Исполненное желание

      У Накахары Чуи было две страсти. Первая была вполне понятной, учитывая его расшатанные нервы и нестабильные эмоции. Чуя любил облизывать. По молодости он лизал всё, что видел: сухой асфальт, чужое мороженое, свежевыкрашенную скамейку и собеседника во время жаркого спора. К счастью, эта страсть давно утихла в его тёмной душе.       Вторая страсть Накахары Чуи была не менее странной. Сколько бы он себе ни противоречил, сколько бы себя ни отговаривал и ни проклинал, чувства его оставались неизменны. Двери. Какими манящими и привлекательными были для него изящные изгибы дверей, как привлекательна их угловатость, их холодная плоскость и… вкус. Горький вкус дерева, или металлический вкус стальных дверей. В удовольствии облизать дверь соседа по лестничной площадке Чуя себе не отказывал, и за этим постыдным занятием его часто застукивали. Нет-нет, соседи не раздували из-за увлечения парня бурный скандал, они просто приносили ему мыло и заставляли домыть мокрую от страстной ласки дверь.       И однажды, одолеваемый чувствами, снедаемый страстью, Чуя захотел не просто как следует вылизать входную дверь. Он хотел её. Хотел во всех смыслах этого слова. Жаждал овладеть её холодной древесиной.       Было нетрудно снять ручку, да и образовавшееся отверстие было весьма подходящим для соития. Достаточно узким, округлым, и, как выяснил обезумевший от любви Чуя, очень приятным на вкус. Запах древесной стружки приятно щекотал ноздри, и плевать, что сейчас в квартире не было замка, ибо тот, кто решил напасть на Чую или ограбить его, должно быть, сошёл с ума.       Так решила судьба, что позавидовать росту Чуи могли только гномы-недоросли, поэтому для осуществления желаемого ему мог потребоваться низкий стул. К сожалению, подобными предметами быта молодой человек не располагал, поэтому применив свою ненормальную для человека способность, он разулся и встал на дверь, не желая её запачкать(это бы было оскорблением для неё, да и слизывать оставшуюся на двери грязь с подошв ботинок неприятно).       Он лёг на дверь, ибо сила управления гравитацией позволяла Чуе лежать вертикально. Он бы мог даже спать на потолке, но для него это было несколько неудобно. Так вот, прижавшись могучей грудью к холодному дереву, он закрыл глаза, наслаждаясь моментом, чувствуя такой невероятный покой, который отпетому мафиози способен только сниться.       Его дверное единение длилось недолго. В конце концов, Чуя чувствовал жгучее желание уже в те невыносимо долгие минуты, когда снимал ручку. Тереться головкой о плоскую поверхность двери было, конечно, приятно, как и прижиматься к ней, но всё же хотелось большего. Да и зря он, что ли, так долго и упорно снимал ручку и увлажнял образовавшееся отверстие своим развратным языком?       Он приступил к проникновению. Стыда или смущения по поводу того, что Чую может кто-то застукать, молодой человек не испытывал. Наоборот, подобный риск быть замеченным только распалял его. И, проникнув почти до самого основания и чувствуя головкой сквозняк лестничной площадки, Чуя стиснул зубы, едва ли не взвыв от боли.       Что произошло? Ведь он проникал так гладко, так спокойно, пускай и чувствовал толику боли. Но боль дурманила его, возбуждала, и, забыв о собственной безопасности, Чуя вошёл так резко, что ухитрился застрять. Да-да, именно застрять. В этом нелепейшем положении, с эрегированным пенисом в дверном отверстии.       Он попытался оттолкнуться, упираясь руками в дверной косяк, в стены, и даже изменяя гравитацию для своего тела. Тщетно. Чуя застрял настолько прочно, что от каждого движения острая боль пронзала всё его тело.       Делать нечего, нужно просить помощи. Дверь ломать не хотелось(новые недёшевы), да и стыдно было вызывать службу спасения. Они же поднимут его на смех, узнав о тайном увлечении Чуи, и прозвище «Двероёб» уже промелькнуло в его мыслях. В таком случае, кого озадачить своим спасением? Человека, которому можно доверять. А именно, Осаму Дазая.       Сам же Осаму Дазай, услышав не просто просьбу, а мольбу о помощи, решил не издеваться над несчастным, а отправиться и выяснить, что у него стряслось. Попутно он насвистывал понравившуюся мелодию и вновь напрасно пытался дозвониться до Чуи. Не глядя, он схватился за дверную ручку.       И услышал крик. И ощутил липкую жидкость в ладони.       Неконтролируемая способность Дазая сработала, обнулив силы Чуи. Несчастный влюбленный сперва повис, застряв в двери своим причинным местом, а после болезненно свалился на пол. Но эта боль ничтожна, по сравнению с той, что горела у него в паху. Зажав руками свой повреждённый половой орган, Чуя сжал зубы, скуля от невыносимой боли.       А Дазай уставился на свою липкую ладонь обезумевшим взглядом. Он пошатнулся, чувствуя дурноту, ведь даже не нужно было быть великим детективом, чтобы понять, что его рука была обрызгана спермой.       О том, как пенис Чуи заменил дверную ручку, Дазай думать не желал, как и вспоминать то, что он схватился за постыдную часть тела и заставил Накахару излиться себе в руку.       Дазай ушёл из мафии, а Чуя с тех самых пор возненавидел двери.