Дно и еще ниже

С пятницы Гарри не получил ни одного письма — что, разумеется, не преминул отметить Малфой. Сова Малфоя — точнее, в отличии от других, у него был филин, ведь Малфой любил подчеркивать свою оригинальность — постоянно приносила ему из дома посылки со сладостями, которые он торжественно вскрывал за столом, угощая своих друзей. Гарри Поттер и Философский камень

Глава первая, в которой что-то происходит, а Драко ничего не понимает

Вот то, что вам нужно знать о Драко Малфое: он никогда не был многозадачным человеком. Хотел бы им быть, но нет. Вообще, рассеянное внимание было одним из немногих недостатков, которые не склонный к глубокому самоанализу Драко за собой признавал. Не то чтобы у него были другие варианты, на самом-то деле. Просто, ну. Когда проводишь целый год в страхе за себя и свою семью, то волей-неволей учишься расставлять приоритеты. Если не хочешь в скором времени повстречаться с медленной и мучительной смертью, конечно. Или чем похуже. К чести Драко, ему не потребовалось много времени, чтобы уяснить для себя - лучше быть человеком с недостатками, нежели быть человеком совершенным, но мертвым. Впрочем, этой точки зрения он придерживался исключительно в собственном случае. Например, по поводу новой преподавательницей ЗОТИ, которая появилась в Хогвартсе в начале года, Драко даже мысли о снисхождении не допускал. По его скромному мнению, уж лучше бы эта преподавательница скоропостижно скончалась, вместо того чтобы продолжать изнурять всех старшекурсников замка непосильным количеством домашней работы. Не то чтобы Драко не понимал всей важности тщательной подготовки к выпускным экзаменам. Или же не осознавал причин, из-за которых эта новая преподавательница была так неумолима по отношению к собственным студентам. Но, честное слово, простого человеческого сострадания тоже еще никто не отменял! Ну да ладно. Мы отвлеклись. Суть в том, что Драко не был многозадачным человеком. И именно поэтому Драко никак не отреагировал, когда каблук Панси, сидевшей напротив Драко за столом в Большом Зале, под тем же самым столом впился ему в ногу. Вернее, Драко позволил себе слегка поморщиться, ведь боль в пострадавшей ноге оказалась весьма ощутимой, но на этом — всё. Драко был занят, ясно? К завтрашнему дню он планировал написать хотя бы половину огромного эссе по ЗОТИ и, если повезет, увидеть несколько ночных кошмаров, любезно предоставленных событиями, произошедшими в его жизни за последние несколько лет. Никакие надоедливые однокурсницы в его планы не входили. Но Панси не была той, кого можно с легкостью игнорировать. Её никогда не могла остановить внешняя невозмутимость Драко. Никогда. Так что, вместо того чтобы отступить и оставить Драко в покое, Панси просто повысила ставки и на сей раз врезала ему по колену. Драко взвыл и дернулся так сильно, что затрясся весь стол. Его отставленный в сторону стакан с грохотом завалился, расплескивая тыквенный сок, который тут же пропитал половину эссе и начал медленно, но уверенно пробираться к книгам. Вытащив волшебную палочку и лишь усилием воли направив её на пергамент, а не на Панси, Драко рявкнул: — Да чтоб тебя, Панси! Прекрати! Он вовсе не собирался чувствовать себя виноватым за порыв проклясть её. Панси лучше других знала, что Драко убил на это эссе два дня и за это время успел написать только план. После подобного предательства она официально была вычеркнута из списка людей, по отношению к которым Драко вообще мог испытывать различные неудобные эмоции, и вину - в том числе. — Я три раза просила тебя успокоить своего чертового филина, Драко, — прорычала Панси, не отводя взгляда от конспекта. — Я пытаюсь заниматься. Заткни его уже. Драко мрачно уставился на Панси, не в силах вымолвить ни звука из-за возмущения, которое захлестнуло его душу, едва он услышал нелепое обвинение Панси. Впрочем, уже через мгновение оказалось, что таким поведением Драко лишь понапрасну потратил собственные силы и время: Панси легко проигнорировала и направленный на неё взгляд, и воцарившееся красноречивое молчание. — Ты последние мозги растеряла с этой Астрологией, — наконец проворчал Драко, сворачивая высушенный пергамент, но на этот раз его голос был скорее наполнен сочувствием, нежели злобой. В этом году у Панси было на два предмета больше, чем у него. Находила ли она время на сон? Драко не был в этом уверен. Слава Мерлину, что пока Панси почудилось только мерзкое уханье, которое так любил издавать филин Драко. Самому Драко в подобный бессонный период мерещились вещи намного, намного хуже. Еще раз с сочувствием взглянув на Панси, Драко отложил эссе и огляделся, но смена картинки перед глазами настроения ему ничуть не улучшила. Если честно, то открывшийся Драко вид наводил лишь еще больше уныния: все старшекурсники со Слизерина либо что-то писали, либо смотрели в свои учебники с таким выражением лица, словно лелеяли надежду, что те не выдержат их душевных мук и самовоспламенятся. Драко по привычке бросил взгляд на гриффиндорский стол, хотя и догадывался, что ничего нового там не увидит — хорошо это или нет, но выпускные экзамены были безжалостны ко всем. Он не ошибся. Грейнджер было почти не видно за кипой учебников, тем временем как сидящий рядом с ней Уизли что-то усердно строчил на пергаменте, наморщив лоб и иногда тяжко вздыхая. Даже Поттер не отрывал взгляда от книги, хотя и был занят тем, что пытался отвязать одной рукой письмо от лапки черного филина. Получалось у него так себе, поэтому Драко самодовольно хмыкнул и отвернулся, чтобы собрать учебники. Раньше Драко, может, и отвлекся бы от всех своих дел, чтобы напустить на терпеливую птицу Поттера парочку шутливых заклятий, но сейчас… Минуточку. МИНУТОЧКУ. Драко развернулся так резко, что опрокинул горку учебников, возвышавшихся на столе, чем вызвал у Панси новые вопли негодования. Выслушивать их Драко не планировал. Ну, правда, Панси! Помолчи! Драко не мог воспринимать её крики и переваривать новую информацию одновременно. Поттер пытался забрать письмо у филина? В смысле, у того самого огромного, черного филина, держащего в лапке письмо, на конверте которого отчетливо виднелась фамильная печать Малфоев? У филина, приносившего Драко почту уже восемь лет подряд? Это было немыслимо. Это было… Да какого черта вообще это было? Тем временем Поттер, не ощущая пристального взгляда Драко, закончил возиться с письмом, смял его, засунул в карман мантии и поднялся со скамьи. К тому моменту, когда Драко смог нормально вздохнуть, Поттера с дружками уже и след простыл. — Драко, ты пыхтишь, — послышался раздраженный голос Панси. — Я же сказала, что… Ох. Ты в порядке? Нет. Драко определенно был не в порядке. В голове шумело, и он подозревал, что его сейчас вырвет. — Поттер только что украл мою почту, — беспомощно сказал ей Драко. Он понятия не имел, как еще объяснить произошедшее. Такое вообще можно было хоть как-то объяснить? Или осознать? Драко охватила паника. Ему вдруг показалось, что если он сейчас сделает глубокий вдох, то попросту подавится воздухом. Зрение расфокусировалось, и от этого Драко запаниковал еще сильнее. Мерлин всемогущий! — Да, как скажешь, — рассеянно ответила Панси. — Мы можем обсудить это после того, как я допишу… Дальше Драко уже не слушал. — Конечно, Панси, — пробормотал он, неловко выбираясь из-за стола. — Извини, мне нужно… Увидимся позже. Или не увидятся. Если принимать во внимание состояние Драко, вполне вероятно, что его сердце вот-вот остановится.

—А-А-А-А-А! Малфой, издав дикий крик, бросился бежать, а вслед за ним устремился трусливый Клык. Гарри Поттер и Философский камень

Глава вторая, в которой Драко много, но тщетно, размышляет

Когда его сознание прояснилось в следующий раз, Драко обнаружил себя на коленях перед собственным шкафчиком в спальне. Он понятия не имел, как оказался здесь. Память не выдавала Драко ничего, кроме воспоминания о головной боли и охватившем его животном ужасе. По всей видимости, именно с помощью последнего Драко и смог добраться до подземелий, потому что теперь, когда этот ужас немного схлынул, Драко понятия не имел, как заставить себя сдвинуться с места. Рядом с Драко были ворохом раскиданы все письма, что его мать успела прислать с начала года. Чем дольше он смотрел на них, тем сильнее паниковал. Какая причина могла подтолкнуть Поттера к краже его почты? Что он пытался найти? Неужели Поттер начал копать под семью Драко и теперь все они находятся в смертельной опасности? В который раз за этот год. Ха-ха. Вот оно, сказал себе Драко. Стоило лишь немного расслабиться, как начал сбываться его худший ночной кошмар. Драко ощутимо затрясло. Он мог думать только об одном: его мать никогда не должна узнать об этой ситуации. Никогда. Мама не заслуживала всего этого и не должна была пострадать от его ошибки. Драко был обязан защитить её и не важно, какой ценой. Он должен убить Гарри Поттера. Оу. Ну уж нет. Салазар помоги. Драко избежал Азкабана только потому, что несколько раз поспособствовал — весьма условно, надо заметить — выживанию Гарри Поттера во время войны. Да что там. Все события, произошедшие в жизни Драко, прямо указывали на причины, из-за которых Мальчику-Который-Выжил лучше продолжать оставаться таковым. Серьезно, все события. Без исключений. Убить Поттера. Рехнуться можно. Странное дело, но подобный выверт сознания неожиданно успокоил его. Знал Драко об этом или нет, но мысли об убийстве Поттера были для него чем-то вроде знакомой территории: слишком много лет они были едва ли не единственным, что могло утешить Драко перед сном. Он привык успокаивать свое сознание с помощью подобных мыслей. (Впрочем, сам Драко списал неожиданно вернувшееся хладнокровие на хорошую наследственность, а не на силу привычки. Вот только не потому, что не был склонен к самоанализу, а потому, что по-прежнему оставался мелким самовлюбленным говнюком.) Сделав несколько глубоких вздохов, Драко начал медленно собирать разбросанные письма. Руки все еще немного дрожали. Рассуждай логично, сказал себе Драко. Зачем Поттеру начинать разнюхивать о делах Малфоев именно сейчас? За окном стоял октябрь, а это значит, что с битвы за Хогвартс прошло почти… сколько? Полгода? Полгода — долгий срок. Если бы Поттер хотел отомстить, то сделал бы это уже давным-давно. Ну хорошо. Даже если допустить, что все это время тугодум Поттер вынашивал план мести, то перехватывать почту Драко для его осуществления было как минимум… Не очень-то умно? Это еще слабо сказано. Для начала, филин Малфоев — внешне приметная и очень громкая птица. Драко заметил его, несмотря на хронический недосып и полную погруженность в эссе, а ведь он, на минуточку, даже не был многозадачным человеком. Во-вторых, мать Драко была умной женщиной. Проведенные под одной крышей годы с таким мужем, как Люциус Малфой, научили её осторожности. Она никогда не стала бы доверять бумаге ничего, что могло бы скомпрометировать их семью. Даже у Поттера должно было хватить мозгов на то, чтобы это понять. Сложив письма в шкафчик и закрыв дверцу, Драко нахмурился. После того как он отмел вариант с местью, объяснить произошедшее стало намного сложнее. Может, Поттер планировал зачитать вслух украденное письмо во время ужина? Как-то… Да просто нет. Они уже не первокурсники для подобных шуток. У Поттера наконец проснулись комплексы, связанные с ранней потерей родителей, и поэтому он начал воровать чужую семейную почту? Драко даже головой потряс, отгоняя эту мысль. Мерлин, какая чушь. Оставалось только одно. Возможно, Поттер попросту привык тянуть в карман всё, что не приколочено. Какой-нибудь ограниченный хаффлпаффец рассмеялся бы, услышав подобное допущение. Все знали, что у Поттера водились деньги. С чего бы ему воровать? Но Драко был истинным слизеринцем. Он лучше других понимал, как работают мозги у обеспеченных людей. Разумеется, Драко не сталкивался с воровством до тех пор, пока не попал в Хогвартс: за семьей Малфоев такой гнусной привычки не водилось, и из-за этого Драко долго находился в блаженном неведении, насколько отвратительно на самом деле устроен мир. Но едва минуло несколько дней после распределения в Хогвартсе, как Драко тут же уяснил для себя одну простую истину — чем обеспеченней твое окружение, тем больше в нем ворья. Истина эта оказалась неприятной, и семейке Уизли знать об её существовании уж точно не следовало, но… Смысла спорить с неопровержимыми доказательствами Драко тоже не видел. Например, среди богачей Слизерина воровством не промышлял только ленивый и сам Драко. (Его, знаете ли, родители не так воспитали, чтобы он опускался до подобного!) Впрочем, своих однокурсников Драко осуждать не спешил. Он, опять же, был истинным слизеринцем, так что собственные принципы никак не мешали ему понимать и принимать философию родного факультета. Что ж теперь поделаешь, раз в Слизерине было принято относиться к воровству просто как к одному из множества навыков, которые стоило освоить каждому потомку древних семей? Освоить исключительно в целях прохождения социализации, конечно же. Ну, в основном. Все это подкинуло мозгу Драко много новой информации, которую следовало переварить. Мысль о том, что Гарри Поттер может заниматься какими-то нормальными, обыденными вещами вроде мелкого воровства, немного вывела Драко из равновесия. Ему нужно было время, чтобы хорошенько её обдумать. Нет. Стоп. Приоритеты, напомнил себе Драко, поднимаясь на ноги. Видит Мерлин, сейчас у него не было времени для размышлений о Поттере. Драко вовсе не планировал стать первым Малфоем, которого отстранили от изучения предмета за неуспеваемость, так что Поттер может даже не пытаться отвлечь его от учебы своим странным поведением. Во всяком случае, не сегодня. Приняв решение, Драко огляделся в поисках своей сумки. В пределах видимости её не наблюдалось. Скорее всего, Драко оставил сумку в Большом Зале, слишком увлеченный охватившей его паникой. Возведя очи горе, он отправился обратно. Спустившись в гостиную, Драко обнаружил Блейза, который развалился на кресле так, словно был разгар фотосессии для «Ведьминого досуга» и фотограф вот-вот должен был вернуться, чтобы продолжить съемку. На его носу красовались солнечные очки, и то, что нормальные люди обычно носят их на улице, Блейза, очевидно, ничуть не смущало. Драко хотел было отпустить какой-нибудь уничижительный комментарий по этому поводу, как вдруг заметил свою сумку, заботливо оставленную кем-то около стола. — Ох. Я уж было подумал, что потерял тебя, — признался он, инспектируя содержимое сумки. Эссе было на месте и от осознания этого у Драко на мгновение потеплело в груди. — Панси её притащила, — равнодушно бросил со своего места Блейз, сдвигая очки на лоб. Драко мрачно посмотрел на него. Зачатки хорошего настроения как ветром сдуло. — А ты, конечно, был слишком занят, чтобы подняться в спальню и отдать её мне? — Ты был какой-то странный, — вздохнул Блейз и не спеша поднялся из своей модельной позы. — Даже не заметил меня, когда промчался мимо. Я решил, что не стоит тебя сейчас беспокоить. Естественно. Ладно, эссе могло подождать несколько минут. Драко было жизненно необходимо получить подтверждение своим мыслям о Поттере. То, что Блейз был паршивым другом, не отменяло того факта, что он был одним из умнейших людей на их факультете. Грешно было этим не воспользоваться. — О, кстати, — сказал Драко нарочито расслабленным тоном, присаживаясь на соседнее кресло. — Слушай, Блейз. Вот когда ты думаешь о Поттере… У тебя ни разу не появлялось мыслей, что он, ну, может заниматься обычными вещами? Делать ставки на чужие отношения? Или мухлевать? Блейз внимательно посмотрел на него, придерживая одной рукой очки. — Если честно, то я вообще о Поттере не думаю. Драко очень сильно в этом сомневался. — Неужели? Даже учитывая то, что произошло за последнее время? Война, охватившая мир мода на героизм и всё остальное, — Драко взмахнул рукой в попытке проиллюстрировать масштаб «всего остального». — Ты не думаешь, что это может напрямую коснуться твоей жизни? — Думаю, конечно, — серьезным тоном ответил Блейз. — Но когда люди вроде нас с тобой много размышляют о Поттере, то ничем хорошим это не заканчивается. Так что я просто буду держаться от него как можно дальше, пока могу. Хм. Ладно, быть может, в таком умозаключении и было какое-то зерно истины, и все же… И все же это не было ответом, на который Драко рассчитывал. — Я просто размышляю, какова вероятность того, что у гриффиндорца могут проявляться какие-то типичные слизеринские черты, — осторожно подбирая слова, произнес Драко. — Мелкое воровство, например. Чисто теоретически. Блейз неожиданно нахмурился. — Если ты опять пытаешься оправдать свою клептоманию нашим факультетом, то найди себе другого слушателя, Драко, — сказал он и нахмурился еще сильнее. — Это вовсе не типичная черта слизеринцев. Это исключительно твоя черта. Драко ошеломленно уставился на него. — Но я не… Он запнулся. Сделав несколько медленных вдохов и выдохов, Драко сурово посмотрел на Блейза и рявкнул: — Я не клептоман! — А я плевать хотел, как ты это называешь, — отрезал Блейз, скрестив руки на груди. — Ты всё еще должен мне тот коллекционный плакат с Торнадос. И я даже думать не хочу, зачем он тебе понадобился, учитывая твою одержимость Пушками Педдл. Драко вскочил на ноги, крепко прижимая сумку к груди. Блейз был лжецом, который лжет. Драко не собирался проводить в его обществе ни минуты больше. — Если ты однажды перестанешь нести чушь и захочешь принести извинения — я буду наверху, — выплюнул Драко, разворачиваясь на каблуках и взлетая вверх по лестнице. — Плакат, Малфой! Я тебе его не дарил! — услышал он прежде, чем захлопнул за собой дверь и оказался в тишине. Донельзя раздраженный, Драко снял ботинки и уселся с ногами на кровать, взмахом волшебной палочки запахивая балдахин. Ничего нового, подумал он, доставая из сумки эссе. Блейз всегда был бессердечным мерзавцем и врал чаще, чем смотрелся в зеркало. Все это знали. Полный мрачной решимости, Драко взял в руки перо. Инферналы, получение зачета, успешный выпуск из этой чертовой школы. Драко ясно видел свою цель и не планировал отвлекаться на что-либо еще. Драко не для того вернулся в Хогвартс, чтобы тратить драгоценное время на всяких кретинов. В особенности — на Блейза. Или же Поттера.

— Я… Я думал, они такие милые, — неуверенно сказал Хагрид, взглянув на Гермиону. — Просто милашки! — издевался Малфой. — Хорошая шутка, рекомендовать учебник, готовый оттяпать руку. Гарри Поттер и Узник Азкабана

Глава третья, в которой Драко находит спасительное решение

Разумеется, за последующие несколько часов Драко не смог написать ни строчки. Единственное, чего он добился усердным вглядыванием в строчки учебника — это тупой боли в голове. Драко отложил книгу, поморщился и помассировал виски. Он чувствовал подступающую тошноту. Ощущая жизненную необходимость умыться холодной водой, Драко отодвинул балдахин над кроватью и осмотрелся. В спальне стояла сонная, уютная тишина, лишь изредка прерываемая чьим-то тихим похрапыванием. Драко мстительно понадеялся, что храпел Блейз, потому что тот заслуживал проблем с дыханием и всеобщего порицания, как никто другой, а потом опять вернулся к неспешному созерцанию спальни. Неожиданно его блуждающий по комнате взгляд зацепился за метлу, прислоненную к комоду и стоявшую там с начала года. Её обнаружение подарило Драко новую идею. Быстро засунув в сумку учебник и эссе, он встал с кровати, подхватил метлу и выскользнул из спальни, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Драко наверху лестницы молил пощады у черной фигуры в маске. Гарри, пробегая мимо, ударил в Пожирателя смерти Оглушающим Заклятьем. Малфой оглянулся в поисках своего спасителя, и Рон тут же наподдал ему из-под мантии. Малфой упал на Пожирателя смерти и с ошарашенным видом утер кровь с разбитой губы. — Мы второй раз за ночь спасаем тебе жизнь, подонок двуличный! — рявкнул Рон. Гарри Поттер и Дары Смерти

Глава четвертая, в которой Драко окончательно перестает что-либо понимать

Где-то на полпути из замка он вспомнил о Филче и патрулях, но страхи не оправдались и Драко добрался до квиддичного поля без происшествий. Небрежно швырнув сумку на трибуну и вскочив на метлу, Драко полной грудью вдохнул свежий осенний воздух. Преследовавшая его весь день головная боль немного отступила, и осознание этого позволило Драко почувствовать себя почти счастливым, когда он оттолкнулся ногами от промерзшей земли и взмыл вверх. Если бы жизнь была устроена справедливо, то Драко просто пару раз облетел бы поле и, вернув себе душевное равновесие, вернулся бы к работе над домашним заданием. Но жизнь несправедлива. А его жизнь — тем более. Так что Драко почти не удивился, когда метла под ним неожиданно вышла из-под контроля. Она вся затряслась, древко выскользнуло из рук, а потом мир перед его глазами перевернулся, и Драко упал на землю. Ему показалось, что падение длилось несколько минут, хотя это и не имело никакого смысла — он успел подняться в воздухе лишь на несколько футов. Удивительно, но боли не было. В голове стояла звенящая тишина и Драко не ощущал ничего, кроме странного умиротворения. Вместо того чтобы подняться, он раскинул руки и устремил взгляд вверх. На небе было очень много звезд, так много, что сосчитать их было невозможно, но Драко все равно решил попытаться — он был настолько опустошен душевно, что поднимать на ноги решительно не хотел. На двадцать седьмой звезде Драко сбился, когда что-то заградило ему обзор. — Какого черта ты творишь? — грубо поинтересовался сверху до ужаса знакомый и вовсе не желанный сейчас голос, и мир вокруг тут же взорвался оглушающей болью. — Салазар помоги, — прошипел Драко, принимая сидячее положение и наклоняясь вперед, чтобы уменьшить нагрузку на ушибленную спину. Морщась от боли, он со всем достоинством, которое только мог себе позволить, подтянул колени к груди и повернулся к своему личному проклятью всей жизни. Поттер стоял рядом, зажав в руке его метлу, и определенно не выглядел приятно впечатленным их встречей. Впрочем, это было взаимно, поэтому Драко нахмурился и бросил на Поттера самый злобный взгляд из своего арсенала. Поттер в ответ лишь со странным выражением лица поджал губы, а потом отвернулся, положил его метлу на землю и направил на неё волшебную палочку. И это был еще один сюрприз. — Ты разбираешься в диагностике метел, Поттер? — спросил Драко, просто чтобы сказать хоть что-то. Он все еще пытался осознать происходящее. — Нет, — сухо ответил Поттер, даже головы не повернув. — Я просто люблю пристально разглядывать их, размахивая волшебной палочкой. — Я так и подумал, — пробурчал Драко, стиснув зубы от боли и медленно поднимаясь на ноги. О том, что в свете сегодняшних событий он бы не удивился, окажись слова Поттера правдой, Драко решил умолчать. Поттер никак не отреагировал на его замечание и с сосредоточенным выражением лица продолжил рассматривать метлу. Драко какое-то время потоптался рядом с ним, неловко засунув руки в карманы мантии, а потом начал пинать носком туфли первый попавшийся камешек. — Когда ты летал на ней в последний раз? — спросил Поттер, когда напряженность молчания между ними достигла всех мыслимых и немыслимых пределов. — Э-эм, минуты две назад? — неуверенно сказал Драко, потому что Поттер совершенно точно не мог пропустить его воздушное фиаско. Не с везением Драко, это уж точно. — До сегодняшнего дня, — уточнил Поттер, и тон его ответа ясно предполагал невысказанное в конце предложения слово «идиот». — Ну, так бы сразу и сказал, Поттер, — прорычал Драко, не скрыв раздражения. — До этого… На шестом курсе вроде. Да, на шестом. Поттер кивнул, убрал волшебную палочку в карман, а затем поднял метлу с земли и повернулся к Драко. — Теперь проблем возникнуть не должно, но на всякий случай покажи её Хуч, — сказал Поттер, протягивая ему метлу. — Некоторые чары для полета ослабевают со временем. — Вот оно что, — тупо сказал Драко, хватаясь за древко метлы. Драко, конечно же, знал о том, что некоторые чары, помогающие удерживать метлу в воздухе, действительно имеют свойство рассеиваться через какой-то промежуток времени. Но Драко никогда не мог даже вообразить, что столкнется с этой проблемой нос к носу. Да и с чего таким мыслям было посещать его голову? В семье Малфоев старые метлы никто не хранил, а если и хранил, то уж точно на них не летал, потому что Драко никогда ничего такого не видел. Ну а в Хогвартсе диагностикой метел всегда занималась мадам Хуч или же декан факультета. — Да, но с ней все будет в порядке. Нимбусы делают на века, — продолжал Поттер таким расслабленным тоном, будто для него и Драко вести подобную беседу было в порядке вещей. — Конечно, — согласился Драко, продолжая неловко цепляться за метлу. Драко понятия не имел, что еще сказать и всем нутром чувствовал сюрреалистичность происходящего. Поттер не должен был чинить метлу Драко, а потом беспечно рассуждать о преимуществах Нимбусов, словно они были закадычными друзьями, потому что… Они ими не были. Вообще нет. А значит, Поттер определенно не стоило так себя вести. Это неправильно. Ненормально. Нелепо. В любом случае, Драко не был готов к такому, и ему нужно было немедленно уйти, пока не случилось еще что-нибудь столь же дикое. Хватит с Драко на сегодня странностей. У него, знаете ли, и так день не задался. — Это… Отличная новость, Поттер? — прокашлявшись, неуверенно начал Драко, отступая от Поттера на шаг. Очевидно, Драко стоило заранее продумать свои слова, потому что он уже запинался. — И то, что ты сделал с метлой — тоже отлично, так что… Поттер в ответ на его слова лишь немного приподнял брови, но промолчал, чем вовсе не помог разрешить эту неловкую ситуацию. Вот же бесчувственный шрамоголовый урод. — В общем, всё отлично, но мне еще нужно написать эссе по ЗОТИ, поэтому… я, пожалуй, пойду, — скомканно закончил Драко, отчего-то чувствуя себя полным идиотом. Поттер фыркнул. — Эссе задали в понедельник. Уже начавший свой путь отступления Драко резко затормозил. — И? — Сегодня четверг, — сказал Поттер таким тоном, словно это хоть что-то объясняло. Драко недоуменно нахмурился. — Поттер, мы не играем в «произнеси очевидное». Поттер снисходительно посмотрел на Драко, всем своим видом намекая, какую ужасную глупость тот сморозил, а потом хмыкнул и заговорил: — Учитывая нагрузку на другие дни, все наши написали это эссе еще во вторник, — зачем-то поделился Поттер. — А ты — нет. Слизеринцы по-другому готовятся к занятиям, или ты один был занят чем-то интереснее, Малфой? Ах, вот оно что. Недоверие. Что ж, подозревающий его во всех смертных грехах Поттер был намного привычнее. С таким Поттером Драко всегда знал, как себя вести. — Ну, прошу прощения, Поттер. Вторник и среда у меня были заняты очередным воскрешением Темного Лорда, — ощетинился он в ответ и тут же прикусил язык. Драко был не в том положении, чтобы отпускать подобные шутки. Он знал об этом, и, что самое ужасное, Поттер тоже об этом знал. Но Поттер, казалось, даже не заметил его прокола. Он лишь засунул руки в карманы мантии и пожал плечами: — Я просто спросил, почему ты не успел подготовиться. Интересующийся такими вещами Поттер обескуражил Драко еще сильнее, чем Поттер, починивший его метлу. Где же недостойная гриффиндорская ярость? У Поттера уже дым из ушей должен был валить. Драко нервным движением запустил руку в волосы. Он в который раз за день не знал, что сказать. Драко не успел подготовиться эссе из-за того, что его голова грозила лопнуть каждый раз, стоило ему вспомнить прошлогодние уроки по Защите от Темных Искусств. Потому что не мог сконцентрироваться и выбросить эти воспоминания из своего разума, пока писал или читал о чем-то, связанном с темной магией. Врач, которого летом привела к нему мама, неуверенно блеял что-то о посттравматическом стрессе. Осознав, что таким образом его матери за несколько галеонов пытаются продать мысль «ваш сын — нервный полудурок», Драко высказал этому выскочке из Мунго очень много неприятных слов, а затем, заручившись поддержкой отца, прогнал его ко всем чертям. Мама в тот день много плакала, но это она зря. Драко не был болен. И психом тоже не был. Его отец, Люциус Малфой, прошел Азкабан и не страдал ничем подобным, а значит… Значит, Драко просто нужно было взять себя в руки и почаще упражняться в окклюменции. Как бы то ни было, Драко понятия не имел, как озвучить всё это Поттеру так, чтобы не вызвать его злости, презрения или, что хуже, жалости. Поэтому он просто сказал: — Сложно объяснить. Драко с вызовом посмотрел на Поттера и выпрямил спину. Он не надеялся, что этого объяснения хватит, чтобы Поттер не стал развивать тему. Драко ожидал, что их временному перемирию вот-вот придет конец. Это было бы… правильно, в каком-то смысле. Отрезвляюще привычно. Но Поттер просто долго смотрел на него, а потом кивнул. — А какая тема? Или её тебе тоже сложно объяснить? Драко расслабился и хмыкнул. — Может и не сложно, если ты хоть что-нибудь смыслишь в защите от инферналов, Поттер, — сказал он, старательно игнорируя теплый укол в груди. Поттер в ответ издал странный звук, похожий на смешок, умерший где-то по пути. — Ты даже представить себе не можешь. — Неужели? — недоверчиво протянул Драко. — Скажем так: я знаю достаточно, чтобы спастись из пещеры, наполненной ими, — ответил Поттер, небрежно пожав плечами. Драко был заинтригован. Не то чтобы он сомневался в Поттере, но, если судить по той информации, которую Драко знал об инферналах и без дополнительной литературы, те были не просто ожившими трупами — о них рассказывали как о бездушных слугах самой тьмы, неведающих пощады и усталости. А Поттер пытался доказать ему, что может справиться с целой пещерой этих тварей. Опять же, не то чтобы Драко сомневался в способностях или везении Поттера. Но. — Интересная, должно быть, история, Поттер, — хмыкнул Драко. А затем, немного поразмыслив, добавил: — Надеюсь, ты не забудешь о ней, когда сядешь сочинять мемуары. Поттер нахмурился, и Драко ощутил, как его губы против воли растягиваются в улыбке. — Ты хочешь сказать, что я лжец, Малфой? — Ну-у, теперь, когда ты это сказал… Широко ухмыляясь, Драко продолжил обстреливать Поттера этими дурацкими поддразниваниями, с восторгом понимая, что они до сих пор действуют. Взрослый, рассудительный Поттер исчез, и на его место вернулся мальчишка, который портил Драко кровь долгие годы. — Знаешь что? — рявкнул Поттер через несколько минут бесполезных переругиваний. — Пошел ты! Ты полный кретин, Малфой, и ты ошибаешься. И знаешь что еще? Я легко могу это доказать, — он злобно посмотрел на Драко. — У тебя есть чистый лист и перо? В поисках пера они перемещаются на трибуну, на которой Драко оставил сумку, а сам Драко обнаруживает себя сидящим рядом с Поттером, который при объяснении обильно жестикулирует и при этом умудряется что-то записывать. Драко пытается следить за его рассуждениями, но постоянно отвлекается, во-первых, потому что слегка заворожен уверенными движениями пера по пергаменту, и, во-вторых, потому что никогда он еще не видел Поттера так близко. Девчонка Уизли не ошибалась, не без раздражения признал Драко через несколько минут пристального разглядывания. Цвет глаз Поттера вблизи оказался даже интереснее, чем она описывала. С чем она его сравнивала? Со шкурой лягушки? Да, вроде так. Впрочем, самому Драко оттенок глаз Поттера напомнил скорее цвет молодой травы. А если уж говорить о черных волосах, которые, как и всегда, находились в полном беспорядке, то… Мерлин и Моргана. Нет, Драко не будет соревноваться с девчонкой Уизли в поэтическом мастерстве. Ни за что. Впрочем, не то чтобы подобное решение остановило его от пожирания Поттера взглядом. Ненадолго, во всяком случае. Однажды Поттер почти поймал его, и Драко резко отвел взгляд, притворившись, что увлечен записями, которые тот уже успел сделать. Ему вовсе не хотелось, чтобы Поттер понял, на что именно Драко пялился с таким интересом. Хватит с Драко неловких ситуаций за этот день, спасибо большое. Через какое-то время Поттер отложил перо и повернулся к нему, всем своим видом излучая самодовольство. — Ну? Драко покачал головой. — Если честно, Поттер, то я не знаю, что и сказать. — Что ж, все бывает в первый раз. Думаю, извинения будет вполне достаточно, — сказал Поттер, а потом округлил глаза. — Только нормального, а не в стиле твоего «спасибо». То, что ты сделал с метлой, Поттер, было отлично, — передразнил он, зачем-то по-идиотски растягивая слова. — Пошел ты, Поттер. Никаких извинений, — возмутился Драко, хотя и не смог заставить себя по-настоящему рассердиться. Поэтому, выдержав паузу для приличия, он добавил: — Но так и быть, если однажды меня попросят прокомментировать твои мемуары, возможно, я и допущу, что не все в них вымысел. — Да ты сама поддержка, — едко произнес Поттер, прищурившись. — Обращайся, — любезно ответил Драко, а затем поморщился. — Правда, не сейчас. Новая преподавательница по ЗОТИ, видимо, считает, что я не должен растрачиваться в этом году ни на что, кроме её предмета. Поттер кивнул: — Я тоже буду занят, так что никаких обид. Иногда я думаю, что в Слагхорна демон вселился. — Да, это… Подожди, — Драко нахмурился. — Ты хочешь сказать, что у тебя проблемы с Зельеварением? Взгляд Поттера перескочил на Драко, а затем обратно на записи. — Не назвал бы это проблемами, но жизнь усложняет знатно, — расслабленно ответил Поттер, откидываясь на скамейку и устало прикрывая глаза. По сути, в таком признании Поттера не было ничего странного, вот только… Вот только Драко лучше многих помнил, кто именно проходил в любимчиках Слагхорна весь шестой курс, и отлично знал, по какой причине. В свое время эта причина подарила Драко много неприятных минут. — Вот как, — протянул Драко. — Забавно. И что же произошло с тех пор, как Слагхорн называл тебя новым гением в области зелий? А еще «моим милым мальчиком», додумал Драко про себя, но не озвучил, потому что у него зубы сводило от одной лишь мысли об этом. Драко изо всех сил старался не показать, насколько ему интересен ответ, но по ощущениям, он просто нацепил насквозь фальшивую улыбку и уставился на Поттера вызывающим подозрение взглядом. Поттер открыл глаза, и, судя по наглой ухмылке, появившейся на его лице через мгновение, смог оценить актерскую игру Драко по достоинству. — Сложно объяснить, — произнес Поттер с невинным выражением лица, и Драко чуть не зарычал от досады. Кто бы мог подумать, что даже изображающий дружелюбие Поттер окажется тем еще засранцем? (Было что-то нездоровое в том, как Драко воспринял это открытие.) Как бы то ни было, Поттер нарывался, а значит, Драко стоило поставить его на место. Прямо сейчас. — Знаешь, — начал Драко, а потом продолжил совсем не так, как планировал: — Я все еще против извинений, но… Я знаю, что вроде как задолжал тебе, Поттер. Нет, заткнись. Дело не в метле или в моей семье, ясно? Дело вообще не в этом, а в том… — он крепко выругался. — Ты же понял, да? Я пытаюсь сказать, что если понадобится, то ты можешь… Драко не совсем понимал, что происходит. Ему казалось, что его рот движется совершенно самостоятельно. А то, что из него вылетало, звучало как неловкая попытка предложить Поттеру… проводить время вместе? Драко этого не хотел. Очевидно. Даже в мыслях это казалось катастрофой. Драко просто несло. В целом, это было привычно — раньше такое частенько случалось, стоило ему оказаться поблизости с Поттером, вот только сейчас повод был новый, и рядом не было никого, кто смог бы его остановить. Никто не перебивал Драко, и из-за этого он ощущал себя еще хуже. Серьезно, бывали в жизни Драко моменты, когда он стоял под прицелом волшебной палочки и чувствовал себя уверенней. Самое ужасное, что Поттер не проронил ни слова с начала его путаного монолога и лишь внимательно щурился в ответ, чем не помогал от слова совсем. На самом деле, таким поведением Поттер только все усложнял. — Я лишь пытаюсь… — Драко снова выругался. — В общем, я могу помочь тебе с зельеварением. Если тебе, Поттер, вдруг это будет нужно. Вот. Это всё. Драко умолк, переводя дух. Он схватил свою сумку, чтобы хоть куда-то деть руки. Поттер больше не щурился, а просто смотрел на него во все глаза, и Драко почувствовал, что неумолимо, глупо краснеет. — Хорошо, — наконец, откашлялся Поттер, выходя из ступора. — Спасибо. Было бы здорово. А, ну, Драко так и… Подождите. Что? Драко был настолько обескуражен собственным порывом, что до него не сразу дошло: Поттер согласился. Не перевел всё в шутку, не высмеял его, а по-настоящему согласился. С ума сойти. Пока Драко размышлял о том, как на всё это реагировать, Поттер, казалось, уже успел взять себя в руки и встал со скамьи. — Как насчет субботы? Тут же? Драко растерянно моргнул. У него не было плана. Если честно, он и мысли не допускал, что они зайдут так далеко. — Договорились, Поттер. В то же время? — уточнил Драко, надеясь, что его голос звучит насмешливо, а не отчаянно. Тон получился таким, как надо, исключительно в силу многолетней практики. — Нет, — твердо сказал Поттер, со страдальческим выражением лица посмотрев на звездное небо. — Часов в семь, я думаю. После ужина. Подойдет? Дождавшись неуверенного кивка в ответ, Поттер развернулся и направился в сторону замка. Наблюдая за тем, как тот скрывается за поворотом, Драко попытался усилием воли избавиться от неизвестно откуда взявшихся мурашек, а затем сам поднялся на ноги. Произошедшее было настолько за гранью невероятного, что даже смеяться не хотелось. Слишком много нового Драко узнал о себе за сегодняшний день, и размышлять об этом он не хотел. А еще его не отпускало чувство, будто он упустил что-то важное. Сохраняй спокойствие, сказал себе Драко, перекинув метлу через плечо. В конце концов, у него действительно не было времени для очередного приступа паники. На поле уже светало, а пометки Поттера точно не могли придать сами себе нормальный вид. Об инциденте с украденной почтой Драко вспомнил лишь тогда, когда его голова коснулась подушки, но не смог заставить себя долго переживать по этому поводу — наполненный событиями день слишком измотал его физически и морально. Так что вместо бесполезного беспокойства Драко просто пообещал себе, что выведет Поттера на чистую воду в субботу, и провалился в сон. Ночью он спал спокойно и без кошмаров — впервые за долгое время.

— Я умираю! — громко стонал Малфой, окруженный испуганными однокурсниками. — Да, умираю! Видите, он меня убил! Гарри Поттер и Узник Азкабана

Глава пятая, в которой Драко принимает не очень-то мудрое решение

К сожалению, его организм не посчитал, что спокойный сон хоть как-то может компенсировать то, что в кровати Драко оказался непозволительно поздно. Кофеин. Драко нужен был кофеин. Он думал, что поступает правильно, принимая вчера решение урвать пару часов сна, а теперь жалел, что проснулся к завтраку. Что вообще проснулся этим утром. Драко зевнул и мрачно уставился на свою кружку, зная, что никакой тыквенной сок в мире не сможет компенсировать эту пытку. Он как раз размышлял, сможет ли какао хоть немного поправить положение, когда его отвлекло какое-то движение сбоку. — Вот, — сказала Панси, с грохотом ставя кофейник на стол и усаживаясь рядом с Драко. — И это только потому, что ты своим видом пугаешь первокурсников. Драко был уверен, что дело не в этом, но решил придержать эти мысли при себе. Возможно, это и не лучшее извинение, но Драко все равно решил простить Панси, потому что знал — она действительно любит его, несмотря на то, как рьяно иногда это отрицает. А еще потому, что кофе пахло просто восхитительно. После второй чашки к Драко возвратилась способность разговаривать, и он произнес спутанную речь о том, как было здорово вчера обнаружить свою сумку в гостиной, а не тащиться за ней обратно в Большой Зал. Панси фыркнула: — Ну да, слово «спасибо» же для слабаков. Как я могла забыть. — Забавно слышать это от тебя. — Чего? — Ничего, — пробормотал Драко, на всякий случай покрепче обхватив кружку рукой. — Как продвигается с Астрологией? — Все хорошо, — сухо ответила Панси. — А что с твоим эссе? — Дописал вчера. Оказалось проще, чем я думал. Он осознал ошибку только тогда, когда Панси повернулась к нему всем корпусом и смерила недоверчивым взглядом. Очевидно, Драко стоило осторожнее подбирать слова, разговаривая с человеком, который порой понимал его лучше, чем он сам. Драко был собственным злейшим врагом. — Вот как? — хмыкнула Панси, приподняв брови. — Когда я просила тебя о нём в прошлый раз, ты соврал, что потерял свой учебник. Он нашелся? Или же кто-то тебе его одолжил? Её невысказанное «я её знаю?» повисло в воздухе. Драко напрягся. — Кхм. Нет, — кашлянул он, вскидывая голову. Он подумал, что проще выложить все карты на стол. Если бы Драко составлял буклет для Хогвартса, то написал бы в нем только одно предложение: забудь о кофе по утрам, безопасности и неприкосновенности личной жизни. Потому что именно так тут все и работало. Почему? Олух, пузырь, остаток, уловка, вот почему. Короче говоря, Панси в любом случае рано или поздно обо всем узнает, хочет Драко того или нет. А если Драко скажет правду, то тогда всё хотя бы закончится, и ему не придется запоминать всю бесполезную ложь, что уже крутилась на языке. — Нет, никто не одалживал мне учебник, — начал Драко, осторожно подбирая слова. — Это Поттер. Поттер помог мне написать эссе. Стараясь не размышлять о том, насколько странно это прозвучало, Драко усилием воли заставил себя посмотреть на Панси. Он не знал, чего ожидать. Вопросов? Осуждения? Слез и криков? Вопросов? Но Панси лишь кивнула и улыбнулась ему. Драко, чувствуя глубокое облегчение, выдохнул. Это было легко. Слишком легко, понял он, когда глаза Панси опасно сверкнули. — Ну конечно, — саркастично протянула она с ухмылкой, напоминавшей драконью. — А мне гороскоп для Астрологии составила сама Моргана. Знаешь, ты мог просто сказать: не спрашивай. Не нужно мне врать. Драко нахмурился. Разговор пошел совсем не так, как планировалось. — Но… Панси, я… — Не оправдывайся. Ты вовсе не обязан делиться со мной всем, — отрезала Панси тоном, который подразумевал совершенно противоположное. — Панси! Панси проигнорировала его. — Допивай свой кофе и пошли, Драко. Если мы не зайдем в класс раньше всех, то эта кобыла Булстроуд опять сядет перед нами, и тогда — и только тогда — я точно на тебя разозлюсь. Драко открыл рот, не зная, что сказать. С одной стороны, он осознавал, что Панси поняла все совершенно неправильно, а с другой… Он же сказал ей правду, верно? Про Поттера. Драко не солгал, пусть Панси и не знала об этом. Это всё упрощало и усложняло одновременно. — Клянусь, если ты сейчас же не поднимешься, я уйду одна! Приняв решение, Драко закрыл рот и встал со скамейки. Панси довольно прищурилась, а потом подхватила его под локоть и потащила к выходу из Большого Зала. Вероятно, то, что он не стал её разубеждать, делало Драко не очень хорошим человеком. Но что ж теперь поделаешь.

Похоже, в борьбе за «Феликс Фелицис» Малфою придется рассчитывать исключительно на собственные таланты. Гарри Поттер и Принц-полукровка

Глава шестая, в которой Драко почти со всем справляется

Эффект от двух чашек кофе сошел на нет удручающе быстро. К концу лекции по Истории Магии Драко не заснул только потому, что верный Блейз — да, может, он и сумасшедший, но достоин прощения за подобную преданность, — время от времени тыкал ему в бок пером. К сожалению, в этом году Блейз принял решение не посещать Зельеварение, и во время этого урока ничто не могло помешать Драко отрубиться в обнимку с котлом. Чуть позже Драко, измученный недосыпом, запутался в направлениях лестниц и едва не опоздал на Защиту от Темных Искусств. Вероятность публичного выговора подбодрила его настолько, что он пролетел половину замка за считанные минуты. Когда запыхавшийся Драко ввалился в аудиторию, профессор Монфор-Боб еще не успела начать урок, но все равно поджала губы, а это, между прочим, никогда не сулило ничего хорошего. — Я чувствую необходимость напомнить, — сухо произнесла она, смерив класс леденящим душу взглядом. — Что опоздания на мой урок — недопустимы. А теперь займите свое место, мистер Малфой, и мы, пожалуй, начнем. Хоть она и не обратилась к нему прямо, Драко все равно ощущал, как предательски горят уши, пока пробирался в дальний конец аудитории. Он был уверен, что услышал несколько смешков, но не стал оглядываться, чтобы уточнить, кто их издал. И так было ясно, что это кто-то с гриффиндорским чувством юмора, раз счёл эту ситуацию хоть немного забавной. — Ты с ума сошел? У неё и так был такой вид, будто она сейчас взорвется, — возмущенным шепотом начал допытываться Блейз, стоило Драко только усесться за парту. — И что произошло с твоим лицом? — А что с ним? — огрызнулся Драко, потроша сумку в поисках нужных книг. У него совершенно не было настроения для шуток на счет своего выражения лица. На данный момент ему вообще ни о чем шутить не хотелось. Блейз брезгливо поморщился и сказал: — У тебя весь нос измазан какой-то зеленой дрянью. — Оу, — красноречиво выдал Драко. Ну, это хотя бы объясняло смешки. — Наверное, это мята, — зачем-то поделился он, припоминая, что именно её нарезал перед тем, как уснуть. Судя по кислому лицу Блейза, эта информация его ничуть не впечатлила. — Да уж, пахнешь ты определенно лучше, чем выглядишь. Не дергайся, — предупредил Блейз, наводя на него волшебную палочку. Через несколько мгновений лицо Драко сковало холодом и он вздрогнул. — Фу. Это всегда так неприятно, — проворчал Драко, поежившись. — Не за что, — в тон ему сказал Блейз. — Так ты объяснишь, почему опоздал? — Хогвартс, — кратко ответил Драко, дернув плечом. И если Блейза не устроило подобное объяснение, то поведать об этом он не смог, потому что в ту же секунду по аудитории разнесся громкий, властный голос профессора Монфор-Боб: — Сегодня пятница, — без нужды сообщила она. — Как вы помните, каждому из вас в начале этой недели была выдана индивидуальная тема для исследования. Надеюсь, все успешно справились с этой задачей, — профессор Монфор-Боб бросила на аудиторию еще один строгий взгляд. Драко снова поежился. — А теперь отложите ваши работы на край стола. Профессор небрежно взмахнула волшебной палочкой, и через мгновение перед ней уже высилась внушительная стопка пергаментов. Она взмахнула палочкой еще раз, и стопка засветилась мягким зеленым светом, а это означало, что каждый ученик в аудитории сдал свою работу. Драко выдохнул. — Думаю, нет нужды напоминать вам, насколько это важно для вашей итоговой оценки. Мистер Поттер, — чопорно продолжила Монфор-Боб без перехода. — Надеюсь, вас так развеселил не тот факт, что все ваши однокурсники справились с домашним заданием. Драко, не удержавшись, осторожно оглянулся. Поттер выглядел довольным, как книззл, сожравший всех карликовых пушистиков в мире. От замечания профессора Поттер сжал губы, словно пытался удержаться от улыбки, и, потупив взгляд, полным фальшивого раскаянья голосом произнес: — Прошу прощения, мэм. Профессор Монфор-Боб наградила его величественным кивком и отвернулась. А вот Драко так и продолжил прожигать Поттера взглядом. У него было несколько мыслей о том, что именно стало причиной для неожиданного веселья Поттера, и эти мысли немного сбивали Драко с толку. Не мог же Поттер выглядеть таким довольным только из-за того, что Драко успел вовремя сдать эссе? К тому же Драко никак не мог решить, чего ему ожидать после той неловкой встречи на квиддичном поле. Казалось, между ним и Поттером что-то должно измениться, но вот что именно — оставалось за гранью понимания Драко. Наверняка где-то был сборник правил поведения в таких ситуациях, но Драко сомневался, что ему удастся в ближайшем будущем заполучить экземпляр. Мерлин и Моргана. И когда его жизнь успела превратиться в это? — Малфой! — тон Блейза означал, что он уже давно пытается привлечь его внимание. Упс. Вероятно, Драко не стоило во время урока отключаться от окружающего мира, уставившись на гриффиндорскую часть аудитории. Впрочем, он все равно не собирался за это оправдываться, поэтому лишь с раздражением посмотрел на Блейза и процедил: — Ну что еще? — Ты опять издаешь эти странные звуки. Прекращай, — прошипел Блейз. — На что ты там уставился? — Поттер, — ответил Драко, а затем снова оглянулся. Блейз приподнял брови и повернул голову в том же направлении, что и Драко. — А что с ним? — уточнил Блейз, а потом скорчил такое лицо, словно ему только что нанесли смертельное оскорбление. — Кроме того, что он почему-то выглядит довольным. — Это он из-за меня, — терпеливо пояснил Драко. Блейз удивленно уставился на него, а затем хмыкнул и покачал головой. — Действительно. И все песни тоже написаны о тебе, — с сарказмом протянул он и отвернулся. Драко не успел ничего ответить на этот выпад, потому что именно этот момент выбрал Поттер, чтобы поднять голову и встретиться с ним взглядом. Поттер явно выглядел удивлённым, на секунду его глаза округлились, словно он не мог поверить, что Драко вообще посмел посмотреть в его сторону, а потом… Потом Поттер приветственно махнул ему рукой. Изрядно оторопев, Драко медленно кивнул ему в ответ. Заметив это, Поттер широко ухмыльнулся и опять повернул свою лохматую голову к Уизли, который сидел рядом с ним. Смутившись собственной реакции, Драко быстро развернулся и перевел взгляд на профессора Монфор-Боб. Блейз, очевидно довольный подобным выбором, передвинул свой учебник на середину парты. Странное дело, но Драко заметил, что его голова не болела до тех пор, пока в процессе урока они не дошли до рассматривания иллюстраций на двадцать третьей главе. Впрочем, он тут же об этом позабыл, потому что, честное слово, ВНУТРЕННОСТИ КЕНТАВРА?

—На турнирах выживают — кошмар! — половина участников. Сколько надеешься протянуть, Поттер? Держу пари, десять минут первого тура — и тебе конец! Гарри Поттер и Кубок огня

Глава седьмая, в которой Гарри Поттер снова удивляет Драко

Время до вечера субботы тянулось невыносимо медленно и ускорилось только тогда, когда до встречи с Поттером осталось меньше часа. Пытаясь хоть как-то отвлечься от томительного ожидания, Драко даже начал разбираться в своих старых записях по зельям, но потом подумал, что это как-то уж слишком, и бросил. Переключившись на сбор всего нужного в сумку, он взглянул на часы и, выругавшись, вскочил на ноги. Если время его не обманывало, то ему стоило выйти из спальни уже давным-давно. Когда Драко добрался до квиддичного поля, Поттер уже ждал его. — Здравствуй, Поттер, — настороженно произнес Драко, остановившись в нескольких шагах от Поттера. Кто знает, может, тот дождался его только затем, чтобы избить до полусмерти. Судя по мрачному выражению лица Поттера, это было вполне себе разумным допущением. — Привет, — откликнулся Поттер. — Я уже собирался уходить. — Извини. Меня задержали, — соврал Драко. — Как скажешь, — сухо ответил Поттер. Он все еще выглядел хмурым, но уже не настолько, как несколько минут назад, так что Драко решил повременить с упоминанием о своем отце. — Мы начнем? — Конечно, — согласился Драко, присаживаясь рядом и начиная копаться в своей сумке. Отыскав нужную книгу среди кучи всякого барахла, он достал её и протянул Поттеру. — Вот, держи. Это мой старый сборник теоретических задач. Открой его где-то на середине и приступай. Поттер кивнул и открыл книгу. Расценив его действия за согласие, Драко снова заглянул в сумку в поисках старых лекций профессора Снейпа. Когда Драко снова повернулся к Поттеру, то от шока чуть не уронил на землю драгоценные записи. — Поттер! Ты что творишь? Поттер оторвался от своего варварского занятия и посмотрел на Драко, приподняв брови. — Пытаюсь решить задачи, как ты и сказал. — Ты пишешь в книге, — подчеркнул Драко. — Ну, да, — медленно произнес Поттер, словно никак не мог понять, с чего это Драко так переполошился. Потом на его лице мелькнуло понимание. — О! Не волнуйся, это обычные чернила, их легко вывести. Драко едва удержался от того, чтобы не издать громкий, мученический стон. — Да что с тобой не так, Поттер? Нельзя писать в учебниках. — Кто это сказал? — нахмурился Поттер в ответ. — Все! И именно поэтому никто так не делает! — О, неужели? — прорычал Поттер. — Даже Снейп писал в учебниках! Драко едва не поперхнулся воздухом от возмущения. Поттер что, издевался? Или это был новый уровень его гриффиндорского чувства юмора? Мерзость какая. Взяв себя в руки, Драко мрачно уставился на Поттера; Поттер ответил ему тем же. — Ух ты. Это было низко, Поттер. Не ожидал от тебя, — поморщился Драко, вытащив волшебную палочку и направив её на книгу. — Знаешь что? Вместо того чтобы оправдываться с помощью покойного профессора, лучше возьми себе пергамент из моей сумки. Поттер нахмурил брови и фыркнул, но все же потянулся к сумке с таким видом, словно делал ему одолжение. Драко вздохнул, чувствуя, что еще до конца не осознает, во что ввязался. Но настроение всё равно почему-то улучшилось.

...Малфой снова повернулся к Гарри: —Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всём разобраться. Он протянул руку для рукопожатия, но Гарри сделал вид, что этого не заметил. Гарри Поттер и Философский камень

Глава восьмая, в которой у Драко всё нормально

Хоть Драко и был инициатором этой встречи, он все равно изрядно удивился, когда она закончилась, а они с Поттером не только не расквасили друг-другу носы, но и умудрились каким-то образом договориться об еще одной. Правда, размышлял об этом Драко недолго — уже очень скоро его голову заняли другие вещи. Несмотря на то что взгляд Поттера стекленел каждый раз, когда Драко пускался в объяснения о разнице между гусеницей, нарезанной золотым ножом, и той же гусеницей, но растолченной в деревянной миске, — учеником он оказался на удивление приятным. Даже, пожалуй, не лишенным таланта. Поттеру не хватало каких-то базовых знаний, основ, которые Драко знал с детства, но, тем не менее, это никак не мешало тому же Поттеру иногда выдавать такие вещи, что хоть стой, хоть падай. Например, вот откуда он узнал, что ягоды белладонны стоит вначале ошпарить кипятком, а лишь потом добывать из них сок? Или о том, что дремоносный боб стоит не разрезать, а раздавливать серебряным ножиком, повернутым плашмя? Вначале Драко лишь отмахивался от этих замечаний Поттера, ведь они частенько расходились с прописной истиной учебников, но Поттер выглядел настолько убежденным в собственных словах, что однажды Драко все же не выдержал и проверил их опытным путем. Проверил и осознал, что Поттер был прав. (Слава Салазару, никто не видел лица Драко во время этого осознания. В тот момент нежелательные свидетели стали бы для него последним доводом в пользу спасительного самоубийства.) Самым интригующим было то, что, сколько бы Драко потом не пытался вызнать у Поттера, как же тот дошел до подобных идей, ничего вразумительного он так и не добился. Поттер в ответ лишь мрачнел, хмурил брови и бурчал что-то вроде: «Просто вдруг подумалось». Чем больше Драко размышлял об этом, тем больше утверждался в мысли, что профессор Снейп, возможно, ошибался, когда говорил, что у Поттера к зельям начисто отбито чутье. Мысль эта была неприятной и даже кощунственной, но смысла спорить с фактами Драко тоже не видел — чутье у Поттера было. Быть может, даже талант. Драко немного погрустил по этому поводу, а затем плюнул на гордость и начал записывать всё, что Поттер время от времени выдавал. Первое время предметом их обсуждения во время встреч были исключительно зелья, но потом Поттер еще раз помог Драко с заданием по ЗОТИ, а Драко ему — с Трансфигурацией, и вскоре это имеющее определенную цель времяпровождение превратилось в обычное совместное выполнение домашней работы. Если честно, Драко был даже рад такому повороту. К тому моменту его уже начала нервировать мысль, что еще немного — и ученик превзойдет своего учителя, а, превзойдя, перестанет в нем нуждаться. Когда осенняя погода окончательно испортилась, Поттер начал притаскивать с собой чай в огромном термосе. Драко решил от него не отставать, и в свою очередь несколько раз в неделю набивал любимую сумку сладостями, которые неизменно продолжала высылать ему мама. Порой такое поведение выходило им двоим боком, потому что несколько часов пролетали, как один миг, а невыполненные уроки оказывались позабыты, но их это не сильно тревожило — они швырялись друг в друга фантиками, грели руки о теплые чашки и развлекали себя болтовней ни о чем. О войне они не говорили никогда. Драко не заводил разговора на эту тему потому, что боялся её как огня, а Поттер… Непонятно, почему Поттер предпочитал об этом молчать, но Драко все равно был ему благодарен. Так сильно благодарен, что даже решил отступиться от своего первоначального плана, который, в сущности, можно было свести к одному пункту: «Вытрясти из Поттера всю душу за стащенное письмо». Хотя было и еще кое-что, в значительной степени повлиявшее на его решение. Драко никогда бы в этом не признался, но, вообще-то, ему очень нравилось проводить время с Поттером. Это было не только весело, но и неожиданно полезно: уже через месяц учителя начали замечать улучшившиеся оценки Драко, а сам Драко вдруг осознал, что вполне может выполнять домашнее задание по ЗОТИ, не рискуя умереть от раздиравшей голову боли, если Поттер в это время находился поблизости. Драко понятия не имел, как это работало, и почему именно Поттер оказался чем-то вроде громоотвода для его страха перед Темными Искусствами, но это открытие забило последний гвоздь в крышку решения Драко помалкивать на счет украденного письма. В общем, Драко нравилось многое, связанное со встречами с Поттером. И все же было несколько моментов, которые его напрягали. Во-первых, Драко с каждым днем становилось всё труднее добираться до квиддичного поля так, чтобы не вызвать ничьих вопросов. Блейз ничего не говорил по поводу его частых отлучек, но каждый раз, когда Драко заходил в общую спальню после встречи с Поттером, то сразу же натыкался на пронзительный, как у мастера-легилимента, взгляд Блейза. И хотя Блейз уже через секунду расплывался в лучезарной улыбке, исправно желал Драко «самых приятных снов», а потом поворачивался на другой бок и засыпал, Драко все равно не оставляло ощущение, что если кто-то в замке о чем и догадывался, так это Блейз. А вот Панси в свою очередь была уверена, что у Драко что-то стряслось, но ни о чем его не спрашивала. Вместо этого она лишь иногда позволяла себе бросать на Драко долгие, тоскливые взгляды. Сам Драко из-за этого перманентно чувствовал себя наипоследнейшим подонком, но, тем не менее, разубеждать Панси в её подозрениях не торопился — по какой-то неясной причине Драко хотелось сохранить в тайне встречи с Поттером до тех пор, пока это будет возможно. И, во-вторых, Драко напрягало то, что он никак не мог перестать пялиться на Поттера. Это было странно. Очень. Почти до психоза. Казалось бы, эффект новизны от близкого присутствия Поттера уже давно должен был сойти на нет. Да и вообще, что там было разглядывать? Поттер как Поттер. Всклоченные волосы, дурацкие очки, ни капли внешней красоты, сразу же бросающейся в глаза, как, например, у того же Блейза. Драко понимал это лучше, чем кто-либо другой. Но перестать смотреть всё равно не мог. И чем лучше Драко узнавал Поттера, тем хуже всё становилось. Было бы намного проще, окажись Поттер самовлюбленным мудаком, каким Драко его и считал, вот только Поттер им не был. Хотя иногда и пытался сделать вид, что это не так. Драко думал, что, скорее всего, такое поведение было как-то связано с отношением Поттеру к миру вокруг себя — а к нему Поттер относился настороженно, словно постоянно ждал подвоха. Больше всего после возвращения в Хогвартс Поттеру не хватало квиддича, поэтому он, недолго думая и наплевав на все доводы, сколотил дружескую сборную из старших курсов — Драко отпустил на этот счёт не одну шутку, но втайне был впечатлен. Поттер не мог завести сову, потому что все еще скучал по предыдущей. Его любимая книга — «Квиддич сквозь века», а любимый цвет — синий. У него был заразительный смех, но смеялся Поттер редко. Еще реже он говорил о себе, так что все эти факты Драко разве что не записывал, чтобы никогда не забыть. И продолжал пялиться на Поттера, мысленно проклиная самого себя. К концу декабря эти иррациональные порывы окончательно завладели Драко, и он, сам не понимая, что и зачем делает, стащил у Поттера его шарф. Позже, в темноте собственной спальни, Драко запрятал этот шарф в самый дальний угол тумбочки и поклялся самому себе забыть об этом инциденте, как о страшном сне. Правда, не то чтобы эта клятва остановила Драко от пожирания Поттера взглядом, но… Остальное же его вполне устраивало, да? А раз так, подумал Драко, то не стоит ничего предпринимать. Пусть всё идет, как идет, потому что, ну. Перемены еще никогда не приводили ни к чему хорошему. Не с «везением» Драко по жизни, это уж точно.

До четверга Малфой на уроках не появлялся. Утром в четверг у слизеринцев и гриффиндорцев было подряд два урока зельеварения. Малфой явился на второй с видом героя, раненного в жестокой битве: рука забинтована и на перевязи. —Как рука, Драко? — нарочито заботливо спросила Панси Паркинсон. — Болит? — Болит, — насупился Малфой, подмигнув за спиной Панси верным телохранителям Крэббу и Гойлу. Гарри Поттер и Узник Азкабана

Глава девятая, в которой у Драко опять всё нормально, но уже не то, чтобы очень

Это случилось одним ясным январским утром. Едва спустившись к завтраку, Драко сразу же заметил, что Панси избегает его. Впрочем, не заметить этого было трудно: Панси вела себя настолько странно, что даже последний хаффлпаффец понял бы, что тут что-то не чисто. Скорее всего, так оно и было, потому что Драко казалось, будто весь Хогвартс в курсе их с Панси неясно чем вызванного разлада. Во всяком случае, Драко не знал, как еще объяснить странные взгляды, преследовавшие его везде, куда бы он не пошел, и которые исходили от совершенно незнакомых ему людей. Это было странно, но Драко был слишком занят попытками вернуть себе расположение Панси, чтобы всерьез об этом поразмыслить. А Панси вовсе не спешила выйти на диалог. На каждом утреннем уроке, стоило только Драко тихонько попытаться привлечь её внимание, Панси тут же старательно отворачивалась и пыталась делать вид, что действительно увлечена учебой. К обеду ситуация ничуть не улучшилась. Когда Драко подошел к слизеринскому столу, Панси, злобно сверкнув глазами, вскочила на ноги и потопала прочь, оставив свою тарелку с едой нетронутой. — Иди за ней и успокой. У меня уже голова болит от её нытья, — невозмутимо посоветовал Блейз, размешивая чай. — А из-за чего она ноет-то? — вздохнув, поинтересовался Драко тоном человека, примирившегося со своей судьбой. Или же человека, который никогда не постигнет тайн женской души. Без разницы. — А то ты не знаешь, — ухмыльнулся Блейз. Драко очень не понравилась эта его ухмылка. — Кстати, я тоже немного злюсь. Ты вчера два часа распинался о том, что сделал бы с Филчем, будь ты директором Хогвартса, а о том, что окрутил Поттера — ни полслова не сказал. Не очень-то это по-дружески, Драко. Драко замер. — Прошу прощения? — Можешь не извиняться, — пожал плечами Блейз, постукивая ложечкой о края чашки. — Я все понимаю. Это же Поттер, верно? Не уверен, что сам рассказал бы хоть тебе, окажись я на твоем месте. У мозга Драко ушло пугающе много времени, чтобы сложить все слова Блейза воедино, и, как только это произошло, в его голове остались только односложные ответы: — Что? — Только не обижайся, Драко, — сказал Блейз, с опаской взглянув на него. — Но я знаю тебя достаточно, чтобы понимать, кто разносит большинство сплетен в Хогвартсе. — Да я не об этом! — напряженно прошипел Драко. — Кто-то в замке начал трепать, что я встречаюсь… — он запнулся. — Поверить не могу, что говорю это… что я встречаюсь с Поттером? Блейз смерил его недоверчивым взглядом с ног до головы. — Нет. Драко уже было расслабился, но Блейз тут же продолжил: — Но прошел слух, что вы тайком встречаетесь по вечерам и… — Блейз опять ухмыльнулся. — Это вроде как очевидно, разве нет? — Очевидно? — хрипло повторил Драко, мечтая о глотке воды или, например, неправильно сваренном напитке живой смерти. Он буквально чувствовал, как с каждым словом Блейза кровь всё сильнее закипает в венах, и чувство это было настолько неприятным, что неправильно сваренный напиток живой смерти был даже предпочтительней. — С твоей стороны так точно, — беззаботно подтвердил Блейз. — К тому же, я видел в твоей тумбочке красно-золотой шарф, а это… Окончательно взбешенный Драко перебил его: — Ты рылся в моих вещах? — Искал свой плакат с Торнадос, — признался Блейз. Драко несколько мгновений просто смотрел на него, приоткрыв рот, но не в силах вымолвить ни звука. Затем он тяжело вздохнул, растер лицо руками и, отодвинув злость на Блейза подальше, принялся лихорадочно соображать. Если Блейз наговорил подобной чепухи Панси, то это вполне объясняло её странное поведение. Нужно догнать её и рассказать, что к чему. Переубеждать Блейза было бессмысленно – очевидно, тот уже сел на свою любимую метлу, раз Драко в его больном воображении опять превратился в вора. И гея. И за что только Драко всё это? — Ты безнадежен, — заявил Драко Блейзу, наградив его злобным взглядом. Блейз в ответ лишь снова усмехнулся, потому что был хуже всех и к тому же — сумасшедшим. Драко закатил глаза, а затем прихватил со стола несколько вафель, развернулся и направился в сторону, в которой исчезла Панси. Поиски были недолгими. Едва завернув в первый коридор после Большого Зала, Драко обнаружил Панси — та сидела на подоконнике, поджав под себя ноги, и с пассивно-агрессивным видом смотрела в окно. Умастившись рядом, Драко протянул ей вафлю. — Знаешь, тебе нужно есть независимо от того, злишься ты на меня или нет. Из-за учебной нагрузки Панси иногда пропускала завтраки, а к ужину она не всегда могла найти силы даже на то, чтобы просто спуститься в Большой Зал. К тому же, с сытой Панси было не в пример легче общаться. После того, как вафлю выхватили у него из рук, Драко снова заговорил: — Но если ты бесишься из-за того, что я якобы встречаюсь с Поттером… — Чего? Повернувшись к Панси, Драко осознал, что та смотрит на него, как на умалишенного. — Подожди, — неуверенно произнес он. — Но Блейз только что сказал мне… Панси снова не дала ему договорить: — Блейз решил, что вы с Поттером — что? Встречаетесь? Её голос звучал настолько удивленно, что у Драко тут же стало легче на душе. — Я знаю! Безумие, да? — воскликнул Драко, взмахнув руками. Он хотел было развить тему о том, каким же нужно быть психом, чтобы предположить подобное, но резко остановил себя, когда посмотрел на Панси. Та задумчиво хмурилась, а затем встретилась с ним взглядом, выгнула бровь и многозначительно протянула: — Хм-м. Драко широко распахнул глаза. — О, нет. Нет-нет-нет. Я знаю это хмыканье, Панси, и оно мне не нравится! — На самом деле я разозлилась на тебя за то, что ты подружился с Поттером и ничего мне не сказал, но теперь, — сказала Панси, не обратив никакого внимания на его лихорадочное бормотание. Она бросила настороженный взгляд на Драко, откусила от вафли и продолжила: — Но теперь… я вроде как могу понять, почему Блейз так подумал? Её последние слова звучали скорее вопросительно, нежели утвердительно. Впрочем, Драко этого не заметил: он все еще пытался осознать глубину совершенного по отношению к нему предательства. Судя по ощущениям, глубина была такой, что ниже было попросту некуда, поэтому, мрачно посмотрев на Панси, Драко отрезал: — Не хочу знать. — Как скажешь, — легко согласилась Панси, дернув плечом. Драко заколебался. С одной стороны, он все еще злился и не собирался разговаривать ни с Панси, ни с Блейзом до конца своей жизни, а с другой, ему очень, очень хотелось понять, с какой стати всё его ближайшее окружение вдруг решило, что Драко, встречающийся с Поттером, — это вполне нормальное допущение. С Крэббом и Гойлом такого бы не произошло, с грустью подумал Драко. — Хорошо, — наконец, процедил Драко сквозь зубы. — Допустим, мне интересно. Панси тут же кивнула, словно только этого и ждала, и приобрела вид глубокой задумчивости, при этом продолжив методично уничтожать вафли. На второй вафле она, кажется, смогла оформить ответ и заговорила: — Всё это, оно связано, понимаешь? Вся эта история с Поттером, твоя ориентация — ну, всё. Панси замолчала. Драко терпеливо ждал продолжения, но его не последовало. Когда в расход пошла четвертая вафля, Драко не выдержал: — Ух ты, вот оно что! Я все понял, Панси, подожди, сейчас запишу! — Не сбивай с мысли, — Панси педантично отряхивала вафли от крошек, отнеся их подальше от себя на вытянутой руке, и только потом откусывала. — Просто… Ты же в курсе, что постоянно говоришь о нем? Буквально всё время. Иногда мне даже кажется, что я слышала от тебя фамилию «Поттер» чаще, чем собственное имя. Поняв, к чему она ведет, Драко громко фыркнул. Ха-ха. Очень смешно. Ладно, возможно, сейчас Драко и испытывал к Поттеру эмоции, немного отличные от ненависти, но сама идея, что он мог испытывать их и раньше, была настолько смехотворна, что Драко едва удержался, чтобы не расхохотаться Панси в лицо. — Панси, — хмыкнул Драко, изрядно позабавленный. — Ты понимаешь, что говоришь? Ведь окажись это правдой, то я был бы… — он немного подумал. — Увлечен Поттером даже тогда, когда встречался с тобой? Панси закатила глаза. — Еще скажи, что это не так. Ты был увлечен Поттером, когда мы еще не начали дружить, Драко. Просто не в романтическом смысле, а скорее, — она взмахнула рукой, словно в надежде вытащить подходящее слово из воздуха. — В маниакальном. — Замечательно, — с сарказмом протянул Драко, а затем подытожил: — Теперь ты намекаешь на то, что у меня проблемы не только с ориентацией, но и с психикой. — Нет, это ты сказал, — заметила Панси. Драко поморщился. — Еще лучше. — Да чтоб тебя, Драко! Панси отложила вафли, отряхнула юбку от крошек и всем корпусом повернулась к нему, внимательно сощурив глаза. Драко напрягся. Он догадывался, что сейчас будет, но понятия не имел, как этого избежать. Все признаки указывали на то, что Панси собиралась завести «разговор по душам». «Разговор по душам» на счет Поттера. Мерлин всемогущий. — Послушай, Драко, — неловко начала Панси. — Я хочу, чтобы ты запомнил: что бы ты ни решил… или же осознал насчёт Поттера — это не будет проблемой и уж точно никогда не заставит меня от тебя отвернуться, — она сверкнула глазами. — Да дело даже не в Поттере! Ты просто не должен оглядываться на меня, Блейза или кого-то еще, если вдруг найдешь что-то такое… делающее тебя счастливее, наверное. И не важно, кто или что это будет. Ясно? Панси громко прокашлялась и замолчала. Драко покраснел и постарался скрыть это, повернувшись и сделав вид, что очень увлечен разглядыванием собственных ботинок. Он понимал, что ведет себя как трус и что Панси не заслуживает такого отношения, только не после этих слов, но поделать с собой всё равно ничего не мог. — Да-да, знаю. Мы не говорим о таких вещах, но ты, черт возьми, мой лучший друг, — со звериной серьезностью произнесла Панси и опять потянулась к вафлям. — Так что… Просто прими эту информацию к сведению. Драко сглотнул и усилием воли заставил себя посмотреть на неё. — Э-э, спасибо, Панси, — пробормотал Драко. Он всё еще чувствовал, как горит лицо. — Но у меня складывается такое впечатление, будто ты думаешь, что между мной и Поттером что-то происходит, а это… Это не так. Совершенно не так, — он взглянул ей прямо в глаза и твердо закончил: — Клянусь, Панси, между нами ничего нет. Панси приподняла брови. — А ты хотел бы, чтобы что-то было? — НЕТ! Драко выплюнул это, не задумываясь, а потом, все же немного поразмыслив, повторил свой категоричный ответ еще раз. Отрицание в любом случае казалось ему правильной реакцией, потому что, для начала, он и сам не понимал, чего хочет, а во-вторых, не был уверен в том, что сможет пережить еще хоть мгновение этого разговора, не умерев от стыда. — Клянусь, Панси, — повторил Драко. — Мы с ним даже не друзья, — добавил он, потому что в его понимании нельзя было влюбиться в человека до тех пор, пока между вами не установились крепкие, доверительные отношения. Так было у его родителей, и Драко, который видел себя их прямым продолжением, был уверен, что так же произойдет и с ним. Наклонившись вперед и сцепив руки в замок, Панси внимательно вгляделась в его лицо. — Но вы больше и не враги, — просто заметила она и коснулась руки Драко. — А раз так, то прекрати называть его по фамилии. Это уже становится попросту глупо, — Панси соскочила с подоконника и, поправив юбку, посмотрела на него привычным, слегка насмешливым взглядом. — Как думаешь, мы еще успеем в Большой Зал? После всех этих вафель мне нужен как минимум галлон чая. И это было… Уступкой со стороны Панси, которой явно не хотелось закрывать тему. Уступкой, на которую она пошла ради Драко, хотя будь на его месте кто-то другой, то Панси никогда бы не отступилась от своего. Осознав это, Драко скрыл улыбку, а затем оценивающим взглядом посмотрел на Панси, цокнул языком и произнес: — Успеем, если поспешим. Но сомневаюсь, что ты сможешь идти быстро, — он хмыкнул и, приподняв бровь, сладким голосом протянул: — После всех этих вафель. Сказав это, Драко резко соскочил с подоконника и со всех ног рванул в сторону Большого Зала. Он подозревал, что Панси догонит его на полпути и что сам он наверняка упадет из-за неудобной обуви и патологического невезения, но не сбросил скорости. Конечно же, все его опасения сбылись. А как же иначе? Но Панси хотя бы рассмеялась. А значит, это совершенно точно того стоило.

До приезда в Хогвартс Гарри и не подозревал, что может ненавидеть кого-нибудь сильнее, чем Дадли. Но это было до того, как он встретил Драко Малфоя. Гарри Поттер и Философский камень

Глава десятая, в которой Драко рефлексирует и понимает, что достиг дна

Уже к вечеру новость о том, что Гарри Поттер и Драко Малфой проводят время вместе, распространилась по Хогвартсу, словно лесной пожар. И, как и всегда бывает с такими историями, эта с каждым пересказом становилась всё глупее. В последней версии, которой любезно поделился Блейз, вообще говорилось, что Драко заставляет Поттера встречаться с ним под Империусом, а это, между прочим, было слегка унизительно. Сам Драко понятия не имел, как реагировать на подобные домыслы, и, если честно, не слишком-то об этом задумывался. Это доселе неведомое ему равнодушие к сплетням о собственной персоне можно было бы списать на личностный рост или что-то еще, столь же положительное, но на деле все объяснялось куда тривиальней: голова Драко попросту была занята другими, более важными мыслями. В тот день, после разговора с Панси, Драко не спустился к ужину и провел половину ночи в размышлениях, надеясь, что это поможет ему разобраться, что именно он чувствует по отношению к Поттеру. Так и случилось. После нескольких часов напряженного мыслительного процесса Драко вполне смог признать — хотя бы самому себе, — что Поттер его привлекал. И это, судя по всему, делало Драко то ли геем, то ли любителем героев магического мира, то ли еще кем-то. И, поразмыслив еще немного, он пришел к выводу, что в этом открытии не было ничего пугающего. Они с Поттером в последнее время проводили много времени вместе, и, к тому же, Поттер был тем самым человеком, который был вовлечен во все аспекты его жизни едва ли не с тех пор, как Драко себя помнил. А уж если учитывать везение Драко по жизни, то, наверное, чего-то подобного ему стоило ожидать уже давным-давно. Как бы то ни было, теперь Драко знал и мог приступить к более важному занятию — задвинуть мысли об этом подальше в подсознание, чтобы они не причинили никакого вреда его жизни. Поттер никогда ничего не узнает — ведь Драко собирался приложить все усилия к этому. А значит, они с ним смогут и дальше продолжать вести себя как обычно. Мысль о признании он отмел почти сразу. После нескольких абсолютно нелепых мгновений, во время которых Драко позволил себе представить, будто рассказал Поттеру о своих чувствах, а тот ответил ему взаимностью, он с легкостью вернул себя обратно на землю, потому что был реалистом и знал, что этого никогда не произойдет. И-и-и… Опять ничего страшного. Обычная влюбленность. С другими людьми сплошь и рядом такое случается, верно? Драко сможет с этим жить. Видит Салазар, с ним происходили вещи и похуже.

Две отчаянные секунды и свист ветра в ушах — и всё кончено. Пальцы Гарри схватили маленький, рвущийся на волю мячик, ногти Малфоя запоздало скребнули его по руке, Гарри направил метлу вверх, сжимая в руке непокорный мячик, и болельщики Гриффиндора разразились ликующими криками. Гарри Поттер и Орден Феникса

Глава одиннадцатая, в которой Драко проигрывает самому себе

На следующий день Драко, взбудораженный всеобщим вниманием, решил отправиться на квиддичное поле пораньше. Сохраняя спокойствие лишь усилием воли, Драко ждал Поттера, облокотившись о трибуну и развлекая себя лепкой снежков с помощью волшебной палочки. Вскоре рядом с ним вырос огромный снежный дракон, затем из сугроба появилась изящная гончая, а Поттера всё еще не было. Может, Поттер и не собирался приходить, вдруг подумал Драко и неловким движением палочки снес голову только что наколдованному снеговику. Выругавшись, Драко от греха подальше убрал волшебную палочку в карман мантии и задумался. Вдруг Поттер не предусмотрел возможности огласки их отношений? А теперь, когда она произошла, понял, что ему всё это вовсе не нужно? Неужели Поттер мог отказаться от встреч на квиддичном поле и при этом никого не уведомить о своем решении? Как раз в тот момент, когда Драко начал ощущать подступающую панику, Поттер наконец появился в поле зрения, выглядя при этом кошмарно уставшим и очень, очень виноватым. — Извини. Рон придумал новую стратегию для матча, и я… — сказал Поттер, а затем споткнулся взглядом о снежные фигурки и, прикусив губу, спросил: — Давно ждешь? — Только пришел, — легко соврал Драко. Поттер, видимо, устал настолько, что даже бровью не повел на эту очевидную ложь и не стал допытываться. Усевшись на ближайшую скамью, он поставил свою сумку на колени и принялся вытаскивать из неё всё необходимое: пергамент, перо, учебник. Драко последовал его примеру. Обычно во время выполнения домашней работы они развлекали друг друга шутливой перепалкой или просто разговорами ни о чем, но в этот раз всё было иначе — измотанный Поттер невпопад отвечал на все попытки Драко его растормошить, а затем и вовсе полностью погрузился в собственные записи, время от времени устало вздыхая. Украдкой разглядывая синяки у Поттера под глазами, Драко всерьез начал размышлять, что Гриффиндор — это что-то заразное. Во всяком случае, именно так Драко пытался оправдать собственный странный, непонятно откуда взявшийся порыв, который не имел ничего слизеринского по своей природе. Будь Драко хоть немного хитрым и предприимчивым, то даже не подумал бы раскрыть рот на эту тему. Помедлив еще несколько минут, он всё же решился. — Знаешь, ты все еще можешь выйти сухим из воды, — громко произнес Драко с уверенностью, которой вовсе не чувствовал. Поттер отвлекся от своих записей и распахнул глаза, приобретя при этом вид безумной совы. Драко заметил про себя, что тот выглядит глупо. Очень глупо. Никто в здравом уме не счёл бы это привлекательным. — Ты о чём? — спросил Поттер с удивленным видом. А, ну да. Он же не слышал мыслей, которые Драко уже успел прокрутить в своей голове. — Не знаю, в курсе ли ты, — быстро сказал Драко, боясь передумать.— Но вся школа говорит о нас с тобой. Я думаю, что смогу это исправить. Наверное, — добавил он, потому что, положа руку на сердце, не знал, действительно ли это ему по силам. Слишком много времени прошло с тех пор, когда Драко был тем, кто распускает большинство сплетен в Хогвартсе и чувствовал себя в этой сфере как рыба в воде. Поттер нахмурился. — Что? Так, стоп. Подожди-ка минутку, — медленно произнес Поттер, а потом нахмурился еще сильнее. — Ты хочешь сказать, что тебе внезапно стало стыдно проводить со мной время? Драко шокировано уставился на него в ответ, потому что это было самой нелепой вещью, которую он когда-либо слышал от Поттера. Видимо, неплохие мозги в Зельеварении вовсе не мешали Поттеру оставаться полным идиотом по жизни. Наверное, Драко стоило попробовать еще раз. — Нет, конечно, — сказал Драко. — Это тебе, Поттер, надо волноваться о том, как бы ни запятнать свою репутацию. Драко же, с другой стороны, от этих слухов был бы только в плюсе. Он отлично представлял, как изменится его жизнь, если все магическое сообщество узнает, что он, Драко Малфой, теперь водит дружбу с Гарри Поттером. Вот только Драко больше не желал подобных привилегий. Нет, он хотел бы заполучить их, но не с помощью Поттера, который, по всей видимости, даже не задумывался о том, как может влиять на жизнь окружающих. Возможно, это и делало Драко менее амбициозным по сравнению с его отцом, но он с некоторых пор смирился с тем, что не все его амбиции совпадают с отцовскими. Драко жаждал уважения Поттера. Уважения, а не героических реверансов, которыми тот одаривал каждого встречного, даже не подозревая об этом. — Запятнать ре… — начал Поттер, и тут Драко уже не выдержал: — Ты понял. Если твои друзья узнают о нас. Ну, а потом и все остальные, — быстро добавил Драко, мысленно наградив себя пощечиной, потому что это прозвучало так, словно у них с Поттером был тайный страстный роман. Поттер посмотрел на него долгим, пронзительным взглядом. Драко стиснул зубы и выпрямился, приготовившись с достоинством встретить любое решение, которое бы Поттер не принял. — Мои друзья знают, — произнес Поттер таким тоном, словно это было очевидно. — Мы встречаемся раза три в неделю, Драко. Как бы я, по-твоему, мог отлучаться так часто и при этом не вызвать вопросов? — Понятия не имею, — ошарашено признался Драко. Он никогда об этом не задумывался, приняв за аксиому то, что у Поттера попросту не может быть проблем с конспирацией. Даже Драко смог утаивать их встречи от друзей, а ведь у него было намного меньше опыта в этой сфере и, на минуточку, уж точно не было мантии-невидимки. — Драко, — терпеливо продолжил Поттер. — Рон и Гермиона — мои друзья. Они знают меня лучше, чем я сам, так что я не смог бы долго скрывать хоть что-то от них, даже если бы захотел, — он замялся, а затем перевел взгляд на лицо Драко и уверенно закончил: — А я не хотел. Драко почувствовал себя глупым, но почему-то ободренным этими словами. — И как они это восприняли? — спросил он просто для того, чтобы выиграть немного времени для осознания этой новой, пугающей информации. — Лучше, чем я ожидал, — пожал плечами Поттер. — Гермиона сразу же спокойно к этому отнеслась, но у нас с ней всегда так, а Рон… Рон, конечно, сначала поворчал, а потом… — он почему-то поморщился, словно лимон проглотил. — Честное слово, лучше бы он продолжал ворчать. Ладно, не важно. Я хочу сказать, что мои друзья не против. К тому же, сейчас они тоже проводят много времени вместе, так что это даже вроде как честно. Ничего себе. Драко, наверное, должен был обрадоваться. Поттер начал проводить время с ним, несмотря на то что его окружение ставило под сомнение эту идею. Вот только Драко понятия не имел, как ему реагировать. Каким-то образом знание, что Поттер и не думал скрывать их встречи, сделало всю эту ситуацию еще сложнее для восприятия, и Драко эмоционально застрял между сердитым взглядом и желанием улыбнуться. — В любом случае, тайной это никогда не было, — закончил Поттер, с усталым видом потерев лицо. — Я думал, ты в курсе. Твои друзья ведь тоже знают, разве нет? Салазар помоги. Нет, проблема Драко была не в проснувшихся вдруг гриффиндорских качествах. Судя по всему, только ради Драко в Хогвартсе стоило открыть новый факультет для людей, главная черта которых — неумение вовремя заткнуться. Драко стал бы олицетворением этого факультета. — Панси вчера сказала мне, что называть тебя по фамилии — глупо, — пробурчал Драко, уклоняясь от прямого ответа и избегая взгляда Поттера. — Звучит разумно, — беспечным тоном произнес Поттер, а потом неуверенно закончил: — Ладно. Мы можем вернуться к учебе? — Конечно, — с облегчением выдавил Драко, поднял затуманенный взгляд и едва не врезался собственным носом в нос Поттера. Поттер чуть отклонился назад, чтобы избежать столкновения, а потом одарил его усталой улыбкой и отвернулся. Пять минут спустя они сидели, уткнувшись в свои записи, и не было сказано ни слова. Драко был так увлечен собственными мыслями и попытками сконцентрироваться на домашнем задании, что пропустил момент, когда Поттер заснул, и находился в неведении до тех пор, пока лохматая голова последнего не опустилась на его плечо. Драко непроизвольно дернулся, и пергамент упал с его колен. Он боялся шевельнуться, поэтому позволил себе лишь осторожно стрельнуть взглядом, чтобы увидеть Поттера. В поле его зрения попал только вихрастый затылок Поттера, его ухо и дужка очков. Мысли, завертевшиеся в голове Драко при виде этой картины, были… Эти мысли были плохими, вот и всё. Было неправильно допускать их по отношению к спящему, беззащитному Поттеру. Драко не был прирожденным целителем, но догадывался, что спать на улице в середине января, даже под защитой согревающих чар — не лучшая идея. Он знал, что должен разбудить Поттера вот прямо сейчас, но не мог заставить себя сдвинуться с места. Ситуацию еще больше ухудшила левая рука Драко, которая, отказываясь слушаться, погрузилась в черные спутанные волосы. Это было безумием. Он понимал, что умышленно толкает себя к затруднительной ситуации — кто знает, как Поттер среагирует, когда проснется и обнаружит себя крепко прижатым к телу Драко? Но Поттер выглядел таким уставшим, а Драко был слаб. — Я полный псих, Гарри, — тихо прошептал Драко в лохматую макушку, и имя не встало в горле, как он того ожидал. Проклиная свое сознание, Гарри, а за компанию и профессора Монфор-Боб (ведь ничего не случилось бы, если бы не её зверская учебная программа), Драко принял решение не менять положение так долго, как это будет возможно, а волнения о последствиях отложить на потом. Вскоре начало темнеть. Упавший на снег пергамент к этому времени, скорее всего, уже не подлежал восстановлению, но Драко было плевать. Он обнимался с Гарри Поттером и начинал подозревать, что вот оно — его призвание. Гарри проснулся, когда над квиддичным полем уже зажглись фонари. Он поднял голову и несколько мгновений выглядел растерянным, словно никак не мог понять, где находится. Потом Гарри перевел взгляд на Драко, на его лице мелькнуло узнавание, и он сонно улыбнулся ему. Приободренный такой реакцией, Драко осторожно улыбнулся в ответ. Гарри со стоном потянулся, разминая спину, а затем растер лицо руками и пробурчал: — Прости. — Всё нормально, Поттер, — ровно ответил Драко, но это была ложь. Всё было великолепно.

— Это «Нимбус-2000», сэр, — пояснил Гарри, сдерживая улыбку: он видел, что Малфой смотрит на него с непониманием и ужасом. — Я должен поблагодарить Малфоя за то, что мне досталась такая метла. Гарри Поттер и Философский камень

Глава двенадцатая, в которой Драко окончательно запутывается

Несмотря на то что Гарри был человеком, который даже в спокойном состоянии производил очень, очень много шума, он всё равно мог, если хотел, застать других людей врасплох. Драко знал об этой его способности, потому что несколько раз уже испытывал её на собственной шкуре, но он не был готов к тому, что снова станет её жертвой так скоро. Так что на следующий день, во время урока Защиты от Темных Искусств, Драко едва не упал со стула, когда Гарри с грохотом швырнул сумку на его парту, а сам уселся на соседний стул. — Какого… Поттер! — рявкнул Драко, лишь усилием воли не хватаясь за сердце. Он не собирался извиняться за свой тон. Вне зависимости от того, в каких отношениях Драко находился с Гарри, тот все равно не должен был так подкрадываться. Нормальные люди оповещают о своем появлении, ясно? Особенно тогда, когда другие этого не ожидают. А Гарри вообще полагалось быть в другом конце класса, хотя это его, кажется, ничуть не тревожило. Кстати об этом. — Ты что-то хотел, Поттер? — Гарри, — невозмутимо поправил тот, даже не повернув головы и принимаясь рыться в своей сумке. Драко терпеливо ждал продолжения, но тщетно. По всей видимости, Гарри вовсе не считал себя обязанным пролить свет на ситуацию. — Поверить не могу. Ты серьезно? — раздраженно прошипел Драко. Гарри не стал отрицать. Впрочем, он вообще ничего не произнес и лишь слегка выгнул бровь. Драко выждал еще несколько мгновений, а потом взорвался: — О Мерлин! Хорошо. Я не понимаю, с чего это вдруг стало так важно, но ладно. Ты потерялся, Гарри? Драко попытался произнести его имя с той же интонацией, с которой раньше произносил фамилию «Поттер» — так, словно это было оскорблением. К его сожалению, тот даже не поморщился. Вместо этого Гарри с довольным выражением лица хмыкнул: — Нет, не потерялся. Драко сделал глубокий вздох, прежде чем задать вопрос, ответ на который он, пожалуй, не слишком-то хотел знать. — Зачем ты это делаешь? — Что делаю? — Ты знаешь что, — огрызнулся Драко, воровато озираясь через плечо. Драко был уверен, что все ученики в классе смотрят только на них, — но он ошибся. Нет, Драко заметил несколько странных взглядов, вот только это был совсем не тот масштаб, которого он опасался. Он понятия не имел, как такое вообще возможно, но смысла спорить с неопровержимыми доказательствами тоже не видел. Пытаясь подавить нервозность, Драко чисто для проформы пробормотал: — И, кстати. На ЗОТИ я сижу с Блейзом. Драко все еще слегка потряхивало от мысли, что, возможно, единственным человеком в Хогвартсе, которому не давали нормально уснуть его взаимоотношения с Гарри, был он сам. — Да, я в курсе. Как раз в этот момент Драко, продолжавший фиксировать реакцию учеников, нашел в толпе Блейза. Тот, словно только этого и ждал, тут же встретился с ним взглядом и ухмыльнулся. Драко подозрительно прищурился от догадки, посетившей его голову при виде этого самодовольного лица. Повернувшись к Гарри, Драко ровно произнес: — Стоит ли мне поинтересоваться, за сколько он меня продал? — Наверное, не стоит, — жизнерадостно посоветовал Гарри. Драко хмыкнул. — Так, вот теперь я точно заинтригован. Гарри покачал головой, издав что-то среднее между вздохом и смешком. — Это действительно очень глупо. — А меня не волнует, — отрезал Драко. — Выкладывай. — Ладно, как хочешь, — покладисто сказал Гарри. — Он попросил плакат с Торнадос. Когда я спросил, почему именно его, то он ответил, цитирую, что так восстанавливает равновесие во вселенной, — он поморщился и, пожав плечами, закончил: — На мой взгляд, звучит совершенно бессмысленно. Понятия не имею, что он хотел этим сказать. Кхм. Ну-у что ж, у Драко были мысли на этот счет, но он решил оставить их при себе. В конце концов, с чего бы ему хотеть обсуждать хоть с кем-то больную фантазию Блейза? В том числе с Гарри. Особенно с Гарри. — Думаю, он пытался намекнуть, что мне необходимы нормальные друзья, — пробормотал Драко, но улыбнулся, на что Гарри улыбнулся в ответ, окончательно все разрушив. Смутившись, Драко отвернулся и, опять поймав взгляд Блейза, одними губами раздельно произнес: «Не-на-ви-жу». Блейз безмятежно улыбнулся и указал рукой на ухо, притворившись, что ничего не понял и не услышал. Когда Драко опять повернулся к Гарри, то наткнулся на странный, задумчивый взгляд. — Слушай, Драко, — скованно произнес Гарри. — В общем, извини, если я как-то тебя смутил. Драко нахмурился. Он понимал, что у него на самом деле не было выбора для ответа, если он, конечно, не хотел выставить себя идиотом, которого волнуют подобные, совершенно незначительные перемены в жизни. С другой стороны, Драко был практически уверен, что Гарри не станет высмеивать его за такие страхи. В конце концов, разве это так сложно: признаться в том, что тебя что-то тревожит? Особенно перед тем, кто стал причиной этой тревоги. Я просто жалок, подумал Драко, а затем растянул губы в улыбке и со всем возможным спокойствием произнес: — Меня сложно смутить, Поттер. — А мне так не показалось. — Гарри, со мной всё отлично. Гарри глянул на него, сведя брови, словно не знал, верить ему или нет, а потом отвернулся и сказал: — Ладно. — Ладно, — эхом повторил Драко, не зная, что еще сказать. Гарри, видимо, тоже не знал. Еле слышное перешептывание других студентов внезапно показалось Драко раздражающе громким, а томительная тоска, растекающаяся по его венам с той самой секунды, как он увидел Гарри, теперь стала казаться ему совсем невыносимой. — И что теперь? — спросил Драко, озвучивая мысли вслух, и тут же пожалел об этом, когда Гарри пристально посмотрел на него. Его зеленые глаза словно светились, и теперь Драко не мог нормально вздохнуть и подозревал, что подняться со стула и сбежать у него тоже не получится. — Джентльмены, мы вам не мешаем? Голос профессора Монфор-Боб врезался в их напряженное молчание, как нож в масло. Гарри почему-то застыл, а Драко буквально отшатнулся от него, едва не упав со стула. Снова. — Профессор Монфор-Боб, — выдавил Гарри, и Драко захотелось улыбнуться при виде выражения на его лице, несмотря на то что он и сам был слегка ошарашен. На этот раз Драко был уверен, что уж теперь-то они с Гарри точно привлекли всеобщее внимание. Воровато оглянувшись, он понял, что не ошибся — почти все взгляды в аудитории действительно были направлены на них. И ладно бы все только смотрели, но нет. Встретившись с ним взглядом, Рон Уизли улыбнулся Драко какой-то похабной улыбкой, да и вообще выглядел странно, словно едва сдерживал рвущийся наружу смех, а Грейнджер… Грейнджер смотрела на Драко так, что он внезапно подумал, что потеря расположения Гарри была бы терпимее, чем вот этот знающий блеск в её глазах. Оценить реакцию Блейза Драко не рискнул. — Мы просто обсуждали тему урока, профессор. Когда Драко услышал эти слова, то едва удержался от того, чтобы не издать громкий, театральный стон. Нет, он понимал, что Гарри, вроде как, должен был олицетворять все положительные качества, в которые, по странному недоразумению, входила неспособность лгать… Но серьезно, Гарри! Это просто убого, решил Драко, вглядываясь в лицо профессора Монфор-Боб. Судя по её иронично прищуренным глазам, она разделяла его эмоции даже сильнее, чем ему бы того хотелось. — Подобная тяга к знаниям похвальна, мистер Поттер, — сухо заметила она. — Но урок уже начался, и я бы предпочла, чтобы вы вернулись к конспектированию. Мистер Малфой, к вам это тоже относится. — Конечно, профессор, — буркнул Гарри, хмуря брови, после чего потянулся за своим пергаментом. Когда профессор Монфор-Боб отошла от их парты, Драко тихо вздохнул, терзаемый лавиной новых мыслей. Он чувствовал, что между ним и Гарри что-то изменилось, и понятия не имел, как на это реагировать. Очевидно, Гарри не хотел, чтобы все было так, как раньше, но чего он хотел вместо этого — Драко не знал. Секунду он наблюдал за тем, как Гарри быстро записывал лекцию, а затем, задвинув это болезненное непонимание подальше, тоже взялся за работу.

Малфой действительно чересчур много говорил о полётах. Он во всеуслышанье сожалел о том, что первокурсников не берут в сборные факультетов, и рассказывал длинные хвастливые истории о том, где и как он летал на самых разных метлах. Истории обычно заканчивались тем, что Малфой с невероятной ловкостью и в самый последний момент умудрялся ускользнуть от магловских вертолетов. Гарри Поттер и Философский камень

Глава тринадцатая, в которой отец Драко никогда не узнает «об этом»

Сначала думай, а потом говори. Простой, вроде бы, принцип. Даже дети более или менее могут его придерживаться. А вот Драко, как оказалось, не мог. И теперь он с нарастающей паникой осознавал, что Гарри понял его «сложно смутить» как-то совершенно неправильно. И даже хуже. По-гриффиндорски неправильно. Словом, у Драко складывалось подозрение, что Гарри воспринял эти слова как личный вызов. Всё началось уже на следующее утро, а потом становилось лишь тревожнее с каждым днем. Теперь Гарри специально приходил пораньше, чтобы поболтать с Драко перед ЗОТИ, а на самом уроке садился только с ним. Он незаметно появлялся возле классов, где у Драко проходили другие занятия, просто чтобы после перекинуться с ним парой слов. Несколько раз Гарри даже предпринимал попытки сесть с ним за обедом, полностью пропуская мимо ушей разумные доводы о том, что это, вообще-то, слизеринский стол. Драко в ответ ругался, сыпал проклятьями, шипел, умолял Гарри прекратить привлекать к себе внимание, но, разумеется, всё было тщетно — Гарри оставался глух ко всему. Блейз по поводу этой ситуации думал, что Драко просто с жиру бесится. — Поттер не красавчик, конечно, — рассуждал он. — Но это же не повод шарахаться от него, как от больного драконьей оспой. Нужно нести ответственность за свой выбор, Драко. — Заткнись, Блейз, — огрызался Драко. Панси считала, что всё дело исключительно в неуверенности Драко в собственных силах. — Не понимаю, в чем проблема, — говорила она. — Он же тебе нравится, так? Значит, тебе нужно признаться ему и начать с ним встречаться. — Это так не работает, — терпеливо объяснял ей Драко. — И вообще дело не в этом! Они оба были неправы, но Драко не снизошел до того, чтобы хоть как-то объяснить им свое поведение, ведь, если честно, он и сам до конца себя не понимал. Единственное, что Драко знал точно, так это то, что он вовсе не желал никаких кардинальных перемен, потому что… Перемены никогда не случались к добру. Во всяком случае, не в его жизни. Переломный момент в этой ситуации произошел через неделю, когда Драко получил письмо от отца. Тот писал ему всего несколько раз с тех пор, как Драко вернулся в школу, но ни одно из предыдущих писем не могло сравниться с этим в теплоте. Отец писал о том, как невероятно гордится тем, что его сын делает всё возможное для восстановления репутации их семьи, и расхваливал их фамильную предприимчивость через каждый абзац. Драко решил для себя, что даже знать не хочет, почему его отец в курсе подобных событий, и истратил два пергамента на ответ. Письмо получилось пространным, душевным и наполненным гордостью за себя и свою семью. Короче говоря, оно получилось таким, как надо, так что Драко даже не почувствовал угрызений совести, когда отправил его. Быть может, ложь и не всегда была лучшим решением, но… Конкретно в этой ситуации Драко был уверен, что совершает ложь во спасение. Отцу определенно не стоило знать, что его единственный сын так часто проводит время с героем магического мира вовсе не ради репутации семьи, а потому что иногда пускает слюни на волосатые руки этого самого героя. Ну хорошо! Не иногда, а очень часто. К тому же, отец еще не полностью оправился после войны, а Драко… Драко просто был хорошим сыном. Так что никаких сожалений. Удивительно, но полученное письмо подбодрило Драко. А еще позволило посмотреть на возникшую ситуацию под другим углом. Если до этого Драко еще мог убеждать себя, что активным сопротивлением сможет сделать хоть что-то, то теперь, когда об этом узнал его собственный отец, он осознал, насколько бессмысленна его борьба и, неожиданно для себя самого, успокоился. Всё, что Драко мог теперь, — это плыть по течению, а уж в этом-то ему не было равных. Поэтому в следующий раз, когда Гарри, весь взмокший после тренировки по квиддичу, с решительным видом уселся за слизеринский стол, Драко не стал его прогонять. Вместо этого Драко, бросив на Блейза предупреждающий взгляд, лишь передвинулся чуть-чуть поближе к Гарри. — Доброе утро. Подготовился к Трансфигурации? О, это у тебя что, кофе? — буднично спросил Гарри и потянулся за кофейником, выглядя при этом так уверенно, словно это не его Драко вчера обещал проклясть, если тот еще раз предпримет попытку сесть за их стол. Вот только то, что Драко примирился с некоторыми изменениями в собственной жизни, еще не означало, что Гарри ждали поблажки. Так что, поближе притянув к себе кофейник, Драко надменно произнес: — Ты лучше других знаешь, что меня бесполезно просить. — Ага. Это точно, — усмехнулся Гарри, и вместо кофейника быстрым движением стащил кружку Драко, проигнорировав его возмущенные вопли. Странное дело, но после этого жизнь значительно упростилась. Стоило Драко отпустить ситуацию, как оказалось, что всё было вовсе не так страшно, как он себе представлял. Большинству учеников было действительно плевать на то, с кем Гарри Поттер проводит свободное время, а тех, кто смел вякнуть хоть что-то негативное по этому поводу, тот же Гарри затыкал так искусно, что Драко в скором времени даже начал получать от этого удовольствие. Больше всего нервничать Драко заставляло собственное ближайшее окружение. Панси, стоило Гарри только приблизиться к ней, тут же замолкала и лишь тревожно наблюдала за ним, и, как только находилась возможность, сбегала. Драко был слегка недоволен таким положением вещей, но не мог ничего сказать или сделать: у Панси было множество причин, чтобы избегать общения с Гарри. Впрочем, как и у Гарри для того, чтобы не пытаться наладить с ней контакт. К ужасу Драко, Блейз реагировал на Гарри диаметрально противоположно — он разве что не светился от счастья, едва завидев его. Блейз обхаживал Гарри, словно девицу: уступал ему место поближе к Драко, любезно расспрашивал о делах и каждый раз пытался вовлечь Гарри в разговор о предстоящем матче между Пушками и Гарпиями, хотя каждая собака в Хогвартсе знала, что Блейза в этой жизни не интересовало ничего, кроме команды Торнадос! Словом, Блейз вел себя слишком радушно для человека, который когда-то утверждал, будто сделает всё, лишь бы «держаться подальше от Поттера». Лживый мерзавец. Самым кошмарным было, что Блейз и не думал фильтровать свою речь независимо от того, кто находился рядом с ним. Каждый раз, когда Блейз при Гарри отпускал одну из своих шуток на грани фола, Драко мог успокоить себя только проговариванием про себя всех проклятий, которые он мог бы на нём использовать. А если это не помогало, то просто швырял в голову Блейза что-нибудь тяжелое. Несмотря на эти досадные мелочи, вообще-то всё шло довольно гладко. Даже слишком. Казалось, что у Драко наступила «полоса везений», и это его откровенно пугало. Не то чтобы Драко нравилось чувствовать себя перманентно несчастным (нравилось-нравилось), просто в его жизни редко случалось что-то хорошее, а если и случалось, то расплата за это была неминуемой. Это было той истиной, с которой ему пришлось свыкнуться. В одиннадцать лет Драко хотел подружиться с Гарри Поттером, а вместо этого получил первого врага. Чуть позже Драко придумал использовать напоминалку Лонгботтома (да не планировал Драко оставлять её себе, честное слово!) как предлог для демонстрации собственных навыков полета и, разумеется, обеспечил этим поступком Поттеру звание самого молодого ловца столетия. Словно этого было мало, затем Драко решил поиграть в образцово-показательного ученика и донес на Поттера, нарушившего комендантский час и переправившего со своими дружками настоящего, мать его, дракона. Впрочем, оказалось, что всё не так просто со школьными правилами, раз вместо похвалы Драко наградили — о, радость! о, счастье! — походом в Запретный Лес, где он чуть не умер от страха. Естественно, Поттер тоже там был. И всё видел. Разве могло быть иначе? Следующие восемь лет прошли в том же духе. Откровенно говоря, по их прошествии Драко был уверен, что вся его жизнь служила доказательством закона подлости. Долгую, наполненную тревогой неделю Драко ждал, когда же рванет. И, как нарочно, с ним происходило только хорошее. Драко понятия не имел, как еще это назвать, но нервничать ему это никак не мешало. Его сон стал спокойным и здоровым, и по утрам он перестал напоминать самому себе оживший труп. Оценки улучшились, и это тоже смущало, ведь Драко определенно не стал уделять больше времени учебе. Гарри же, который до этого шел напролом, преследуя неясную для Драко цель, вдруг словно стал доволен достигнутым статусом кво и притормозил, хотя тут как раз всё было понятно — Гарри с некоторых пор разве что не обзавелся привычкой коротать время в слизеринской гостиной, куда уж там дальше. Так что через несколько дней, когда Драко проходил один из коридоров Хогвартса, чтобы срезать путь до подземелий — у Гарри как раз в тот день проходил один из его дружеских матчей, и Драко планировал поскорее увидеться с Блейзом, чтобы расспросить его о результатах, — а перед ним совершенно неожиданно появилась Джинни Уизли с таким видом, словно хочет кого-то убить, — то Драко даже обрадовался этому. Не то чтобы сильно, но все же. Впрочем, очень скоро это чувство сменилось чистой, незамутненной злостью. Уизли была одета в квиддичную форму, из-под полов которой виднелись кожаные ботинки, а её длинные рыжие волосы были собраны в высокий хвост. Когда Драко подошел ближе, чтобы проскользнуть мимо, она преградила ему путь и выставила вперед свою метлу, словно щит. Драко уже хотел было отпихнуть девчонку Уизли с дороги, но, вглядевшись в её решительное выражение лица, почему-то вспомнил о Молли Уизли и, неожиданно для самого себя, отступил. Изрядно раздраженный собственной реакцией и всей этой ситуацией в целом, Драко нахмурился. — Уизли, — протянул он, стараясь придать тону полузабытого презрения и язвительности. — Надеюсь, ты тычешь мне в лицо этим убожеством не для того, чтобы похвастаться? Если верить газетам, то после войны в моду вошли грязнокровки, а не нищие. Уизли поморщилась и посмотрела на него так, словно он не стоил и клочка её мантии. — С каждым разом всё остроумнее, Малфой, — оскалилась она, сверкнув глазами. — Знаешь, у меня тоже есть несколько шуток о твоей семье, но для начала я хочу кое-что уточнить. Насчёт Гарри. Так вот оно что. Уизли заблокировала коридор только для того, чтобы прочитать Драко стандартную лекцию — например, о том, что именно она с ним сделает, если он хоть как-то навредит Гарри. Забавно, конечно. Но не настолько, чтобы Драко действительно хотел это услышать. — Не хотелось бы тебя разочаровывать, Уизли, но — нет. Никаких коварных слизеринских планов против героя магического мира, клянусь честью Салазара и всё такое, — скучающим тоном отозвался Драко, великодушно решив сэкономить время и себе, и ей. — Отличная новость, — фыркнула Уизли, смерив его насмешливым взглядом. — Но, вообще-то, я хотела узнать, почему не увидела тебя на трибуне во время матча. Драко моргнул, слегка захваченный врасплох. — Наверное, потому что меня там не было. — Я заметила. И это не ответ. — А что я там забыл? Мой факультет в этом не участвовал, — заметил Драко, пожав плечами. — И, к тому же, это дружеский матч. Он ничего не значит и никак не отразится в борьбе за кубок. — Ну, зато для Гарри он много значит, — сказала Уизли, сделав акцент на его имени. Драко потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, куда она клонит. — Подожди-ка. Ты сейчас пытаешься сказать, что он хотел бы меня там увидеть? Уизли закатила глаза. — А ты как думаешь? — Я думаю, что ты бредишь, — холодно произнес Драко. — Если бы он хотел, чтобы я пришел, то сказал бы об этом. И вообще, мы с ним не друзья, а я могу ходить на матчи тогда, когда захочу, — добавил он, потому что это было очень, очень важно подчеркнуть. — Да знаю я, что вы не друзья, — хмыкнула Уизли, иронично выгнув бровь. — Именно поэтому тебе и стоило бы там появиться. А если уж не ради дружбы, — продолжила она, бросив на Драко странный взгляд. — То хотя бы в знак благодарности за то, что Гарри для тебя сделал. Еще одна ненормальная, тоскливо подумал Драко. — Надеюсь, сумасшествие в твоей семье передается хотя бы через поколение, — буркнул Драко, но получилось как-то без огонька. Осознав это, Драко вздохнул и кисло посмотрел на Уизли. Та по-прежнему стояла перед ним так, что обойти её представлялось совершенно невозможным. Не драться же с ней, честное слово. К тому же, хоть признавать это неприятно, но, вообще-то, у Драко был обширный опыт в общении со всякими безумцами. И этот самый опыт подсказывал ему, что в целях экономии времени лучше с ними не спорить. Вздохнув еще раз, Драко, преисполненный терпения, встретился взглядом с Уизли. — Хорошо, Уизли. Не поделишься, что же такого для меня сделал Гарри, раз я теперь обязан ходить на все неинтересные матчи? — устало спросил Драко, мечтая оказаться где угодно, лишь бы не здесь. — Я про ваше совместное изучение зелий, конечно же, — тут же ответила Уизли, а потом, вглядевшись в его лицо, широко распахнула глаза и протянула: — Да ла-адно. Неужели ты ничего так и не понял? Если Драко что и понял, так это то, что ему уже порядком надоел этот разговор. — Прошу тебя, Уизли, давай обойдемся без гриффиндорского пафоса, — процедил он сквозь сжатые челюсти. — Поверить не могу, что до тебя еще не дошло, Малфой, — весело произнесла Уизли, полностью проигнорировав его слова. Кого-то она ему этим напоминала. — Ладно. Конечно, это не моё дело, но меня уже совсем достало кислое лицо Гарри, так что… — она нахмурилась. — Давай попробуем по-другому. Ты же знаешь, кто проходил лучшим учеником у Слагхорна весь шестой курс? Драко мрачно посмотрел на неё. Уизли смело выдержала его взгляд и с вызовом вскинула подбородок. Она явно не собиралась отступать, и, когда Драко это понял, то скрипнул зубами, но все же кивнул. — Хорошо, — сказала Уизли. — А о том, что в начале того года Гарри и Рон не планировали изучать зелья — тоже знаешь? Не в силах совладать с собой, Драко поморщился. Он не любил вспоминать то время. — Если ты ведешь к тому, помню ли я, как Гарри выиграл Феликс Фелицис с помощью казенных весов и ингредиентов, то ответ — да. Я помню, — нехотя признал Драко, вздохнув. Драко всё еще не понимал, как Гарри тогда это удалось, но подозревал, что без помощи Грейнджер там не обошлось. И собственного везения Гарри, конечно же. Оглядываясь назад, Драко подумал, что было даже что-то ироничное в том, что Гарри, особенно не напрягаясь, заполучил приносящее удачу зелье, в котором, в отличие от Драко, даже не нуждался. Сплошная несправедливость. — Больная мозоль? — со смешком поинтересовалась Уизли. — Но ты прав. Слагхорн действительно одолжил Гарри и Рону всё необходимое для занятий. Даже учебники. На языке Драко уже завертелась куча шуток по поводу её нищей семейки, но Уизли не позволила ему их озвучить, тут же продолжив: — Так вот. Учебник, который достался Гарри, выглядел просто ужасно и, к тому же, был весь исписан предыдущим владельцем. И когда я говорю, что он был весь исписан, я имею в виду, что даже на полях пустого места не было, — Уизли сделала паузу и многозначительно посмотрела на Драко. — Но Гарри всё равно не выпускал его из рук весь год. Он не расстался с ним даже тогда, когда купил новый. Понимаешь, к чему я веду? Драко удивленно приподнял брови. Уизли требовательно смотрела на него, очевидно, закончив свою пламенную и бессмысленную речь. Что ж, уже неплохо. — Э-э, — красноречиво произнес Драко. — Не знаю. К тому, что Гарри — удручающе сентиментален? Драко брякнул это, не задумываясь, а затем, когда до него всё же дошел смысл сказанных им слов, то не смог удержаться от громкого смешка. А вот Уизли не нашла в его ответе ничего забавного, и, вместо того чтобы рассмеяться, со вздохом возвела взгляд к потолку с таким видом, словно надеялась, что сейчас из него грянет молния и убьет её. Или, может быть, убьет Драко. — До тебя не достучаться, да? — спросила Уизли, снова взглянув на него. Драко ничего не ответил. Ему окончательно осточертел этот разговор. Он подумал, что если не будет поощрять Уизли вопросами, то рано или поздно ей наскучит слушать собственный голос, — и оказался прав. Во всяком случае, экспрессии в поведении Уизли явно поубавилось: теперь она опять хмурилась, поджав губы. — Ладно, как знаешь, — наконец, произнесла Уизли. Драко продолжил молчать. — Но, честное слово, Малфой, включил бы ты мозги, — и она отступила от него с недовольным выражением лица. Драко едва удержался от того, чтобы победным жестом не вскинуть в воздух кулак. Уизли покачала головой, снова вздохнула, а затем закинула метлу на плечо и, легко проскользнув мимо Драко, направилась в другой конец коридора. При этом она так чеканила шаг, словно камень под ногами нанес ей смертельное оскорбление. Драко даже повернулся, чтобы не упустить ни единого мгновения капитуляции Уизли — настолько его радовал вид её удаляющейся спины. Не дойдя до поворота несколько шагов, Уизли вдруг остановилась и оглянулась на Драко через плечо. Драко напрягся. — Чуть не забыла! Обидишь Гарри, и твоё тело никогда не найдут, Малфой! — крикнула ему Уизли, и, весело усмехнувшись, продолжила свой путь. Через несколько мгновений она скрылась из виду, оставив ошеломленного Драко наедине с пустым коридором. И своими мыслями.

Снейп указал длинным желтым пальцем на Малфоя: — Рассказывай ты, Драко. — Поттер напал на меня, сэр. — Мы напали друг на друга одновременно! — возразил Гарри. Гарри Поттер и Кубок огня

Глава четырнадцатая, в которой Драко, наконец-то, становится умнее

Едва придя в себя, Драко пообещал самому себе выкинуть этот безумный разговор из головы. Разумеется, не прошло и нескольких часов, как он нарушил данное обещание. Просто, ну. Сентиментальный Гарри. Как такое можно игнорировать? Или хотя бы перестать смеяться? Ага, вот-вот. Драко тоже не знал, как. Впрочем, через несколько дней восторг от новой, в сущности детской дразнилки, немного притупился, и на смену ему пришло странное, теплое чувство, будто Драко доверили какую-то важную тайну. Чем больше он размышлял об этом, тем тщательней вспоминал и подмечал все детали, связанные с Гарри, на которые до этого никогда не обращал внимания. Например, Драко припомнил, как Гарри однажды признался ему, что всё еще хранит старые обломки своей метлы. В тот раз Драко отмахнулся от него, решив, что Гарри просто прикалывается, но теперь это воспоминание предстало перед ним совсем с другой стороны. И таких мелочей было очень, очень много. Так много, что, сложив их все воедино, Драко осознал: Гарри действительно был сентиментален. Вероятно, пойми это Драко чуть раньше, то среагировал как-то иначе, а именно — дразнил бы Гарри за девчачий характер вплоть до самой старости. Он и сейчас мог сходу придумать с десяток глупых шуток об этом, просто так, чтобы поупражнять мозги. Вот, допустим, спустился бы Гарри года три назад к завтраку, а Драко бы ему такой: «Эй, Поттер! Я тут нашел свои старые носки, в которых обыграл тебя в квиддич! Не желаешь пополнить ими свою коллекцию? А если они не подойдут, просто отдашь их Уизли». Или же: «Как спалось, Поттер? Опять проплакал всю ночь, обнимая одеяльце из своей колыбельки?» Ну, ладно. Это Драко уже занесло. Гарри, может, и был сентиментален, но подобный бред даже Гойл не счёл бы смешным. Как бы то ни было, теперь, в свете собственных неудобных чувств, Драко находил эту черту характера Гарри скорее очаровательной, нежели достойной высмеивания. И если какой-то частью своего сознания он и понимал, что подобная реакция ничем не лучше, то не слишком-то об этом задумывался, потому что, опять же, сентиментальный Гарри. Да. Пожалуй, можно было сказать, что тяготы безответной влюбленности отбили Драко последние мозги. Правда, самого Драко это ничуть не тревожило. — Неудивительно, что Гарри целый год не выпускал из рук старый учебник, — вслух размышлял Драко во время ужина, с мечтательным выражением лица размешивая чай. Сидевшая рядом с ним Панси благоразумно игнорировала его странное поведение, уткнувшись взглядом в конспекты, а вот Блейз уже косился на Драко с шутливым опасением. Впрочем, Драко ничего из этого не замечал. Он был слишком увлечен собственным полетом мысли, а вслух ему всегда думалось намного лучше. — У них с предыдущим владельцем было много общего, — воодушевленно продолжал Драко. — Гарри тоже портит учебники своими каракулями, — наябедничал он, а затем сосредоточенно нахмурился, пытаясь припомнить, как же именно Гарри оправдывал свое варварское отношение к книгам. Кажется, это было что-то забавное. «Даже профессор Снейп писал в учебнике!» – возмущенный голос Гарри прозвучал в голове Драко так отчетливо, словно Гарри стоял рядом и выкрикивал эти слова ему прямо в лицо. Ну надо же. Драко вспомнил это так быстро, а ведь с тех пор прошло уже больше трех месяцев. Улыбнувшись своим мыслям, Драко потянулся за тыквенным пирогом и продолжил: — Конечно, у Гарри есть плюсы, но вот врать он совершенно не… Драко осекся и замер. Кусок пирога, соскользнув с вилки, приземлился на стол с громким шлепком. — Драко? — тут же окликнула его Панси. В другой момент Драко, скорее всего, растрогала бы подобная забота с её стороны, но сейчас все его мысли были заняты другим. Он прокручивал в своей голове слова, сказанные ему девчонкой Уизли, накладывал их на то, что знал сам и пытался собрать из всего этого полную картину. Мозгу Драко потребовалось несколько долгих минут для того, чтобы справиться с этой задачей, и, как только это произошло, все положительные эмоции покинули его, оставив Драко только чувство чистой, ничем не замутненной злости. — Какой же я идиот, — тихо произнес Драко. — Какой же я идиот! — уже громче повторил он и резко поднялся из-за стола. Теперь, когда правда обрушилась на него, подобно лавине, спокойно сидеть на месте Драко уже не мог. Его всего колотило от бешенства. Гарри надул его. Развел Драко, как наивного первокурсника! Не было у Гарри никаких проблем с Зельеварением! И никакой гениальности, ускользнувшей от внимания профессора Снейпа, у Гарри тоже не было! Если верить словам девчонки Уизли, то на шестом курсе Гарри, не без помощи своего везения, просто заполучил учебник с заметками какого-то одаренного зельевара. По всей видимости, над тем, как использовать эту новую привилегию, Гарри долго не размышлял, раз в первый же урок увел у Драко из-под носа Феликс Фелицис, а весь оставшийся год проходил со званием любимчика Слагхорна! И о чем Драко только думал, когда приписывал Гарри скрытые таланты в зельях? Вернее, так: почему он не думал? Всё же было ясно с самого начала. Буквально как на ладони, подытожил Драко про себя. Он припомнил, как Гарри иногда выдавал что-то гениально во время их занятий, а когда Драко пытался вызнать, каким образом тот дошел до подобной мысли, — Гарри лишь растеряно смотрел на него, а затем смущенно отводил взгляд. Что ж, хотя бы в одном Драко не ошибся: лжец из Гарри действительно никудышный. Драко просто и сам был рад обманываться. Впрочем, подумал он тут же, это лишь добавляло вранью Гарри нотку цинизма. Преисполненный жаждой возмездия, Драко мрачно посмотрел на соседний стол. Он терпеливо выискивал в красно-золотом море знакомую темную макушку, но, конечно же, среди успевших спуститься к ужину гриффиндорцев Гарри не оказалось, потому что он был не человеком, а беспросветным везением. Неожиданно что-то коснулось его руки, и Драко, вздрогнув, посмотрел вниз. — Драко, что случилось? — спросила Панси, с тревогой заглянув ему в глаза. — Оставь его, Панси, — посоветовал ей со своего места Блейз с видом человека, привычного ко всему. — Драко просто окончательно рехнулся. Драко понятия не имел, на какой эффект Блейз рассчитывал, когда произносил эти слова, но Панси они точно не успокоили. Она побледнела и, еще крепче вцепившись в руку Драко, снова загомонила: — Драко! Я не понимаю, что произошло, но мы можем… — Не слушай этого кретина, Панси. Я в порядке, — перебил её Драко, бросив на Блейза уничижительный взгляд. — Мне просто нужно серьезно поговорить с Поттером, понимаешь? Прямо сейчас, — уточнил он, потому что Панси по-прежнему сжимала его руку, словно в тисках. — Серьезно поговорить? — встрял Блейз, хотя к нему-то как раз никто не обращался. — Оу, — выдавила Панси и резко отпустила руку Драко, из-за чего он чуть не упал. — Извини, пожалуйста. Раз так, то иди, — быстро произнесла она с загадочным выражением лица. Драко с благодарностью взглянул на Панси и пообещал: — Я вернусь, как только всё улажу. Хорошо? — Можешь не торопиться, — хмыкнул Блейз. — Да, это не обязательно, — поддакнула ему Панси, что было странно, а затем она с нежность посмотрела на Драко, что было еще страннее. Смерив их обоих полным подозрений взглядом, Драко нахмурился. Так, ладно. С этим он разберется позже. Если память его не обманывала, то у Гарри как раз недавно закончился урок Трансфигурации, а значит, Драко следовало поспешить, если он, конечно, не хотел разминуться с Гарри в одном и бесконечных коридоров замка. Возмездие не терпит отсрочки, подумал Драко, а затем смерил Панси и Блейза еще одним подозрительным взглядом, резким движением подхватил свою сумку со скамьи и рванул к выходу из Большого Зала. — Удачи! — крикнула ему вслед Панси, но этого Драко уже не услышал. Кабинет Трансфигурации находился на том же этаже, что и Большой Зал, так что долго бежать Драко не пришлось. Он даже запыхаться не успел. Едва завернув в нужный коридор, Драко понял, что не ошибся в своих предположениях насчет того, где именно находился Гарри. Во всяком случае, Грейнджер и Уизли, коротавшие время около двери в кабинет Трансфигурации, наводили Драко именно на такие мысли. Драко уже хотел было развернуться и скрыться за поворотом, чтобы избежать нежелательного внимания, но тут Грейнджер заметила его и громко воскликнула: — Малфой! Осознав, что спрятаться или сбежать уже не получится, Драко стиснул зубы и медленно поплелся в их сторону. — Э-эм, — неуверенно протянула Грейнджер, когда он приблизился. Кажется, несмотря на все свои мозги, она никак не ожидала, что Драко действительно к ним подойдет. Грейнджер замялась и посмотрела на Уизли, словно моля его о помощи, но тот просто изумленно таращился на Драко и молчал. Драко тоже не произнес ни звука и предполагал, что на его лице написана точно такая же, как и у Уизли, неловкость напополам с удивлением. Наконец, Грейнджер заговорила: — Ты ищешь Гарри? Драко кивнул. — Он внутри, — сказала Грейнджер, указав рукой на закрытую дверь. — Профессор Макгонагалл попросила его задержаться, чтобы обсудить предстоящую игру с Хаффлпафом. Гарри же был капитаном, — добавила она неясно зачем. — Понятно, — скованно произнес Драко. Хранивший до этого молчание Уизли вдруг фыркнул. — Лучше бы она позволила ему сыграть, — пробурчал он, скорчив недовольное лицо. К изумлению Драко, Грейнджер в ответ на эту реплику закатила глаза и вздохнула: — Даже не начинай. — Ну а что? Зачем просить у Гарри совета, если можно просто выпустить его на поле? Грейнджер нахмурилась. — Прекрати, Рон. Ты же знаешь, что это невозможно. Не мы устанавливаем школьные правила. — А жаль, — мрачно заметил Уизли. — Знаешь, я бы на её месте… — Да-да. Будь твоя воля, так все бы передвигались по Хогвартсу исключительно на метле. Драко с интересом переводил взгляд с Грейнджер на Уизли и обратно. У него складывалось подозрение, что, если он сейчас исчезнет, эти двое бы даже этого не заметили — настолько они были увлечены спором и друг другом. — Я просто говорю, что МакГонагалл могла бы и пойти нам навстречу, — продолжал гнуть свое Уизли. — Она и так это сделала. Или ты уже забыл, кто судил ваш дружеский матч? — Дружеский матч — это совсем другое! — возмутился Уизли. — Это как… Вот представь, Гермиона, что тебе подарили интересную книгу, а потом отобрали бы её, оставив только парочку страниц! Не очень-то приятно, да? Грейнджер издала смешок. — Хватит драматизировать, Рон. Это просто квиддич. — Просто квиддич? — переспросил Драко, не успев остановить себя. Уизли и Грейнджер удивленно посмотрели на Драко, словно уже успели забыть, что он стоит рядом. Скорее всего, так оно и было. Через несколько мгновений Грейнджер, дернув плечом, произнесла: — Это всего лишь игра. Драко встретился глазами с Уизли, и они обменялись первыми в их жизни понимающими взглядами. От внимания Грейнджер это не ускользнуло, и она насупилась. — И ты туда же? — спросила Грейнджер. — Только не говори, что Гарри и тебя подбил тратить драгоценное для учебы время на эти бессмысленные тренировки. Драко уже было открыл рот, чтобы ответить, но Уизли его опередил. — Не-а. Малфой предпочитает заниматься с Гарри другими вещами, — с усмешкой произнес он. Грейнджер вдруг покраснела. Бросив на Драко странный взгляд, она возмущенно воскликнула: — Рон! И только после этого возгласа до Драко дошло, что именно Уизли сказал. — Мы не… — он задохнулся воздухом. — Мы готовились к сдаче экзаменов! — рявкнул Драко, мечтая провалиться под землю от ощущения предательски горевших ушей. Румянец на щеках Грейнджер стал еще гуще. — Ага. Как скажешь, приятель, — хмыкнул Уизли. Окончательно взбесившись, Драко злобно посмотрел на него. Уизли смело встретил этот взгляд, нагло улыбнулся Драко и поиграл бровями. Красная от смущения Грейнджер с ужасом взирала на них обоих. И тут раздался хлопок. — О, а вот и Гарри! — громче, чем следовало, возвестила Грейнджер. Драко, оторвавшись от уничтожения Уизли взглядом, повернул голову и понял, что Грейнджер не соврала — это действительно был Гарри, который неуверенно застыл около двери в кабинет Трансфигурации и смотрел на них троих с таким видом, словно никак не мог поверить собственным глазам. — Э-э, — протянул Гарри, выходя из ступора. — Кхм. Привет, Драко. Что-то случилось? О. Точно. Разговор. Бросив на Уизли еще один злобный взгляд, Драко собрался с мыслями, опять посмотрел на Гарри и решительно выдал: — Нам надо поговорить, Поттер. Сейчас. — Кажется, я уже начинаю жалеть, что спросил, — вздохнул Гарри, но не стал возражать, когда Драко схватил его за руку и потянул за собой, направляясь дальше по коридору. — Эй, Малфой! Слизеринские спальни — это в ту сторону! — услужливо заорал им вслед Уизли, а потом послышался какой-то глухой звук, и он вскрикнул. Не будь Драко так занят, то, наверное, вернулся бы только для того, чтобы пожать Грейнджер руку. Но Драко был занят — он уверенно продвигался вглубь замка, увлекая за собой Гарри. Какое-то время они шли в тишине. Гарри терпеливо молчал, пока Драко пытался найти хоть одно помещение, в котором можно было поговорить без посторонних ушей. А это, судя по продолжительности поисков и количеству встретившихся Драко запертых дверей, было той еще задачкой. Гребанный Хогвартс. — Слушай, просто для справки, — не выдержал Гарри, когда третья по счету дверь оказалось заперта. — А этот наш разговор как-то коснется того, что ты опять зовешь меня по фамилии? Драко проигнорировал его и направился дальше. Наконец им всё же повезло. Изрядно озверев от изнурительных поисков, Драко затащил Гарри в пустой кабинет, захлопнул за ними дверь, удостоверился, что она плотно закрыта, и только после этого позволил себе медленно повернуться. Гарри, как Драко и ожидал, стоял напротив него с озадаченным видом и хмурился. Несколько мгновений они лишь внимательно смотрели друг на друга, а потом Гарри заговорил: — Так что ты хотел мне сказать? Драко глубоко вздохнул и заставил себя посмотреть Гарри прямо в глаза. — Я не идиот, Поттер, — сказал ему Драко. Или, может, себе. Вид у Гарри стал еще озадаченней. — Э-э, я в курсе? Драко поморщился, сжал руки в кулаки и рявкнул: — Я знаю, что ты солгал мне о проблемах с зельеварением! И, едва произнеся это, Драко тут же жадно взглянул на Гарри, чтобы не упустить никакой ответной реакции на обвинение. Он ожидал, что Гарри вот-вот начнет всё отрицать. Он был готов к этому. Вообще-то, Драко даже это запланировал. Во время своей беготни по замку он наспех успел прикинуть возможное развитие событий. Гарри бы начал всё отрицать, неумело, потому что врать он так и не научился. Драко в свою очередь обозвал его лживым шрамоголовым уродом и, если повезёт, врезал бы ему по лицу. А потом Драко простил бы Гарри и они забыли бы об этом инциденте, как о страшном сне. Но Гарри лишь молча отвел взгляд, и Драко в ужасе уставился на него. Каким-то образом подобная реакция Гарри на его слова сделала ситуацию еще хуже, и Драко вдруг осознал, что понятия не имеет, как ему действовать дальше. Наверное, в этом и заключался корень всех его проблем: он не знал — никогда не знал — что делает и чего хочет. И даже сейчас Драко понимал лишь одно: ему вовсе не хотелось терять эти новые, странные взаимоотношения, даже несмотря на то что они, очевидно, были построены на лжи. Драко не хотел терять Гарри, но если тот так и продолжит молчать, то Драко никак не сможет простить его, а потом делать вид, что ничего этого не было. Драко должен был всё исправить, пока не стало слишком поздно. — Ой, да ладно, Гарри. Расслабься. Я все понимаю. Будь я на твоем месте, я бы тоже перед собой не устоял, — насмешливо протянул Драко в отчаянной попытке перевести всё в шутку. — Серьезно. Ты и правда не можешь делать все так, как другие люди, да? Не то чтобы я жаловался. Но обычно люди просто дарят цветы. Или, знаешь, шоколадки. А ты пару месяцев притворялся, что не разбираешься в зельях, — он немного подумал, а потом цокнул языком и закончил: — Между прочим, это было очень по-слизерински. Стыдись. Выпалив весь этот бред, Драко с надеждой взглянул на Гарри. Он жаждал его поддержки. Ну, или хотя бы понимания этой неловкой попытки замять разрушительный разговор. Салазар, пожалуйста, пусть Гарри хоть скажет что-нибудь! Что угодно! Но этого не произошло. Вместо этого Гарри зловеще и виновато молчал, в то время как его лицо медленно покрывалось ярко-красным некрасивым румянцем. Гарри молчал, и неожиданно это сказало Драко больше, чем любые слова. Нет. Не может быть. — Не. Может. Быть, — озвучил Драко собственные мысли, чувствуя себя так, словно его раз десять приложили бладжером по голове. Все признаки указывали на то, что Драко, сам того не желая, своими словами смутил Гарри, того самого Гарри, который был самым худшим лжецом в мире, а значит, значит… Драко действительно нравился Гарри? Мерлин всемогущий. Драко понятия не имел, с какой именно интонацией произнес это «не может быть», но Гарри тут же вышел из своего молчаливого ступора, так что, наверное, голос Драко прозвучал весьма значительно. — Нет, подожди, ты всё неправильно понял! То есть, правильно, но… — спешно забормотал Гарри, а потом наконец-то поднял на него встревоженный взгляд. — Пожалуйста, Драко, помолчи! — попросил он, хотя в этом не было никакой необходимости: Драко даже дышать нормально не мог, не то что перебивать. В другой момент Драко не упустил бы возможности пошутить насчет выражения лица Гарри, потому что, если честно, еще никогда не видел его настолько неуверенным. Вот только сейчас Драко было вообще не до смеха — он буквально чувствовал, как земля под ногами разверзается и поглощает его. Драко НРАВИЛСЯ Гарри. — Послушай, ладно? Ты прав, я соврал. Но, честное слово, я хотел тебе рассказать! Способность разговаривать или двигаться к нему еще не вернулась, поэтому Драко не смог даже кивнуть на эти сбивчивые слова Гарри. Драко подозревал, что если и выйдет из своего панического оцепенения, то лет через пятьдесят, но уж точно не раньше. Драко нравился ГАРРИ. — Я просто хотел узнать тебя, — тем временем продолжал надрываться Гарри. — Дамблдор считал, что ты достоин второго шанса, и я… Я хотел понять, почему, понимаешь? От упоминания мертвого директора Драко почувствовал себя так, словно его окатили ледяной водой, и перевел ошарашенный взгляд на Гарри. До Гарри, по всей видимости, тоже дошло, что именно он сморозил, потому что он тут же заткнулся и отступил от Драко на шаг назад. Это наблюдение почему-то разозлило Драко еще сильнее. — Ну и как? Понял? — холодно спросил Драко, стиснув зубы. Гарри вскинул голову и выпрямил спину. — Да, понял. Голос Гарри звучал тихо и серьезно, и он не отвел от Драко взгляда, пока произносил эти слова. Непонятно, что именно из всего этого сыграло решающую роль, но злость, уже грозившая задушить Драко, вдруг схлынула, словно её и не было. Глубоко вздохнув, Драко устало потер лицо руками. Ему стало даже немного обидно за собственную реакцию на эти слова. Честное слово, впервые за много дней у Драко появился действительно стоящий повод, чтобы злиться, а теперь оказалось, что не мог этого сделать. Сплошная несправедливость, а не жизнь. — Гарри, тебе когда-нибудь говорили, что с тобой очень тяжело? — ворчливо поинтересовался Драко чисто для проформы. Он подозревал, что и так знает ответ. — Ты даже не представляешь, — пробормотал Гарри с изрядной долей самоиронии, а потом рассмеялся. Учитывая, что его лицо по-прежнему было красным как рак от смущения, зрелищем это было еще тем. — Придурок, — фыркнул Драко, но улыбнулся. — Ладно. Допустим, это я понял. Чего я не понял, так это того, почему нельзя было просто ко мне подойти и поговорить? Знаешь, Гарри, нормальные люди не преследуют других людей по ночам. Потому что это стрёмно, додумал Драко про себя, но не стал озвучивать. Может, Гарри и повел себя с ним, как полный козел, но так сильно обижать его Драко почему-то все равно не хотелось. — Я тебя не преследовал, — сказал Гарри таким тоном, словно даже предположить подобное было смешно. Но Драко на это не купился. — Вообще-то, ты не ответил на мой вопрос. Гарри пожал плечами. — Разве это не очевидно? Я думал, ты меня ненавидишь. Учитывая твой убийственный взгляд, скорее всего, так оно и было. Ха. Очень смешно. — У меня не убийственный взгляд, — отмахнулся Драко, потому что это было полной чепухой, но все равно не мог удержаться от улыбки, когда услышал такое объяснение. Тяжело было злиться на подобное. Гарри не знал, как к нему подступиться? Взаимно. Драко даже понравилось представлять, как Гарри уговаривал себя подойти к нему, будто Драко действительно мог его испугать. Развеселившись от этой мысли, Драко снова взглянул на Гарри и замер. По какой-то неясной причине Гарри вовсе не выглядел так, будто шутил. — Поверь, ты не знаешь, о чем говоришь. Видел бы ты себя в нашу первую встречу, — мрачно сказал Гарри и поежился. — У тебя было такое лицо, словно ты вот-вот швырнешь в меня проклятием. Так. А вот это уже обидно. — Интересно, а чего ты ожидал, когда подкрался ко мне? — возмутился Драко, в защитном жесте скрестив руки на груди. — И, кстати. Как ты узнал, что я там буду, если не преследовал меня? Только не смей говорить, что это тебе тоже Дамблдор подсказал, — строго предупредил он, преисполненный уверенности, что, если услышит подобное оправдание, точно не сможет оправдать надежд Альбуса Дамблдора и убьет его любимого ученика прямо здесь и сейчас. Гарри смущенно отвел взгляд и, прокашлявшись, признался: — Э-э, нет? У меня, вроде как, есть одна карта, которая может показать, где находится каждый человек в Хогвартсе. Тем вечером случилось кое-что, напомнившее мне о тебе, так что я просто открыл её, понял, что ты на квиддичном поле, — Гарри, наконец, посмотрел на него и тут же торопливо закончил: — А дальше ты сам знаешь. — С ума сойти, — пробормотал Драко. Ему определенно нужно было присесть. Ну, правда. У Гарри была мантия-невидимка, артефакт, позволяющий отслеживать перемещение любого человека в замке, привычка заставать людей врасплох — и при этом тот же Гарри считал, что из них двоих именно Драко производит пугающее впечатление? Серьезно, с ума можно сойти, пытаясь постичь всю эту гриффиндорскую логику. — Ты открываешься с новой стороны, Гарри, — заметил Драко, боком присаживаясь на ближайшую парту. Его все еще немного потряхивало. — Не уверен, хочу ли я знать, что именно заставило тебя думать обо мне тем вечером. Гарри улыбнулся. — О, ну, тут все невинно. Это было письмо от твоей матери. Что-то в голове Драко со щелчком сложило все пазлы воедино, и его словно подбросило над партой, на которую он только присел. Резко вздохнув, Драко возмущенно посмотрел на Гарри и, ткнув его пальцем в грудь, громко заорал: — Точно! Письмо, что ты стащил! — Что? Нет, — нахмурился Гарри, отступив от него на шаг. — Да что с тобой такое? Оно было адресовано мне. Твоя мать решила поблагодарить меня за то, что я сказал прессе на счет вашей семьи, — он нахмурился еще сильнее. — Кстати, не уверен, зачем она решила это сделать, ведь я просто сказал им правду. — Ох, — выдохнул Драко. Это была отличная новость. Немного унизительная, конечно, но отличная. Мерлин, стыд-то какой. Медленно вдыхая, выдыхая и пытаясь понять, как ему так долго удавалось быть таким идиотом, Драко прошептал: — Извини. Я не знал. — Да, я так и подумал, — хмыкнул Гарри, а потом помрачнел. — Послушай, Драко. Ты тоже меня извини. Я действительно хотел всё тебе рассказать, но потом… В общем, я был уверен, что после этого ты больше никогда не захочешь меня видеть, — он вздохнул. — Знаю, оправдание паршивое, но это всё, что у меня есть. Ну, что ж. Драко мог это понять. Положа руку на сердце, Драко и сам не смог бы сказать, как отреагировал бы на подобное признание, озвучь его Гарри, например, неделю назад. Да что там. Драко и сейчас не до конца понимал, что именно чувствует по этому поводу. И всё же. — Интересно, с чего ты взял, что я настолько разозлюсь, — пробормотал Драко, высказывая мысли вслух, и тут же пожалел об этом, когда Гарри пристально посмотрел на него. У Драко появилось такое чувство, будто Гарри заглядывал ему прямо в душу, как мастер-легилимент. Во всяком случае, Драко не знал, как еще объяснить собственное оцепенение и мурашки, пробежавшие по всему его телу. Наконец, когда молчание между ними достигло всех мыслимых и немыслимых пределов, Гарри заговорил: — Без обид, Драко, — медленно произнес Гарри, внимательно вглядываясь в его лицо. — Но есть у тебя дурацкая привычка отказывать себе в некоторых вещах, используя для этого совершенно надуманные причины. Драко вздрогнул и облизнул неожиданно пересохшие губы. — Не понимаю, о чем ты. — Очень в этом сомневаюсь, — тепло улыбнулся Гарри, а потом посмотрел на Драко открытым и полным надежды взглядом. — Можно тебя поцеловать? — спросил он, уже начав немного наклоняться вперед. — Прямо сейчас? — хрипло уточнил Драко, шокировано уставившись на Гарри. — Именно, — подтвердил Гарри, ухмыльнувшись. — Или ты хочешь, чтобы я сделал это на глазах у всей школы? Нет уж, спасибо. Драко определенно этого не хотел. Если честно, у него спина заледенела лишь от одной мысли об этом, но он был не в силах это озвучить. Гарри наклонился совсем близко, так близко, что Драко мог разглядеть золотистые блики в его глазах и сосчитать все его неровные выдохи. Меня хочет поцеловать Гарри Поттер, лихорадочно подумал Драко. А потом все мысли, одна за другой, покинули его разум, пока в голове не осталось ничего, кроме Гарри. Не до конца понимая, что именно делает, Драко медленно кивнул, отчаянно ненавидя себя, потому что этого не могло быть достаточно. Оказалось, он ошибался. Глаза Гарри потемнели. Он подался вперед, его пальцы скользнули по шлевкам на брюках Драко, а затем Гарри поцеловал его — и всё стало просто. Какое-то мгновение они просто стояли так, не в силах сдвинуться с места. От щетины Гарри у Драко горели губы и кожа, и это было настолько потрясающе, что он не удержался от тихого, приглушенного стона. Гарри в ответ что-то проурчал и углубил поцелуй, скользнув языком в его приоткрытый рот, и тогда… И тогда у Драко окончательно сорвало крышу. Не в силах оторваться от губ Гарри даже для того, чтобы оглянуться, Драко вцепился в его плечи и потянул Гарри вглубь кабинета. Вероятно, хваленое Поттеровское везение передавалось через слюну, потому что им каким-то чудом удалось добраться туда и не снести ничего по пути, но у Драко не было времени на эти мысли. Ему было жизненно необходимо прикоснуться к Гарри без одежды. Уже очень давно — жизненно необходимо. Поэтому, едва они подошли к дальнему окну, Драко толкнул к нему Гарри и резко опустился на колени. Гарри протестующе заворчал, но тут же замолк, когда Драко потерся щекой об его ногу, словно огромный кот. — Драко, — позвал Гарри. Голос его звучал хрипло. — Ты что творишь? Драко и хотел бы ответить ему, что и сам не знает. Правда. Вот только он не был многозадачным человеком, а сейчас перед ним стояла проблема, требующая его безраздельного внимания: Драко никак не мог решить, чьи же штаны расстегнуть первыми. — А мне что делать? — продолжил задавать откуда-то сверху глупые вопросы Гарри. Видимо, он все еще не смог оценить всю важность момента своими гриффиндорскими мозгами. Но ничего. Драко он нравился и таким. — Не мешать, — посоветовал ему Драко и, приняв решение, начал возиться с кнопками на его джинсах. — Не знаю я, Гарри. Пой гимн Хогвартса. — Да ты… — возмущенно начал Гарри, но осекся, когда Драко на пробу провел языком по его члену сквозь ткань трусов. Подбодренный такой реакцией, Драко повторил свое движение, на что Гарри, ахнув, вскинул бедра и вцепился в его волосы. Драко слегка поморщился от боли, но все равно довольно хмыкнул и, откинув все сомнения, решительно потянулся к резинке на трусах Гарри. Несмотря на видимость решительности, Драко нервничал, хотя уже не понимал, потряхивает его от нервозности или возбуждения. Когда влажная головка члена уперлась ему в губы, Драко даже не сразу сообразил, что нужно приоткрыть рот. Потому просто прижался к ней губами, словно поцеловал. Гарри шумно вздохнул, и Драко, привлеченный этим вздохом, машинально поднял взгляд. Поттер смотрел на него так, будто впервые видел. На какое-то мгновение они оба замерли, встретившись взглядами, и Драко ощутил себя глупо. Очень глупо. Но Гарри сделал всё верно. На самом деле он просто закрыл глаза и чуть двинул вперед бедрами. Головка вжалась между сомкнутых губ Драко, тот ощутил ее солоноватый вкус и неожиданно понял, что дуреет от запаха. Совсем неприятного, в общем-то, но дуреет, а отступившее было возбуждение вновь захлестывает его. Он приоткрыл рот, впустив член Гарри, скользнул губами вдоль, старательно вбирая его как можно глубже. Гарри охнул и вновь толкнулся навстречу. А вот это уже было лишним, так как член сначала резко ткнулся в нёбо, а затем попытался проникнуть глубже, из-за чего Драко сглотнул слюну и тут же, поперхнувшись, отклонился, пытаясь не закашляться. Драко, перехватив торчащий у его лица член ладонью, вновь взял в рот сначала головку, погладил ее языком, двинул рукой вперед-назад, приноравливаясь к необычному для дрочки положению. Гарри застонал, а Драко уже уверенней заскользил губами и языком по члену. Свободной рукой он сначала погладил себя между ног, но эта проклятая многозадачность… Собственный член, конечно, уже давно требовал к себе внимания, но не хватало только кончить раньше Поттера, да и отвлечение на себя только мешало. Потому Драко поерзал и все-таки подняв вторую руку от паха, сжал в горсти мошонку Гарри. Кажется, тот поперхнулся воздухом, а потом издал еще какой-то странный звук, словно заскулил. Драко нравились сейчас все странные звуки, издаваемые явно получающим удовольствие Поттером, хотелось только, чтобы он издавал их громче — и плевать, где они сейчас находятся. Приноровившись к непривычным движениям и осмелев, Драко позволил скользкой от слюны головке вжиматься в нёбо, пару раз выпустил член изо рта, чтобы провести губами вдоль него до самых яичек. Вскоре губы начали зудеть от непривычки, но Драко ощущал, что Поттер близок к оргазму, а потому решил не обращать внимания на мелкие неудобства. В конце концов, разве не это было ему жизненно необходимо уже очень давно? Гарри не произнес ничего связного до тех пор, пока они не закончили. Вероятно, это лучше всяких слов показывало, что Драко всё сделал правильно. Правда, эффект оказался кратковременным. — Просто, чтобы ты знал — я не совсем так себе это представлял, — сказал Гарри, съезжая на пол и утягивая Драко за собой. Колени у Драко подгибались, поэтому он не стал сопротивляться. — Для начала, спасибо за формулировку, — саркастично ответил Драко, но получилось как-то слабовато. Он все еще пытался отдышаться, прислонившись затылком к холодной стене, и облизывал ноющие губы. — А во-вторых, если тебя это утешит, я вообще не подозревал, что мы до этого дойдем. — Правда? Почему? — поинтересовался Гарри, притягивая его поближе. Драко дернул головой, устраиваясь поудобнее на плече Гарри. Ответа у него не было. Драко смутно помнил свои страхи и неуверенность, но теперь, когда всё уже произошло, он и представить не мог, что могло быть как-то иначе. На улице опять пошел снег. Драко наблюдал за кружащимися за окном снежинками, поглаживал Гарри по волосам и недоумевал, каким же таким образом ему понадобилось столько времени, чтобы всё осознать. Гарри рядом заерзал, и Драко, посмотрев на него, понял, что так ничего и не ответил. — Может, потому, что я не самоуверенный гриффиндорский придурок. — О, вот оно что, — весело фыркнул Гарри. Он явно развлекался. — Извини, вопрос снимается. Действительно, и как я мог забыть, что ты у нас слизеринец с грязным ртом? Драко удивленно посмотрел на него, а потом не выдержал и расхохотался. Гарри недоуменно нахмурился, чем только подлил масла в огонь его истерики. Наконец, все еще немного задыхаясь от смеха, Драко покачал головой и просипел: — Поверить не могу, что ты это сказал. — Обращайся, — галантно разрешил Гарри, с опаской косясь на него. — У меня еще много реплик заготовлено. Драко хмыкнул. — Уверен, Рита Скитер будет в восторге. Мне уже начинать записывать? Гарри поправил съехавшие на нос очки и, сжав губы, уставился в потолок, изображая глубокую задумчивость. Вид у него при этом был настолько комичный, что Драко опять потянуло ржать. — Думаю, это может подождать, — наконец решил Гарри. — Будет как-то неловко, если подробное описание наших отношений появится в газетах раньше, чем я увижу тебя без рубашки. — О. А у нас отношения? — ровно спросил Драко, пропустив упрек мимо ушей. Гарри бросил на него внимательный взгляд, а затем скрестил руки на груди и важно произнес: — Очень на это надеюсь. Ты меня неделями изводил. Могут потребоваться годы, чтобы это компенсировать. Драко и хотел бы возмутиться его самоуверенному тону, но не смог. Он вообще подозревал, что больше никогда не сможет испытать хоть какие-нибудь негативные эмоции, потому что… Могут потребоваться годы, сказал Гарри. Годы. Мерлин и Моргана. Драко та-а-ак влип и не чувствовал по этому поводу ничего, кроме безудержного восторга. — Сейчас заплачу. Ты такой романтик, Гарри, — протянул Драко, с трудом удерживая себя, чтобы не начать улыбаться, как полный идиот. — Забавно слышать это из твоего рта. Драко театрально вздохнул и, спрятав лицо в ладонях, пробурчал: — Ты действительно думаешь, что это — смешно? — Нет, — признал Гарри, ухмыляясь. — Но выражение твоего лица того стоит. Серьезно, я и не знал, что ты умеешь так краснеть. Очаровательное зрелище. — Я уже начинаю жалеть, что ввязался во все это. Гарри самодовольно хмыкнул, очевидно, нисколько ему не поверив. — Глупости. Ты от меня без ума. — Кретин, — пробормотал Драко, но не стал ничего отрицать. Да и зачем? Все и так было ясно. Вместо этого он задал вопрос, который на данный момент волновал его больше всего: — И что теперь? Гарри смерил его внимательным, оценивающим взглядом, а потом с каким-то сожалением вздохнул и начал подниматься на ноги. — Ну, не знаю, как ты, а я проголодался, — заявил Гарри, отряхивая джинсы. Драко вообще не понимал, к чему Гарри это сказал, и поэтому ляпнул первое, что пришло на ум: — Гарри, только не говори, что таким образом приглашаешь меня на свидание. Гарри удивленно посмотрел на него. — Вообще-то, я имел в виду, что мы еще можем успеть на ужин, — медленно произнес он, насмешливо выгнув бровь. — Не то чтобы мне не нравился ход твоих мыслей, но, если ты не заметил, на улице метель. Сомневаюсь, что мы сейчас доберемся до кафе мадам Паддифут без угрозы для жизни. По скромному мнению Драко, само существование этого кафе было угрозой для жизни. Или, как минимум, для зрения. Драко вспомнил безвкусные оборочки и бантики, которыми было украшено это заведение изнутри, и вздрогнул. Он был там всего однажды на третьем курсе и, если честно, совсем не хотел повторять этот травмирующий опыт. Даже ради Гарри. — Звучит разумно. К тому же я предпочитаю медовуху в «Трех Метлах». Судя по улыбке Гарри, такой ответ его вполне устроил. — Рад слышать. Договорились, как-нибудь свожу тебя туда, — сказал он. — Ну что, идем? — спросил Гарри и протянул руку, чтобы помочь ему подняться. Драко несколько долгих мгновений гипнотизировал взглядом ладонь Гарри, а потом посмотрел на него самого. Гарри тепло улыбался ему, словно точно знал, о чем он думает, и Драко вдруг осознал, что, наверное, так оно и есть. А раз так, значит Драко больше не стоит переживать обо всех ошибках прошлого, потому что вот он, Гарри, стоит напротив и понимает его лучше, чем он сам. Поэтому, отринув все мысли, Драко уверенно произнес: — Да. Да, конечно. И протянул свою руку в ответ.