***
— Ура! Ещё одно очко в мою пользу! — довольно заключил вслух Россия, устало опустившись на кресло. После такой бешеной гонки и не менее трудных поисков места для своего груза — почему-то стюардесса посчитала потрёпанный походный рюкзак Брагинского слишком уж подозрительным на вид — Ивану отдых был жизненно необходим. Полет до Москвы занимал четыре часа. «Как здесь уютно… Пожалуй, когда Англия присоединится ко мне, я выкуплю эту авиакомпанию лично для себя. Хотя, нет — зачем платить, если всё, что принадлежало ему, уже перейдёт в моё владение?» — мечтал Россия, растянувшись на кресле и лениво глядя в окошко иллюминатора. Земля пестрела узором домов, перемежавшимся с пятнами зелени и синевы, облака пролетали мимо, спеша куда-то, а небо начало менять повседневный голубой наряд на тёмное вечернее платье, расшитое бисером звёзд. «Красота, да и только. Вот только на любование природой, жаль, обычно нет времени. Как и всякая порядочная страна, я вечно занят, тем паче, с таким боссом не заскучаешь. За день перед глазами мелькает множество лиц, в словах утопаешь по колено, да и голова не в силах справиться с такой стихией. Помощи ждать неоткуда: друзей до сих пор не нашлось, а родственники… Украина бы и рада, но у самой проблем хватает, причём, она ищет себе союзников в таких местах, что подумать стыдно. Беларусь же… Казалось, ещё вчера наш большой дом кипел жизнью, вот только не меньше двадцати лет я провёл один в этих стенах. С детства привыкнув к уединению, я не боюсь пустоты, но тогда, когда люди утекали из-под моей власти, как песок сквозь пальцы, я чувствовал себя брошенным и обманутым. Тем удивительней было, что Беларусь всё-таки вернулась. Однако я не мог предполагать, какие цели Наташа преследует… Все эти годы я пытался скрываться от неё, давал абсурдные и, желательно, трудновыполнимые задания, но сестрица справлялась со всем, не переставая вставлять мне палки в колёса даже своим существованием… Я ненавижу другие страны, но желать зла родственникам не могу. Поэтому я не в силах даже занести руку над Беларусью, не то, что причинить боли… С каждым я теряю силы от своей жизни, но сестра отбирает последнее. Что мне делать? Я не могу жить так больше, не могу…» — невесёлыми были думы России, но ровный полёт, без каких-либо воздушных ям или неполадок, успокаивал. «Ведь наверняка же существует панацея от Наташиной безнадёжной „болезни“. Раньше, наверное, мне бы и в мысли такое не пришло, но я хочу отвязаться от неё любой ценой. Пусть даже расчёт будет сиюминутным, а эффект — медленным, как вращение Земли по своей оси», — глубокий вздох, и рука медленно проводит по шарфу. Эта потрёпанная вещь, казалось, впитала в себя часть души хозяина — так неуютно себя чувствовал Россия, когда тёплая аура вокруг шеи развеивалась, и все могли видеть, какой паутиной шрамов затянулась кожа. Большинство из них были практически невидимы, но Иван помнил каждый, что был получен им когда-либо. Многое отпечаталось в памяти Дорожка мыслей вела в непроглядную темноту, из которой стали вырисовываться пока не совсем ясные, но уже различимые очертания. Расколотое сознание ковало цепь за цепью, пока круг не замкнулся. Иван, начавший, было, засыпать, приоткрыл глаза, желая убедиться, что рядом нет знакомых лиц. Нет, обычная паранойя. А вот идея, пришедшая в голову, уже не могла оставить Россию в покое — настолько было привлекательно желание обратить свои отношения с младшей родственницей хотя бы в подобие нормальных. «Что-то внутри твердит мне о правильности подобного решения, однако всё ещё сомневаюсь я. Если не поможет? Даже русская рулетка безопасней окажется. Но, как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанское…», — на время поддавшись сомнениям, для виду, а на деле — утвердившись в своём решении окончательно, Брагинский, наконец, позволил себе расслабиться, пока стальнокрылая птица несёт его душу обратно, на родную землю. «Любой ценой. И только так».***
— Десять ровно, — холодно произнёс Россия, бросив нетерпеливый взгляд на часы на руке. — Можете начинать? — Если вы позволите, — священник поднял голову, и глаза сверкнули из-под капюшона. — Не медли, advocatus diaboli, — процедил Иван сквозь зубы, крепче сжав руку сестры. — Дорогие брачующиеся, мы собрались здесь и сейчас, дабы стать свидетелями… — мужчина забормотал, не отрывая глаз от книги на бледном мраморном постаменте. Пламя свечей, которые заменяли лампочки на люстре, плясало по стенам и потолку, превращая мрачную комнату в фантасмагорию. Беларусь до сих пор не могла поверить в происходящее. Несмотря на то, что это место — и где только Иван нашёл такой старый храм? — слишком уж походило на заброшенную крипту, а отсутствие каких-либо гостей напрягало, всё-таки, это был не сон. Россия действительно согласился на брак. Наташа нервно поправила растрепавшуюся ленточку на платье, стараясь краем уха следить за нудной речью священнослужителя. Увы, язык, на котором велась церемония, был ей не известен, обилие тёмных тонов вокруг не располагало к хорошим мыслям, а Иван молчал. — Братик, точно всё должно происходить именно так? — шепнула девушка Брагинскому, гладя его холодную ладонь. Наверное, в его руке могло бы поместиться две или три девичьих. — Конечно, — отрезал Россия, переводя взгляд куда-то наверх. Роспись купола была достаточно необычной: такого количества существ с кожистыми крыльями и бурого цвета он не видел ни в одном храме. Наверное, именно из-за необычности парень выбрал именно это место, стараясь устроить что-то особенное. Наташа вздохнула. Несмотря на знаменательность события, всё порождало целую тучу вопросов. Когда Иван потащил её по магазинам в поисках подходящего наряда для себя и неё, он настоял именно на бело-красном одеянии, хотя самой Беларуси всегда больше нравились синие тона. Ни списка гостей, ни возможные расходы — даже этого Брагинский с ней не обсуждал. А вот чёрный «Форд», увитый плющом и украшенный ветками кипариса, ей понравился. Хотя бы тут не оказалось порядком надоевших Ванькиных подсолнухов… Тонированные стёкла машины не позволили понять, куда именно он привёз её, да и лицо России не выражало счастья и желания что-то объяснять. Напротив, сегодня Брагинский был мрачен и задумчив, что частенько на него находило. Даже сейчас настроение не поменялось. — Вань, о чём так напряжённо думаешь? — Беларусь постаралась улыбнуться, но получилось плохо. Брат обернулся, и она встретилась с тем же каменным взглядом фиалковых глаз. «Стыдно себе признаваться, но она сегодня на редкость красива», — мелькнула мысль у парня, а вслух Россия уклончиво ответил: — О будущем. Всё так сложно, эх, — вздохнув, он прижал к себе девушку. Было прохладно, не дай бог, Наташа простудится ещё. Увы, сейчас он пожалел о том, что даже не взял с собой какого-нибудь плаща или толстовки — от строгого костюма было тепла, как от рыбьего меха, да и сестру укрыть оказалось нечем. — …Согласны ли вы, Иван Брагинский, взять в жёны эту особу и быть с ней в горе и радости до самой смерти? — слова священника прозвучали неожиданно громко. Россия, выпустив из рук Беларусь, сначала замялся, но все же произнёс: «Да». — А вы, Наталья Арловская, согласны ли стать женой этого человека и быть верной ему до самой смерти? — прозвучал аналогичный вопрос. — Да, — выпалила Наташа, с трудом сдерживая поток нахлынувших эмоций. — Прошу расписаться здесь, — фигура в балахоне вытащила откуда-то из постамента замасленный свиток и протянул Ивану. Беларусь недоуменно взглянула на брата. — А. Что это? И чем расписываться? — Всё в порядке, так надо, Наташ, — проворчал Россия, нашарил в кармане бритву и, легонько полоснув по пальцу, отыскал свободное место снизу и вывел красивую алую подпись. Только сейчас Наташа заметила, текст был рукописным, а бумага — ветхой. — Теперь ты. С осторожностью приняв лезвие из рук брата, Наташа, мысленно себя успокоив, сделала неглубокий надрез на указательном пальце. Дождавшись, пока кровь не выступит яркой каплей на подушечке, девушка расписалась рядом с Иваном. — Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту. Наталья ожидала, что брат окажется холоден, как обычно, однако поцелуй оказался хоть и неловким, но всё же достаточно нежным. Она, было, хотела обвить руками его шею, но тут Россия отстранился: — А теперь нам пора. — Куда?.. — только и успела вымолвить Беларусь, как Иван подхватил её на руки и потащил к выходу. — Домой. Нас ждёт много дел… — прошептал он, глядя в глаза настойчиво и таинственно.