Воспоминания о богом забытой земле

POV Иккинг. За два месяца до событий пролога. Большой деревянный стол, заваленный разными бумагами, разного рода чертежами и весь покрытый царапинами и засечками, произведёнными ножом. На нём много карандашей, ручек и прочих инструментов, доставшихся мне от дяди. Монолитная, но делённая на секции полка, висящая над столом, заставленная книгами русских поэтов, да прозаиков и столь ценных зарубежных писателей, также встречаются книги об истории, как отечественной так и иностранной. Один длинный железный прут, ели-ели держащийся на треноге, имеет три крючочка на конце и гордо зовётся вешалка. Старая деревянная кровать ручной сборки, изрисованная столь редкими для этих мест мелками, хотя, что я вру, обычным известняком. Тусклая лампочка тёплого света посередине потолка и небольшой ночник, стоящий на столе. Всё это есть моя комната. Не очень пышно, но для моей богом забытой станции это почти пик самодостаточности, война меняет всё, но сама никогда не меняется. Но всё же стоит немного поведать о себе. В этом обществе я – белая ворона, а на это есть две причины. Первая: я не русский. Да, вот так иногда бывает. Хотя всецело считаю себя частью этого народа, ведь в метро все равны, но моё происхождение мне припоминает каждый полуторный. Даже ничего не знаю о своей бывшей родине, Степан говорит, что я из Норвегии, а Пётр спорит с ним о том, что я из Англии. Но, тем не менее, мне даже собственного первичного, можно сказать родного имени не знаю. Но мне дядя дал имя Илья, хотя Степан разок назвал меня Иккингом, видимо перепутал буквы, желая назвать викингом, но от этой клички не могу отделаться до сих пор, как бы этого не желал. Если говорить о моей внешности, то у меня зелёные глаза, иногда в своём отражении вижу столь желанные и родные материнские глаза, а это меня ещё больше вгоняет в тоску. Каштановые коротко постриженные под условия этого мира волосы. Ростом я выше Петра буду, но ненамного. А вот моё телосложение оставляет желать лучшего. Благо шансы защищаться у меня есть, как-никак с пистолетом я могу обращаться. Жаль, что пока не могу со всем остальным. Хотя у меня получается сейчас довольно неплохо, только слава слабака в этом деле закрепилась в уме многих же довольно давно. Вот сейчас пытаюсь её опровергнуть. Проясню сразу ситуацию, у меня нет родственников в привычном смысле этого слова. Мне было два года, когда произошла ядерная война. С тех времён ничего не помню, даже лица собственной матери, которую смог застать Степан. Лишь смутные очертания мне могут присниться, но вот её яркие жизнерадостные зелёные, как свежая зелень, которой я никогда в жизни не видел, позволяют мне не забыть своё начало. А вот про своего биологического отца ни скажу не слова, просто пустое место, полный ноль, ничего совсем не помню. Во всём метро у меня есть три человека, которым я верю. Которые любят меня за то, кто я есть. Степан, которого каждый житель станции зовёт Стоиком, ведь он один из самых искусных воинов всего метро, о нём легенды ходят, так сказать Геракл местного пошива. Зелёные глаза, но не такие как у матери, а немного тусклые. Широкие плечи, рост чуть больше двух метров, могучее телосложение, огромная силища в руках, густая рыжая борода и столь короткие волосы на голове, сзади заплетённые в небольшую косичку. Он мне всегда напоминал викингом, о которых я читал в книжках. Говорят, он десяток лет назад голыми руками, лишь с одним ножом завалил демона. А эта летающая тварь раза в три больше человека, а размах крыльев достигает восьми метров. Такого из огнестрельного оружия убить сложно, а тут почти голыми руками. Верю ли я в это? Ещё как верю. Меня он всегда обучал как собственного сына и относился ко мне соответственно. Повезло, что после смерти матери мне попался именно такой человек. Только в тех ипостасях, которых тот хотел меня видеть, я не выделялся, что там говорить, был хуже всех. Но зато преуспел в медицине, только у меня и Готти такой талант к этой науке. Ещё прекрасно разбирался в оружии, не мог им пользоваться, но зато конструировал, изобретал, улучшал. Книги мне дали хоть какое-то представление о мире до войны, которого я совсем не помню. Моё поколение зовётся “Детьми подземелий”, мы никогда не увидим мир таким, каким он был, лишь взрослые видели его в столь прекрасном девственном виде. Также у Степана есть родной брат, зовут его Пётр, а я зову его дядя, или ласково Плевакой, вот он уже куда лучше меня понимает. Все мои изобретения, а точнее их чертежи он относит на кузнецкий мост, где за их счёт очень успешно зарабатывает, привозя мне и брату, о котором позже, подарки. Он по силе не уступает Стоику, а из-за того, что он в отличие от брата всё время путешествует по метро, в большинстве случаев по неизвестной мне причине, регулярно производя вылазки на поверхность, то он куда сильнее, опытнее и опаснее сейчас, чем Степан. Внешне они даже не похожи, а характеры их просто полярные, хоть разницы в их возрасте невелика, но Пётр старше почти на два года. А теперь давайте, внешне их сравним. Плевака – блондин среднего роста, около ста восьмидесяти пяти сантиметров. Его волосы почти всегда пропитаны пеплом, это запах и есть аромат ядерной зимы, всё же он к нам приходит только через поверхность, ведь других путей нет, но об этом тоже позже. Всегда гладко выбрит потому, что ему борода очень сильно мешала бы, также коротко пострижен. Сколько лет мы с ним знакомы, но никак не могу понять какие у него глаза, толи светло-голубые, толи просто серые. Чёрт его там разберёт. По телосложения они тоже схожи, но тут Степан будет сильнее, хотя с оружием лучше управляется Пётр. Характеры разные. Младший брат более серьёзный, такой мудрый, взвешенный, расчётливый. А старший наоборот, весёлый, где-то небрежный, забавный, радостный, но он может тоже быть серьёзным, если нужно. Тем не менее, они оба прекрасные люди, пусть и такие разные. Их просто судьба развела, Степан стал главой станции, а Пётр ушёл странствовать, опять же по неведомой мне причине. Им по сорок четыре года и сорок шесть соответственно. Вот теперь расскажу про своего можно сказать сводного брата. Зовут его Дмитрий, родился сильно после катастрофы, ему на данный момент всего одиннадцать. Он так похож на отца те же глаза те же волосы, хотя характером пошёл больше в дядю. Такой же энергичный паренёк, иногда и мне во вред. Большую часть времени с ним провожу именно я, ведь его отцу нужно работать, а я как раз свободен почти всё время. Вот теперь всё же расскажу про эту станцию. Битцевский парк – станция московского метрополитена расположенная на Бутовской линии. Мы очень мирные люди, родом с Лесопарковой, но это место нам досталось по праву первенства, мы пришли сюда раньше всех, поэтому эта территория стала нашей без капли крови. Но чисто формально нас относят к Ясеневской общине (туда входят такие станции как Тёплый Стан, Ясенево, Беляево, Калужская, а раньше и Новоясеневская, ныне заброшенная после страшной эпидемии, она также отделяет нас от этой общиной). Хотя мы не являемся частью этого объединения, ведь мы – не они. Почему так? Всё просто, это обстоятельство позволяет брать пошлины с посторонних грузовых конвоев, движущихся в сторону Ясеневской общины со стороны Лесопарковой, Старочакаловской, Бульвара Дмитрия Донского. В то время, как мы сами не платим пошлин за ввоз и вывоз товаров по территории той общины, а к тем трём мини государствам нам двигаться смысла нет, они чуть беднее нас и там же находиться тупик из заброшенных, затопленных станций. Сугубо политика. Всё бы тут хорошо, но вот у нашей станции есть несколько проблем. Первая она, пожалуй, самая яркая это то, что мы отрезаны от Ганзы с двух сторон. С Бутовой линии нас отделяют от неё Ясеневская община, но она не является нашим врагом, а наоборот она – наш союзник. Только следующие четыре станции Новые Черемушки, Профсоюзная, Академическая, Шаболовская захвачены разными группировками бандитов, а договориться с ними не вариант. Ещё и с Серпуховско-Тимирязевской линии нас отделяют пять заброшенных станций, самая жуткая из которых это Чертановская, говорящее название согласитесь. Вторая проблема - это Фурии, по крайней мере, я так их называю. В них никто не верит, их никто не видел, но они точно есть. Я каждую секунду ощущаю их присутствие, что даже очень странно, да, вероятно у меня в этой бетонной коробке едет крыша, но Плеваку тоже они напрягают. Они никак не вредят, на глаза не показываются, не нападают, но вот то напряжение, которое они тут создают, очень сильно давит на меня. Не могу спокойно тут сидеть, как и эти твари вечно тихо прятаться по углам не будут, рано или поздно они покажутся. Это точно говорю. Видимо со стороны Битцеского леса лезут. А я, погрузившись в собственные мысли, лежу тут и потихоньку пытаюсь заснуть, чтобы отдохнуть от тяжёлого дня с братом. Но не тут-то было, Дима, которого я ради шутки зову Беззубиком, тут своя отдельная история надо будет потом рассказать. Так вот, он врывается ко мне в комнату, с грохотом ударяя дверью о стену, заползает на мою кровать, я прикрылся от этого одеялом, попытался не обращать внимания на него, только это существо начало производить своими ногами прямо на мне особый танец. Я долго терпеть не смог. -Ты хоть ботинки снял!? – кричал на брата, а ведь я ровно в два раза старше его. -Дядя Петя сегодня придёт с минуты на минуту! Я сразу сбросил одеяло вместе с мелким, но успел поймать его. Поставил на пол и начал одеваться. Но у меня есть ещё одна проблема, за случившееся себя много лет корит Степан, он тогда не смог спасти меня целиком от упыря, внезапно выскочившего буквально из неоткуда, пока мы переезжали на станцию Битцевский парк. Караул его не заметил, видно из дыр в стене выпрыгнул. Тогда он выбил меня из караванной вагонетки, я с болью ударился о рельсы, но адреналин давал о себе знать, с ужасом вжавшись в стену, смотрел, как на меня идёт эта тварь. Буквально через секунду почувствовал пронзительную боль в левой ноге и потерял сознание. Когда проснулся, левой ноги не было примерно до середины голени. Но со временем протез, сделанный Плевакой, заменил мне настоящую ногу и уже не уступал ей в удобности, всё же уже очень давно могу спокойно с ним бегать, даже не падая. Надел штаны, быстро накинул на себя зелёную кофту, а поверх стального цвета куртку. Потом со стола взял пять патронов калибром 5,45, они более мощные, чем обычные, всё-таки сделаны ещё до войны. Качество и убойная сила этих патронов, сохранившихся ещё с довоенных времён, делает их более ценными. Патроны-деньги используются как валюта, за них можно покупать оружие и предметы в оружейных магазинах. Всё же странно, что в качестве денег мы используем то, что напрямую может убивать человека. Палка колбасы – пять жизней, автомат от пятидесяти до полутора сотни жизней, армейский костюм около трёх сотен. Но всё же это куда более надёжная валюта, нежели бумажные купюры или металлические монеты. Немного посмотрел на патроны, после чего вложил их себе в карман. После чего развернулся к брату. -Ты меня так со свету сживёшь, а мне ведь ещё пожить после своих двадцати двух хочется. Тот промолчал, лишь рукой позвал меня пройти за ним. Что я собственно и сделал.