Сахарная пыль

Торт за тортом — казалось, сил уже ни на что хватать не должно, но Алья совсем не выдохлась. После миллиона повторений однообразных движений ее помощь, наконец, подошла к итогу. Теперь же она смотрела, как подруга размеренно и с долей грации сгребала посуду в раковины, а потом проводила тряпкой по металлической поверхности рабочей зоны. Хотя сложно было назвать это просто наблюдением — Алья откровенно пялилась. Со всеми прилагающимися атрибутами — взглядом, в котором плескалось незамаскированное вожделение; сдвинутыми от напряжения бровями, плечами, поднятыми к подбородку. Ей казалось, что Маринетт не хлопотала, а исполняла некий танец, невольно становящийся гипнотическим. Словно пыталась соблазнить, выпрашивала больше инициативы от своей подруги. Ох, да. Подруги. Хотя Алья ни в коем разе не корила себя за свое странное поведение. Напротив, она отдавалась ему с пугающим спокойствием, грозящим перейти в увлеченность. В какой-то степени она даже гордилась этим. Ее многогранная любовь к Маринетт становилась все очевиднее и очевиднее для окружающих. Казалось, если она встанет посреди класса и крикнет: «Я хочу трахнуть свою подругу», никто и не удивится вовсе. Жаль, что подруга оказалась даже более непроницательной, чем рекордсмен Адриан Агрест. Ладно. Конечно, Алья не сомневалась в великолепной смекалке своей подруги. Она видела, что Маринетт все прекрасно понимала, но не хотела нарушать дозволенных обществом границ. — С кремом мы переборщили, — со вздохом сказала девушка. — Придется выбрасывать. — Эй, стой! — воскликнула Алья. — Зачем же так жестоко? Он ни в чем не виноват! Она резко подалась вперед, выхватывая миску из чужих рук. Нельзя так переводить продукты. — А что с ним делать? — спросила Маринетт, позволившая без усилий забрать крем. В ответ же получила укоризненный взгляд. — Его можно кинуть в холодильник до следующей готовки, — нравоучительно сказала Алья. Маринетт нахмурилась. — Он не простоит долго, опадет, — сказала она и потянулась, чтобы вернуть миску себе. Алья фыркнула. — Тогда, — протянула она, шагнув вперед, — давай съедим его. Маринетт взглянула на содержимое миски, затем на подругу, а потом, пару раз моргнув, утвердительно кивнула. Она незамедлительно потянулась за ложками, но, приметив, с каким блаженным видом Алья зачерпнула пальцем крем и слизнула, сразу же передумала. Ей вдруг захотелось так же. Чтобы без деланной формальности, без навязанных норм поведения и напыщенной фамильярности. Это ведь Алья, ее давнишняя подруга. Девушка снова протянула руку к миске и на этот раз зачерпнула немного крема, отправив палец в рот и зажмурившись от удовольствия. Крем в этот раз получился удачным — не слишком маслянистым и совсем не приторным. Да, такое чудо не должно пропадать зазря. Алья замерла на несколько секунд, но быстро опомнилась и заметно напряглась. Точнее, заметно для всех, кроме самой Маринетт. Это зрелище… оно было ошеломительнее даже того, как она вытирала стол. Гибкие пальцы, схваченные аккуратно очерченными губами. Алье даже показалось, что девушка простонала, когда распробовала крем. И вот Маринетт, обсосав палец, выудила его из плена и опять зачерпнула крем, поднося его ко рту, но… — Маринетт, — окликнула ее Алья, — погоди. — Что? — сказала девушка, кинув на подругу недоумевающий взгляд. Наверное, Алья сошла с ума, и стоило бы попридержать себя в руках, но вместо этого она решительно, порывисто перехватила руку Маринетт, окинула быстрым взглядом и, не задумываясь, обхватила губами ее палец. После Маринетт почувствовала, как Алья очертила языком фалангу, сгребая крем словно валиком, и выудила его обратно, собирая губами остатки. Повисла секундная пауза, во время которой Маринетт накрыли одновременно замешательство и недоумение. Но потом она услышала смех подруги и расслабилась. — С твоих рук крем более вкусный, — произнесла Алья и мазнула по носу подруги, испачкав его кремом. Девушка зажмурилась, а смех ее стал более звонким. Она тут же потянулась к лицу, чтобы вытереть его, но размазала крем лишь сильнее. Алья умилительно улыбнулась и, убрав миску на стол, потянулась за салфетками, но была притянута за руку обратно. Она очутилась слишком близко к Маринетт. Ошеломляюще близко. — Не нужно, — полушепотом произнесла Маринетт. — Слижи его. Алья почувствовала, как перехватило дыхание, но лишь на мгновение. Шумно выдохнув, она ехидно вздернула бровь и подтолкнула Маринетт к столу. Как только та оперлась поясницей о бортик, Алья прижалась к ней всем телом и со шлепком положила руки на стол. Маринетт издала удивленный вздох и повернула лицо в сторону, но Алья мгновенно обхватила ее подбородок и повернула к себе. Так, чтобы можно было заглянуть ей в глаза. Прекрасные голубые глаза, в которых плескался азарт. Чертова Маринетт. Нельзя быть такой соблазнительной. Нельзя быть такой… Алья рвано вздохнула. Мысли путались. А между тем Маринетт хитро ухмыльнулась, и Алья решила, что думать сейчас совсем не время. Она приблизилась к ее лицу и, повернув его вбок, провела языком по щеке вплоть до основания носа. Маринетт впилась пальцами в бортик. — Ты такая… сладкая, — промурлыкала Алья. Затем ее язык взобрался на кончик носа, а губы сомкнулись в легком поцелуе. На щеках девушки проявился легкий румянец, и Маринетт на секунду закрыла глаза. Алья разжала пальцы, высвобождая голову Маринетт, и опустила руку на плечо, медленно, невесомо касаясь подушечками ткани рубашки и ведя их вниз к чужой ладони. Она ждала, что девушка отвернется или же опустит взгляд, но нет. Она смотрела в упор, словно пыталась прочитать по глазам, какой поступок будет следующим. Наконец, добравшись до кисти, Алья подняла ее вверх и, отстранившись, осмотрела. Рука тоже была в креме. Но Маринетт юрко высвободила ее и легким движением провела по губам Альи. — Теперь и я тоже могу тебя попробовать, — хихикнула она, полностью игнорируя удивленный взгляд подруги. Алья кивнула и в тот же миг ощутила на губах касания чужого языка. На глаза словно опустился туман. Это было упоительно. Будто перед носом водили чем-то очень желанным, а Алья тянулась к этому, но оно ускользало. Будто пытка, которую невозможно вытерпеть. Ей требовалось больше воздуха. Она слегка приоткрыла рот, дабы вобрать больше так необходимого кислорода, но почувствовала, как в него проник язык Маринетт, а губы сомкнулись на ее губах. Это так… …подло. Маринетт будто сорвала рычаг стоп-крана. Алья пылко прильнула к ее губам и с силой повалила на стол. Маринетт издала глухой стон, когда почувствовала прохладную металлическую поверхность на предплечьях. Алья оказалась слишком напористой, слишком страстной. Казалось, их поцелуй длился несколько секунд, потому что далее она ощутила дразнящие касания губ на шее и ключице. Никаких плавных переходов. Лишь распаляющаяся страсть. Маринетт шумно выдохнула. — Тише, — полушепотом произнесла Алья, — твои родители за стеной. Ох, точно. Меньше шума. Но ей оказалось сложно контролировать себя, когда Алья сунула слегка прохладные пальцы под рубашку, невесомо обвела ореол соска и, пропустив сосок через пальцы, сжала грудь. Маринетт запрокинула голову. Слишком рьяные переходы. Она не успевала пропускать через себя столько ощущений и при этом контролировать их, чтобы не издавать звуков. Алья сама не совсем понимала, как держать свой нрав в бразде. Вот она уже запустила руку в штаны и единственным движением раздвинула ноги Маринетт. А затем очертила клитор через белье, вырвав из ее уст голосистые стоны, словно трофей. Но потом осеклась, ведь она сама просила подругу быть тише. Она была вынуждена уменьшить напор. И, как оказалось, не зря. Сквозь туман накрывающего забвения Алья услышала звуки шагов за дверью. Черт. Она молниеносно выудила руку из штанов Маринетт и потянула ее за плечи, пытаясь поставить на ноги. А затем повела еле ходящую девушку за холодильник в попытках спрятаться от нежданных гостей. — Девочки, что-то случилось? — произнес мсье Дюпэн, распахнув дверь. Но остановился в проеме, обнаружив пустую кухню. — Странно, — продолжил он, — мне казалось, они еще здесь. Алья вжалась глубже в проем, увлекая за собой Маринетт, и затаила дыхание. Мсье Дюпэн размеренным шагом прошел к столу и подхватил миску. — Ох, забыли про нее совсем, — рассуждал он вслух, а затем направился к холодильнику. Алья почувствовала, как сознание полностью вернулось к ней. Маринетт, кажется, испытала то же самое. Но Том даже не взглянул в сторону их укрытия. Лишь заботливо поставил миску на полку и, закрыв дверцу, вышел из кухни. Алья вздохнула с облегчением. — Пошли скорее наверх, папа непременно пойдет нас искать, — протараторила Маринетт. — Я знаю, как пробраться в комнату быстрее него.