Буря.

Будь то проклятье или судьба, Томасу уже все равно.

Не та, о которой идет первое представление. Эта буря — сознание. Это сознание — смерть для твоей души, для твоего существования. Я просто хочу рассказать о том, что такое буря в душе уже давно отчаявшихся людей. Людей, которые потеряли все, кроме одного, что невозможно потерять никогда.

Есть то, что, однажды полюбив, ты продолжаешь любить вечно. И, если ты пытаешься их отпустить, они просто, сделав круг, возвращаются обратно к тебе. Они становятся твоей частью. Или разрушают тебя…

Томас не знает, когда сможет забыть эти темные, поглощающие глаза, он любил всматриваться в них, искать нечто большее, что говорил блондин.

«Ты мой друг, Томми, я не забуду тебя, знаешь, наверно потому что ты особенный для меня»

И находил. Иммунный находил столько отчаяния в этих глазах, столько любви, которая никогда, никогда не умрет вместе с телом, сознанием, этими почти черными глазами, которые пару дней назад выражали только ярость. Но лишь брюнет видел не только ярость в расширенных до невозможности зрачках. Не только ярость… Томительный и до омерзительности колкий оранжевый песок оставляет на щеках малоприятные ссадины. Накаленный воздух от солнечных вспышек обжигает горло.

Томас не забудет его. Он будет любить Ньюта сквозь время. Сквозь миллионы жизней. Даже если ему сотрут память, как в начале, в Лабиринте, брюнет все равно будет помнить убитого.

«Томас, ты лучшее, что произошло со мной за всю мою жизнь»

Иммунный мечтал об этих словах и возможно услышал бы их, если бы не прострелил блондину голову, если бы нашли лекарство. Если бы Томас не обрек всех на такие мучения.