Burn Bright

      Ночное небо было удивительно чистым. Ярко горели звезды, а свет луны был настолько интенсивным, что это захватывало дух юноши, который любовался небом. Это была поистине прекрасная ночь, которая внушала благоговейный трепет и зависть, ведь он никогда не смог бы создать что-то такое же невероятное, подобно зрелищу, расстилающемуся перед его глазами. Руки юноши спокойно лежали на траве, а тело было почти неподвижным, будто имитируя безмятежность и покой. Единственным движением было, когда он достал из пачки последнюю сигарету и поднес ее ко рту. Ему хотелось насладиться этими последними минутами, прежде чем он посвятит весь остаток своей жизни женщине, которая украла его любовь на последних днях, казалось, нескончаемого тура. Он не мог поверить, что она, красивая участница одной музыкальной группы, которая впервые выступала около года назад, смогла вызвать улыбку на его губах после их встречи на летнем туре, когда его мир, казалось, вот-вот взорвется в облаке отчаяния, одиночества и усталости от постоянных путешествий. Он не мог поверить, что кто-то сможет занять место в его сердце, после того как оно было бездушно растоптано и уничтожено единственным человеком, которого он когда-то любил.       Но тут была не такая любовь. Его сердце не начинало стучать быстрее в ее присутствии, он не мог возбудиться лишь от одного ее запаха, его пульс не ускорялся от случайного взгляда на нее. Он никогда не рисовал ее на куске бумаги, чтобы сравнить, так ли она выглядит в его сознании, как на самом деле. Никогда не читал книги и не слушал песни вместе с ней, чтобы потом удивляться тому, как она, может быть, наслаждалась бы этим тоже. Она была красивой, интеллигентной, творческой, как и он сам. Она была слегка напряженной, а каждая татуировка на ее гибком, подтянутом теле имела свою историю. Она была его копией в манерах и взгляде на жизнь. Между ними была какая-то связь, но парню было этого достаточно. Любовь его буквально затянула, пережевала и выплюнула без каких-либо "спасибо", и он знал, что не было никакой гарантии на счастье. Гарантия была лишь на боль, которой ему хватило до конца жизни. Она предложила ему кое-что получше, чем любовь; она предложила ему светлое будущее, семью, шанс высвободиться из обиды, что засела в нем. Она предложила ему больше, чем то, о чем он когда-либо мечтал. Может быть, это было неправильно - шептать ей о том, что она единственная, кого он любит во всем мире, позабыв о мужчине, который стал одним, кто смог покорить его сердце. Но, невзирая на боль, он двигался дальше, и девушка, которая обдирала колени, бегая по сцене, была той, кто может исцелить от боли лишь одной улыбкой на губах, покрытых блеском.       Парень был слишком поглощен своими мыслями и великолепием ночного неба, тем, насколько же он ничтожен в сравнении с тем, что окружало его в темноте и мерцании звезд, которые растянулись так далеко, что терялись из виду, из-за чего не услышал тяжелых шагов позади него, принадлежащих человеку, который искал его в темноте. Он никому не сказал, где находится. Он собирается жениться через час, поэтому ушел, чтобы покурить и собраться с мыслями, прежде чем совершится самое большое событие его жизни. Он пробрался к небольшой площадке за тур-автобусом. Никто там не появлялся, это было довольно безлюдным местом. Он бесцельно бродил, пока не наткнулся на это скрытое место. Тут было тихо и спокойно, пока до ушей не донесся звук приближающихся и таких знакомых шагов. Его сердце забилось чаще и сильнее, будто напоминая ему о том, что младший мужчина, стоявший позади, разбил его, даже не моргнув глазом. - Я слышал, тебя можно поздравить? - голос мужчины прорезал тишину.       В голосе чувствовалась напряженность с оттенком горечи, что поразило до глубины души, ведь не было у него причин для сожаления, потому что это было именно его решением - покончить со всем, что было между ними, чтобы быть со своей возлюбленной детства. На их свадьбе старший мужчина даже пожал ей руку с улыбкой на лице, стараясь прикрыть всеми силами свою обиду и боль. Он не держал обиду на нее, более того, мужчина не держал обиду на темноволосого мужчину, стоящего за ним. Он не мог сердиться на страстное желание иметь детей, может, чтобы следовать правилам общества, которые говорят о том, как ты должен жить. Он сердился лишь на то, что сердце его продолжало ныть от удара, который, казалось, был таким неожиданным для него, но на самом деле вполне возможным. - Это зависит от того, что именно ты слышал, - мужчина пожал плечами и затянулся, стряхивая с сигареты пепел. - Ты действительно собираешься жениться на ней? - в голосе мимолетно проскользнула отчаянная мольба, которая тут же прорезала слух старшего мужчины. Будто он надеялся услышать, что это ложь, всего-лишь слухи. Но, к сожалению, все было совсем иначе. - Да.       Он не собирался объяснять свои поступки и мысли, даже несмотря на то, что этот мужчина теперь стоял и ждал его. Он потерял доверие и право знать еще что-либо о нем. - Ты говоришь слишком просто для парня, который назвал меня бессердечным ублюдком буквально шесть месяцев назад, - в его словах проскользнули ноты обвинения, что чувствовалось очень хорошо. Его дыхание сзади слегка покалывало шею, вызывая мурашки. - Что я могу сказать? Она единственная для меня, - врал старший, затягиваясь в последний раз, прежде чем выкинуть сигарету. - Тебе уже говорили о том, что из тебя плохой обманщик? Я удивлен, что она не замечает этого. - Тут нечего замечать, ведь я действительно люблю ее. И именно поэтому собираюсь жениться. Вот и все. - Ты сам не веришь в это. - Ну и что? Тебе-то какое к этому дело? Только не говори мне, что семейная жизнь становится скучной для тебя, - слова, полные сарказма, встретились с оглушающей тишиной, которая страстно желала быть наполненной словами, что никогда не будут сказаны. - Ты не будешь счастлив. Она не сможет осчастливить тебя. - Откуда ты знаешь? Тебе ничего не известно о ней. - Но ведь мне все известно о тебе. Или ты уже забыл?       Старший мужчина, наконец, повернулся лицом к своему мучителю, который все еще вторгается в его сны с искаженными воспоминаниями из счастливых времен. - Я ничего не забыл, - прошипел он, прежде чем слепая ярость завладела его сознанием.       Мужчина возвысился над младшим и схватил его за футболку, прижимая к забору, который был слегка в растерянности от внезапного гнева, но, возможно, это было именно то, чего он хотел. Старший мог заметить, как ускорилось его дыхание, как пухлые губы слегка приоткрылись от адреналина, как выделялись в лунном свете его темные ресницы и карие глаза. Он четко мог увидеть в этом свете контуры татуировок на его шее, мог вспомнить каждую их деталь и увидеть, как красиво они контрастировали с бледной кожей. Он мог чувствовать биение его сердца и смешанный запах пота и одеколона, что напоминало о ночах, проведенных в гостиничных номерах.       Все эти воспоминания заставили его впиться обветренными губами в губы младшего парня. Поцелуй не был нежным или заботливым, он был жестоким и полным невысказанной злобы, наболевшей за долгое время. Но младший не останавливал его, не пытался как-либо прекратить грубое отношение к нему. Он лишь тихо застонал от неожиданной резкой боли, после чего стал отвечать, но сразу же отстранился, когда старший укусил его за нижнюю губу и прошелся по ней языком. Они с нетерпением боролись за господство, понимая, что у них осталось совсем мало времени. Грубо потеревшись друг о друга промежностью, из горла обоих вырвался стон. Они сгорали от нетерпения, они были слишком долго лишены друг друга, и желание теперь делает их жестче и грубее. Ночной воздух наполнился стонами и вздохами двух мужчин, тонувших в этой страсти.       Нужда в друг друге подпитывала их действия, поэтому, не говоря ни слова, старший мужчина развернул младшего к себе спиной, на что получил тихий стон. Пальцы схватились за ремень его джинс и стянули вниз вместе с боксерами. Трясущимися руками он расстегивает молнию на своих брюках и с тихим вздохом освобождает ноющую эрекцию. Плюнув на ладонь, он обвил свой член пальцами, растирая и тихо постанывая. Он не собирался растягивать нижнего; они не были новичками в этом, да и времени осталось совсем мало. Раздвинув его ягодицы, он не спеша начал входить, давая младшему время, чтобы привыкнуть. Нижний застонал от боли, но ни разу не попросил старшего остановиться или дать хоть какой-нибудь сигнал о том, что он не хочет этого. Старший ждал, глубоко дыша и с трудом удерживаясь, чтобы не начать со всей силы вдалбливаться в нижнего. Тот тем временем еле заметно кивнул головой, призывая к тому, чтобы он начал двигаться. Старшему не нужно повторять дважды, поэтому он сразу же начал вбиваться в него в быстром, жестком ритме. Горячий воздух обжигал его легкие, а кожа покрылась капельками пота. Он быстро нашел простату и стал входить под тем углом, вырывая стоны и всхлипы. Он крепко сжал его бедра, удерживая на месте и грубо вдалбливаясь в его тело, вымещая всю свою злость, обиду и чувство никчемности, позабыв обо всем. Старший сфокусировал взгляд на своем члене, который исчезал в узком проходе младшего парня, отчего по телу разлилось чувство ностальгии, и он поспешил отвести взгляд, когда младший выгнулся до хруста в позвоночнике, а выражение лица, застывшее на высшей точке получаемого удовольствия, отложилось в его памяти навсегда. Одного лишь взгляда на него было достаточно, чтобы принести еще больше боли. Это был его последняя возможность, чтобы избавиться от желания быть с ним. Это был его последний раз, чтобы насладиться, находясь внутри человека, который заставлял трепетать его сердце от желания и любви.       Он ощутил знакомое чувство в животе приближающегося оргазма. Воздуха становилось все меньше, а глаза затуманились. Ладонь обвила эрекцию младшего, которая отяжелела от возбуждения, и он стал дрочить ему в такт своим толчкам. Сдавленные стоны парня лишь делали его движения сильнее, быстрее и менее контролируемыми. С громким криком и проклятиями младший толкнулся в руку мужчине. Его рот открылся в немом крике в форме буквы 'o', глаза были плотно закрыты, каждая мышца напряглась и тут же ослабла, создавая сногсшибательное сочетание, которое стерло все мысли и позволило кончить.       Спустя несколько минут, возможность слышать и размышлять, наконец, вернулась к нему, и он нежно, почти с любовью прижался губами к шее нижнего парня, как делал всегда, когда они вместе проводили ночи напролет. Он слышал затрудненное дыхание младшего парня, чувствуя, как он затрясся, будучи уже на грани. Старший убрал руку с его члена, на что послышалось тихое шипение из-за сверхчувствительности, и медленно слизал всю сперму с ладони и вышел из него. Натянув джинсы, он повернулся спиной парню, который тоже поспешил одеться.       Он не знал, что сказать. Не было слов, которые могли бы заполнить пустоту, разделяющую их. Быстро глянув на запястье, он увидел, что у него осталось двадцать минут, чтобы вернуться к будущей жене, которая ждет его вместе с друзьями, близкими и священником. Через двадцать минут он будет сцеплен узами брака с другим человеком. Он пообещает быть верным, чтить и уважать ее, а взамен попросит ее быть лишь его. Он будет обещать, вспоминая, как несколько минут назад изменил ей. И вина будет поглощать его изнутри, напоминая о том, насколько он ужасен. - Это никогда не забудется, - задыхаясь, говорил младший парень, но мужчина не оборачивался, чтобы не столкнуться с ореховыми глазами, глядящими на его удаляющуюся фигуру. - Все было по-настоящему, но не могло продолжаться дальше. - А ты и не хотел, чтобы это продолжалось, - ответил старший, повернувшись, а гнев вновь вспыхнул в его груди. - Ты прав, я не хотел. Я думаю, это было правильным решением - расстаться, прежде чем все затухнет, не оставив после себя ничего. - Это был лишь твой выбор. - Да, и я не жалею об этом. Через семь месяцев я стану отцом, у меня есть жена, которая любит меня, и она, может быть, будет лучшей матерью моих детей. Я хочу этого, и я знаю, что ты также этого хочешь. Тот факт, что ты собираешься жениться на ней, подтверждает то, что я прав. У нас все было хорошо, и сейчас так будет всегда. Однажды ты поймешь, что благодарен мне. Сейчас это наше последнее воспоминание, отложившееся в памяти, и последнее прощание, - младший схватил парня за руку, заставляя смотреть ему прямо в глаза, - я не должен был говорить то, что говорил ранее. Она удивительная женщина, и сделает тебя намного счастливее, чем это сделаю я. Я разозлил тебя только потому, что знал, как ты нуждаешься в этом. Может быть, и я тоже, прежде чем наша жизнь еще больше изменится. Просто так должно было быть, это нормально. У нас нет сожалений, и это намного лучше, чем то, что остается у многих людей после того, как все заканчивается.       Старший сглотнул ком в горле, ведь слова слишком уж ранили. В его словах была доля истины, и гнев с болью стали медленно отступать. Может, он все же был прав? Может, они горели так ярко, что исчезли слишком быстро? Может, это было лучшее, что случалось с ними, ведь всегда хочется большего и не позволить страсти медленно умереть. - Я скажу каждому, что ты на своем верном пути, - кивнув, младший парень, наконец, высказал все, что хотел. Он ушел, чувствуя взгляд мужчины на себе, пока он не скрылся с его глаз.       Мужчина с волосами цвета вороньего крыла глубоко вдохнул воздух, вдруг осознав, что не дышал все то время, пока младший говорил. Он вновь глянул на ночное небо, любуясь звездами, которые были уже давно мертвы, но они продолжают гореть так ярко, что ни один на земле не смог бы это повторить. Они светились, мертвые, но еще не забытые и совершенно идеальные даже после смерти. И волна спокойствия захлестнула его. Медленно его губы растянулись в печальной улыбке. Из груди вырвался последний глубокий вздох, и парень медленным шагом пошел вперед к своему будущему, что изменит его навсегда.