***
Шерлок ждал, когда Джим выйдет из кино. Он быстро вырубит его и затащит в фургон. Отвезет в свой особняк и разместит со всеми удобствами. Вряд ли стоит в первую же ночь его насиловать — пусть сперва немного привыкнет к новой обстановке. Шерлок размечтался и потерял концентрацию. Люди уже выходили из кинотеатра, но Джима среди них не было. Шерлок ощутил некое покалывание в области того места, где у него должно было быть сердце. Столько планирования, и все… — Привет, — сказал Джим. Он стоял у окна фургона и махал рукой. Нелогично было делать вид, что Шерлок его не видит. Шерлок открыл окно. — Привет, Джим. Ты не стал смотреть кино? — Я ушел, пока ты ходил перекусить в кафе. Видел, как ты вернулся и стал ждать меня дальше. Ты кто такой вообще и зачем следишь за мной… «Заметил меня в мае, когда я снимал его в парке», — подумал Шерлок. —…два года? Ты сталкер, что ли? Нелогично было отрицать очевидное. — Да. Джим склонил голову набок. Так ему было удобнее разглядывать сталкера в свете уличных фонарей. — Но вот настал момент, когда одних фотографий мало, и ты решил, что пора бы меня и похитить? Шерлок кивнул: да. — Как интересно! — воскликнул Джим, забираясь на соседнее сидение. — Ну поехали тогда! Упрашивать было не нужно.***
Больше всего в доме Джиму понравились фамильные портреты на стенах. Он разглядывал их долго, внимательно, сверяясь с Шерлоком. — Ты уверен, что это твои предки? Не очень-то похоже! — вынес он свой вердикт. — Пойдем, я покажу тебе твою комнату. — О, для меня и комната приготовлена? С орудиями пыток? Шерлок только фыркнул в ответ. Стал бы он пытать человека, о котором мечтал во время каждой болезненной дрочки. — Там есть цепь. На всякий случай. Комната была красивой, под стать драгоценности, для которой она обставлялась. Джим заглянул в шкаф, нашел там одежду по своему размеру. Посмотрел книги и диски на полках — тот, кто это собирал, прекрасно изучил его вкус. — Обо мне издают альманах? Где ты обо мне прочитал? — Я тебя наблюдал. Не только я. Мой брат работает в секретной службе. — То есть все это, — Джим показал вокруг, — это все предмет твоих наблюдений, просто поразительно. А как тебя зовут, детектив? — Шерлок. — Что-то мне захотелось выпить, Шерлок. Есть что-нибудь холодное? — Холодильник справа по коридору. Справа по коридору стояло два холодильника. В первом Джим нашел холодный энергетик как раз рядом с замороженными человеческими пальцами. Он почему-то подумал, что во втором холодильнике будут человеческие головы. В холодильнике действительно была голова. Джим узнал в ней пропавшего на той неделе члена британского парламента, об исчезновении которого кричали все таблоиды. Возникший рядом Шерлок грубо оттолкнул Джима от холодильника и закрыл дверцу. — Это холодильник брата? — осведомился Джим. — Вернись в комнату, — отрезал Шерлок. Джим послушно пошел за ним. Сел на свою новую кровать и стал пить холодный энергетик маленькими глотками и изучать пол. — Сначала я думал о холодильнике с нулевой температурой, но передумал, — рассказывал Шерлок. — Потом мне пришла в голову идея со стеклянной клеткой, тогда тебя было бы хорошо видно в любое время дня и ночи. Но потом я решил, что камеры по периметру решают эту проблему. Здесь хорошая вентиляция, я проверял. На других. Я буду с тобой очень нежен во время половых актов. Я не хочу тебя калечить, мне дорога каждая часть твоего тела. Я не причиню тебе непоправимого вреда, если… — Ты уже его нанес, непоправимый вред, — отозвался Джим. — Такие вещи обычно произносят словами через рот. — Что словами через рот? — Предложение потрахаться. Смешно же, ты два года на меня дрочишь и ни разу даже не подкатил и не спросил: дорогой Джим, хочешь со мной потрахаться? — А ты согласишься? — недоверчиво уставился на него Шерлок. — Я был уверен, что нет. — Ну я же сел к тебе в машину. Это звучало логично. — Тогда… — Шерлок набрался мужества произнести эти слова. Он никогда и не представлял, что есть смысл их произносить. — Хочешь, мы с тобой потрахаемся, дорогой Джим? Вместо ответа Джим сел к Шерлоку на колени.***
Шерлок с трудом приспосабливался к новым условиям. Для него стало откровением, что его прекрасный возлюбленный был совершенно не против проводить вместе ночи, полные жарких вздохов, и более того — делать это по своей воле. Не нужно было шантажировать Джима убийством его семьи. Не нужно было держать его взаперти, на цепи, в специально оборудованной комнате. Не нужно было накачивать его наркотой. Это было лишено логики, это было невероятно. За два года Шерлок много думал о Джиме, но реальность превзошла все его самые логичные умозаключения. Джим спокойно относился даже к содержимому их с Майкрофтом холодильников. А однажды стал свидетелем убийства, и его реакция на это оказалась немыслимой. У Джима были свои ключи, так что он свободно приходил, когда ему хотелось. И вот зашел Джим, обошел весь дом, Шерлока нигде не было: он был занят убийством неизвестно откуда взявшегося свидетеля их с Майкрофтом периодических захоронений. Этот странный человек пришел шантажировать Шерлока разоблачением — и был застрелен на месте. Когда Джим наконец нашел Шерлока на заднем дворе, тот как раз отрезал трупу голову. — Джим? Привет, — Шерлок не отрывался от работы, но присутствие любимого от него не укрылось. — У меня не убрано, прости, я думал, что успею до твоего прихода. — Я с лекции ушел. — Джим вслушивался, как под ножом скрипели сухожилия и кости, и думал про себя: вау. — Тут у тебя более познавательно, как я погляжу. Шерлок утер пот со лба кровавой рукой и стал похож на настоящего маньяка. Он даже попробовал улыбнуться Джиму, в сочетании с ножом в руке и трупом на земле это выглядело жутковато. Но вот Шерлок вернулся к обычной бесстрастности и сухо заметил: — Цветы и шоколад на столе, подожди пару минут, я только мусор вынесу, — и вернулся к прерванному занятию. Джим подождал, пока Шерлок отделит голову от тела и примется за руки, и спросил: — Может, тебе помочь? Где у вас мешки для мусора? Шерлок сказал. Вдвоем они справились быстрее. Тело было убрано, кровавая одежда сожжена на разведенном костерке. Они вместе приняли душ, потом Джим засыпал подаренными ему цветами кровать, и они легли спать: усталость погасила угли страсти. Но этот вечер стал началом нового этапа их жизни.***
В сексе они оба были универсалами, так что вопрос «кто где» для них определялся в самом процессе. В первые недели притирки характеров Шерлоку приходилось худо: он привык к доминантной роли за два года активного поиска похожих на Джима вынужденных партнеров и не был готов к тому, что Джим возьмет инициативу в свои руки. И не только в руки. Когда Джим впервые попросил его встать на четвереньки и подготовиться, а сам взял презерватив, Шерлок подумал: «Мы что, уже не в Канзасе?» — и не двинулся с места. В голове пролетело: не стоило вестись на добровольное согласие, надо было все-таки запереть Джима и посадить на цепь, чтобы был шелковым и даже не думал о таком кощунстве! — Что-то не так? — невинно спросил Джим, раскатывая презерватив по возбужденному члену. — Не хочешь получить от меня чудодейственный массаж простаты? — Я не понимаю, с чего бы вдруг ты… — только и смог выдавить Шерлок сквозь зубы. — А, ну я ждал, пока ты привыкнешь ко мне. В тебе есть нездоровая тяга к власти, как и во мне, просто я лучше приспосабливаюсь к изменениям во внешней среде. Но на самом деле я универсал, который предпочитает быть сверху в постели. Так что сегодня будет так — или вообще никогда не будет никак. Хотя, конечно, ты по-прежнему можешь посадить меня в клетку и любоваться луной… Шерлок был преисполнен ярости, но все же взял смазку и принялся за неприятную процедуру подготовки себя к вторжению извне. Вопреки его скепсису, все прошло великолепно. Джим обошелся с ним намного нежнее, чем в первый их раз. Он действовал медленно, аккуратно, постоянно спрашивал, все ли в порядке, и задолбал Шерлока настолько, что Шерлок попросил просто молча трахать его так, как Джиму нравится. Но Джим сказал, что к этому Шерлок пока не готов и лучше повременить. Они сменили несколько поз, прежде чем Шерлок наконец кончил. Джим почти сразу заснул, а Шерлок курил, глядя на луну, и вспоминал их первый раз, когда Джим пытался самостоятельно насадиться на его член, сидя у него на коленях, и все никак не мог выбрать нужную точку, вертелся и крутился так, что Шерлок занервничал и едва сумел удержаться в возбужденном состоянии. Когда Джим наконец вошел в нужный ему ритм, то Шерлоку ничего не оставалось, как синхронизироваться. Он и тогда уже подумал, что происходит что-то не то и непонятно до конца, кто с кем трахается и кто кого трахает. Зато потом Шерлок был вознагражден, ему было позволено показать всю свою, как выражался Джим, нездоровую тягу к власти, хотя Джим, казалось, не возражал и спокойно воспринимал даже самые жесткие фрикции в свою сторону. Этот первый раз научил Шерлока настоящей, а не выдуманной его стремительным воображением нежности.***
Джим сам нашел сокровищницу, посвященную себе. Но не стал ее изучать, ждал, когда придет время и Шерлок сам ему все покажет. Спустя два месяца их удивительных отношений это знаменательное событие произошло. — О, а я вернулся за ним, но его уже не было. Так и подумал, что ты взял, — радостно говорил Джим, прижимая к сердцу учебник по высшей математике. — Что это за портретная галерея? Ты нанимал художников? — Нет. Джим бегал от акварели к маслу, от карандашных рисунков к фроттажу и периодически восклицал: — Оу! Или: — Вау! А потом спросил: — Наброски остались? У Шерлока все было каталогизировано, в том числе наброски и эскизы. Так что он, разумеется, показал Джиму процесс своей работы над созданием галереи. Джим даже не перебивал, а потом взял один набросок — это была самая слабая работа Шерлока, первый портрет Джима, откровенно неудачная, но удивительно живая работа. Шерлок все собирался ее сжечь, но она была дорога ему как память. Делая именно этот набросок на задней парте Университета, он понял, что Джим захватил его мысли. — Можно я заберу себе? — непривычно тихо спросил Джим и этим разрешил последнюю проблему, которая так долго мучила Шерлока. У них теперь было взаимно.