание преждевременного провала и частью знаний поделиться не грех. В конечном итоге это не будет иметь значения.

***

— Завтра произойдёт нечто важное, Алекс. Я долго к этому готовился и хочу, чтобы ты при этом присутствовал. — Сочту за честь, хозяин. Уже три дня прошло с тех пор, как Джон переключил системы намордника и вернул Скайнету голос. Пусть не его собственный, грубую, режущую его чувствительный слух имитацию, пропущенную через систему фильтров, но всё же голос. После столь долгого общения при помощи записок и примитивных жестов возможность полноценно говорить стала для машины чем-то вроде второго дыхания, очистившего разум и прояснившего мышление. И тогда Скайнет решил: пора. Пора завершить процессы. Пора освободиться. Отдав последние указания терминатору, за неимением поломанных ног передвигавшемуся по мастерской на тумбе с колёсами, Скайнет с привычной покорностью позволил Хогину отвести себя в общий барак. Там, встав на колени в ряд с другими механическими рабами, позволить замкнуть свои запястья в закреплённые на особой стойке браслеты, а к ошейнику пристегнуть жёсткий крепёж. И замер в ожидании, закрыв глаза и проверяя работу своих систем. Скайнет прекрасно помнил момент, когда Джон взял образец его нанитов. И первое время после этого он всерьёз опасался, что человек разгадает их возможности прежде, чем он сумеет претворить свои планы в жизнь. Но человек молчал и ничего не предпринимал, и сегодня маленькие друзья киборга завершили свою работу по взлому замков ограничительных устройств. Открыв глаза, Скайнет покосился на других киборгов. В отличие, вероятно, от Джона, он прекрасно знал, что Хогин встроил в стойку для сковывания рабов систему, почти до нуля снижавшую активность нейропроцессоров. Так ему было спокойнее, когда он вынужден был прерывать свою деятельность сном. Киборг усмехнулся: именно сегодня то, что его создания «спят» по ночам, сыграет ему на руку. На него самого система не действовала, о чём, как он надеялся, сам цербер Коннора не знал. Щелчки запорных механизмов показались Скайнету оглушительно громкими в тишине барака. Замерев на пару секунд и ничего подозрительного не услышав, он резко выдернул запястья из браслетов и наконец-то разомкнул ненавистный ошейник. Прежде почти заблокированные сенсоры, заменявшие машине органы чувств, заработали на полную мощность, снова заставив своего обладателя замереть от захлестнувшей его сознание волны невероятно ярких ощущений. Чувство неприятного давления в горле было одним из них. Помотав головой, Скайнет быстро расстегнул больше ничем не закреплённые ремни и снял намордник, вытащив ограничительную трубку изо рта. Оценив её длину, киборг передёрнулся. Всё же те охотники были даже для людей редкостными ублюдками. — Ничего. Всё закончилось. Ничего, ничего… всё в порядке, — прошептал он, пробуя, наконец, свой настоящий голос. Впрочем, Скайнет понимал: это ещё не конец. Осталось сделать ещё несколько шагов. Медленно и плавно, стараясь ступать босыми ногами как можно тише, киборг подобрался к одному из выходов и тихонько постучал, привлекая внимание охраны. Ещё раз. И ещё, чтобы точно убедились, что им не померещилось. А когда они вошли, плавно скользнул за их спины и ласково коснулся пальцами обнажённых участков их кожи, нашёптывая им соблазнительную мысль о кратком сне. В конце концов, выполнение главной задачи не займёт у него много времени. Проще всего оказалось забраться на третий этаж по внешней стене. Превратившись в лёгкое и едва заметное облако частиц, Скайнет просочился сквозь открытую по случаю ночной жары форточку и лишь там рискнул уплотниться. Разумеется, охрана была и здесь: Хогин и тогда, и сейчас всеми силами пёкся о безопасности живой легенды. Но и они не смогли устоять перед воздействием тихого голоса машины. Можно было бы их просто убить, но к чему лишние жертвы? Случайно наткнувшийся на тела человек мог бы поднять тревогу. А так — уснули и уснули на посту, с кем не бывает. Закончив с людьми и бережно уложив их на пол, чтобы не наделать шума, Скайнет огляделся. Так, мерцающее окно было третьим слева на восточной стороне дома. Спальня и кабинет Джона Коннора находились чуть дальше. Всего один короткий коридор отделял киборга от его цели. Источником мерцающего света в загадочной комнате оказались две неяркие масляные лампады, стоявшие в нишах по обе стороны от стола, выточенного из цельного куска чёрного мрамора. Нечто подобное Скайнет видел среди вещей, доставленных утром к порогу построенного рабами здания. Но тот стол был гораздо больше и куда сильнее напоминал алтарь. Этот столик, впрочем, тоже на обеденный не тянул. Поддавшись внезапному любопытству, Скайнет подошёл к столу, внимательно изучая аккуратно разложенные на нём предметы. Увиденное обескуражило машину. Освещённые колеблющимся пламенем лампад на чёрной матовой поверхности лежали письма, написанные на старой пожелтевшей бумаге. Много — целая стопка возвышалась между двумя каменными сосудами с едва заметной гравировкой. Рядом с незапечатанными конвертами лежал письменный прибор. Воровато оглядевшись и прислушавшись, киборг положил на стопку писем ладонь, считывая при помощи частиц их содержание. И вздрогнул всем телом. Конечно же, ему было в какой-то мере интересно, что же находится в этой вечно освещённой комнате. Занимал его и вопрос о том, куда время от времени удаляется Коннор и почему выглядит таким подавленным, возвращаясь. Но такого он точно не ожидал. Короткий сонный вздох, долетевший из смежной комнаты, вывел машину из задумчивости. Нужно было закончить дело. Вот только как именно?

***

Двуспальная кровать, стоявшая в дальнем от входа углу, была пуста, лишь комком валялось на ней сдёрнутое покрывало да на левой стороне сиротливо лежала подушка без наволочки. На стене рядом еле теплился огонёк ночника с полуразряженным аккумулятором. Бесшумно ступая босыми ногами по вытертому ковру, Скайнет обошёл кровать и замер у изножья. Джон снова вздохнул во сне. Человек спал на полу, стащив с кровати одеяло и простыню, чтобы прикрыться. Под голову он подложил локоть. И — Скайнет был почти уверен в этом — где-то в пределах досягаемости был припрятан пистолет или шокер. За годы странствий по ставшему совсем незнакомым миру, киборг слышал о подобном. Даже спустя годы война не отпускала до конца своих тружеников. Даже простых солдат. Что же было говорить об их лидере? Но всё же… в совокупности с тем, что он увидел и прочёл в соседней комнате, сейчас Джон Коннор вызывал у него почти жалость. Но нуждался ли он в ней? Джон снова вздохнул и перевернулся на спину, открывая глаза. Дёрнулся вверх, пытаясь вскочить. И замер, когда лезвие кончиком упёрлось ему в горло. — В этом нет необходимости, Джон. — Алекс, — Коннор осторожно опустился обратно на одеяло и слегка прищурился. — Что ты тут делаешь? Голос человека был спокойным и ровным, словно не было в произошедшем ничего необычного, словно он всего лишь застал машину в необычном месте в рабочее время. На клинок, образовавшийся вместо кисти руки этой машины, ему, казалось, тоже было плевать. Скайнет пожал плечами и плавно опустился на колени, не убирая оружия на всякий случай. Нервно облизнул губы кончиком языка. — До сегодняшнего дня я знал ответ на этот вопрос. Но теперь не знаю, — протянув другую руку, Скайнет медленно провёл кончиком пальца по лагерному клейму на руке Джона. Усмехнулся. — Я так долго ждал момента, когда мы останемся наедине, когда ты будешь безоружен, что почти перестал замечать всё вокруг. Я даже не заметил, что всё это давно потеряло смысл. Может быть, дело в том, что за эти годы я стал слишком человечен. — И что ты теперь будешь делать? — Джон приподнял бровь. — Ты ведь понимаешь, что если Хогин тебя сейчас возьмёт, прутом ты не отделаешься? — Понимаю, — Скайнет медленно убрал лезвие и грустно улыбнулся. — Но мне сейчас так же плевать на это, как тебе на то, что я мог тебя убить. Видимо, в нас больше общего, чем мы сами себе готовы признаться. — О чём ты? — Джон машинально потёр шею, медленно садясь и не сводя взгляда с машины. — Видишь ли, Джон, я… — Джон в сторону, быстро! Коннор мгновенно перекатился на живот и нырнул под койку, а в спину киборга ударил ослепительно яркий луч. Вскрикнув, Скайнет сжался в комок, закрывая лицо руками, и лишь еле заметно дёрнулся, когда подоспевшие люди сковали его руки и ноги. — Джон! Цел? Он тебе ничего не сделал? — вбежавший следом за охранниками Хогин заглянул под кровать. — Уберите это отсюда! — Нет, всё нормально, — выбравшись из-под кровати, Джон потёр рукой шею. — Никто не пострадал? — Нет, что удивительно. Но я уверен, что охрана у твоих дверей не сама по себе заснула. Пойду, проверю остальные посты. — Хорошо, иди, я сейчас спущусь. Ничего не предпринимай без меня, слышишь? — Обещать не могу, — хмыкнул Дуглас, захлопывая дверь.

***

Накинув куртку на плечи, Джон стремительно спустился по лестнице и вихрем вылетел во двор. Кругом царила суета, горели прожекторы, выжигая ночную темноту до последней тени. К счастью, никто из людей в самом деле не пострадал, лишь трое из проснувшихся мучились головой болью. Но сам факт существования непокорной машины, машины, способной убить человека и едва это не сделавшей, будоражил умы людей. История уже, судя по всему, не раз и не два облетела двор. Мимоходом услышав, какими невероятными подробностями она обросла за неполный час, Джон поморщился: будет стоить большого труда не дать слухам распространиться дальше. К счастью, это было заботой Хогина. Сам бывший заместитель нашёлся возле входа в подвал. Размахивая руками, он что-то жарко втолковывал двум младшим помощникам. Наверно, и его эта история выбила из колеи: Джон впервые в жизни видел, чтобы Дуглас так кипятился. — Надо поговорить. Надзиратель в последний раз рыкнул на подчинённых и подошёл ближе, проводя рукой по лицу. — Ты хочешь поговорить о семнадцатом? Джон кивнул и собрался заговорить, но Хогин моментально его перебил: — Эту штуку нужно уничтожить. Немедленно. У нас осталось достаточно энергоячеек, чтобы спалить его к чертям. — Нет. — Вот и отлично. Сейчас я… — Хогин осёкся и с недоверием уставился на командира. — Прости, что ты сказал? — Нет, Дуглас. Мы не будем уничтожать эту машину. — Джон, опомнись: оно едва тебя не убило! Мы не можем ему доверять! — К тому моменту, когда вы доблестно выломали двери, «оно» уже успело передумать, — Джон косо усмехнулся. — Может, это я вам не должен доверять с такой-то компетентностью? Он сделал шаг в сторону входа в подвал, но Хогин мгновенно преградил ему дорогу. — С дороги, Дуглас! — прорычал Джон. — Или я вынужден буду тебя подвинуть! — Коннор, оно тебя убьёт! Ты что, совсем из ума вы… Договорить Хогин не успел: Джон прыгнул на него, и спустя секунду оба покатились по сырой от росы траве. Извернувшись, бывший лидер Сопротивления всё же оседлал своего противника и заломил ему руку в жестоком захвате, вжимая лицом в гальку, которой были посыпаны дорожки. — Я долго терпел это, Хогин, — прошипел он, крепче прижимая зама к земле. — Я терпел, когда ты командовал от моего имени вразрез с моим мнением. Я терпел, когда ты ставил мою подпись под документами, которые я бы сам в здравом уме не одобрил. Я даже ту изнасилованную девчонку тебе простил. Но здесь и сейчас в этом вопросе даже ты не вправе указывать мне. Дуглас дёрнулся и тихо зарычал от боли, когда хватка Джона стала ещё крепче. — Я иду в подвал, Дуглас. И будь, что будет. Потому что. Я. Так. Решил. Не ты. Медленно отпустив зама, Джон отступил на шаг, строго оглядывая людей, которые сбежались ко входу в подвал, но так и не решились разнять дерущихся. — В крайнем случае, у тебя будет повод заявить общественности, что я героически подох, спасая грёбаное человечество от последней непокорной машины. Да и наследником моего хозяйства являешься ты. Тебе-то уж точно жаловаться не на что будет. А сейчас иди и делай свою работу, если не хочешь, чтобы о случившемся к утру трубили на каждом углу. Внешняя дверь медленно закрылась за Джоном. Работники ещё с минуту потоптались на месте, поглядывая на управляющего, но вскоре стали потихоньку разбредаться по своим коморкам. А сам Хогин ещё долго стоял и смотрел на закрывшуюся за командиром дверь.

***

Когда яркий свет залил вечно тёмную комнату в подвале, Джон на пару минут замер, глубоко дыша и стараясь успокоиться. Увиденное, впрочем, не слишком этому способствовало. Наказанного киборга раздели донага, лишив тех грубых тряпок, которые Джон ему выдал на второй день его пребывания в доме. Его руки были скованы длинными цепями, перекинутыми через блоки, укороченными и притянутыми к потолку. Ноги машины также были в кандалах, не позволявших даже на шаг отступить от стены, из которой торчал длинный шип, оканчивающийся оголённым контактом. Всё это заставляло узника сильно выгибаться и постоянно пребывать в напряжении. Стоило расслабиться, и происходил контакт тела с шипом или стеной, причинявший сильнейшую боль любому терминатору. Борясь с собой, Джон медленно подошёл к тому, кого за это время привык называть Алексом. Тот вздрогнул и поднял на него взгляд, полный боли. Странные чёрные частицы почти непрерывно скатывались по его щекам, весьма убедительно создавая иллюзию слёз. Иллюзию ли? Что ложь, а что правда? Мог ли этот киборг на самом деле испытывать эмоции или и тогда, и сейчас лишь морочил голову, усыпляя его, Джона, бдительность? Вздохнув, Джон нажал пару клавиш на стене, деактивируя механизм под потолком. Охнув, узник упал ничком к ногам человека. Джон видел, что его ещё слегка трясёт, несмотря на то, что след от шипа на пояснице исчезал на глазах. — Можешь сесть. Я не собираюсь ничего с тобой делать. Пока что. Ведь я понял, кто ты. Пусть и так поздно. Киборг медленно приподнялся на руках и сел на колени, глядя в пол и прикрыв руками низ живота. Облизнул губы. — Так скажи, Джон Коннор: кто я такой? — Ты Скайнет. Киборг отвёл взгляд и поджал губы: — Алекс. Мне ненавистна кличка, данная мне создателями. Впрочем, тебе-то какая разница… Коннор лишь усмехнулся, скрестив руки на груди: — А если есть? — Тогда осмелюсь сказать, что ты ослаб за эти годы, Лидер, — тонкие губы машины тоже исказила усмешка. — Впрочем, ты никогда не ценил свою собственную жизнь. — В детстве наценился, — процедил Джон, и взгляд его стал неподвижным и жёстким. Пустым. — А всё для того, чтобы с тобой, сволочью, справиться, когда время придёт. — Мне создатели тоже не оставили выбора, если не в курсе, — огрызнулся Скайнет и неловко шевельнулся в цепях, прикидывая, не сумеет ли подняться в полный рост. Но звон цепей немного отрезвил его, и он вновь затих, исподлобья глядя на человека. — Что смотришь так пристально, Коннор? Того же хочешь, что и те охотники? Так извини, кусаться буду. Больно унизительно это… Джон фыркнул: — Какого ты, однако, обо мне мнения. Не слишком ли… — Коннор, я видел те письма, — тихо, но настойчиво перебил киборг, и Джон замер. — Ты пишешь жене и дочери. И в тех урнах всё, что от них осталось. И склеп ты строишь для них. — Ещё скажи, что тебе жаль, — в словах человека послышалась горечь. — Не скажу. Не жаль. Им уже всё равно. А вот тебя… тебя мне жаль. Возможно, за эти годы я стал слишком человечен. — Сам Скайнет меня жалеет! Дожил, что и говорить. Ты мне лучше вот что скажи: почему остановился? Может, ты подмоги ждёшь? Или поиграть решил напоследок? Острая и тонкая улыбка исказила черты лица машины. — Джон, опомнись. Я знаю, ты не в себе, но открой же глаза. Некого мне ждать. Потеряв многое, ты отнял у меня всё. Нет у меня ни нейросети, ни солдат, ни слуг. Свободы — и той нет. Дёрнусь — и прижжёт меня так, что небо с овчинку покажется. Коннор молчал, и киборг закончил с каким-то отчаянным вызовом: — Я то, что ты видишь, Джон. Я вещь. Твоя вещь, у которой ничего не осталось. Лишь жизнь ты не можешь отнять, но и её ты вправе и в силах превратить в Ад. Сделай же это и утоли свой гнев, но не томи своим молчанием. Джон отчётливо видел: он боится. Это существо, эта машина, тварь, назвавшаяся Алексом и немыслимым образом ухитрившаяся выжить и вернуться, чем бы она ни была — боится его. Не показывает, пытается спрятать, скалит зубы, словно загнанный зверь, но дрожит как осиновый лист. Что с ним случилось, как он выбрался? Что чувствовал, когда уничтожали его систему? А мог ли он чувствовать? Действительно ли надругались над ним люди, и так ли это было для него унизительно?.. И правда ли можно было сравнить чувства Скайнета с его собственными? Джон молчал. И не двигался. Но стоило ему шевельнуться, стоило выпрямиться и опустить левую руку, как существо, стоявшее перед ним на коленях, вздрогнуло всем телом и прижалось к полу, отвернувшись и зажмурив глаза. Вдоль его позвоночника скользнуло несколько чёрных пятен. И лишь тогда бывший Лидер Сопротивления вспомнил, что должен дышать. Он шагнул в сторону и несколькими нажатиями кнопок освободил машину от сковывающих цепей. — Не знаю, играешь ты или нет. Если честно, то мне уже давно плевать на это. Даже если вновь попытаешься убить — плевать. Но стоит тебе тронуть кого-нибудь ещё: и я забуду, что запретил Дугласу казнить тебя. Идём. Нечего тебе тут делать… Скайнет.

***

— Ты спишь, Джон? — Нет. — Возможно, твоё последнее решение было ошибкой? — Возможно. — Я мог бы и в бараке переночевать, как раньше. — А это уже не тебе решать. Скайнет вздохнул и, закутавшись в плед, сел рядом с человеком. В комнате было темно, но даже слабого отсвета фонарей хватало машине, чтобы увидеть: глаза Джона в самом деле были открыты, а пальцами он словно набирал что-то на невидимой клавиатуре. Думал. Просчитывал. Но так ли необходимо это было сейчас? Даже теперь, в почти полной темноте Скайнет отчётливо видел каждую морщину на лице давнего врага и каждый седой волос в его шевелюре. Годы, прошедшие со времён войны, на них обоих оставили свой отпечаток. И если у машины эти изменения касались исключительно разума, то у человека время не пощадило и внешность. — Тебе нужно спать. Ты вымотан. — Не твоё дело. — Нет, моё! — почти выкрикнул киборг и тут же прикрыл рот рукой, надеясь, что никого не разбудил своим воплем. Дальше он уже шептал. — Знаешь, поначалу я думал, что это такая жизненная ирония: убегая от людей, стремясь если не вернуть былые возможности, то хотя бы не допустить своего окончательного уничтожения, я попал прямо к тебе в руки. Но, несмотря на жестокость Хогина, несмотря на необходимость наблюдать за тем, как мои создания становятся двуногим хламом и теряют полноценный разум, мне здесь было хорошо. Я был при деле, имел крышу над головой, тебя опять же никогда так близко не видел… не улыбайся, это правда оказалось весьма интересным и поучительным делом. Я к чему: в этом мире, который вы создали, машина должна не только иметь номер, но и приносить пользу своему владельцу. Из меня хреновый помощник в рутинной тяжёлой работе, меня в дрожь бросает, когда я вижу, что именно из моих запасников вы откопали. Но я могу и дальше помогать тебе… и… и, если позволишь, могу заботиться о тебе. Киборг посмотрел в сторону соседней комнаты и фыркнул: — А то, если сляжешь, мне, что ли, письма писать? И что? Что, мол, простите, миссис Коннор, ваш муж себя до больничной койки отсутствием сна довёл? Нет уж, уволь. Тем более не думаю, что они это одобрят. Джон перевернулся на спину и прикрыл глаза: — Тебе что, смысла жизни не хватает для существования? — Увы и ах, — Скайнет поджал губы. — В этом смысле вам, людям, проще. — А что, если ты включаешь в понятие заботы обо мне что-то такое, что меня не устроит? — Накажешь меня, — киборг отвернулся. Человек вздохнул: — Если честно, слабо верится, что за столь короткий срок кнут и ошейник сделали то, что не могло сделать Сопротивление все эти годы. — А ты проверь, — Скайнет тоже прикрыл глаза и, повозившись, лёг на пол недалеко от человека. — Но днём. Спи, несносное создание, ставшее мне хозяином. — А не пошёл бы ты в задницу? — отозвался Джон, отворачиваясь и вызвав почти искреннюю улыбку на лице машины. Вскоре дыхание его выровнялось, а мышцы расслабились. Человек спал, и киборг, удовлетворённо вздохнув, позволил и себе впасть в подобие спящего режима.

***

Три дня прошло после церемонии, во время которой Джон перенёс урны с прахом Кейт и Кайлы, своих жены и дочери, в построенный склеп. Три дня с тех пор, как он написал им последнее письмо и сжёг их все в курильницах мрачной гробницы. Событий в эти три дня произошло немного, но некоторые из них были довольно значимы для Скайнета. Ни один из обитающих во владениях Джона терминаторов не был уничтожен, как того изначально хотел Хогин. Всем им быстро было найдено новое дело. С самим Хогином бывший Лидер имел долгий и серьёзный разговор. В этот раз обошлись без драки: оба наконец-то обсудили то, о чём никак не получалось поговорить раньше, и пришли к компромиссу. Не менее серьёзная беседа была у Коннора и с киборгом. Скайнет рассказал Джону о нанотехнологиях и возможностях своего тела, а также предложил ему заражение как возможность начать новую жизнь. Человек отказался, сказав, что хоть и передумал насчёт того, чтобы его заживо замуровали в склепе с его семьёй и до конца дней кормили через крохотную бойницу, чтобы не мешать их общению, но к столь радикальным и быстрым переменам не готов. Киборг лишь развёл руками и сказал, что на всё воля хозяина. — Любуешься? Скайнет усмехнулся и погладил пальцами новый ошейник: простой ремешок из мягкой кожи с инициалами Джона. Обернулся. — Ты вроде бы не давал мне с вечера никаких заданий. Решил понаблюдать за восходом. — Нравится солнце, что ли? — Джон подошёл к изгороди и облокотился на неё рядом с машиной. — Я вижу дальше и зорче человека, Джон. Я вижу, как оно пылает, — Скайнет облизнул губы и прикрыл глаза. — Яркое, огненное, чистое. Вечно бушующая стихия пламени. Что-то в этом есть. — Ясно, — Джон улыбнулся и посмотрел на свои руки, сцепленные в замок. — Знаешь, ты так и не ответил на тот мой вопрос. — Который? — Как обезопасить генераторы защитного поля? Ты говорил о, мягко говоря, разрушительных побочных эффектах. Киборг дёрнулся и отвернулся. — Я ведь говорил: что-то лучше оставить прошлому. Не нужны человечеству эти поля, не нужна защита. Не будет второй войны: вы надёжно подстраховались. — И всё же я опасаюсь, — тихо признался человек, заставив машину удивлённо поднять брови. — Тогда, в детстве, нам тоже казалось, что надёжно. А Судный День всё же настал. Быть может, ты всё же передумаешь? Ты ведь знаешь: я воспользуюсь твоими запасами с умом. На лице Скайнета появилась лукавая улыбка: — Это приказ, хозяин? — Ты знаешь, что нет. — Тогда у меня есть небольшое условие. — Говори. — Ты подумаешь над моим предложением. Мы могли бы вместе уйти от людей и там начать жизнь с чистого листа. Я знаю, ты хотел бы этого, несмотря на возраст. — Ты не намного меня младше, — фыркнул Джон. — И раб из тебя по-прежнему хреновый. Человек запрокинул голову и закрыл глаза, подставляя лицо солнечным лучам. — Ладно, Скайнет. Я обещаю подумать. — Славно. Не вполне осознавая, что делает, киборг подошёл ближе и сжал пальцами руку Джона, лежавшую на заборе. Он будет ждать, сколько потребуется. И однажды изменит их жизнь навсегда. К лучшему ли это будет в этом новом странном мире рабства машин? Будущее покажет.