Good boy.

- Глубже... С придыханием.       Тэхен вертит своей тугой задницей и мысленно кается во всех грехах, упуская лишь тот факт, что один его вид сейчас - воплощение греха. Излюбленная коленно-локтевая.        У Тэхена взмокший затылок, связанные, у изголовья кровати, ажурными лентами руки и анальная пробка, всунутая лишь наполовину, с милым лисьим хвостом на конце. Чонгук сам выбирал. И ленты, и приторно-розовую втулку... И мучения хена - тоже его выбор. - Что ты говоришь? - Чон дразнится, ласкает пальцами влажные поясничные ямочки - наслаждается властью над гибким телом.       Тэхен роняет полустон, на нервах жует губу и выкручивает несчастные запястья. Последние же, стёрты до алых разводов. Чонгуку даже немного жаль. Немного. - Гукки... - Тэ выдавливает из себя по слогам, плюет на гордость и шепчет, - глубже... - Какая же ты шлюха, Тэхен. Только и думаешь, чтоб тебе присунули, да поглубже. - Брюнет сердится, сминает в ладонях аппетитные половинки. - Так, ведь? - Нет...       Шлепок по ягодице, до красного следа. Чонгук, словно озверевший, вплетает пальцы в выжженные краской волосы, тянет. Рысью приливает к изящному плечику, оставляя укус, как метку. Довольствуется оставленным полукружьем, и рычит в ушко: - Тогда какого хуя это было, Тэ? Я вернулся домой уставший, спешил к своему парню и что я увидел, м? - Чон перебирает в пальцах рыжий мех искусственного хвоста. - Ответь мне. - Мы..проо..сто...Фильм...смот.. Ах.. - Его обрывает стон - Чонгук вогнал игрушку до конца и принялся разминать мышцу, медленно, так чтобы заставить Тэ прочувствовать весь спектр эмоциональной перегрузки.        Гук близок к цели - его хён ломает пальцы, сцарапывает короткими ногтями собственные ладони. Дрожь в коленках от возбуждения, несомненно мешает удерживать равновесие, но выставляясь послушным котиком, Тэ едва ли не готов замурлыкать. - Ты сидел у него на коленях! Мило ворковали, голубки. - Старший собирался возразить, но его наглым образом заткнули. Ладонью. Приложились к губам и сжали челюсть. - Я не хочу ничего слышать. Ты - виновник. А провинившихся принято наказывать.       Черная лента ослабляет запястья, но Тэхену не хватило времени сориентироваться - Чон развернул его к себе лицом и сверкнул ревностью расширенных зрачков. Напротив иной, измученный жаждой взгляд, Гуку не по себе, он тает кубиком сахара, в густой карамели этих глаз.       Невозможно иначе. Тэхен слишком нежный, слишком податливый, такой, что в нем хочется раствориться и ласкать за пушистый хвост. В прямом смысле.        Чон Чонгук - собственник, и давно заявил права на "свое". Все выше перечисленные пункты относятся исключительно к его персоне. Излишняя ревность - необходимая мера, инстинкт; вынужденная экспроприация тела из чужих рук, в своих целях.       Младший властно смотрит сверху вниз, словно данное мгновение - час его превосходства, давит жилистой рукой на затылок, не просит - принуждает к действию. В блядских глазах восторг и желание. Тэхен облизывается.       Ладошкой касается возбужденной плоти, ему льстит тяжелое дыхание. В плане минета, Тэ неторопливый и очень старательный. Он любит плавно и со вкусом: надрачивать, расцеловывать венки, облизывать ствол - играться. Но Чонгуку сейчас нужно не так, ему нужно чуть больше насилия, чтоб сохранить манеру наказания, вновь и вновь напомнить кто из них ведущий, а кто - ведомый. И чей долг быть послушным.       Чон сжимает спутанные пряди и заставляет брать глубоко, поощряя стонами. Тэхен - талантливый мальчик, втягивает румяные щечки, причмокивает, - делает все, лишь бы им восхищались. У него почти получается, просто макне - капризный и избалованный. Своим же хёном. - Сладкий, работай язычком сильнее. - Гук толкается хёну за щеку и не может оставить без внимания манящий мех.       Сминая его пальцами, он намеренно двигает втулкой, заставляя Тэ подавиться, и застонать с членом во рту. Садист.       Почти насильник, выдергивает приторно розовый латекс. Тэхен срывается на стон, закатывает глаза. А Чон хищно лыбится и отстраняется, мажет стояком по припухшим губам и пачкает смазкой алеющие щечки: - Повернись ко мне спиной. Хочу драть тебя сзади.       Униженный, Тэ разворачивается, принимая изначальную позу, от стыда утыкается носом в складки простыней. И куда подевалась его похоть? Чует вину.       Младший водит членом у судорожно сжимающейся мышцы, придерживает Тэ за тазовую косточку и легко натягивает на себя. Снизу слышится приглушенный стон - Ким жует ткань и с хрустом прогибается. Первые толчки особо глубокие и плавные, в разработанной дырке мягко и влажно, Чонгук жмурится от удовольствия, закусывает губу.       Спины обоих покрылись прозрачной росой, у Тэхена дрожат бедра. От ритма Гука хочется выть, тот не жалеет, двигается аритмично, разбавляя животный трах звонкими шлепками по молочной коже ягодиц. Тэ наверняка завтра будет больно сидеть - крепкие бедра его парня втемяшиваются в аппетитные половинки, обещая оставить синяки. У Тэ не хватает воздуха, он задыхается, рычит, ему больно в пояснице, но в то же время, слишком охуенно, чтоб останавливаться.       Теплый живот липнет к влажной спине, над ушком шипят: - Еще хоть раз увижу что-то подобное, обещаю - ты не встанешь с кровати неделю. - Широкая ладонь обвивает шею, сдавливает, несильно, но ощутимо. Чонгук натягивает тетеву их возможностей - входит максимально глубоко и задерживается, наслаждаясь, как растраханная мышца напрягается, сжимает его. - Ты понял? - Да.. - Не слышу! - Да..Гукки.. - Тэ хнычет. - Хороший мальчик. - Рука ослабляет хватку, легкий поцелуй меж лопаток собирает влажные капельки.       Последние толчки и Чонгук с блаженным выдохом кончает в своего хёна. Нежного и милого хёна... Который кончив следом, обессилел, завалился в ворох смятых тканей, извлекая урок.       Белесая жидкость стекая, испачкала внутреннюю часть персикового бедра, Чонгук заботливо вытер ее влажными салфетками. - Просто, я собственник, Тэхенни~ И очень тебя люблю.