В бане генералов нет

Приглашение помыться в бане застало Джона врасплох. Ему сейчас было совершенно не до кодовых встреч. Вард в капсуле восстановления, и его самочувствие ещё нестабильно. Скайнет, он же Алекса, бродит вокруг с таким загадочным видом, будто вот-вот сообщит, что Джон станет технопапой. Алекс, он же второй модуль, просто бродит и смотрит, как голодный пёс. Оказалось, что в чувственности он намного превосходит Алексу и по-детски обижается, если Джон хоть раз в день не ложится с ним в койку. А тут ещё Эйден и Кабард докапываются, что там за мужик в капсуле. Хогин знает и поглядывает загадочнее Алексы. В общем, кодовый вызов «пошли в баню» выглядел подозрительно и пришёл совсем не вовремя. С другой стороны, злить Титаря не хотелось. Русский в их компании как пахан на зоне. Как скажет, так и будет. И попробуй ерепениться. — Кого возьмёшь на этот раз? Снова не меня? — Хогин провожал Джона в полёт. — Эйдена. Пусть попозже прилетит. Я передал ему данные по месту высадки. — Эйдена?! Хочешь, чтобы русские вас расстреляли? — Хочу, чтобы, когда проснётся Вард, его рядом не было. Ты меня понял? — Лети уж, — ухмыльнулся Хогин, — и вернись живым. Знаю я эту русскую баню. Получив приглашение от Титаря, Гюнтер столкнулся с неожиданной проблемой. Его просто не хотели отпускать! Вся семья, включая детей, Ганса, Ханну и даже Игоря, вцепились в него мёртвой хваткой! — Да, в Россию! Да, там зима! Да, я помню про сорок первый! Эти русские, если кто забыл, нас фактически спасли! Вернусь! А я говорю, что вернусь. Ганс, не ной. Ансгар, Агнет! Из мамы вылезли! Игорь! От тебя я вообще не ожидал!.. Поспорив в таком ключе битых два часа, Волк всё-таки отвязался от всевозможных вариантов провожающего, и теперь летел на Камчатку один, нагруженный подозрительно пахнущей сумкой и шкатулкой с медальоном, имеющим какую-то там историческую ценность. Вид у Гюнтера всё ещё был ошалевший. Когда Джон прибыл на место, его ждали Титарь и комэск. Прямо на входе в бункер. — Что произошло? Опять Москва? Или Кузя за старое взялся? Не верю. Не под твоим чутким контролем! — Да нет же, — улыбнулся Андрей, — действительно просто баня. Мы её восстановили пару дней назад. Попаримся... — Ага, — шмыгнул носом Титарь, — счас немчура прилетит — и попаримся. По-семейному. Шмыганье Титаря Джону не понравилось вот прямо всей пятой точкой. Но что делать? Приглашение он принял. Машина Гюнтера приземлилась через полчаса, и уже все вместе они вошли в предбанник «Куры». Похоже, Кузька своё Сопротивление в тонусе не держал. Сидел вместе с солдатами на ящиках и играл в карты. — Опять ты! — возопил один из бравых русских вояк вместо приветствия. — Опять я, — дружески оскалился Джон. Сейчас на русском он говорил чётче и легче разбирал нюансы эмоций. Кузя за спиной русского, Сашки, кажется, строил ему смешные рожи. — Тут всегда так? — осторожно спросил Гюнтер. Зря он это сделал. Потому что тут же стал центром внимания. — Твой зам новый? А старые что, того? — осторожно спросил Сашка. Солдаты обменивались грустными и злыми взглядами. — Нет-нет. Живы. Это наш боевой коллега, так сказать. Немецкое Сопротивление. — Так, ладно. Пошли, чего в сенях встали, — пропыхтел Титарь, — потом поближе познакомитесь, если будет желание. Кузька, идёшь? — Да чтоб я пропустил такую вечеринку? — заулыбался Кузьма. — Иду конечно. Баня представляла из себя большой железный короб, причём ядрёно отапливаемый. В помещении стоял пар. Тут обнаружился самогон, солёные огурцы на столе. В общем, всё честь по чести. Двери закрылись. Все источили одежду. Андрей закрыл выход. Так. — И о чём же вы со мной хотели побеседовать? И Гюнтера для чего пригнали? Титарь, я, конечно, люблю тепло. И тебя люблю. Но все это чутка не вовремя, как говорят русские. — Как раз всё вовремя, — отозвался Гюнтер, распаковывая сумку. На свет из её недр появились несколько железных баклажек, помидоры, копчёная курица и запечённая коржиками биомасса. Сумку Гюнтер загнал под лавку и с хрустом несуществующих суставов потянулся. — Если помнишь, Джон, мы эту встречу достаточно давно планировали. Или тебя так закрутил Дьявол, что у тебя уже провалы в памяти? Титарь меж тем что-то колдовал с печкой, у которой уже домашним котом пристроился Кузя. — Простите, — Джон улыбнулся, — просто конкретно в ближайшие дня три я был очень срочно занят. Если скажу чем, Андрей забьёт меня вениками до смерти. — Ой, можно подумать, у меня получится, — отозвался комэск, — давай на полок, американец. Чё ты там внизу мёрзнешь? И фриц пусть прыгает. Джон устроился на полке, чувствуя, как тепло блаженством окутывает даже нереальное тело. Хотелось поделиться своими бедами. И в тоже время не хотелось. Заговори с Гюнтером — и вспомнишь малыша Генриха. Заговори с Титарём — и вспомнишь не к месту его красавицу-жену и уже погибшего Ганса. Всё так чертовски сложно… — Как вы тут вообще? Кузька, Папаша не донимает? — Меньше, чем раньше, — пожал плечами Кузя, жмурясь и нежась в тепле, — переключился, не тыкая пальцем. В целом, тут почти ничего не меняется. А как дела в Германии? — Более-менее, — отозвался Гюнтер, сидя по-турецки в ногах у Джона. — Слушайте, спросить хочу: как вы вообще со своими семьями справляетесь? Я в смысле... ну... насчёт шведских семей. Я ж... ну... вы знаете. А тут у меня сразу двое. Посоветуйте чего, раз уж собрались. — Двое? — Джон поднял голову. Чёрт, давно он не выходил на мыслесвязь. — Zwei, ja, — кивнул немец, — я как-то так привык, что мы друг о друге всё сразу узнаём, что забыл о необходимости рассказывать новости. Ганса все помнят? Ну так вот. Припёрся он недавно. Если без подробностей, он теперь огневик. И угадайте сами, куда он первым делом заполз, вернувшись. — Так. А тебе Скайнет случайно с ним никак не помогал? — спросил Джон сощурившись. — Если уж делиться, то меняться надо честно, — подал голос Титарь, не открывая глаз, — ты вот когда нас с Англией познакомишь? — А? — Джон изо всех сил попытался прикинуться нановаленком. — So [Так]. Кузь, веник перекинь? — Гюнтер как-то злобно ухмыльнулся. — Надеюсь, прутья там хорошо вымокли... Кузьма бросил Гюнтеру некое подобие веника. Хотя Джон не стал бы божиться за эти радиоактивные палки. Первый же удар заставил его подскочить на лавке. Хотя наниты, кажется, не пытались трансформироваться в облако. Хлёсткий удар телу даже понравился. Джон в ужасе понял, что после Алексы стал немного мазохистом. — Ну, в общем, да. Вы сами мне помогли тогда. Генри вот отца увидел. И сейчас в Англии всё вполне хорошо. Может, как станет совсем хорошо, мы слетаем к Варду в гости. — А он не понимает, да? — Гюнтер оглядел русских, встряхивая «веник» и приноравливаясь для второго удара. — Или, может, ему налить, чтобы язык развязался? У меня, кстати, научились варить недурное пиво, я там привёз его. — Всё он понимает прекрасно, — ухмыльнулся Кузька, — но Джонни у нас кремень. Эй, Титарь, а может, ты веником поработаешь? Я-то знаю, какие у тебя руки сильные. — Можно и вдвоём, — усмехнулся Титарь, вытаскивая второй пучок веток, больше похожих на еловые. — За, так сказать, укрепление русско-немецких отношений. В итоге второй удар Джону пришёлся поперёк ягодиц. — Так вы мне про свои семьи нифига не рассказали! Джона никогда ёлкой по заду не охаживали. Но он решил держаться до конца. Вот чисто из вредности. Он сам не мог понять, почему не хочет говорить о Варде. О своём странном и ненормальном отношении к мужчине с затягивающими голубыми глазами. О человеке, ставшем его личной тайной. — А что там рассказывать, — задумчиво начал Гюнтер, периодически опуская веник на распростёртое на горячих досках тело, — да, помогал. Да, не бесплатно. Сначала ныл, что я его как папочку не люблю совсем, под конец, кажется, вообще обиделся. Зато у меня теперь достаточно горячая семья. И Генрих доволен. А для меня лучше, чтобы он был довольным, потому как он, судя по всему, не один из нас. Кто следующий? — Ладно, — Джон вздохнул, общение с ёлкой начинало напрягать, — у меня в жизни появился человек, которого я люблю. Он умирал. Он больше не умирает. Пока он любит меня только как женщину. И не в гомосексуальной форме. И пока меня даже это устраивает. Лишь бы он был жив. Я боюсь посвящать вас в свои делишки после того, как Алекс и Алекса влезли ко мне в койку. Просто я кое-что знаю о Железном. Его сила возросла стократно. Но, пока я подкидываю ему новые игрушки, он не поднимает свою новую силу против нас. Мне нужно время, чтобы увеличить наши силы. Теперь жду отборных матов. Титарь! У меня иголки скоро останутся в заду! Хватит меня охаживать! Или нравится? — Джон повернулся и показал язык. — И этот человек — Вард? — поинтересовался Андрей, поглядывая на бак с запаренными вениками. — Конечно нравится! Ещё с первого знакомства хотелось дать по заднице. Кузь, может, присоединимся к веселью? — А сила новая — Дракон? — уточнил Гюнтер. — Так это уже секрет Полишинеля. — Какие вы умные все, — ответил Джон, — может, нальёте самогона? Или, простите за интим, очередь выстроилась до моей задницы? — Учитывая, что с этого ракурса она уже похожа на кактус, я лично воздержусь, — хитро переглянувшись с остальными, решил Гюнтер, — пошли, правда, выпьем. Хотя сначала можно сделать вот так. И, наклонившись вперёд, он резко выдернул из Джонова зада иголку. — Блин! Ну спасибо, Титарь! — Джон отряхнулся, выбрасывая из своих нанитов лишнее. — А вообще, он скоро очнётся. И я должен быть рядом. Поэтому и не приезжал. Думаю, пусть побудет у меня пару недель. Потом отпущу его к сыну и Английскому Сопротивлению. — Дашь ему? — поинтересовался Кузьма. — Кое-что из технологий? Конечно. — У нас сегодня прямо вечер Тупого Коннора, — засмеялся Андрей. — За это стоит выпить! — приподнял палец Гюнтер. — И начнём с пива, я настаиваю. Игорь мне как-то сказал, что градус понижать нельзя. Верно я говорю, братья русские? — Давайте, я за, — ответил Джон. Договорить ему не дали. Кто-то вначале скромно поскрёбся в двери, а потом изо всех сил в них долбанул. На пороге нарисовался не кто иной, как Эйден. Заранее голый. За спиной его на мушке держала толпа перепуганных русских. — Братва! Я весь здесь! Нет-нет. Не вставайте. Сейчас я двери обратно поставлю! И я тут прихватил, вдруг чего. — Самое интересное Эйден прикрывал железным бидоном самогонки. Синхронно застонав, Гюнтер с Кузей втащили психа в парилку, а Титарь, пуганув солдат, поставил двери на место. — Ставь, но у нас тут уже есть, — хмыкнул Андрей, — как раз за тупых американцев пить собираемся. — А чего? А мы разве это, не женитьбу Джонни отмечаем? Тройную. И там это, Гюнтера тоже. И у Титаря вроде сынишка новый. Что вы все на меня так смотрите?! Такое ощущение, что кроме меня и мальца Генриха всем ваще друг на друга пофиг. Ай! Лавка чо такая горячая! Яйца запекаете? — Не-не-не! — Кузя погрозил пальцем и подстелил на лавку какую-то ветошь. — Первый тост предлагаю за Артура, Короля Прошлого и Грядущего! Кто за? — За короля выпить всегда хорошо, — ответил Джон, — мир его праху. Баню сотряс громовой хохот. — Так, Джон, где у тебя там мозги поехали? Ща смажем как следует, — рассмеялся Андрей, первым опустошая стакан с пивом. Довольно крякнул: — Действительно, неплохо. Это... — Специально подкорректировал состав, чтобы и нас брало, — кивнул Гюнтер, смакуя янтарную жидкость, — кстати, как там Артём себя чувствует? — Работает с нами, — сказал Титарь, — ловит Скайнет. Коннор, Кузя вообще про муженька твоего, Варда. Кстати, у меня и правда сын появился. Его Ирджи зовут. Джон почувствовал, как уходит напряжение. Он был благодарен братьям за поддержку. За то, что они есть у него. — За будущее, — ответил Джон, поднимая стакан. Напиток и правда был отменный. — Я думаю, стоит ему показать и наши с Джоном лезвия, — решил Гюнтер. — И да, Ханна Ире какой-то там медальон старый прислала. Какой-то русской императрицы. А ты, брат любезный, больше не веди себя так, будто всех нас широкой задницей от Дьявола загораживаешь. Как показала практика, он и в обход тебя до нас дотягивается. А то опять приедем. С ёлкой. Да, Андрей? — Сам выдеру, самую большую, — кивнул русский, широко улыбаясь. — Садисты, — улыбнулся Джон, делая новый глоток.