***
Кристофер в тот год поступил в Академию Звёздного Флота, как и давно хотел. Первый курс для него выдался на редкость суетным, и времени ни на что не хватало, а потому, задев кого-то плечом по дороге на очередную лекцию, Кристофер надеялся обойтись обычным извинением. — Прошу прощения, — машинально бросил он, обернувшись… И поражённо застыл. До этого момента о том, что означают слова «жёлтый» или «зелёный», Кристофер мог только гадать. Но глаза напротив него совершенно точно были ярко-голубыми. — Здравствуйте, — поражённо сказал он, глядя на незнакомца и изо всех сил желая, чтобы эта встреча была судьбоносной для них обоих. Но его минутные надежды рассыпались в прах, когда на пальце мужчины, которого он едва не сбил, блеснул золотой ободок обручального кольца. — Старший помощник USS «Кельвин» Джордж Кирк, — представился тот холодно. — А вы… — Кадет Кристофер Пайк, сэр, — отчеканил Кристофер, чувствуя, как сердце его сжимается от боли.***
Джордж оказался несвободен. Разумеется, появление Кристофера в его жизни не прошло бесследно — Джордж познакомил того со своей женой Вайноной, милой женщиной и подающим надежды учёным. Кристофер стал другом их семьи — семьи двух абсолютно счастливых людей, на запястьях которых красовались имена друг друга. У него самого ещё ничего не было. Его соулмейт, скорее всего, ещё не родился, и Кристофер даже не думал о том, чтобы искать кого-то. Он общался с Джорджем, с удовольствием проходя обучение в Академии, и по его примеру решил стать старшим помощником, а затем и капитаном. Он тоже получил распределение на «Кельвин», но в день отлёта подхватил орионскую ветряную оспу, и был оставлен на карантин: в отличие от земной ветрянки, орионский аналог мог и убить заболевшего. А в день, когда Кристофера наконец собирались отправить с торговым звездолётом на базу, где он смог бы попасть на свой корабль и приступить к обязанностям энсина, голубое небо в окне госпиталя вдруг посерело. Через несколько часов стало известно, что Джордж Кирк погиб смертью героя, спасая свой экипаж. И навсегда лишив Кристофера возможности видеть все оттенки голубого.***
Имя «Павел Андреевич Чехов» появилось на запястье Кристофера через неделю после его назначения капитаном. Простые печатные буквы, кириллица, никакой замысловатой вязи, и это странным образом успокаивало. Кристофер целый месяц после появления надписи порывался обратиться в службу регистрации соулмейтов, но каждое утро его что-то останавливало. А потом USS «Андерсон», которым он командовал, отправили в трёхлетнюю исследовательскую миссию. Все эти годы — и позднее, когда прошло пять, десять, пятнадцать лет, — Кристофер гадал, кто же такой Павел Чехов, где он и как с ним встретиться… И ничего не делал, вспоминая горький вкус разочарования. Что он сам мог дать столь юному созданию, кроме космоса, груза старой неразделённой любви и горечи потери первого соулмейта? Однако судьба решила иначе.***
Глядя на рыжую кудрявую макушку сидящего перед ним навигатора, Кристофер вдруг понял, что не представляет, как его зовут. Шушукавшиеся позади девушки упомянули что-то вроде «Черепов», и он повторил, надеясь, что угадает — ну или попадёт достаточно близко, чтобы кадет не почувствовал себя незамеченным, потому как по его действиям было видно — в энсинах Черепов проходит недолго, если захочет подняться выше. — Энсин Чехов Павел Андреевич, сэр, — развернувшись лицом к нему, отчеканил кадет, бесстрашно глядя на Кристофера тускло-серыми глазами. Значит — голубыми. Сердце Кристофера на мгновение замерло и неистово заколотилось в груди, воздуха катастрофически не хватало. Ему захотелось обнять этого кудрявого мальчишку, Павла Чехова, и защитить от всех бед на свете… Судя по взволнованному и одновременно полному восхищения ответному взгляду, Павлу хотелось того же самого. Теперь Кристофер понимал слова отца, что все цвета мира не смогут заменить того ощущения, когда предназначенный тебе судьбой человек находится рядом. Кристофер кивнул Павлу, намекая на продолжение разговора в более спокойной обстановке, и отдал приказ о подготовке шаттла. Он ещё не знал, что это был его последний полёт в качестве капитана.***
Первым, что Кристофер почувствовал, придя в себя в медотсеке «Энтерпрайз», была крепкая рука, сжавшая его ладонь. — У вас глаза красивые, — слегка замявшись, заметил Павел как бы невзначай, на что Кристофер с мягкой улыбкой спросил: — Только увидел? Нетрудно было понять восторг Павла, видя, как тот рассматривает всё вокруг. Изучает заново — понял Кристофер. Цветным мир выглядел по-другому. — Да, — признался Павел и опустил взгляд на их соединённые руки, — с Леонардом Маккоем. Кристофер изумлённо выгнул бровь — Маккоя он знал. Более того, чтобы Маккой был распределён именно на «Энтерпрайз», ему пришлось изрядно попотеть. Другого такого талантливого врача он ещё не встречал нигде. Леонард Маккой был разведён: жена, его соулмейт по имени на запястье, ушла к другому, с кем увидела цвета, и забрала дочь и всё имущество Маккоя. — Это он вас лечил, — добавил Павел, улыбаясь и поглаживая большим пальцем его руку. Кристофер смотрел в его тускло-серые глаза и представлял, какого они прекрасного голубого цвета.***
«Энтерпрайз» всё же пришлось уступить сыну Джорджа, Джиму Кирку, — и Кристофер не жалел об этом. После пыток на ромуланском корабле он долго учился заново ходить под руководством целой команды нейрохирургов, восстанавливавших его нервную иннервацию заново. Паразит повредил двигательные центры, но Кристофер справлялся с этим препятствием, как ранее — со многими другими. К моменту, когда он полностью поправился, «Энтерпрайз» вернулся из первой миссии, и Павел сразу же пришёл к нему в гости. Увидев его в официальном сером мундире — нёсся наверняка сразу из космопорта — с букетом ромашек в руках, Кристофер не смог сдержать улыбки. — Мне завтра исполняется восемнадцать, — вместо приветствия взволнованно сказал Павел и в несколько быстрых шагов пересёк его кабинет, просто чтобы поцеловать в щёку. — С наступающим, — только и смог ответить Кристофер, принимая из его рук очаровательные пахучие ромашки, — а Леонард?.. Павел рассмеялся, и в двери заглянул выглядящий немного сконфуженным Маккой. — Мы с Леонардом решили, что, пока «Энтерпрайз» здесь, можем провести время все вместе, — поведал Павел, счастливо улыбаясь. — Ты же не против, Кристофер? Кристофер смотрел на них, молодых и полных сил, невероятно красивых мужчин, которых вместе свела судьба, и думал о том, кто погиб когда-то на «Кельвине». И, пусть глаза Павла по-прежнему оставались для него тускло-серыми, он мог представить их такими же, как у Джорджа, — ярко-голубыми. — Нет, Павел, — сказал он, чувствуя себя так, будто наконец завершил стадию куколки и с каждым словом прорывался из тесного кокона наружу, к свету, чтобы полететь на новых разноцветных крыльях, — я не против. — Я знаю неподалёку отличное кафе, — Леонард встал позади Павла и положил руку ему на плечо, за что был награждён влюблённым взглядом, — так как нашему с вами соулмейту пить до завтра нельзя, свои познания о качестве местных баров я припасу на оставшуюся часть отпуска. Идёт? — Идёт, — ответил Кристофер, поднимаясь. Павел протянул ему левую руку, и Кристофер с затаённым восторгом посмотрел на видневшиеся из-под серого рукава мундира краешки букв своего имени, написанного теми же простыми печатными буквами, что и у него самого. Ладонь Павла была тёплой, небо за окном ясно-серым — значит, голубым, — ярко светило солнце, и кареглазый Леонард понимающе кивнул слегка одурманенному этим сочетанием Кристоферу. Кажется, так ощущалось счастье.