Взросление, шарик и небо.

      Мистер Хиро, несмотря на определенную скованность в движениях, довольно легко перешёл границу парка, образованную небольшой приветственной аркой. В парке было крайне людно, ведь погода середины весны на удивление слишком благоприятна для, как бы сказал наш главный герой, человеческой живности. Обычно в эту пору ему не приходилось за серостью туч замечать редких прохожих, но на день сегодняшний его привычное место прогулки полнилось веселящимися людьми       Следуя по пешим дорогам парка Хиро старался не глядеть на других, но у него это, при всём старании, не получалось. Никого из тех, кто проходил мимо, не мог не сопровождать близкий человек. Парочки, семьи. Каждый был весел и, казалось, это всё сговор, намеренно тяготящий бедного Хиро.       У центра парка, разбавленного множеством навесов и торговых точек, он остановился в собственном раздумье, разглядывая небо над головой.       - Хочу...       Несколько секунд ушли на поверхностные самокопания.       - Хочу охуительно голубой шарик, - Сказал он тихо и с некой самоиронией. Еще секунда неуверенности,- и сахарную вату.       Нельзя было противостоять подобному желанию. Раз уж такой человек, как Хиро, хочет воздушный шарик - он его получит. Что уж и говорить о сладостях.       Однако же читатель должен понимать - денег нет. Вернее, они, конечно же, есть, но ни в коем случае не здесь и уж точно не для таких приятных моментов, как покупка воздушных шариков. Что уж и говорить о сладостях.       Вышло так, что Хиро понял ситуацию многим позже дорогого читателя.       Мир вокруг героя начал сереть и разрушаться. Застывший в своем безвремени, коим автор во славу русскоязычного словообразования называл состояния, при котором относительно одного человека якобы останавливалось время, замерев в мертвецки сереющем пространстве, Хиро обиженно смотрел на продавца за скромным прилавком на колесиках. Часть мужского лица, вместе с глазом, беззвучно откололась и полетела на слабом ветру, словно пепел с пожару. Прилавок, за котором тот стоял, вслед за хозяином приходил в негодность. Дети, остановившихся прямо на бегу в своих нелепых позах, рассыпались в черный прах.       Но внезапно чья-то рука опустилась на плечо нашему Хиро, возвращая яркие краски реальной жизни. Дети, к несчастью героя, собирались назад, обретали цвета и продолжали бежать.       - Чего-то захотелось?       - Нет, - Холодно ответил Хиро и, не смотря на Матвея, ушёл от прилавка прочь.       Ушёл он, конечно, не далеко - седлать он успел почти два с половиной шага. Каков успех!       Обернувшись, месье Ахтунг пришёл в тяжкое недоумение - остановивший его, державший его за руку, демонстрировавший пленнику лишь затылок, стоя в пол оборота, смотрел через свои голубые очки всего лишь на продавца шариков.       - Зелёный, пожалуйста, - Кольцев улыбнулся Хиро своей коронной, дьявольски издевательской улыбкой, - Шучу. Вот тот, голубенький!       Спустя энное время, как совершенно нормальные люди, Матвей и Хиро брели по парку. Последний без улыбки, ведь он мастер скрывать улыбку, ел розовую вату и иногда поглядывал на свой новый, яркий, под цвет очков спутника шарик.       - Ведь никто не возвратился оттуда, чтоб унять наш коренной вопросительный страх, - Запрокинув голову и вовсе не смотря на дорогу пропел Кольцев.       - А веселее ничего нет?       - Звереет сердце, каменеет кулак. В моей душе чёрным пламенем пылает черный флаг, а значит...       - Хуй на всё на это и в небо по трубе...       - Хуй на всё на это и нахуй по трубе! - Совершенно довольный собой провозгласил парень в очках.       - Всё равно как-то не весело, - Мастерство скрытых улыбок дало сбой, и, с лёгкой демонстрацией скорее горькой радости на лице Хиро Ахтунг пусто уставился на одинокую палочку, оставшуюся от лакомства. Сладкая жизнь кончилась. Палочка осталась. Вот и всё.       - Мне кажется, что Комар иногда перебарщивает, - какая же эта глупая мысль, да ещё и из уст Матвея.       - Какая же это глупая мысль, - Хиро вновь доказал свой бескрайний ум и право на звание главного героя произведения.       Тем временем пара потихоньку, не нарушая общих настроений иных людей в парке, опустилась на лавочку.       Кольцев всё так же рассматривал безоблачное небо, будто поглощая его голубизну своими очками. разглядывая серьёзное лицо этого загадочного очкарика Хиро совсем заскучал, и, пожалуй, даже больше загрустил.       - Похоже, мы уже выросли, - еле слышно проговорил как бы для себя мистер Хиро.       - Ты чувствуешь груз взрослости?       - А ты нет? - Ахтунг даже удивился. Но не сильно. Что-то внутри него всегда имело понимание Матвея Кольцева, как лёгкого, свободного и вечно молодого человечешку.       - Я скинул тяготы взросления на Комара. Он явно заслужил эти страдания. Хиро вздохнул.       - Можешь отдать мне своё взросление, если хочешь. Мне от этого хуже не станет. Я буду пух глотать, в землю нырять и, - Матвей внезапно нашёл в себе изъян, который давно терзал его. Парень понял, что именно с ним было не так, - Верну Комару кассету Гражданской Обороны. Я, видимо, превращаюсь в него самого.       - Это не так уж и плохо, - вполне справедливо заключил Хиро, положив голову на плечо Кольцеву, - Значит, я снова молодой, а ты теперь - старый дядька с кучей забот?       - Выходит, что так, - заботливою рукою человек в очках цвета неба провёл по голове лежащему на нём уже вовсе не бедному Хиро.       - Спасибо.