Маргаритки.

      У Тикки вся её жизнь — это работа, беготня и въевшийся в белую рубашку запах кофе из автомата. Младшие сотрудники всегда так, туда-сюда, с кипой бумаг, цок-цок-цок по ступенькам с первого этажа на последний, потому что никто не хочет налаживать работу сломавшегося факса. Туфли натирают, а ярко-красная юбка уже не кажется такой уж прям яркой, но яркой остаётся улыбка, не сходящая с лица. Кого-то эта улыбка поддерживает, кого-то раздражает, но Тикки уверена: с улыбкой легче, перестать улыбаться в неполные двадцать два — это всё равно, что выкопать себе яму и улечься туда.       Тикки подкармливает бездомных котов рядом с офисом, за что иногда получает выговоры, но поделать с собой ничего не может — держать кошку у себя нельзя, хозяйка квартиры против. И Тикки раз в неделю оставляет возле задней двери горсточку корма, пока не видит начальство.       Плагг, живущий в соседнем доме, уже выучил время, когда прекрасная дама в пятнистом галстуке выходит на улицу, собирая рядом с собой толпу урчащих созданий. Плагг знает, что ей может влететь, что её начальник — тот ещё человек, и восхищается её настойчивости, хотя, скорее, просто доброте.       Как-то раз он набирается смелости выйти в это же время. Худощавый загорелый мальчишка привлекает взглядом необыкновенных зелёных глаз, и Тикки машет ему рукой, улыбаясь. Плагг краснеет и сбегает, но возвращается вскоре с букетом, подходит, суёт ей в руки красные маргаритки, пачкая белоснежную рубашку землёй с корней. Тикки смотрит на него удивлённо, а затем смеётся, прижимая цветы к груди.       — Стащил у кого-то из цветочного горшка?       — Нет, мадам, — хмыкает Плагг, закидывая руки за голову и самодовольно улыбаясь. — У вас рядом прекрасная клумба.       Плаггу шестнадцать, он привык к одиночеству из-за нахального характера и длинного языка, но он чувствует, как разгораются внутри тёплые, трепетные чувства первой любви, что пахнет маргаритками и излучает тепло. А Тикки смотрит в его зелёные глаза, и мир её становится ярче.