Серо-белые перья и шоколад

Дэн никогда не завидовал Филу. У него не было крыльев от рождения, и потому он просто не мог сетовать, что потерял их — наверное, здесь играло роль воспитание, которое давали всем детям более-менее одинаково. Бывают крылатые люди. Бывают бескрылые. У них разная физиология, у них разные возможности, но у них одинаковые моральные ценности, понятия счастья и добра, а еще они одинаково разделяют радость дружбы, рождения ребенка и любви. Это говорило лишь об одном: Фил был точно таким же, как Дэн, в самых простых мелочах, и у него просто было два серовато-белых крыла за спиной. Но наступали дни, когда Дэн действительно был рад, что у него не было крыльев, и имя этим дням было — линька. Тогда, когда он впервые встретил Фила, он не думал о том, что что-то такое вообще может происходить с крылатыми. Он просто увидел — и уронил учебники. Фил потом рассказал, что это называется запечатлением, и запечатление происходит только у истинных партнеров крылатых. Дэн, родившийся в семье бескрылых, даже не знал, что оно бывает... Так. Приятно, нежно и с осознанием: «Боже, это он. Я его никогда не искал, не ждал и даже не нуждался, но теперь без него не смогу». В тот день, день, когда Фил медленно подошел к нему, расправил свои белые в серые пятнышки крылья и взял своими дрожащими руками руки Дэна, Дэн и понятия не имел, во что превратятся каждые полгода его жизни. — Если тебе жарко, включи кондиционер, — тихо пробормотал Фил в подушку. Он спал на боку или на животе, потому что на спине было просто невозможно, и именно сейчас Дэн лежал буквально погребенный под его огромными крыльями, как под одеялом, и задумчиво вытаскивал изо рта пух. — Чтобы все перья разлетелись по комнате? Очень плохая идея, — отозвался Дэн и осторожно коснулся крыла холодными руками. Фил скомкал пальцами простынь и едва заметно покраснел, вновь смущенно уткнувшись в подушку носом. Крылья были буквально самым чувствительным его местом, и именно поэтому крылатые даже не совались в метро или автобусы, в которых ездили обычные, бескрылые люди. А Дэн сейчас эти крылья беспардонно лапал, и не со зла же или из некоторых пошлых замыслов, нет — он просто хотел выбраться из-под них. Это было так забавно и в то же время несправедливо: Дэну нельзя было самому трогать крылья Фила — ну, можно, но тот сразу становился очень смущенным и отчего-то довольным, а потом прятал лицо еще сильнее, — но Фил мог закидывать на него руки, ноги и те же самые крылья совершенно без каких-либо душевных терзаний. Посему попытка Дэна встать с кровати была Очень... Странной. Ведь крылья Фила были, на самом деле, не такие уж легкими и воздушными, какими они показались Дэну при первой их встрече. Да, обычно жизнь их была похожа на сказку — но во время линьки их дом превращался в усыпанное перьями гнездо, и убирать их было просто бесполезно. Когда Дэн все-таки смог сесть, Фил пробормотал: — Давай лучше я пойду в гостиную. Дэн вздохнул и покачал головой, ловя пролетающее мимо бело-серое перо пальцами. Предложение это было здравым, да только вот было одно «но»: — Ты же не поместишься на диване. — Я все равно хочу шоколада, так что... Я помогу тебе перенести подушки и всякое такое, — упрямо ответил Фил и зашевелился, медленно садясь. Дэн поджал губы: и ради этого он пытался осторожно выбраться из-под крыльев? Фил же взял подушку Дэна и его одеяло, пару раз хлопнул крыльями, с которых слетело еще по паре перышек, и прошлепал босыми ногами по полу мимо своего бескрылого сожителя, с трудом протискиваясь в дверной проем. Квартира, которую они снимали, не была рассчитана на действительно большие крылья, и Фил постоянно сталкивался с проблемами из-за этого; но зато у них был высокий потолок, и по утрам он мог потянуться по-настоящему. Люстру, правда, часто задевал, и поэтому ее пришлось поменять на не такую вычурную, но Дэн был не против. Как и сейчас, когда Фил, сложив его подушку и одеяло, потопал на кухню делать горячий шоколад. Когда же Дэн нашел в шкафу простынь для себя, на столике около дивана его уже ждала кружка горячего чая, а сам Фил сиротливо сидел на подлокотнике, виновато на него смотря. — Прости, — пробормотал он. Во время линьки он становился еще более скромным и неуклюжим, и это было мило, только вот Дэну хотелось, чтобы он чувствовал себя нормальным человеком, а не нашкодившим котенком... Вернее, виновником огромного бардака, которым по сути-то действительно являлся, что уж тут было поделать. — Это не твоя вина, — обошел осторожно его крылья и диван Дэн и присел рядом, достал из-под столешницы пачку маршмеллоу и, взяв немного в руку, насыпал в кружку Филу. — Лучше про вот это думай. Фил мягко улыбнулся и начал языком ловить маленькие зефирки, а Дэн взял принесенную им кружку и незаметно вытащил оттуда пушок, кинув его куда-то на пол. Какая разница, если уже вся их квартира стала гнездом? На часах было уже три ночи, и придумывать себе какие-то занятия было бессмысленно, но они оба понимали, что уже не заснут. Поэтому Дэн сидел и думал, думал, пока Фил вдруг не произнес: — Не хочешь заняться сексом? Дэн тут же выдохнул в кружку, поперхнувшись, и горячий чай выплеснулся ему в лицо. Он резко дернулся и посмотрел на Фила, и слабую сонливость как рукой сняло: — Воу-воу! — воскликнул он, выставляя перед собой кружку с чаем, — почему так резко?! — П-просто, — пожал плечами абсолютно непосредственно Фил и пошевелил крыльями, которые прошуршали по задней спинке дивана. Фил... Фил был одним из тех людей, которому никогда не пекло. Он не любил секс ради секса, но был всеми своими шестью конечностями за, когда было подходящее настроение. Дэн танцевал с ним, дурачился с ним, целовался на балконе, когда Фил разминал свои крылья, и никогда не знал, что заставит Фила почувствовать то самое, что заденет в нем невидимый переключатель... И потому слышать такие предложения и тем более осознавать, что это не твоя фантазия, а действительно слова Фила, было так странно для Дэна. А сейчас Фил улыбался, украдкой на него смотря, пил горячий шоколад с маршмеллоу и вряд ли на самом деле хотел по-быстрому переспать. Сейчас его мысли должны были быть забиты свитерами, котиками и легкими комедиями — но никак не сексом, и Дэн, как бы в глубине души ему ни хотелось ответить «давай», понимал это. Его крылатый спутник жизни был не в самом обычном состоянии, и потому Дэн повысил бдительность. — Ты же плохо себя чувствуешь. — Оу, ну... Там, — скользнул взгляд Фила ему между ног и вернулся обратно к кружке горячего шоколада, — все в порядке. И снова он шумно отпил, хлопнув крыльями, а Дэн опять не понял, как вообще должен на это реагировать. — В этом я не сомневаюсь, — задумчиво почесал голову он, — но я про другое. Да и вообще, я не то чтобы отказываюсь... — Ой, хорошо, — тут же повернулся к нему Фил, сползая с подлокотника на диван, и прижал кружку к груди и простучал по ней тонкими пальцами, вызывая у Дэна нервный тик. — Но ты сейчас очень уязвим, дурачье. — Не так уж сильно. — И вообще-то три ночи... — Тем более, ложиться спать поздновато, — отставил на столик свою кружку Фил, и Дэн нервно рассмеялся, хватаясь за свою ночную рубашку: — Нет-нет, — сквозь гогочущие смешки забормотал Дэн, слишком поздно замечая боевито занесенные под потолок крылья, и забегал взглядом из угла в угол комнаты, даже не зная, как еще воспротивиться, — ты не сможешь, — проглотил еще один смешок он, когда руки Фила, теплые и спокойные, будто все так и должно было быть, — не сможешь заставить меня! — поджал он ноги к груди, наивно думая, что это его спасет. Фил, расправив свои широкие мягкие крылья, лишь улыбнулся, прижался губами к уху Дэна, неловко его обнимая и забирая из костлявых пальцев кружку, и тихо не согласился: — Ну... Я попробую. И щекочущее стал целовать Дэна в висок, в шею, за ухом и в затылок — мягко, нежно и осторожно, а Дэн завалился под его весом на бок и с тихим смешком упал на подушку. Уперся руками в плечи Фила, не отталкивая, а просто потому что так было надо; коленями попытался в грудь тыкнуть, но не вышло, и потому он просто свернулся под огромным крылатым Филом, который, потрясая линяющими крыльями, осыпал его перышками и в конце концов нашел его губы. Долго искал, да, но это того стоило — и Дэн даже зажмурился, не без удовольствия принял его поцелуй, легкий и самый шоколадный. Фил коснулся его лба своим и замер. Дэн открыл глаза: он чувствовал, какой горячий сейчас был Фил, и в глубине сознания вновь зазвенел колокольчик. Фил был будто не в себе, и даже взгляд его все еще был каким-то не таким, словно он не мог сконцентрироваться. — Ты думаешь, — пробормотал вдруг Дэн, понимая, — что это поможет тебе перелинять быстрее? Фил облизнул бледные губы и сел, слезая с ног Дэна. — Я всегда... Теряю перья в процессе. И в прошлую линьку помогло ведь, так что я подумал, почему бы и нет, — выдал он совсем спокойно, будто говорил о стрижке. Дэн закатил глаза, недовольно фыркая, и схватил его за руки, к себе обратно притягивая. — Это немного неправильно, — пробормотал он, а Фил, не сопротивляясь, взялся за ворот его пижамы и медленно расстегнул тонкими пальцами верхнюю пуговицу. — Тебе все-таки плохо, — приподнялся он на локтях, а Фил неуклюже задел вставшими крыльями лампы под потолком, которые, слава богу, не упали. — Да, но я ведь в сознании, верно? Я могу принимать решения... И потом мне станет лучше, — сдался он уже после второй пуговицы и потянул рубашку Дэна наверх, освобождая его от теплой одежды и абсолютно любого желания сопротивляться. И Дэн, наконец, сдался, когда горячие ладони Фила легли на его живот и щеку... А еще — от очередного поцелуя, неторопливого и успокаивающего, от которого захотелось запустить пальцы в темные волосы Фила и лишь сильнее его к себе прижать, что Дэн и сделал. На следующее утро он проснулся от шума пылесоса, которым Фил, виновато ступая на носочках по комнате, неловко начал избавлять их гнездо от всего, что сбросил ночью. Что же, по крайней мере, его план сработал, и Дэн был этому рад. А вот смахнутые крыльями со столика кружки — не очень, но их, в принципе, никто и не спрашивал.